Шервуд

Гермиона резко дернулась и открыла глаза. В комнату ворвалась Джинни, принося с собой легкое дуновение свежего морозного воздуха. Уизли оглядела комнату, словно искала что-то подозрительное, но когда поняла, что здесь ничего не изменилось, остановила взгляд на Гермионе. — Поднимайся давай. Мы на поезд опоздаем. Ну же! — Джинни подскочила к кровати и резко стянула одеяло с Гермионы, и та ощутила резкий мороз по коже, отчего машинально подогнула под себя ноги и скрестила руки на груди. — Гермиона… Это кровь? — староста проследила за пальцем Джинни, который указывал на хаотичные порезы на ступнях, в некоторых ещё блестели осколки стекла и, словно ураганом, в голове Гермионы пронёсся весь калейдоскоп событий вчерашнего вечера. — Это из-за окна в гостиной? — глаза Джинни просканировали все тело с головы до пят. — Что произошло вчера у вас? — продолжала задавать вопросы Уизли, но Гермиона её уже будто не слышала. Она, игнорируя все вопросы, уткнулась лицом в подушку с желанием уснуть глубоким и беспробудным сном. Боль и обида из-за предательства Малфоя как туман окутывали её в свои объятия. Она всеми силами боролась, чтобы выбраться из них хотя бы на несколько часов до приезда в дом Гарри, а там она снова останется в одиночестве со своей болью. — Ай! — вскрикнула Гермиона, почувствовав жжение в ногах. Повернувшись, девушка увидела Джинни с экстрактом бадьяна в руках. Подруга наносила по каплям исцеляющее снадобье, но руки её заметно дрожали. Крови на ступнях уже не было, и Гермиона догадалась, что та использовала очищающее заклинание. — Потерпи, — шикнула Джинни. — Почти все, — когда она закончила с лечением, то сразу распахнула шкаф и принялась доставать зимнюю одежду Гермионы, сбрасывая её на кровать. — Расскажешь, что случилось? — продолжила расспрос Джинни как-бы между делом, но от тона её голоса так и разило любопытством. — Нет, — сухо ответила Гермиона, поднимаясь с кровати. Она присела на край, взявшись за голову, которая трещала, как назойливый будильник. Но через пару секунд поняла, что в комнате стало слишком тихо, шаги Джинни прекратились, а пакеты с одеждой в её руках больше не шелестели. Гермиона аккуратно, с опаской взглянула через плечо, затаив дыхание. Джинни стояла прямо за ней, скрестив руки на груди, по её надутым губам и морщинке залёгшей между бровями было очевидно, что отрицательный ответ пришёлся Уизли совсем не по душе. Гермиона грустно вздохнула, ей совсем не хотелось сейчас ругаться, а особенно с Джинни, но и изливать душу, пуская слёзы в подушку, тоже так себе идея. Поэтому, натянув непринуждённую улыбку, Гермиона развернулась лицом к Джинни и продолжила: — Я все потом расскажу, обещаю, а сейчас давай уже уедем отсюда. Уизли пару секунд молчала, но затем её лицо смягчилось и плечи расслабились. — Ладно, — разочарованно вздохнула Джинни. — Одевайся быстрее, я скоро вернусь, — она бросила на кровать джинсы и водолазку и устремилась прочь из комнаты. В течение всего дня мозг Гермионы будто проводил полную диагностику. Она так сильно старалась не думать о случившемся, что волей-неволей все равно возвращалась к вчерашнему вечеру. Девушка анализировала каждую возможную мысль в своей голове, которая никоим образом не была связана с Малфоем или Ноттом. Однако выходило паршиво. Абсолютно любая мысль сводила её к искривлённому отвращением лицу Малфоя или израненному Нотту. Гермиона обратила внимание, что Джинни пристально наблюдает за ней даже сейчас, когда она читает журнал. Глаза её не бегают по строчкам, а направлены чуть выше, на руки Гермионы, которые старательно пытаются «задушить» носовой платок. — Почему ты не читаешь? — поинтересовалась Джинни. — Голова болит, — задумчиво ответила Гермиона, — пойду узнаю, во сколько мы приедем, — продолжила она и сразу же выскочила за дверь, не дожидаясь ответа. Конечно, Гермиона знала точное время прибытия поезда, но напряжение, которое возрастало между ней и Джинни, было просто невыносимо. Наконец, когда дверь на площади Гриммо открылась перед ней, и взлохмаченный Гарри, улыбаясь, обнял её так сильно, что стало тяжело дышать, её боль немного отступила. У Гермионы зарябило в глазах, когда она перешагнула порог дома. Гирлянды располагались на каждом дюйме стен, мигая разными цветами. Но эпицентром праздничного настроения была гостиная, где красовалась огромная ёлка, занимавшая большую часть комнаты. Из-за изобилия рождественских атрибутов Гермионе показалось, будто она задыхается, поэтому гриффиндорка быстро ретировалась наверх с чемоданами. Когда, наконец, дверь в спальню за ней закрылась, она громко выдохнула. Но не успела девушка и чемодан открыть, как Кикимер постучал в дверь и пригласил её на ужин. Снова спустившись вниз, Гермиона заметила косые взгляды Гарри, похоже, что Джинни уже успела рассказать об утреннем инциденте. — Передай ростбиф, пожалуйста, — обратился Гарри к Гермионе, на что та передала ему поднос, даже не взглянув на друга. Дальше ужин проходил в полной тишине, что Гермиону очень даже устраивало, хоть она и не могла не заметить переглядывания друзей. Гермиона обратила внимание, что Гарри периодически открывает рот и тут же снова закрывает, не зная какой правильный вопрос задать сначала, а брови Джинни с каждой минутой хмурились все больше, смотря на Поттера. Гермионе хотелось лишь поскорее доесть десерт и спрятаться в своей спальне. Она уже углубилась в размышления о своей борьбе с чувствами к Малфою, как голос Гарри вернул её к реальности: — Гермиона, не надоели тебе ещё обязанности старосты? Не скучаешь по гриффиндорской гостиной? — начал непринужденно Гарри, будто вёл светскую беседу. — Макгонагалл говорит, что я отлично справляюсь, да и заменить меня некому, — ответила Гермиона не поднимая глаз. — Передай сахар, — обратилась она к Поттеру, пытаясь хоть как-то сменить тему для разговора. — У тебя усталый вид, тебе нужно больше отдыхать, — продолжил Гарри. Он немного наклонился к подруге, пытаясь взглянуть ей в глаза. — У тебя все хорошо? С Ноттом нет проблем? Или… — К чему ты ведёшь? — холодным тоном перебила его Гермиона. Она отложила столовые приборы намного громче, чем следовало бы нормам этикета, и подняла голову, взглянув в глаза Гарри. Парень удивленно поднял брови, не ожидая такой резкой реакции, но через секунду взгляд его снова стал мягким. — Мы беспокоимся о тебе, — вклинилась в разговор Джинни. — Мы стали реже общаться, ты постоянно куда-то пропадаешь из гостиной старост. Скажи, что происходит? — Все нормально, — сквозь зубы ответила Гермиона. Конечно она понимала беспокойство друзей, но сейчас это её жутко раздражало. Она пыталась дышать ровно и размеренно, но от ощущения, что сейчас произойдёт что-то нехорошее, адреналин выбрасывался в кровь все чаще, и концентрироваться было сложно. — Сегодня утром ваша гостиная была полностью разгромлена, — продолжила наседать Джинни. — Стекла разбиты, шкаф разгромлен, а дверь Тео будто взорвали! — возмущалась она, переводя взгляд то на Гермиону, то на Гарри, который по виду первый раз об этом слышит. Похоже, что она не успела рассказать возлюбленному об этом. Гермиона чувствовала, как подступают слёзы, а в горле встал ком. В голове снова пронеслись события вчерашнего вечера, отчего сердце забилось в разы быстрее. Она не хотела слушать, не хотела говорить и вспоминать, просто не могла. Она не слушала возмущения Гарри, пытаясь восстановить дыхание, пока он снова не обратился к Гермионе: — Я поговорю с Макгонагалл, и мы переведём тебя подальше от этих ублюдков! — Гарри ударил по столу чуть громче, чем следовало. — А лучше сдашь все экстерном и забудешь о школе. Я поговорю с министром, думаю, он найдёт для тебя достойную должность, — продолжил уже более воодушевлённо Гарри. Джинни кивала на каждое его слово, наверное, если бы не вилка в её руке, то она уже разливалась бы в аплодисментах. — А там может и с Роном помиритесь. — ПЕРЕСТАНЬ! — закричала на него Гермиона. — Я сказала, со мной все НОРМАЛЬНО! — она резко поднялась из-за стола, что стул позади неё с грохотом упал. Всё-таки сдержать слез она не смогла, отчего голос казался истеричным. Её захлёстывали эмоции, злость на Гарри и боль от воспоминаний смешались воедино, накрывая с головой. — Нотт и Малфой устроили вчера дуэль, понятно?! Никто меня не трогал! — бросила она перед тем, как скрыться за дверью, оставив ошарашенных Гарри и Джинни наедине. Через пару секунд девушка уже лежала на кровати, уткнувшись лицом в подушку. Рыдания становились все громче, но легче не становилось ни на грамм. Гермиона мельком вспомнила, что читала о том, что через слёзы люди выводят отрицательную энергию, тем самым наполняя себя, наоборот, позитивной, но это был не тот случай. Слёзы — это последствие пережитых эмоций, не более. Но и остановиться она не могла. Это было как наркотик, как акт мазохизма. Она все снова и снова прокручивала уход Малфоя и слова Нотта: «Лучше скажи мне, какого быть разменной монетой в руках Малфоя? Каково понимать, что тебя использовали?» Как можно было быть такой глупой дурой, которая повелась на сопливые записочки и сладкие речи? Воспоминания лавиной нахлынули на Гермиону. Все те взгляды, слова, жесты. Ей хотелось чувствовать себя нужной, желанной. Женщиной. Никто как Драко смог ей показать, что она не боец, она девушка, которой тоже хочется внимания. Только с ним она смогла понять, что Рона она любила. Любила, но как брата. Малфой был мужчиной, выглядел как мужчина, вел себя как мужчина. Но после того как получил от Гермионы все, что хотел, повел себя как бесчувственная свинья. Гермиона винила себя за то, что повелась на все это. «Слизеринский принц». Она же слышала о его похождениях, о том, как он поступал с другими девушками. Но почему-то посчитала, что с ней так поступить не могут. Что она не такая как все, но по итогу стала очередной галочкой в его списке. Это же Малфой, он всегда был моральным уродом! Возможно, Драко выбрал удачное время, ведь если бы они не расстались с Роном, то, конечно же, она проигнорировала бы все эти вещи. А она лишь хотела быть нужной кому-то. А теперь ещё в память врезался испорченный ужин и расстроенные глаза Гарри. Что же делать? От безысходности хотелось лезть на стену. Взгляд зацепился на ножницах, лежащих на прикроватной тумбе. Гермиона резко села на кровати, сложив ноги по-турецки, и взяла ножницы, разглядывая как завороженная. «Это ведь так просто… Нужно лишь немного порезать руку, только надавить чуть сильнее, и завтра я уже не проснусь»,— подумала она, водя ножницами по руке. В дверь постучали. Она отбросила ножницы в другой конец комнаты, словно они были раскалённые. «Господи, о чем я думаю». — Я могу войти? — спросил Гарри из-за двери. Гермиона быстро стёрла слёзы с лица. — Да. Гарри вошёл с большой кружкой кофе, аромат сразу наполнил комнату. Друг присел на край кровати, внимательно следя за реакцией Гермионы, боясь продолжения скандала за ужином. — Прости меня, я не должен был лезть в твою личную жизнь, — осторожно начал Гарри, не поднимая глаз. — Это тебе, — он аккуратно поставил кружку на прикроватную тумбу, — ты ведь любишь кофе. — Спасибо. Нет, это ты прости меня. Я ужасно себя вела, — Гермиона придвинулась ближе к Гарри и прислонилась лбом к его спине. — Я рада, что ты есть в моей жизни, — продолжила она чуть слышно. Одинокая слезинка скатилась по её щеке. — Мне так плохо, Гарри, — всхлипывая, она прижалась к нему щекой. — Эй, перестань, — он развернулся лицом к девушке и обнял ее за плечи. — Я уверен, что все не так плохо, как ты думаешь, — его голос, наполненный энтузиазмом, делал только хуже. — Все очень плохо, — ответила Гермиона, шмыгая носом. — Обещай, что расскажешь мне. — Как буду готова, — Гермиона облокотилась на подушку. — Побудь со мной, ладно? А то дурные мысли не дают уснуть, — она непроизвольно взглянула в сторону, куда отбросила ножницы. — Конечно, — Гарри прилёг рядом, дожидаясь пока Гермиона не заснёт.

***

Дни тянулись бесконечно. В доме на площади Гриммо, полном шума и гама, Гермиона чувствовала себя черной унылой кляксой на белом листе радости. Ей не хотелось видеть никого, но иногда ее покой все же нарушали. Например, Джинни оставляла еду около двери, к которой Гермиона почти не притрагивалась из-за потери аппетита, а Гарри на Рождество подарил ей новую книгу Элдреда Уорпла, которую автор еще не выпустил в тираж, и заполучить её было очень сложно. Но личное знакомство с писателем для героя магической войны сыграло свою роль. Так же Гарри наконец вернул починенный кулон. Это заставило девушку еще больше погрузиться в себя. Гермиона сразу же повесила кулон на шею, и, каждый раз чувствуя, как он приятно холодил кожу в ложбинке между грудей, девушка жалела. Жалела, что его не было при ней, когда она проводила время с Малфоем. Ведь он бы не дал слизеринцу подобраться к ней так близко, поверить в ту сладкую ложь. И девушке не было бы сейчас так больно. Из комнаты выходить стало совсем невыносимо. На душе скребли кошки, и видеть радостные лица её друзей стало бы мукой. Но еще хуже было бы видеть, как они смотрят на неё и жалеют. Жалость к ней казалась глупой, ведь в глубине души она знала на что шла, на что способен «хорек», но окунулась в омут с головой. А теперь оставалось только захлебываться в презрении и вспоминать холодный взгляд серых глаз. «Грязнокровная шлюха, теперь очередь Тео трахать тебя». Слезы снова хлынули из глаз Гермионы, и она в который раз за несколько дней уткнулась головой в подушку, заглушая всхлипы. Жалкая гриффиндорка рыдает из-за «слизеринского принца». Что могло быть еще хуже? Просыпаясь каждое утро, Гермиона чувствовала, какими тяжелыми были веки. Но приводить себя в порядок, используя магию, совершенно не хотелось. Не хотелось даже идти в душ. На письма родителей не было желания отвечать, ведь они просили её приехать на каникулы, а показываться в таком состоянии и заставлять их переживать за неё, было бы верхом эгоизма. Но так же эгоизмом было не отвечать им, ведь от этого они переживали еще больше, но принуждать себя написать хоть строчку не было сил. Даже Гарри перестал пытаться зайти к ней в комнату и растормошить, а Джинни больше не звала ее к столу вместе с ними. На пятый день каникул заявились все Уизли. В доме стало гораздо более шумно. Стук в дверь разбудил девушку, заставив накрыться одеялом с головой. Звук повторился, но она не спешила открывать дверь. Кто бы это ни был, ей не хотелось его видеть. — Гермиона, милая, это Молли, можно я зайду? Появиться перед Молли Уизли в таком ужасном состоянии казалось высшей карой за то, что она рассталась с ее сыном. Хотя вины Гермионы тут и не было. Но видеть эту женщину девушка в таком состоянии не смогла бы. Поэтому она решила просто игнорировать её и притворится спящей. Спустя пару минут тишины послышались удаляющиеся шаги, и Гермиона, вздохнув, откинула одеяло с головы и перевернулась на спину. Девушка уставилась в потолок и поняла, что так больше продолжаться не может. Мир не должен и не может вращаться только вокруг неё. Друзья переживают за неё. Даже Молли пыталась с ней поговорить, но поняла, что девушка не хочет идти на контакт и позволила ей остаться наедине с собой. А она потеряла сына. Джордж потерял близнеца. Джинни, Рон, Перси и Билл потеряли брата. А Гермиона кого потеряла? Да в общем она никого не теряла. Разве можно потерять того, кто тебе никогда и не принадлежал? Она лишь упустила частичку себя и с этой болью в груди ей придется жить дальше. Но хватит терзать себя. Откинув одеяло в сторону, Гермиона встала и направилась в ванную. Ей нужно почувствовать себя лучше, а для этого сначала надо привести себя в порядок. Когда вода в ванной начала остывать, девушка позволила себе выбраться из неё. Ароматная пена заставила её тело расслабиться, а ненужные мысли на маленькое время испариться из головы. Спустя пару заклинаний её лицо перестало выглядеть так, будто её покусала стая ос. Высушив также с помощью магии свои волосы, Гермиона открыла шкаф и оделась в теплую одежду. Ей необходимо проветриться, ведь спуститься и увидеть семью Уизли, в том числе Рона, она пока не могла. Заставляя себя переставлять ноги, Гермиона медленно спускалась по лестнице. Голоса в гостиной пробуждали в ней желание броситься обратно в комнату и не выходить оттуда никогда. Но как только нога спустилась с последней ступени, Гермиона сделала глубокий вдох. И тихо, еще тише чем она спускалась по лестнице, она прошмыгнула мимо гостиной и рванула к двери. Лишь добежав до выхода из дома, она остановилась и обернулась. Убедившись, что за ней никто не гонится, и что её никто не заметил, она перевела дыхание. Сердце бешено стучало в грудной клетке, будто она совершает преступление. Теперь ей нужно было лишь тихо открыть дверь и выйти за нее. Гермиона достала палочку и прошептала заклинание, замок с тихим щелчком открылся, и девушка потянула за ручку. Оказавшись на «свободе», Грейнджер сделала глубокий вдох. Морозный воздух обжигал легкие, но девушке внезапно стало легче. Адреналин всё еще растекался по её венам, и на губах девушки против её желания растянулась улыбка. Представив перед собой вывеску магазина Флориана Фортескью, Гермиона трансгрессировала, не заботясь о том, что в доме могли услышать хлопок. Оказавшись перед кафе-мороженым, девушка засунула руки в карманы. Она внимательно огляделась по сторонам и заметила лишь небольшие группы студентов на каникулах, да случайных прохожих. После войны еще слишком многие боялись свободно бродить по улицам, да и морозная погода не располагала к длительным прогулкам. Услышав звук колокольчика, из-за прилавка появился продавец. Во время войны владельцев Флориана и Гаррика Фортескью убили Пожиратели смерти, и у Гермионы снова кольнуло в груди. Она влюбилась в одного из Пожирателей, пускай и оправданного. Заказав себе три шарика пломбира, покрытых шоколадной крошкой, Гермиона расположилась за самым дальним столиком от входа. Кроме неё посетителей в кафе не было, что позволило девушке расслабиться, поэтому она села рядом с окном, но так, чтобы её с улицы видно не было. Ей хотелось наблюдать за спешащими по своим делам волшебниками. И да, она надеялась увидеть мимо проходящего слизеринца, хотя признаваться даже самой себе было ужасно. Пускай это и было маловероятным, что Драко Малфой именно сейчас решится прогуляться по Косому переулку. Пошел снег. Гриффиндорка завороженно наблюдала за падающими с неба снежинками. Она снова стала думать о Малфое, и это стало портить ей настроение. Он был таким же холодным. Наскоро расправившись с мороженным, девушка вышла из кафе и поплотнее укуталась в куртку. Гермиона решила прогуляться до магазина «Флориш и Блоттс», чтобы немного забыться в запахе книг, но идя по главной улице, у нее появилось ощущение, что за ней наблюдают, будто просверливают дырку ей в затылке, отчего по всему телу поползли мурашки. Она остановилась у ближайшей витрины, делая вид, что заинтересованно рассматривает товар, но на самом деле она пыталась заглушить в себе нарастающее чувство паники. Гермиона ненавязчиво убрала руки в карманы, и, ощутив там волшебную палочку, немного успокоилась, но расслабляться было рано. Через секунду она почувствовала ладонь на своем плече и, спасибо рефлексам, быстро достала палочку, направив на человека за ее спиной. — О, Господи, простите меня! — тут же вскрикнула она, пряча оружие в карман. Перед ней стоял молодой парень, вытянувший руки перед лицом в знак безоружности. На вид ему было лет двадцать, с черными как ночь волосами, Гермиона даже на секунду захотела потрогать их, до чего они были насыщены цветом. — Это вы меня простите, не хотел вас напугать, — ответил брюнет, опуская руки. — Не подскажите, как дойти до лавки Оливандера? Как видите, мне больше некого спросить, — продолжил он, показывая рукой на пустую улицу. — Меня зовут Арон, кстати, — он мило улыбнулся. — Я Гермиона, очень приятно, — она протянула руку для рукопожатия, улыбнувшись уголками губ, стараясь сделать выражение лица более добродушным, но тревога все не хотела покидать ее. — Вот здесь, через два квартала сверните налево, магазин будет по правой стороне. — Не сочтите за грубость, но не хотели бы вы отведать со мной чашечку кофе? — протараторил он. — Простите, не могу, меня парень ждет, — соврала она. — Повезло вашему парню. Tu es très belle*, — нежно ответил он, слегка наклонив голову. — Merci pour le compliment**! — заикаясь, ответила Гермиона и тут же трансгрессировала. Оказавшись около дома Гарри, она выдохнула. Ей стало стыдно, что она вот так ретировалась, наверное его комплимент просто выбил её из колеи. Но по телу разлилась теплота. Давно она не слышала такое в свой адрес. Поэтому заходила обратно в дом Гермиона уже с легкой улыбкой. Уже через пару дней она начала себя чувствовать гораздо лучше. Мысли её стали более светлее и чище. Больше не было той разгромленной гостиной и уходящего Малфоя. Она старалась больше думать о книгах, которые все откладывала на потом, об экзаменах, которые будут уже совсем скоро и, конечно, о друзьях. С Гарри и Джинни все стало уже почти как прежде. Гермиона часто помогала Джинни на кухне и в выборе подарков, а с Гарри по вечерам играла в шахматы, постоянно ему поддаваясь. На пятнадцатый день каникул Гермиона проснулась позже обычного. Всю ночь ей снились кошмары, и бил лёгкий озноб, поэтому спускалась на кухню она совсем разбитой. За столом уже сидел Гарри, попивая кофе и внимательно читая утреннюю газету. — Ну и ты спать конечно… Джинни не дождалась тебя и ушла за новым платьем, — сказал Гарри, не отрываясь от газеты. — Я постараюсь сильно не расстраиваться, — саркастично ответила Гермиона. На что Гарри понимающе улыбнулся. Когда Гермиона прошла внутрь кухни, чтобы налить себе кофе, она резко остановилась, схватившись за край стола. Ей казалось, что температура воздуха перевалила за сто градусов, стало нечем дышать. Огромный колокол начал звенеть в её ушах, а перед глазами все застлало чёрным дымом. — Гарри… — все что сумела испуганно произнести она перед тем, как упасть в обморок. * Tu es très belle (франц). — Вы очень красивая. ** Merci pour le compliment (франц) — Спасибо за комплимент.