Клеймо

      — Сестрёнка, с тобой там всё в порядке?       Флора вздрагивает от его голоса, дрожит, не отводя взгляда от метки и мотает головой, отказываясь в это верить. Она внимательно всматривается в рисунок, пытается найти отличие от той, что у Огрона, но его просто нет… Метки идентичны. Судьба давно сделала свой выбор.       Девушка судорожно дышит, зарывается рукой в волосы и упирается о раковину. В голове крутится столько мыслей, что, кажется, будто ещё минута и она сойдёт с ума. Флора не может поверить в происходящее: событие, которое всю жизнь казалось ей чём-то волшебным в одно утро превращается в нечто ужасное. Она отказывается принимать то, что её сводный брат — человек, с которым она выросла, закончила детский сад и школу, считала почти что родным — её соулмейт.       Флора резко отталкивается от раковины, ходит из одного угла ванной в другой и думает над тем, как быть дальше. Она кусает губы до крови, до мяса, плачет, закрывая лицо руками и игнорирует Огрона, что, кажется, вечность пытается что-то ей донести. Девушка кусает запястье, с последних сил пытается не выдать и звука, но это ещё больше добивает её и она оседает на пол. Руки сами непроизвольно тянутся к левому плечу, на котором аккуратно выведен полумесяц, сжимает его, со всей силы впиваясь длинными ногтями в кожу и дерёт. До покраснения. До крови. До болезненного вскрика.       Флора резко закрывает рот рукой, на несколько секунд замолкает, прислушиваясь, что творится за дверью. А метка адски жжёт, не давая думать ни о чём, кроме боли.       — Чёрт, Флора, что у тебя там творится?! — обеспокоено спрашивает Огрон, дергая ручку двери, дабы войти. — Открой!       Она перепуганно смотрит на дверь, не забирая руку от больного плеча, поднимается по стене на ноги, включает холодную воду в раковине и умывается, пытаясь привести себя в чувства. Метка будто горит огнём, пульсирует, щиплет и Флора невольно шипит от этого, но относительно держится — поправляет сползшую с плеча футболку, ополаскивает раковину от разводов крови и встряхивает волосами, дабы придать себе нормальный вид.       Едва ли не сбивая дверью Огрона, кричащего на неё всё это время, она молча выходит из ванной и, не поднимая на него взгляд, быстро направляется на кухню и дрожащими руками наливает себе в стакан воду. Жидкость разливается по столу, Флора про себя ругается, едва не плача и вытирает всё бумажными полотенцами, а её брат стоит на пороге и непонимающе смотрит на всё это. Он резко подходит к ней и разворачивает к себе за плечи, отчего она едва сдерживает себя, дабы не вскрикнуть от боли. Огрон морщится и тянется свободной рукой к левому плечу. Соулмейты ведь чувствуют всю физическую и моральную боль друг друга…       — Чёрт! — ругается он и бьет кулаком о стену, от чего Флора вздрагивает и замирает на месте. Но молчит, ведь знает, что голос у неё сейчас жалок… Парень трёт пальцами переносицу, сжимает зубы, но всё же переводит злой взгляд на перепуганную сестру. — Что у тебя случилось? Только правду.       Она сглатывает, бегает глазами по кухне и задыхается от собственных мыслей. В голове нет ничего, кроме метки и Огрона — это сводит её с ума. Флора больше не может находиться рядом так близко, нормально общаться с ним, будто ничего не знает и смотреть в глаза. Почему-то теперь это всё кажется ей постыдным, неприемлемым и ненормальным…       Неужели именно он её соулмейт? Тот, кто всегда успокаивал её, когда были проблемы с парнем, с кем она делилась сокровенными секретами и всегда просила советы? Тот, кто занимался сексом с десятками девушек, пока она спала в соседней комнате за стеной? Флору передёргивает и она поджимает губы.       — Всё под контролем, Рони, — пытается улыбнутся она. — Просто не хочу уезжать отсюда. Колледж — это круто, но я не представляю, как буду жить без родителей…       Внутри всё больно сжимается. Ей сложно сейчас говорить, а особенно с ним. Ком, застрявший в горле, готов вырваться наружу в любую секунду и Флора просто хочет осесть на пол и громко, надрывно рыдать, продолжая попытки избавится от метки. Она видит, как Огрон отчего-то жмурится, а его рука инстинктивно тянется к плечу.       — Чёрт… — снова произносит он, но уже намного тише. Флора видит, как он тяжело сглатывает и делает шаг назад, опираясь о стену и она чувствует себя ещё хуже. Испытывает чувство вины за то, что приносит ему столько боли, хоть и не специально. Но, чёрт возьми, контролировать свои эмоции и чувства сейчас просто невозможно, ведь осознание того, что произошло час назад просто убивает её.       — Ч-что такое? — заикаясь, дрожащим и перепуганным голосом спрашивает Флора, делая вид, будто совсем ничего не понимает. Она пытается успокоится, утихомирить все свои чувства, дабы Огрону стало легче, чтобы он не испытывал ту боль, что выедает её изнутри. Со всех сил пытается…       — С моим соулмейтом что-то не так, — отвечает он и зарывается рукой в волосы, встряхивая их. Парень трёт глаза, а затем устало переводит взгляд на сестру, что вжалась в угол и часто дышит. — Флора, ты будто привидение увидела. Что на самом деле случилось? Я не верю, что это из-за колледжа — ты считала дни до нашего отъезда.       Она испуганно переводит на него взгляд, поправляет футболку на плече и поджимает губы: не знает, что ответить. Новое враньё никак не приходит в голову и это вводит её в ещё большую панику. Огрон непонятливо вздёргивает бровь, в ожидании ответа девушки.       — У меня появилась метка… — слишком резко отвечает Флора и скрещивает руки на груди, дабы не выдать своего волнения тем, что она дерёт ткань джинсов.       Парень хмурит брови и пытается заглянуть ей в глаза, но она сразу же отворачивается лицом к окну, пытаясь отвлечься на прохожих, деревья и машины. На что угодно, лишь бы хотя бы на минуту забыть об этой метке и о том, что её жизнь разрушена и никогда не будет прежней. Это чертовски нагнетает.       — И поэтому ты ведёшь себя так странно? — удивлённо спрашивает Огрон. — Ты ждала этого, сколько я себя помню, каждый год промывала родителям кости, а теперь плачешь?       Флора поджимает губы, прикрывает глаза и, не смотря на все усилия сдержаться, начинает плакать. Парень видит, как содрогаются её плечи, слышит едва уловимые всхлипы и утомительно вздыхает, подходя к ней ближе. Сквозь собственную боль, он пытается придать себе более ободряющий вид.       — Я знаю, кто он… — сквозь всхлипы отвечает она и вытирает тыльной стороной ладони солёные слёзы, что без остановки льются из глаз. Огрон достаёт из тумбочки салфетки и передаёт их сестре, что благодарно ему улыбается, а затем снова заливается слезами. — Я… я не хочу ему об этом говорить — он меня возненавидит, уверена! Господи, мне противно от самой себя! Это какая-то ужасная ошибка!       Флора утыкается лицом в уже полностью промокшую салфетку, громко плачет, всхлипывает и тяжело дышит. Сердце бьется с невероятной скоростью. Особенно тогда, когда парень выхватывает у неё мокрые бумажки и берёт её заплаканное лицо в свои руки, заставляя смотреть ему в глаза.       — Успокойся, слышишь? — приказным тоном говорит Огрон и она медленно кивает, боясь, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди. — Я уверен, что этот парень, кем бы он не был, уже давно влюблён в тебя! Ты же у нас такая красавица и умница — как тебя можно ненавидеть? Перестань нести чушь, иди умойся и собирай вещи. Хорошо?       — Да… — отвечает Флора, чувствуя, как к ней действительно понемногу приходит успокоение. Но не надолго. Спустя несколько секунд она снова вспоминает о метке, поэтому срывается с места и быстро бежит в комнату, закрывая её на замок. Девушка падает на кровать, берёт в руки подушку и утыкается в неё лицом. Всё-таки, без метки ей жилось куда спокойней…

***

      Флора смотрит на собранный чемодан и с грустью понимает, что не хочет в колледж. Хотя, ещё вчера она визжала от счастья, в предвкушении новой, взрослой жизни. Мысли о том, что они с Огроном будут жить совсем одни в маленькой съемной квартире и ходить в один и тот же колледж теперь пугают её, а не веселят, как раньше. Просто в один миг мир девушки перевернулся с ног на голову…       Она вздыхает, массирует виски, которые неприятно пульсируют после стольких рыданий и прикрывает глаза. Слишком поздно что-то менять, да и уже невозможно. Флора закрывает лицо руками, качается из стороны в сторону и просто оттягивает время для отъезда.       — Звонила мама, — входит в комнату Огрон. — Сказала, что они ждут нас через полчаса в нашем кафе.       Девушка убирает руки с лица, едва находит в себе силы, чтобы открыть глаза и кивает, продолжая сидеть на месте и смотреть в одну точку, думая обо всём и одновременно ни о чём.       — Ты опять думаешь о своём соулмейте? — спрашивает он и садится рядом, отчего Флора вздрагивает и пытается немного отодвинутся. — Слушай, может, расскажешь, кто он? Мне не нравится смотреть на то, как ты добиваешь себя своими догадками…       — Рони, я не хочу об этом говорить, — отвечает она, отворачивая голову в противоположную сторону, дабы он не видел выступающие на глазах слёзы. — Ты его всё равно не знаешь. Да и от твоих слов метка не исчезнет. Это просто ужасная ошибка, которую я намерена игнорировать.       Огрон хмурит брови, берёт её руки в свои и успокаивающе гладит их, не зная, как утешить и уверить в том, что всё будет хорошо.       — Ваша связь — не ошибка! — говорит парень. — Судьбе ведь лучше знать, кто твоя истинная половинка. И, знаешь ли, тебе вообще повезло, что ты знаешь, кто твой соулмейт. Нельзя его отвергать — будет обоим плохо.       — Я знаю… — вздыхает она, отдёргивает свои руки от брата и резко поднимается с кровати, бросая взгляд на родную комнату. Флора грустно улыбается, понимая, что будет здесь теперь изредка — лишь на праздники и каникулы. Ничего не сказав Огрону, она молча выходит из дома, громко хлопая дверью, и медленно направляется к парковке.       Девушка упирается на красную машину брата, поднимает глаза к палящему солнцу и просит высшие силы дать ей терпения и мужества пережить всё это. Метка начинает сильно жечь и она шипит, хватаясь за больное место, чувствует отчего-то сильное волнение и злость. Флора быстро берёт себя в руки, закусывает губу от новых для неё ощущений и понимает, что нужно привыкнуть к тому, что они с Огроном теперь полностью чувствуют друг друга. А жжение метки — результат того, что она его отвергает.       Спустя несколько минут на горизонте появляется силуэт парня, несущего два больших чемодана и Флора натянуто улыбается, отталкиваясь от капота машины. Он ставит возле неё вещи, вытягивает из кармана ключи и ловко разблокирует автомобиль, что служит для девушки знаком и она быстро открывает багажник. Огрон благодарно улыбается и загружает чемоданы внутрь, пока его сестра запрыгивает на переднее пассажирское сиденье и пристёгивается.       Она видит, как он без настроения садится за руль, заводит машину и без каких-либо вопросов включает музыку. И Флоре становится отчего-то не по себе — она поджимает губы, ёрзает на месте и переводит взгляд в окно.       — Что-то случилось? — спрашивает девушка, всё так же не поворачиваясь к нему. Она нервно сжимает ткань своей футболки. — Ты дома был повеселей.       Они двигаются с места. Огрон усмехается, качает головой и на несколько секунд задерживает свой взгляд на сестре, что слишком увлечённо мнёт в руках одежду и избегает какого-либо контакта с ним.       — Соулмейт у меня какой-то слишком депрессивный, прости… — пожимает плечами он и по-доброму улыбается ей, но Флора густо краснеет и заметно волнуется, снова отворачиваясь к окну. — Серьёзно, не обижайся, если что, это сложно контролировать.       — Я тебя понимаю, — тихо отвечает она, опуская взгляд на свои ноги. — Ты… знаешь, кто эта девушка? Ну, или парень?       — Честно говоря, подумываю на ту странную девчонку Мирту с соседнего подъезда, — отвечает Огрон, не отрывая взгляда от дороги. — Она всё время так странно пялится на меня и кажется постоянно грустной.       Флора хмурит брови и скрещивает руки на груди, пытаясь совладать своими эмоциями, ведь они — на дороге, но внезапно вспыхнувшая ревность никак не хочет отступать.       — Она сама по себе странная, — как-то обиженно отвечает она. — Я слышала, что у неё уже есть соулмейт. Кажется, это её лучшая подруга Люси. Такая же нелюдимая…             Огрон заметно радуется и облегчённо улыбается, что не проходит мимо неё. Где-то глубоко внутри она необычайно рада, что ему не нравится та странная соседка, но с другой — её сгрызает совесть, ведь она не может рассказать правду. Точнее, не хочет. Тепло неожиданно разносится по всему телу и Флора заметно расслабляется. Её брат спокоен, а значит и она тоже… Он бросает на неё мимолётный взгляд и почему-то хмурит брови, заставляя девушку вздрогнуть и машинально поправить футболку в области плеча.       — В бардачке пудра, — говорит Огрон, чем вводит Флору в замешательство. — Ты вся красная из-за слёз. Не хочу, чтобы мама начала свой допрос и снова напомнила тебе о твоём… соулмейте. Но, обещай, что на месте мы обязательно поговорим об этом, хорошо?       Она коротко кивает, аккуратно открывает бардачок, натыкаясь на кучу непонятных ей бумажек, пачку жвачек, презервативы и, немного смутившись, всё же находит компактную пудру. Флора лёгкими движениями наносит её на лицо, скрывая свои красные от рыданий щеки и нос, не переставая думать о том, что Огрон — её соулмейт.       — Откуда у тебя пудра в бардачке? — закрывая её, спрашивает девушка и прячет обратно, на место, не отрывая взгляда от брата, который тут же замялся. Он неловко чешет затылок и тяжело вздыхает, поджимая губы. — О, только не говори, что ты не помнишь её имени! Рони, я чертовски люблю тебя, но тебе не кажется, что всё это слишком?       — Что именно? — смеётся Огрон. — То, что я трахаю наивных девчонок каждый день или то, что я не пытаюсь запомнить их имена?       — Господи, Рони, ты омерзителен! — смеясь, говорит Флора, бросая в него конфетой, что удачно попалась под руку. Но на самом деле её сердце болезненно сжимается, пропускает не один удар и заставляет чуть ли не задыхаться от обиды. Это мгновенно чувствует и Огрон, что сразу же выезжает на обочину, резко останавливается и откидывается на спинку сиденья, рвано дыша. Девушка испуганно смотрит в его сторону, с ужасом осознаёт, что всё это из-за неё, из-за того, что она не хочет признаваться. — Ты как? Всё в порядке? Может, давай я поведу?       Флора больно закусывает губу, тянется к нему рукой и успокаивающе гладит по плечу, на котором метка и ненавидит себя за то, что причиняет ему боль. Просто она ещё не привыкла к таким обострённым чувствам, не привыкла держать всё в себе и контролировать свои эмоции. Это чертовски сложно.       — Всё нормально, меня попустило, спасибо тебе, — отвечает Огрон и мягко улыбается ей, сжимай её руку в своей. — Что бы я без тебя делал?       Девушка смущенно отводит глаза, отдёргивает руки и что-то невнятно бормочет себе под нос, внимательно изучая всё, что за окном. Парень выдыхает, бросает ещё один взгляд на сестру, а затем снова заводит машину, пока Флора со всех сил сдерживает свои чувства и пытается думать лишь о мелочах, совсем не касающихся её жизни.       Они опять двигаются с места, но на этот раз в тишине. Огрон спокойно, размеренно следит за дорогой, а Флора — заботится о их эмоциональной стабильности. Все мысли о соулмейтах, колледже и разговоре с родителями она просто откидывает на второй план, ведь куда важнее, чтобы с ними всё было в порядке.       Метки всё ещё неприятно жгут и пульсируют, не давая забыть о себе их обладателям, но они молча терпят боль, в надежде, что она скоро пройдёт. Огрон тихо надеется, что с его второй половинкой всё хорошо, что она цела и невредима, искренне не понимая, почему именно сегодня его чувства так обострены. А его сестра едва ли не закапывает свои мысли в могилу, в попытках скрыть всю правду. И от этого полумесяцы на их плечах не успокаиваются, напоминая о том, что где-то совсем рядом их соулмейт.       Флора облегчённо выдыхает, когда парень останавливается на одном из свободных мест парковки и выходит из машины. Она, едва сдерживая истерический смех, дрожащими руками расстёгивает ремень безопасности, берёт свой телефон и выходит за ним, в ожидании, когда он заблокирует машину. Затем, они вместе, не отставая друг от друга, заходят в любимое с родителями кафе и ищут их глазами по шумному помещению.       Спустя минуту поисков, Флора видит машущих им рукой маму и папу за одним из круглых столиков и дёргает Огрона за руку, указывая головой в их сторону. Он смеётся, треплет её по волосам, а затем молча проходит вперёд, хватая с соседнего столика два стула.       — Привет, — Флора наклоняется к родителям и целует их в щёки, пока парень разбирается со стульями, а затем садится напротив и кладёт телефон на стол. Огрон также здоровается с ними и «приземляется» возле сестры, складывая руки в замок и нервно оглядываясь вокруг.       — Как вы? Волнуетесь? — спрашивает Роза, подзывая рукой официанта. Она широко улыбается, разглядывая детей, словно в последний раз, а в уголках её глаз скапливаются солёные слёзы.       — Рони незачем волноваться, — махнув рукой, отвечает Флора и бросает мимолётный взгляд на брата, что, как всегда, внимательно изучает меню и качается на стуле. — Он ведь уже второй курс, а не первый, как я.       — Брось, — перебивает её Огрон и отрывает взгляд от вывески. — Я волнуюсь за тебя. Ты же моя сестрёнка! Я, как твой старший брат, просто обязан позаботится, чтобы к тебе не клеились всякие ублюдки!       Мама, смеясь, закрывает рот рукой и пихает в бок своего мужа, который также, как и она, с умилением наблюдает за детьми, пока Флора, густо покраснев, скрещивает руки на груди. Она со всех сил отгоняет мысли о том, что сидит рядом со своим соулмейтом.       — Знаешь, обо мне можно не волноваться. У меня тяга в противоположному полу гораздо меньше, чем у тебя, Рони! — она шутливо показывает ему язык и откидывается на спинку стула. — Надеюсь, в студенческом городке у тебя меньше девушек, чем здесь.       — Ох, надейся, сестрёнка, надейся! — Огрон заливается заразительным смехом, а родители, едва сдерживая себя от ещё одной порции веселья, не слишком строго смотрят на сына.       — Флора права, сынок, — говорит Ричард. — Где-то совсем рядом твой соулмейт. Прекращай баловаться и задумайся об этом.       — Ой, да перестань, папа! — махнув рукой, отвечает парень. — Когда это случится? Я жду его или её, не знаю, с девяти лет. Что мне теперь, до старости лет ни с кем не встречаться?       — Вопросов бы, думаю, ни у кого не было, если бы ты с кем-то встречался… — вставляет свои пять копеек Флора, а затем резко замолкает, поняв, что ляпнула лишнего. Огрон бросает на неё злой взгляд, а затем и вовсе утыкается в телефон, игнорируя всё происходящее. Она чувствует его ярость, закрывает глаза, проглатывая ком, застрявший в горле, мысленно кричит себе о том, какая она дура. Но девушка не уверена, смогла бы ли она это сказать в следующий раз и также не уверена, пережила ли бы она очередную пассию соулмейта.       — Всё! Хватит! Успокойтесь! — останавливает их Роза. Она берёт руки обоих и соединяет друг с другом, на что Огрон закатывает глаза, а Флора виновато закусывает губу. — Вы не должны ссориться. Да, она ляпнула лишнего, но и ты, милый, не святой…       Девушка переводит жалостливый взгляд на брата, сжимает его руку, чувствуя, как тепло разносится по всему телу и нежно улыбается. Огрон, не сдерживаясь, тоже расплывается в улыбке, но всё равно обиженно отворачивается в другую сторону.       — Прости, я не хотела тебя задеть, Рони… — тихо извиняется Флора. — Мир?       Она по-детски высовывает свой мизинчик и с сожалением смотрит ему в глаза. Огрон смеётся от столь милого жеста и повторяет за ней, переплетая их мизинцы вместе.       — Какой же ты ребёнок… — говорит он и треплет сестру по волосам…