***
Адриан не встаёт с кровати уже два дня, укутавшись в плед, он терпит боль. Он ненавидит свою болезнь за то, что постоянная высокая температура и озноб не даёт ему нормально жить. Вот почему он заболел именно раком крови?! Почему не рак мозга, мог бы уже давно не мучаться, и умереть, как большинство, на операционном столе. С утра к плохому самочувствию добавилось и плохое настроение, потому что этот вечно серьёзный врач… Чёрт бы его побрал, он не даёт Адриану никакой надежды. Кто вообще говорит умирающему, что он умирает?! Зачем, зачем, он сказал ему, что найти донора за две недели практически невозможно?! Приготовить к худшему?! Да куда ещё хуже то, ему и так хреново. Стукнув кулаком по кровати, парень протяжно зарычал. Как бы он сейчас хотел заплакать, но… мужчины же не плачут, и к тому же ему не хотелось бы, чтобы Нетти застала его в таком состоянии. Нетти… Адриан уже пожалел, что вместе со своей матерью ввязался в это, потому что… Чёрт, как же глупо было влюбляться в свою подругу детства накануне своей смерти! Адриан не мог описать собственных чувств. Когда Маринетт появлялась в его комнате, воздух в ней словно сгущался, становилось душно, и его температура поднималась ещё выше. А потом, спустя минут пятнадцать, всё возвращалось обратно, даже становилось лучше, потому что Мари приносила ему столько энергии, столько желания жить… желание побыть с ней ещё немного. Агрест не мог назвать её прекрасной внешне, потому что из-за своей работы моделью он видел много красивых девушек, и потому что Маринетт совсем не красила её худощавость. Да, она прошла лечение, и сейчас выглядела лучше, но… Парня явно зацепила не внешность. Мари улыбалась, улыбалась душой и сердцем, она дарила невероятное тепло, комфорт и спокойствие. Она постоянно болтала о чём-то важном, и о совершенно бестолковых вещах. Она открыла ему весь свой внутренний мир, даже не боясь снова испытать боль, будто никогда и не было между ними этих мучительно-долгих десяти лет. Девушка слушала и слышала его, что не могли сделать другие. Она понимала его, успокаивала и всегда говорила, что он справится, что она верит в него. Именно после этого он начинал верить в это сам, но сегодня… Он же даже не может ей сказать это. Не может сказать, как она ему дорога, как он ценит её поддержку, и, как бегут по его спине мурашки от одного её прикосновения. Не может сказать, как ему нравится смотреть в её глаза, что с каждым днём светятся всё ярче. Он не может прикоснуться к ней нежнее, чем обычно, не может поцеловать руку, или губы… Не может, не может, не может! Он умирает, он не должен думать об этом. Он не должен портить девушке жизнь, признанием в своих чувствах. Она не должна чувствовать перед ним свою вину, потому что он сам в этом виноват. Да, и к тому же, навряд ли она чувствует к нему что-то подобное. Ему самому жалко смотреть на себя, а ей то тем более. Нет другой причины, почему она всё ещё приходит к нему. Закрывая лицо ладонями, Агрест пытался представить себе маленькую девочку, с двумя милыми хвостиками и задорной улыбкой. Как, как он посмел в неё влюбиться?! Они друзья, друзья детства, люди которые лучше всего понимают друг друга. Он не должен портить свои отношения с ней, нужно делать вид, что всё, как обычно. На этом моменте в дверь постучали, и, поняв, что это Мари, парень постарался собраться. Девушка тихо вошла, и, ощутив тепло помещения, медленно расправила плечи. — Ты видел какой там дождь?! — сходу сказала девушка, садясь в своё привычное место возле кровати. В ответ Адриан лишь постарался улыбнуться, и пожал плечами. Девушка озадачено посмотрела на него, и с беспокойством спросила: — Как ты себя чувствуешь? — Всё нормально. Рассказывай, как прошёл день? — отстраненно ответил он, и постарался перевести тему. Дюпен-Чен с недоверием посмотрела на него, но всё же начала рассказ о своём дне. Адриан слушал вполуха, потому что мысли о скорой смерти не хотели уходить из его головы. — Вот, поэтому весь урок мы с Натом смеялись с этой шутки. — закончила брюнетка, и посмотрела на друга. Его взгляд был направлен на неё, но никак не реагировал, и ей пришлось его окликнуть. — Адриан?! — А, да… — парень будто очнулся от гипнотического сна, и пару раз моргнул. — Подожди, Нат, это кто? — Это парень с которым я сижу. — улыбнувшись, ответила Нетти. — Ты, кажется, раньше сидела одна? — немного не понимая скромной улыбки подруги, спросил Агрест. Ему уже не нравилось в какой путь ушёл их разговор. — Ну да, просто психолог посоветовал мне больше общаться со сверстниками, вот… Нат сидел один, поэтому я решила сесть с ним, и… он очень интересный… и рисует классно… — тихо говорила Маринетт, отчаянно краснея. Ей было неловко говорить с Адрианом о других парнях, потому что она видела, как потухает его взгляд. — Постой, он что, нравится тебе? — удивлённо спросил парень, и Нетти сразу же округлила глаза. Она стала хватать ртом воздух, не зная что ответить. Адриан грустно улыбнулся и кивнул в знак того, что она может не отвечать. — Нет! — неожиданно громко выдала она. — Натаниэль мой друг, у меня нет к нему симпатии, как к парню. Адриан слегка усмехнулся, смотря на то, как девушка продолжает краснеть. Он так ничего не ответил, и ненадолго между ними повисла тишина. Адриан снова задумался о своём, и даже не заметил, как Дюпен-Чен переместилась к нему на кровать. — Адри, что случилось? — озадачилась Маринетт, ложась рядом с ним. — Ты о чём? — спросил он, поворачивая к ней голову. В голове крутилась одна мысль — не говорить ей правду, она не должна жалеть его. — Ты очень странно ведёшь себя, не хочешь мне рассказать?! Адриан отвернулся, и тяжело вздохнул. Зря он надеялся, что Нетти не заметит его плохого настроения. — Я тут подумал… в общем, ты можешь больше не навещать меня… После этих слов девушка резко подскочила на кровати, громко вскрикнув «Что?!». Он молчал, и она прожигала в нём дыру своим взглядом. — Просто… я не хочу, чтобы ты из жалости приходила ко мне, и… потом… — Господи, Агрест, ты дурак? — недовольно сказала Мари, закатив глаза. — О какой жалости идёт речь? Мы же друзья, ты сам захотел всё вернуть. Я не понимаю, почему ты об этом говоришь?! — Я просто не хочу, чтобы ты потом страдала… — Когда потом? — Через две недели, когда я умру! — психанул парень, и наконец вернул взгляд на Маринетт. Она снова широко открыла глаза, и с непониманием смотрела на друга. — Мне осталось жить две недели, я не хотел тебе говорить, просто хотел, чтобы ты перестала приходить, и забыла меня… Дюпен-Чен не отвечала, лишь смотрел в одну точку. Видимо сейчас она пыталась осознать и принять услышанное. Через пару секунд в её глазах появились слёзы, которые она без стеснения сморгнула. — Ты дурак? — снова спросила она дрожащим голосом. — Нельзя войти в чью-то жизнь, позволить привязаться, а потом умереть. Я остаюсь умирать вместе с тобой. Вопрос закрыт. Брюнетка рывком обняла Агреста, и он опешил от этого. Он чувствовал, как её горячие слёзы падают на его футболку. Он не хотел ей говорить, он не хотел чтобы она плакала. Сейчас он даже не может ничем её успокоить. Маринетт отстранилась так же быстро, как и обняла его. Ладонью она вытерла слёзы, и схватила свой телефон. Нет, у неё теперь другие принципы, теперь она не сдастся, она не даст ему умереть. Она не может потерять его, ведь они только-только снова стали так близки друг другу. Слёзы снова набегали на глаза, и, обжигая щеки, падали на футболку. Она должна что-то сделать, она не может сидеть сложа руки. Он слишком сильно дорог ей, чтобы дать ему умереть, даже не предприняв что-то. Да, даже если бы они так и не общались, а у неё была бы возможность ему помочь, она бы отдала всё. Даже свою жизнь отдаст ради него… Мари быстро набирала на клавиатуре текст, не обращая внимание, ни на Адриана, что пытался её успокоить, ни на слёзы, из-за которых было не видно букв. Она должна успеть. Она успеет! Успеет найти ему донора…Нетти Д-Ч. Сегодня в 16:49. Впервые, мои дорогие подписчики, я прошу у Вас помощи. Прошу, прислушайтесь к моим словам. Мало, кто из нас хотел бы умереть, верно?! Каждый следит за собой и своим здоровьем, но каждый ли знает, сколько человек болеет тяжёлыми заболеваниями?! Знаете ли Вы, как тяжело тем, чья жизнь находится на волоске, чья жизнь зависит от людей, которые об этом не знают?! Сколько людей в нашей стране больны лейкозом, а сколько из них детей… Мало, кто знает, что жизнь этих бедолаг зависит от людей с таким же генотипом, как и у них. Чаще такими оказываются близкие родственники, но реже таким может стать человек, находящийся в другой стране за тысячу километров. Моему другу всего восемнадцать, и жить ему осталось максимум две недели. У него тяжёлая форма рака крови, и ему срочно нужен донор костного мозга. Операция несложная, и не навредит донору, но спасёт жизнь больному. Я понимаю, что вероятность, что кто-то из Вас сможет спасти моего друга, очень ничтожна, но задумайтесь, Вы можете спасти жизнь кому-то другому. Это ли не чудо? Я призываю Вас обратиться в фонд, который занимается поиском доноров для больных лейкозом, и стать одним из них. Для вас всего лишь укол, а для кого-то целая жизнь!
Текст получился не очень трогательным, но Маринетт знала, что её подписчики не пройдут мимо. Опубликовав запись, Мари подняла взгляд на озадаченного друга, и снова обняла его. — Я буду бороться до последнего… И ты тоже должен бороться! — тихо прошептала она.