Признание

— Вот и всё, дорогуша. Меттатон в последний раз прихорашивался перед зеркалом в прихожей, причёсываясь и поправляя волосы — явно больше из кокетства, нежели из реальной потребности: его причёска и так выглядела прекрасно. — Не забывай ухаживать за Жизель. Корми, выгуливай, чисть её домик… В общем, ты и сам знаешь, к чему подробности? Действительно. Напстаблук был признанным знатоком ухода за улитками и вряд ли нуждался в дополнительных советах. Он бы и про выгуливание не забыл: улитка-то гоночная. — И, если не трудно, смахни за эти недели пыль в моей комнате пару раз. Вообще, когда будешь убираться, заставляй Мэда помогать. Пусть не бездельничает. Безумный Манекен, находившийся поблизости (благо был выходной), скептически фыркнул. У Меттатона явно был какой-то пунктик на «раз он здесь живёт — пусть помогает вести хозяйство». Возможно, он до сих пор привыкал к сожительству третьего братца. — Ладно, я пошёл. Покеда, не скучайте. Блуки, остаёшься за старшего. — В смысле за старшего?! — наконец не выдержал Манекен. — Он младше меня на четыре года! — Я сказал — за старшего, — уже твёрже повторил Меттатон. — Пока меня нет, главный здесь он. Ещё раз пока! Хлопнула входная дверь. Со двора послышался звук заводящейся машины. — Лишь бы не заглохли по дороге, — снова фыркнул Манекен. — А то перед концертом его тачка сломалась, но на юга он поехал на ней. — Если честно, я не вполне уверен, что она действительно ломалась… — вздохнул Напстаблук, вспоминая случай с букетами. — Аферист, — припечатал кузен и, помолчав, добавил: — А нас здесь становится всё больше. Скоро будем, как в старые добрые времена в Водопадье, жить элитной призрачной общагой. — Это, эм, называется «родовое поместье», — возразил Напстаблук. — Хотя в нашем случае и странноватое…. — Да у нас всё через задницу. Везде обычно по классике из трёх братьев самым деловым становится либо старший, либо младший. У нас против системы — средний. Ладно, фиг с ним. Пойду прогуляюсь. Безумный Манекен ушёл. Напстаблук остался один, в молчании гипнотизируя взглядом закрытую входную дверь. Чего-то он хотел, что-то собирался сделать… Что именно?.. Ах да. Точно. Смурена. Первый день без Меттатона. Время пошло. Напстаблук не привык ни бросаться в омут с головой сгоряча, ни наворачивать сразу кучу романтической мишуры. Понять бы для начала, достаточно ли сильны его чувства. Неловко получится, если Смурена в него влюбится, а он не потянет. Сначала нужно разобраться, а уже потом думать о признаниях… Можно, конечно, и сразу заявить «Я тебя люблю», вручив очередные цветы (кстати, пора бы уже выбросить вон те увядающие гладиолусы)… Но Напстаблуку хотелось совершить что-нибудь особенное. Что-то, что запомнится надолго, в идеале — навсегда. Он ведь ничем не хуже кузена. Вот только как проверить? Призрак машинально достал телефон, собираясь подняться к себе в комнату, и тут его осенило. Переписки. Он ежедневно писал Смурене — даже если виделся с нею в течение дня. Что получится, если сегодня он ей не напишет?.. Он соскучится? Почувствует сильное беспокойство? Или день пройдёт так же, как и обычно? Напстаблук скользнул взглядом по экрану. Новое сообщение от Смурены. Не ответить?.. Нет, так не пойдёт: во-первых, невежливо, во-вторых, тогда он точно не сможет спокойно заниматься другими делами, и не поймёшь уже, то ли из-за любви, то ли в силу обычной тактичности… Shyren Shy-Siren: Привет, Блуки) Я тут подумала… Что скажешь, если я запишу ещё один сингл? NapstaBlook: Думаю, это отличная идея. Скажешь мне, когда напишешь слова? Я поработаю над музыкой. Shyren Shy-Siren: Конечно. Я в этот раз хотела что-то сюжетное. Мне кажется, я в последнее время пою многовато чего-то абстрактного… Напстаблук почувствовал, что отложить телефон и оторваться у него уже вряд ли получится. Он просто не сможет взять и оборвать диалог на середине. Это будет ещё большей бестактностью, нежели изначально проигнорировать. NapstaBlook: И что это будет? Shyren Shy-Siren: Ну, вообще я хотела что-то на тему позапрошлого века. Что-то такое старинное, но не очень. Какую-нибудь романтическую историю, но не в любовном плане. Опять же, песен про любовь у меня тоже что-то многовато, мне кажется. Хочется пойти вширь. Но это пока только проект. Не уверена, что я тебе скоро принесу слова. Мне надо немного что-нибудь почитать по теме. Конкретику петь вслепую уже не получится. Но это и привлекает. Что-то новенькое) Итак, попытка «не писать» сегодня с треском провалилась. Напстаблук застрял в телефоне (а потом и в компьютере) на целый день. До ночи засиделся, сначала обсуждая со Смуреной её сингл, потом как-то незаметно перейдя на разговор о литературе вообще… Кажется, Смурена в итоге хотела записать что-то вроде баллады. Они часа три сидели, искали эти самые баллады и перекидывались сообщениями в стиле «Ой, что я нашла!..», «Ох, а что ты думаешь вот об этом?..» Напстаблук даже вспомнил, что видел что-то похожее среди книг в комнате Меттатона. Возможно, это подойдёт Смурене для вдохновения? Вздохнув, призрак рискнул написать кузену. NapstaBlook: Привет, ты не против, если я ненадолго отдам Смурене твою книгу почитать? Где баллады есть. Mettaton The-Rising-Star: Вообще не вопрос, дорогуша! ;) Слава Богу. Но… Но… Так. Следующий день тоже выпадает. Он увидит Смурену лично, отдаст ей книгу, наверняка они надолго зависнут вдвоём и он засидится с ней до позднего вечера… Расслабься, Напстаблук. Это всего лишь два дня. На фоне четырёх недель ты ничего особенного не потеряешь. …Так оно и вышло. Взял злополучные баллады, полетел к Смурене и застрял. Ладно бы она просто взяла подарок, так нет. Пригласила его с ней почитать. Ещё и чай заварила. Потом впридачу ей показалось, что одну из баллад она где-то уже слышала в виде песни. Поискала в Интернете. Точно, есть такое. Послушала. Нашла минусовку. Сама спела. Обернулась к нему — оживлённая, сияющая, вдохновлённая… Ждущая оценки. И Напстаблук не мог высказать ничего другого, кроме того, что у неё удивительно хорошо получается. Смурена, объятая вдохновением, вообще была невыразимо прекрасна. Сам бы написал про неё что-нибудь, но крупно сомневался и в своих способностях к стихоплётству, и в своих способностях к пению. По поводу последних Меттатон как-то говорил: «Слух у тебя — лучше не придумаешь, и голосок на месте, только больно уж тихо, дорогуша, без уверенности, без артистизма». Кузен как-то пробовал позаниматься с ним пением. Кончилось тем, что с полюбовной усмешкой потрепал по головке: «Чудушко ты у меня. Всё ты можешь в потенциале, но смелости хватит разве что колыбельные ворковать или серенады на ушко мурлыкать…» «Тоже неплохо», — подумал тогда Напстаблук. Уходить не хотелось. Дома заняться было решительно нечем, да и Безумный Манекен как-то крупно сбивал с лирического настроя, а тут — лучшая подруга. С ней призрак чувствовал себя комфортно. Тем более она пребывала в отличном настроении. Кажется, её настолько раззадорила идея нового сингла, что она так и светилась. Поддержала сестру, когда та тоже попробовала себя в вокале (на самом деле звучало жутко — Напстаблук невольно подумал, что надо подбросить идею невестке, любившей всякую жуть). Что-то говорила про то, как здорово, что Меттатон разрешает творить и за пределами групповых выступлений (это правда — Смурена свободно периодически выпускала синглы, а Бургерпэнтс снимал сольные актёрские сценки). Даже смеялась… Напстаблук чувствовал себя поистине странно. Вроде он был полностью погружён в диалог, а вроде как будто отстранён от всего. Наблюдал, любовался и постоянно думал: достаточно ли сильно он?.. Лишь бы не разочаровать потом. Даже не понял, как в итоге попрощался и всё-таки улетел домой. — Ты чего в саду-то залип? — А? — Я говорю, чего в саду залип? Ты вернулся около девяти, а на часах сейчас все одиннадцать. Напстаблук медленно вспомнил. Да, точно. Он остановился на улице возле дома полюбоваться небом. На пять минут. Что-то долго получилось. Неловко. — Ох, извини… Я, наверное, задумался… Почему ты меня не позвал?.. — Да не хотел мешать. Как будто в этом есть что-то необычное. Ты то и дело куда-то в пространство залипаешь. Перестать с тобой разговаривать — и всё, Напста в прострации. Ещё и Хаппса в это втянул. Стрёмно иной раз даже: то болтаете так, что вас хрен заткнёшь, а то хлобысь — всё, нету вас, отсутствующие зыркалки. — Кого втянул?.. — Хаппса. — ?.. — Меттатона, дрёптиль-моптиль! — Он не любит, когда его называют старым именем, — уже скорее недовольно, чем извинительно, отозвался Напстаблук и скрылся в своей комнате. Меттатон не любил быть Хаппстаблуком. Он и так нахлебался воспоминаний об этом образе пару лет назад. Напстаблук предпочёл запрятать память о его старом имени в дальний угол памяти, чтобы не раздражать. Поэтому и не сообразил сразу. …Господи, да причём здесь Меттатон вообще? Он же о Смурене думал. Смурена, сингл, баллады… Надо завтра всё-таки попробовать не писать?.. Дурацкая идея уже, откровенно говоря. Но почему-то вцепился в неё. Знать бы ещё, зачем. Не писал. С утра выключил телефон и убрал под подушку. Лёг на пол и наслаждался тишиной, пока Безумный Манекен на работе. Хорошо, что ему самому никуда идти не надо. Когда Меттатон не работает — остальная группа тоже отдыхает. Для их работы важен каждый член команды. Лежать было приятно. Солнышко приятно нагревало пол (Напстаблук в кои-то веки не стал задёргивать шторы), пылинки красиво держались в лучах света, с улицы долетал шум лёгкого ветерка, изредка — шорох колёс и знакомые голоса звёзд, живущих по соседству… Идиллия продлилась несколько часов. Где-то полдня, если точнее. Потом заявилась Смурена. — Ты в порядке? — Да, а почему должен быть не в порядке?.. — Ты как-то резко пропал из сети. Обычно заранее предупреждаешь, что будешь занят… Я пробовала позвонить, а у тебя всё отключено. — Ох, извини… Не хотел побеспокоить. И, если ты пришла… Оставайся?.. Почему-то возникло такое ощущение, будто он её сегодня уже видел. Откуда?.. Немного подумал. Точно. Он думал о ней, пока лежал на полу. И, наверное, это настолько въелось в подсознание, что при встрече получилось что-то вроде дежа вю. Надо же. Хорошо, что заметил. Так значит, всё-таки по уши?.. Так значит — надо думать над оригинальным признанием? Хорошо, время есть… Он обязательно подумает. Только надо проверить сообщения. Вдруг кто-то ещё его там искал. В Подземелье бы у него даже такого вопроса не возникло. Ему практически никто никогда не писал. А сейчас, когда он «звезда», ему нередко кто-то что-то строчил. Не в таком количестве, как Меттатону или даже Бургерпэнтсу, но всё же. В перерыве, когда Смурена отошла, посмотрел в телефон. Mettaton The-Rising-Star: Дорогуша, ты в порядке? Ты даже мои свежие фотки не лайкнул, такое в первый раз! Или ты там нашёл способ отлично провести время без меня, ммм?~ Закатил бы глаза, да закатывать некуда в бесплотном состоянии… И ещё штук пять непрочитанных сообщений от разных лиц. Всё не так критично. Смурена вернулась. И, взглянув на неё ещё раз, Напстаблук окончательно уверился, что признаваться — будет. Почему-то промелькнула мысль: дурак будет, если упустит. Она удивительно хорошая и интересная. Всегда была такой, но сейчас это проступало особенно явно — словно раскрывался цветочный бутон. И эта очаровательная улыбка, и эти голубые волосы в солнечных лучах со светящимися пылинками… И как хорошо, что она словно не замечает, как он «зависает», общаясь с ней — зависает, продолжая разговаривать. Ему нужно ещё немного времени, чтобы обставить всё наилучшим образом.