Шервуд

В Большой зал влетели сотни сов. Все они были разного окраса, у кого-то совсем молодые, у кого-то совы уже доживали свои дни. Семейные, личные и коммерческие птицы подлетали к своим адресатам и отдавали почту. К Гермионе Грейнджер летели две совы: белая сипуха с письмом от Гарри и коричневая со свежим выпуском «Ежедневного пророка». После смерти Букли Гарри купил себе такую же белоснежную сову и в память о первой назвал ее так же. Она была такой же умной и красивой. Букля принесла два конверта — один Гермионе, а второй для Джинни. Грейнджер отвязала оба, дала ей печенье и почесала за ушком. Букля довольно ухнула и улетела, сова же с «Ежедневным пророком» покорно ждала, когда до нее дойдёт очередь. Гермиона сунула монетку ей в кармашек, забрала газету и отложила её на край стола, обратив своё внимание на письмо от друга. Привет, Гермиона! Надеюсь, мои поздравления придут вовремя. Я сейчас нахожусь на обучении в Америке и не знаю, когда доставят письмо. Мне очень жаль, что я не могу поздравить тебя лично. Гермиона, с днём рождения! Ты мой самый лучший друг. Я безмерно счастлив, что могу тебя так называть. Я надеюсь, тебе понравился наш подарок? Джинни очень долго его выбирала для тебя. И кстати, поздравляю с назначением на пост старосты! Я полагаю, что ты очень рада, но Нотт тебя не достаёт? (Джинни рассказала). Гермиона, ты не представляешь, как сильно я скучаю по тебе, Джинни и Рону. Только за месяц, что я тут, он мне ещё не писал, думаю, они с Джорджем ещё привыкают работать друг с другом. Через два месяца я вернусь в Лондон. Мы будем ждать вас с Джинни на каникулах в Норе. С любовью, Гарри.  — Что пишет Гарри? — спросила Джинни, когда Гермиона оторвалась от письма. Оказалось, она уже дочитала своё и выжидающе смотрела на нее.  — Поздравляет с днем рождения, спрашивает, понравился ли подарок, — ответила ей Гермиона.  — И тебе он понравился?  — Конечно, Джинни. Он чудесный, я же уже говорила. Джинни довольно улыбнулась и отвернула взгляд. Гермиона похлопала ее по плечу и вернулась к своему омлету. В Большом зале стало более шумно, чем обычно. Гермиона не обращала на это никакого внимания, погрузившись в свои мысли. Она думала о том, что Рон не писал и Гарри, значит, был действительно занят. Но в то же время Гарри был на другом континенте, в тысячах миль от магической Британии, но прислал ей письмо, пускай и с опозданием. А Рон был не так уж и далеко от нее, но был настолько занят, что не поздравил и парой слов. Настроение снова пропало.  — Эй, Гермиона! — Дин пощелкал пальцами возле её лица. — Ты читала выпуск «Пророка»?  — Нет еще, будто там могут написать что-нибудь стоящее, — ответила ему Гермиона, но выпуск взяла. На первой странице была колдография двух взрослых тел, накрытых простынями. Их выносили из дома, а аврор, что был ближе всех к журналистам, пытался закрыть рукой камеру. Над крышей дома висел огромный зеленый череп со змеёй, выползающей из его рта. Заголовок статьи гласил:

«Война не окончена: новые жертвы Пожирателей Смерти!».

Гермиона с замиранием сердца быстро пробежалась глазами по статье, от ужаса закрыв рот рукой. Джинни пыталась вырвать газету из её рук, но та держала «Пророк» мертвой хваткой. Поэтому Джинни начала читать через ее плечо. В статье говорилось о том, что в собственном доме была зверски убита семья магглов. Семью девочки с четвертого курса Когтеврана, Мари Стил, убили Непростительным заклинанием. Жертв было всего трое: мать, отец и маленький брат Мари. Пожиратели смерти, скорее всего, пришли ночью, не оставив свидетелей. Гермиона перевела взгляд за стол Когтеврана и нашла взглядом Мари. Ту окружили друзья, пытаясь её успокоить, пока она содрогалась в рыданиях. Грейнджер понимала, что никакие слова сейчас не смогут помочь Мари, потому что ничто не сможет вернуть ей родителей и брата. Филиус Флитвик увел её из зала, и по отсутствию Макгонагалл Гермиона поняла, что её повели к директору и там будут решать, как поступить дальше. Ей было очень жаль Стил, ведь война пришла к своему логическому завершению несколько месяцев назад. И все должно было закончиться. В Большом зале все обсуждали эту новость. На всех нахлынули воспоминания о тех ужасных и страшных временах, что пришлось им пережить. Гермиона посмотрела на слизеринцев. Казалось, они тоже были шокированы этой новостью. Только девушкам было, похоже, наплевать, они все так же болтали о моде и шмотках. Астория Гринграсс пыталась что-то втолковать Малфою, но его будто раздражала ее болтовня, хотя лицо его было непроницаемым, холодным, без единой эмоции. Гермиона усмехнулась сама себе и перевела взгляд дальше. Пэнси Паркинсон щебетала что-то Блейзу Забини, на что он мило улыбался и периодически целовал ту в ответ. Вот кому абсолютно нет дела до убийств. А Теодор Нотт заметно нервничал. Он теребил в руке салфетку и тревожно смотрел на других. Гермиону удивила его реакция. Она не могла понять причины его беспокойства, ведь Тео никак не мог быть связан с семьей пострадавших. Эти мысли не покидали ее и на уроке профессора Слизнорта. Она смотрела на закрытый учебник, пытаясь собрать свои мысли и переключить их на учебу, а рядом сидел, с нетерпением дожидаясь урока, Невилл. Тому уже явно легче давался этот предмет, тем более вел его другой преподаватель, который не внушал такого ужаса, как Снейп. Но иногда у Невилла случались промахи, за что с факультета снимали баллы, чего Гермиона не любила. Да и по понедельникам зельеварение было со слизеринцами, и старосте не хотелось давать лишний повод поиздеваться над гриффиндорцем. Прозвенел звонок, но профессора еще не было в кабинете. Студенты потихоньку общались, а Гермиона, наконец, открыла учебник и принялась читать тему сегодняшнего урока. Она уже читала её и вчера, да и в начале года изучила весь учебник, но освежить тему в памяти никогда не помешает. В кабинет зашел Слизнорт, и класс сразу затих. Все поднялись со своих мест, но Невилл встал так быстро, что толкнул парту, и на пол с грохотом свалился котел. Слизеринцы засмеялись, а Невилл сильно покраснел.  — Аккуратней, мальчик мой, — сказал Слизнорт Невиллу. — Вы же не хотите убиться на моем уроке. Присаживайтесь.  — Нет, профессор, — ответил ему Долгопупс. Он старался как можно быстрее поднять котел и сесть за парту, чтобы, наконец, все переключили внимание с него на преподавателя.  — Ну-с, — профессор встал у доски, выпя­тив грудь, так что пуговицы на жилете грозили оторваться. — На шестом курсе мы лишь теоретически прошли некоторые зелья, но на ЖАБА вы должны будете сварить одно из них. Кто сможет вспомнить, что же это за зелья? Гермиона подняла руку, она уже готовила одно из этих снадобий на втором курсе, так что ей хотелось попробовать сварить что-то другое, но столь же сложное и интересное.  — Да, моя дорогая? — Слизнорт указал на нее.  — Оборотное зелье, сыворотка правды и аморт… Договорить ей не дала открывшаяся дверь. В кабинет влетел Теодор Нотт, он тяжело дышал приоткрытым ртом, похоже, очень старался не опоздать. Чего не скажешь о Драко Малфое, появившемся через несколько секунд за спиной Тео. Он вальяжно обошел друга и встал рядом с таким видом, будто не желал находиться здесь.  — Мистер Малфой, мистер Нотт, — заулыбался декан Слизерина. — Прошу, проходите, — профессор жестом указал на последнюю парту. Они молча кивнули профессору и сели. Вместе. Гермиона удивленно посмотрела на них, она еще не забыла, с какой ненавистью Малфой совсем недавно смотрел на Теодора. Но сейчас они увлеченно о чем-то перешептывались, и Драко казался вполне дружелюбным. «Очень странно, — подумала Гермиона. — «Он, наверное, что-то задумал. Такая ненависть не проходит так быстро». К этому времени профессор уже раздал задания, Гермионе и Невиллу попалась сыворотка правды. Гермиона резко выдохнула и опустила взгляд.  — Не огорчайтесь, если кому-то выпало одно зелье, а вы хотели другое, — добродушно улыбнулся Слизнорт и оглядел класс. — В этом году мы сварим все зелья, ведь вам они нужны для сдачи ЖАБА. Гермиона принялась готовить, не подпуская Невилла к котлу. Она лишь просила его что-то порезать, раздавить, взвесить, но к самому зелью не подпускала и перепроверяла за ним все. Обоих это устраивало. Она весь урок размышляла об убитых магглах, это все было очень странным и пугающим. Зачем Пожирателям понадобилось убивать всю семью Стил? Они не пожалели даже трехлетнего ребенка. Все больше размышляя об убийствах, Гермиона понимала, что и её семья в опасности. После окончания войны она думала, что теперь родители в безопасности, и, вернув им память, перевезла их обратно в Англию. Но теперь здесь снова неспокойно. Гермиона решила, что должна срочно написать им письмо. Но ее мысли прервал голос Финнигана. Похоже, профессор Слизнорт покинул класс, потому что говорил Симус достаточно громко и с нотками злобы.  — Это твои друзья, Малфой! — разошелся он. — Ты со своими Пожирателями должен вечно гнить в камере, а не сидеть здесь!  — Заткнись, Финниган, — попытался осадить его Нотт, но тот даже не повернул головы в сторону старосты. Руки Симуса сжались в кулаки. Он медленно надвигался на Малфоя.  — Я не удивлюсь, если ты им в этом помог, — поддержал друга Дин. Он тоже поднялся с места, встав около Симуса с готовностью помочь ему. Томаса Гермиона еще могла понять, его мать была магглой и находилась в зоне риска, как и родители самой Гермионы. Но беспричинных обвинений она вытерпеть не могла, поэтому решила успокоить сокурсников, ведь это все могло обернуться плохими последствиями.  — Мальчики! Это не мог быть он, — Гермиона отвернулась от котла и, уперев руки в бока, грозно и осуждающе посмотрела на гриффиндорцев. Весь класс перевёл взгляд на неё. На секунду она смутилась, но все же продолжила: — Если вы не забыли, то, во-первых, Малфой в Хогвартсе по приказу Министерства Магии, на нем следящие чары, а значит, за ним ведется круглосуточное наблюдение. Он не может по собственному желанию, без одобрения директора покинуть стен школы. А во-вторых, его оправдали. И если вы сомневаетесь в компетентности Визенгамота, то отправляйте претензии им. Мне надоело слушать этот балаган и эти глупые нападки. Всё! Каждое сказанное слово придавало Гермионе уверенность, она смотрела только на Симуса и Дина, но, похоже, неуютно стало всему классу. Воспользовавшись общественным замешательством, Малфой собрал свои вещи и молча вышел из класса. Когда дверь за ним захлопнулась, Астория подскочила и побежала за Драко, даже не собрав свои вещи, и, поравнявшись с Грейнджер, она злобно прошипела:  — Не лезь не в своё дело, грязнокровка. На что Гермиона лишь хмыкнула и отвернулась к своему котлу, ведь до конца урока осталось лишь пятнадцать минут. После уроков Грейнджер решила пойти в библиотеку. После нескольких часов работы над эссе Гермиона устало откинулась на спинку стула и потерла глаза. Она доделала всю свою работу и теперь могла расслабиться, но мысли сами вернулись к сегодняшнему уроку зельеварения. Малфоя не было на обеде и на ужине. Неужели под маской спокойствия и хладнокровия он переживал, что на него накинулись другие студенты? Или, может, обвинения гриффиндорцев не такие уж и ложные? Мадам Пинс оповестила всех засидевшихся в библиотеке, что та скоро закрывается. Гермиона собрала свои вещи и, не торопясь, пошла в башню старост. Было уже и правда поздно, потому что она встретила всего пару студентов, торопившихся в свои гостиные, да и чуть не наткнулась на Пивза. Она услышала его смех в одном из коридоров и благоразумно обошла этот коридор стороной. Войдя в гостиную, Гермиона застала там Теодора и Малфоя; они о чем-то увлеченно спорили, сидя на диване. Ноги Малфоя лежали на журнальном столике, руки были скрещены за головой, он будто находился в своей комнате, чувствуя себя здесь королём.  — О, Тео, смотри кто пришел. Что, наша заучка опять уснула в библиотеке? — манерно растягивая слова, сказал Драко.  — А тебя, Малфой, выгнали из спальни Слизерина? — в тон ему ответила Гермиона и не смогла удержаться, чтобы не продолжить тоном старосты:  — В такое время ты должен находиться в своей гостиной.  — Тебя это волновать не должно, грязнокровка, — огрызнулся Малфой. Он повернулся к ней лицом и добавил: — И вообще ничего, что касается меня и других чистокровных.  — Даже так? — искренне удивилась Гермиона. Она поняла, что он говорил о сегодняшнем инциденте на зельеварении, но действительно не могла понять, чем он недоволен. Она вроде как даже спасла его от разбитого носа и сломанной челюсти. — А спасибо сказать не хочешь? Теодор наблюдал за их перепалкой, готовый в любой момент остановить их, то есть заступиться за Гермиону. И это будет еще один плюсик в отношениях с девушкой, но огромный минус — с Драко. Малфой же в это время закипал.  — Что, блядь? Я еще тебе и спасибо сказать должен? — он сжал руки в кулаки и, кажется, готов был уже сорваться с места, но еще держался. — Ты что, на хрен, о себе возомнила? Чтобы чистокровный маг благодарил грязнокровку?  — Да, — спокойно ответила ему Гермиона, скрестив руки на груди. Если честно, Малфой её уже напрягал, и, возможно, она бы не стала препираться с ним так долго, но Теодор почему-то вселял в неё немного уверенности. — Потому что ты даже не можешь за себя постоять перед другими. Ты слабак, Малфой, — и, не ожидая самой от себя, она добавила немного тише:  — И такой же жалкий, как твой отец. Кажется, присутствие Теодора придало ей слишком много уверенности. В следующую секунду Малфой сорвался с места. В два шага преодолев расстояние, разделявшее их с Гермионой, он толкнул ее к стене и занес кулак, целясь ей в лицо. Но через мгновение между ними оказался Тео, который перехватил обе руки Малфоя и начал отталкивать его назад.  — Драко, остынь. Я уверен, Гермиона не хотела этого говорить. Успокойся, ладно? Воспользовавшись секундным замешательством, Гермиона в ужасе прошмыгнула на лестницу и забежала в свою комнату. Перед тем, как закрыть дверь и наложить на неё запирающее заклинание, она услышала гневное восклицание Малфоя:  — Нотт, ты серьезно сейчас грязнокровку по имени назвал?!