Признание

Итак, признание. Каким оно должно быть? Напстаблук с утра задумался об этом, машинально вперившись взглядом в один из мониторов — у его компьютера мониторов было два. Во-первых, это должно быть романтично. Каким бы скромным призрак ни был, ему определённо хотелось произвести незабываемое впечатление. Во-вторых, это должно быть оригинально. А значит, из воображаемого списка романтических идей сразу следовало вычеркнуть классику вроде букетов роз и походов в ресторан, тем более что для них, двух тихонь, публичные места — вообще не вариант. В-третьих, нужно было сделать это так, чтобы выразить именно свои чувства и при этом понравиться именно Смурене. Сложно. Но выполнимо. Если не думать об этом по частям, а собрать всё вместе. Что там сейчас привлекало Смурену? Верно, она увлеклась идеей баллады на тему позапрошлого века. Возможно, стоило организовать для неё что-то старинное. Что из старинного могло бы помочь ему признаться в любви? И тут Напстаблука осенило. Пренебрегая наличием стен, он вылетел из своей комнаты и оказался в танцевальном зале Меттатона. Остановившись перед одним из многочисленных зеркал, призрак залился слезами и наплакал себе цилиндр. Его «опрятноблук». Идеальное решение. Это украсит его и заодно сделает отсылку на старину. Цилиндры давно никто не носит. Однако это всего одна деталь. В какую сторону двигаться дальше?.. От размышлений его отвлёк звук сообщения. Смурена спросила, можно ли ей прийти. Призрак не смог отказать. Нужно думать быстрее. Возможно, ему стоит оформить признание под встречу джентльмена-призрака, хозяина замка, и леди-сирены? Нет, не то. Слишком вычурно, слишком много мороки — и не потому что лень, а потому что неуместно устраивать театральщину. Меттатон бы на это ещё пошёл, но для Напстаблука это был некоторый перебор. Не предложение же он собрался делать. К тому же в «замке», помимо бестелесного хозяина, имелся вполне себе материальный гоблин в виде Безумного Манекена. Попросить его уйти Напстаблук не решался. Делать что-либо при нём тоже не хотел. Хотя идею с сиреной можно было бы как-то применить. Смурена прекрасно подходила на эту роль. Хотя бы потому, что в каком-то смысле этим существом и являлась?.. Звонок в дверь. Она пришла. — У меня к тебе две новости, — начала рыбка, как только призрак усадил её в своей комнате и налил чая. — Новость первая. Я придумала ещё одну идею для постановки. На двоих. Но мне нужно, чтобы ты её оценил. — Очень необычно, — заметил Напстаблук. Постановка на двоих. И это предлагает Смурена. Та самая Смурена, которая несколько лет тому назад пищала в гримёрке: «Меттатон, я б-боюсь идти на сцену… Там люди… Там всех много… Я накрашенная! Мне страшно, они все будут на меня смотреть…» Её голос тогда был еле слышен и постоянно прерывался, Меттатон наклонялся к ней вплотную, чтобы что-то расслышать. «А вдруг я плохо пою», — продолжала убиваться рыбка, и Меттатон, начавший выходить из терпения, сказал: «Нет, ну это уже возмутительно, я бы не взял в группу плохой талант, у меня не плохой вкус, знаешь ли, дорогуша». А теперь номер на две персоны. Интересно. — Видишь ли… — Смурена застенчиво ковыряла стол плавничком. Нет, всё-таки не совсем изменилась. — Знаешь сказку про Пиноккио? Я нашла зарубежный аналог про Буратино. — О, слышал о таком… Меттатон как-то раз листал что-то подобное, но отложил, отвлёкся и, кажется, забыл… — Там есть два персонажа, которых, я думаю, мы могли бы сыграть… Ты был бы грустным Пьеро… Ты как раз белый и тебе хорошо даются печальные роли… А я была бы Мальвиной. У меня от природы голубые волосы. А ещё Меттатон как-то раз научил меня делать «фарфоровый» макияж. Ну, знаешь, чтобы я была больше похожа на куклу… — Кто сказал про кукол? — в комнату заглянул Безумный Манекен. — Я в этом шарю! Напстаблук ощутил какое-то смутное чувство замешательства. — А, так я новую идею предлагаю для нас с Напстой, — улыбнулась рыбка. — Постановку по мотивам «Буратино». — Эт вы типа будете Пьеро и Мальвина? — Ох, видишь, это узнаваемо! — обрадовалась Смурена. — Да а чё там узнавать-то, вы как две капли воды. А Меттатон тогда кто? Сам Буратино? Папа Карло в лице Альфис не нашёл полено, плюнул и собрал робота? Напстаблук начал бледнеть. — Ставлю пять баксов на то, что Карабасом назначили бы вашего Бургера. — Ох, нет, Мэд, это… Ну… На двоих. — А, понятно. Кукольные мутки, ясно-ясно. Фарфоровая любовь. Кстати, если будете брать реальных фарфоровых кукол — осторожнее, бьются. Я как-то раз попробовал чисто ради эксперимента вселиться в такую. Они лёгкие, но блин! Первая же попытка пнуть со злости стену обернулась сломанной ногой! А ещё с таким лицом сложно и стрёмно разговаривать. Можно трепаться без мимики, но это ещё стрёмнее. Есть куклы, у которых фарфоровые только лицо и конечности… В каком-то смысле специализация Безумца на куклах восхищала. Но Напстаблук рискнул робко прервать: — Да, мы поняли… — Вы, короче, это, если поцелуй в кадре будет, предупредите заранее, я на это с попкорном посмотрю. Ей-Богу, фарфоровые поцелуи, да от вас, да без Меттатона — это заведомо интересное шоу. Ладно, я пошёл! Напстаблук на время отключился от реальности. До него дошло только сейчас. Пьеро по канону влюблён в Мальвину. Смурена вообще отдавала себе в этом отчёт, когда придумывала идею для парной сценки? Или так случайно получилось?.. — Не волнуйся, поцелуев не будет, — успокоила рыбка. — На такое я не решусь даже сейчас. Да и потом от журналистов не отобьёмся… Мне даже сейчас некомфортно в центре толпы. В начале я просто умирала… Твой кузен прав только отчасти. Я хотела показать что-то вроде кукольного чаепития с песнями. Для Мальвины важны обучение и воспитание, и она дала бы Пьеро небольшой урок… рецепт… не знаю, как сказать. Что ему нужно делать, чтобы чаще улыбаться. А Пьеро бы в ответ… Спел ей одну из своих песен. Свой рецепт… более открытых чувств… большей эмоциональности, эм… Любви, возможно? Что-то такое. Так как тебе? — Здорово, как по мне… Я согласен. — Но это потом. А сейчас… Не поможешь с текстом баллады? Я всю голову сломала. Что-то в этот раз у меня всё идёт гораздо труднее, чем раньше. Возможно, непривычно держаться в жанровых рамках… Вдруг вместе получится лучше. Создавать что-то своё, постоянно уточняя, вписывается ли это в жанр, и сверяясь с уже существующими произведениями, действительно было задачкой не из лёгких, но мало-помалу сырой, неотшлифованный текст рыбки общими усилиями выстраивался в ладные, легко читаемые стихи. Смурена втянулась, да и Напстаблук не хотел отрываться, чувствуя одновременно тепло и накатывавшие волнами приливы волнения. Волноваться было отчего. В балладе фигурировало всего два персонажа. Как и хотела певица, романтика была не в любовном плане. Но сама характеристика героев заставляла призрака замирать. Молодой мужчина, живущий в замке. Каждую ночь его влечёт из-за моря пение сирены, и день ото дня это влечение всё усиливается, а море, словно вторя обладательнице голоса, становится всё бурнее. В конце концов, мучимый необъяснимой тоской, мужчина кидается в волны прямо из башни своего замка. Он становится призраком, вечным хранителем высоких каменных стен, и при полной луне ему чудится другой призрак — не показываясь до конца, морская дева нарекает его своим береговым двойником и исчезает. Он остаётся привязан к замку, но — странное дело — чувствует свободу, соприкоснувшись с неведомым. Мрачновато, но Напстаблуку понравился этот тёмный колорит. Однако главное даже не в этом. Мимолётные мысли о замке и сирене. Это ведь то, что он чуть не спланировал изначально. К идее стоило вернуться?.. Смурене понравится, но плагиат какой-то. Или не плагиат, а поддержка её идеи? Окончательно у Напстаблука в голове всё встало на место, когда он вышел провожать Смурену и, возвращаясь в дом, нечаянно бросил взгляд в дальний угол сада — туда, где, скрытый сейчас от его взгляда деревьями, рос Эхо-цветок. В разуме промелькнуло воспоминание. Подземелье, Водопадье, мечты среди Эхо-Цветов и кристаллы-звёзды… Старые, такие дорогие моменты из прошлого вдруг поднялись, закружились в вихре — вместе с поющей девой, влекущей ночью при отсвете луны, вместе с чаепитием с аккуратными чашками, вместе с цилиндром… У Напстаблука возникла потрясающая идея о том, как объединить всё вместе и получить что-то хорошее. Кроме того, все эти странные детали со схожим течением мыслей и с Мальвиной и Пьеро внушили ему ощущение, что его затея обречена на успех.