Я обещал вернуться: Клеймо Заклания

      Реико вышла из больничной палаты и выдохнула, прислонившись щекой к холодной стене. Перед глазами прыгали алые пятна, хотя багрово-белое месиво, не первое и наверняка не последнее за этот нескончаемый день, осталось за белой ширмой.       Холод грыз ладони голодным псом. Поднеся их ко рту, она подышала на пальцы. Сколько сил она уже истратила за сегодня? Сколько пациентов впитало их, как рис — воду?       Реико полной грудью вдохнула сухой больничный воздух и упёрлась в стену плечом, растирая ладони с такой силой, что скоро их закололо от жара.       Почуяв затылком чужой взгляд, она оттолкнулась от стены. Реико за доли секунды стёрла с лица выражение усталости и повернулась к нарушителю спокойствия.       Ютака почтительно склонил голову, запоздало попытался пригладить перекати-поле непослушных волос, но налитые чернотой пряди так и торчали во все стороны. В простом горчичном кимоно он выглядел совсем мальчишкой.       — Я слышала, твой брат идёт на поправку, — заговорила Реико, не давая ему перехватить инициативу и спросить о её состоянии.       — Да, ему намного лучше благодаря вам, — Ютака полез в бумажную сумку, которую держал на локте, выудил оттуда упакованный в водоросли-нори рисовый колобок и протянул его Реико. От едва уловимого запаха тунца закружилась голова.       Она заставила себя отвести взгляд от вожделенной добычи.       — Спасибо, конечно, но отнеси лучше Кацу, — сглотнув слюну, произнесла она.       — Ему я уже отнёс, — он вложил онигири ей в руки и посмотрел в глаза. — Вы никого не обделите, если возьмёте его.       Онигири ещё не успел остыть и грел сквозь упаковку. Реико нарочито медленно надорвала зелёную пластину водорослей. Выпаренный рис светился изнутри, как жемчужины на свету, и пах морем.       Она впилась в колобок и вырвала из него сразу половину. Набив добычу за обе щёки, Реико покосилась на Ютаку.       — Фы фам-то фоть ел?       Ютака кивнул, но его выдал голодный взгляд.       Реико оторвалась от онигири. Уцелевшая половина колобка истекала жиром тунца, исходила паром и уже смялась в руках в непривлекательного вида массу.       Вздохнув, Реико протянула половину онигири ему.       Зрачки юного оборотня расширились на всю радужку, ноздри затрепетали от близости еды, но Ютака мотнул головой и шагнул назад.       Отведя глаза, Ютака потёр кончик покрасневшего уха.       — Не дури, — нахмурилась Реико. — Мы одна стая, в конце концов.       — Да, но так трапезу обычно разделяют со своей… парой.       Он выглядел таким смущённым, будто его уличили в чём-то неприличном.       Подкатив глаза, Реико поднесла ко рту оставшуюся половину онигири, когда через дальнюю дверь в коридор ввалился перепуганный мальчишка. Он подбежал к ним, даже толком не отдышавшись, и сипло выпалил:       — Реико-сан, у нас… там… смертный!       Мальчишка-слуга переминался на месте, мял ворот простенького кимоно в сильном волнении. Было бы чего тревожиться. Смертные порой находили тропы в их мир, по незнанию забредали на территории низших ёкаев, от которых закономерно получали затрещины, а счастливчики попадали к тем, кто мог подлечить их и вывести обратно.       — Так пусть им займётся кто-нибудь, — небрежным тоном произнёс Ютака, скрестив руки. — Зачем ты тревожишь мою наставницу понапрасну?       Мальчишка захлопал тёмными ресницами, растерявшийся под напором старшего наследника клана.       — Так меня послали, — пролепетал он, бросив на Реико молящий взгляд.       — Кто посмел? — прорычал Ютака. Тёмные глаза полыхнули гневом.       Слуга вжал голову в узкие плечи.       — Погоди, — она положила руку на локоть Ютаки. — Что за смертный? Ты его видел?       Мальчишка торопливо закивал.       — Говорят, он и не смертный вовсе. У него волосы золотые и глаза тоже. У смертных разве так бывает?       Ещё век назад Реико ответила бы «нет». Тогда смертные соседи сплошь были брюнетами, и единицы оказывались рыжими либо альбиносами. Всё изменилось за какие-то пару десятков лет. Всегда сдержанные в красках, смертные как с цепи сорвались: волосы высветляли, покрывали оттенками, которые у самых щегольских птиц не встретишь, мешали эти оттенки друг с другом, создавая такие сочетания, что от ёкая толком не отличить. Мода не обошла и глаза: смертные облекали их в полупрозрачные цветные стёкла, меняя окрас радужки и форму зрачка, заставляя их светиться в полумраке, как у хищных зверей.       Но как бы они ни пыжились, ёкаи их вычисляли. Смертные выделялись, как ромашка среди ликорисов. Их выдавали перепуганный вид или излишняя запальчивость, особый запах и манера передвигаться, непривычные одежда и говор, и никакое буйство красок не могло скрыть их сути.       Реико засунула за щёку последний кусочек онигири. Прав Ютака, там и без неё найдётся кому помочь. Её ждали раненые.       Небрежно махнув слуге рукой, она направилась дальше по коридору, но мальчишка бросился вперёд и, тараща светлые глаза, схватил за рукав. Он вцепился с таким отчаянием, будто спасать надо было не смертного, а его.       — Госпожа Акина сказала привести вас! — выкрикнул слуга. — Сказала, его тоже те одноглазые погрызли!       Его голос зазвенел, отражаясь от стен и потолка.       — Моя сестра снова в больнице? — со смесью удивления и досады спросил Ютака. — Разве она не должна сейчас отдыхать?       — Её привела госпожа Чиэса, — мальчишка потупился. — Никто не посмел перечить…       Ещё бы они посмели. Старшая сестрица Ютаки совала свой лисий нос в любое дело, которое её интересовало, не заботясь о том, что подумают другие, и подворачивалась под руку в самый нужный момент, словно чувствовала. Этот раз не стал исключением: силы клановых лекарей истощались, пока бледная нечисть множилась и нападала на всё, что видел единственный глаз.       — Я поговорю с Акиной, — хмуро произнёс Ютака. — В каком она крыле?       — Была в Западном, — с готовностью откликнулся слуга.       Как будто разговор к чему-то приведёт, если там Чиэса. За младшую сестру она бросалась в спор с любым членом клана, не глядя, кто перед ней стоит. Угомонить её мог только отец, и то раз на раз не приходился.       — Я провожу тебя, — Реико сложила лист из водорослей в трубочку. — Мне всё равно нужно заглянуть в Западное крыло.       Отправив водоросли в рот, Реико на ходу поправила выбившуюся из хвоста прядь. ​       Мальчишка-слуга бросился к двери. Маленький и лёгкий, он прыгал перед ними, как воробей и беззвучно перемещался от одной двери-перегородки к другой.       В распахнутые окна светило солнце, разбивая пол на множество полос. Запах древесины и поздних цветов мешался с едким духом крови и благовоний.       Западное крыло встретило их светом, прохладой и непривычной после долгой работы тишиной. Здесь лежали те, кого бледная нечисть не успела основательно погрызть, и Реико могла поклясться всеми ками, что тихо здесь было из-за Чиэсы и смертного, на которого таращилась вся палата.       Волосы Чиэсы, уложенные в подобие лисьих ушей, темнели на фоне белого холста стены, словно их обвели тушью; лёгкое больничное кимоно оттеняло светлую кожу, которая казалась белее обработанной соли.       По правую руку от неё стояло такое же чудо, только младше и без причудливой причёски. Акина наверняка примчалась сюда, как только проснулась, наскоро завернув волосы шпильками-палочками и накинув верхнее персиковое кимоно.       Маленький слуга почтительно склонился перед ними. Едва посмотрев на него, Чиэса устремила взгляд на тех, кого он привёл.       Палата оживилась. Возбуждение расходилось со скоростью пожара, звенело в громких голосах, которые перебивали друг друга, сливаясь в общий гул.       Ютака вскинул руку. Он призывал успокоиться, но шум нахлынул с новой силой. Одни радовались, что пришла Реико, другие спрашивали о тех, кто остался в Восточном крыле, третьи следовали примеру Ютаки и пытались угомонить раззадорившихся собратьев, четвёртые выкрикивали свои догадки по поводу того, откуда взялась бледная нечисть и как с ней стоит бороться.       В неразборчивом гуле бушевала жизнь — совсем не так, как в палате Восточного крыла. У тех раненых не осталось сил даже кричать.       Слава Инари, хоть здесь не так.       Гвалт стих так же быстро, как начался.       На дальней кровати зашевелился смертный, и все взгляды снова устремились на него. Реико бесшумно подошла ближе, приглядываясь к нему с подозрением и опаской. Он выглядел слишком спокойным для получившего пару приличных укусов от бледной нечисти — обычный человек уже во всё горло вопил бы, едва придя в себя, а этот точно не чувствовал ран на боку и груди.       Он обвёл палату блуждающим взглядом, сжал правую руку в кулак, снова разжал.       Смертный дёрнулся всем телом. Его взгляд метнулся к руке, и глаза расширились, как у напуганной кошки. Он медленно повернул руку тыльной стороной к себе, поднёс её к глазам и цапнул себя за палец.       — Нет. Нет, нет… Так не должно быть… — бормотал смертный, косясь на ладонь с животным ужасом.       Голос у него был низкий и немного хриплый. Почти как у взрослого, хотя выглядел он лет на пятнадцать.       Он вдруг схватился за голову, впился пальцами в волосы. Смертный задышал, как загнанный зверь, таращась на простыню невидящим взглядом. Его колотило как в ознобе.       Ютака решительно шагнул к нему, заслоняя собой сестёр.       — Ты ни в кого не превратился. Ты по-прежнему человек, какая бы дрянь тебе не мерещилась. Эй. Слышишь меня?       Ютака коснулся его плеча. Если мальчишка его и слышал, то ответить всё равно не мог: Реико даже в отдалении слышала, как у смертного стучали зубы.       Схватив за другое плечо, Ютака встряхнул его, как грушу. Взгляд смертного прояснился, и он побледнел сильнее прежнего.       — Что… кто… ты? — с трудом связывая слова в более-менее осмысленное предложение, просипел мальчишка и страдальчески скривился, невольно накрывая ладонью забинтованную рану.       Ютака хотел ответить, но Реико остановила его жестом. Приблизившись к ним, она наклонилась так, чтобы видеть глаза смертного. Мальчишка прищурился. В его глазах мелькнула растерянность, но как только он сфокусировал взгляд, её заменила злость.       — Какого хрена меня оттуда вытащили?! Верни меня обратно, слышишь?! Верни меня к нему!       Смертный бросился к ней. Реико отпрянула, но Ютака швырнул смертного обратно на кровать, надавил на плечи, не давая вывернуться. Смертный взвыл, саданул его коленом в бок.       — Пусти, гад!       С соседних кроватей спрыгнули двое оборотней. Две пары глаз вспыхнули желтизной дикого мёда.       Развернувшись к ним, Реико зарычала. Не хватало ещё, чтобы эти оболтусы тратили силы, когда рядом есть она!       — Я справлюсь, — уже спокойнее произнесла Реико. — Ютака, придержи его.       — Но ваши силы… — попытался возразить старший из неугомонной парочки.       Реико горделиво выпрямилась.       — Ты во мне сомневаешься?       Оборотень пристыженно потупил взгляд. Он попятился к своему месту, бормоча под нос про неугомонного смертного, который ведёт себя, как распоследний варвар, но больше не стремился справиться с ним лично.       Реико облизнула губу. Смертный рвался на волю с отчаянием загнанного в клетку зверя. Бинты напитались кровью, но мальчишка даже не думал угомониться. Напротив, боль точно придала ему сил.       Он вырвался рывком, перескочил через кровать. Его повело: он чуть не распластался на полу, но успел зацепиться за спинку кровати и качнуться к стене. Прижавшись к ней спиной, смертный обвёл всех затравленным взглядом.       — Вот же варвар, — Ютака шагнул к двери, отрезая мальчишке путь к отступлению. — Реико-сан, тут точно ещё какая-то дрянь поработала. Не думаю, что он сможет сейчас хоть что-то связно сказать.       — Он говорил про Аместрис, — послышался нежный голос Акины. — Простите, если потревожила вас зря, но такого места у нас ведь нет?       — Ни у ёкаев, ни у смертных, — подтвердила Реико, озадаченно хмурясь. Японские имена чаще всего напоминали по звучанию быстрое горное течение, а это звучало угловато и резко, будто трогаешь железку.       Откуда его только ками принесли?       Смертный соединил дрожащие руки. Между ними вспыхнула искра — и в пол ударила молния. Пол вывернуло, вздымая до самого потолка. Его тянуло, как размягчённый пластилин, прямо из-под ног.       Оборотни переполошились. Кто мог, повскакивал с кроватей, другие припали к остаткам пола, готовые перекинуться в лисий облик.       Ютака бросился на возникшую стену. У самого потолка оставался зазор, но с наскока залезть туда не вышло. Растрёпанный и злой, он окинул препятствие решительным взглядом.       — Он напуган, Ютака, — негромко заметила Реико. — Очень напуган.       — Это его не оправдывает!       С той стороны послышались медленные шаги и прерывистое дыхание. Похоже, смертный из последних сил полз по стене.       Раздался громкий треск. В зазоре полыхнуло синим.       Напряжение наполнило палату, как горький дым от потушенного костра. Оно покалывало холодом, сводило мышцы, текло по венам вместе с кровью. Мальчишка мало что мог противопоставить стае взрослых оборотней, но совсем им пренебрегать не стоило. Инари знает, кто его учил. Вполне может статься, что парень — один из смертных-заклинателей, которых в народе называли «оммёдзи».       — Ютака, ты со мной, — скомандовала Реико. — Остальные — здесь, и не смейте его преследовать.       — А может, пусть уходит? — предложил тот оборотень, что бормотал про варвара. Он обратился наполовину, и поверх вполне человеческих ушей торчали лисьи. Пряди чёрной шерсти свисали, как у охотничьей собаки, но на правом не хватало приличного клока.       — Нельзя его отпускать, — процедил Ютака. — Нужно выяснить, откуда он взялся и сколько ещё смертных владеет подобной техникой.       Реико одобрительно кивнула, и Ютака с гордым видом расправил плечи. Азарт горел в его глазах тёмным пламенем. Ему не терпелось броситься в погоню, но он сдерживался, не смея идти вперёд неё.       Сёстры Ютаки тревожно переглядывались. Старшая перебирала край нарядного пояса, в притворной задумчивости касаясь рукояти короткого клинка. В её прищуренных глазах читалась жажда присоединиться.       — Это не охота. Нас двоих достаточно, — отрезала Реико.       Чиэса со вздохом сожаления отпустила клинок. Он скрылся за складками цветастого пояса, и только край рукояти темнел сквозь лёгкую ткань, как маленькое жало.       Реико стремительно вышла из палаты, завернула в коридор. Ютака следовал за ней, держась на шаг позади.       Вдалеке послышался отчаянный вскрик. В проёме метнулась невысокая фигура, огляделась и, заприметив их, бухнулась на пол.       Переглянувшись с Ютакой, Реико бросилась вперёд.       Не останавливаясь, они вдвоём пролетели мимо слуги, мимо сваленных в кучу татами, грязно-багровых и влажных от крови. Смертный был рядом — его дыхание разлеталось по коридору, пугая мелких птиц, которые гнездились у крыши.       Мальчишка сидел у стены, тяжело привалившись к ней спиной и прикрыв глаза. Бледнее прежнего, он походил на ожившую мраморную статую, на которую смеха ради набросили багровый плащ.       Реико опустилась напротив.       — Что, силы кончились?       — Отва…ли, — не открывая глаз, прохрипел он.       Ютака покраснел от возмущения. Сжав кулаки, он одарил смертного тяжёлым взглядом. Реико качнула головой, беззвучно добавив «нельзя».       — Я бы с радостью, но не в наших правилах отпускать оммёдзи.       Мальчишка приоткрыл правый глаз.       — Кого?       — Оммёдзи, — терпеливо повторила Реико. — Заклинатели, враги ёкаев. В твоём регионе их называют по-другому?       — Не знаю таких, — пробормотал смертный, с трудом ворочая языком.       — Скажи ещё, что представление с молниями не ты устроил, — фыркнул над плечом Ютака.       Мальчишка скосил на него мутный от слабости взгляд.       — Раз ты не оммёдзи, с какой целью ты шастал рядом с одноглазыми упырями? — сложив на груди руки, поинтересовался Ютака.       Смертный нахмурился, с явным усилием вслушиваясь в вопрос. Он молчал почти минуту, несколько раз порывался ответить, но замолкал, не произнеся и слова.       — Они… они напали на Аме… мой дом. Чёрт, мне нужно… вернуться. Там же Ал. Он ждёт, точно… ждёт.       Смертный поднял взгляд на Реико. В его глазах тускло светилось отчаяние.       — Верни меня. Я не заклинатель. Мне плевать на ваши разборки. Верни… пожалуйста.       Его голос дрогнул, и в ответ что-то дрогнуло в ней. Возможный засланец оказался просто мальчишкой, которого неизвестный втянул в свою игру, швырнул к бледной погани на растерзание.       — Где находится твой Аместрис? — смягчив тон, спросила Реико.       Смертный покосился на неё с испугом, словно она заявила, что не знает, как правильно пользоваться палочками для еды.       — Так, стой… — мальчишка прервался на миг, пытаясь сесть удобнее. — Страну Син знаешь? Драхма? Аэруго? Крета?       С каждым её молчаливым «нет» его голос звучал всё глуше.       — Х-хорошо, — едва слышно произнёс он, кусая губы. — Куда меня забросило?       — Ты в Сэнко, стране ёкаев, — подал голос Ютака. Он говорил спокойней, но взгляд был таким же хмурым. — Если конкретнее — в поместье клана Кинта.       Мальчишка выругался, беззвучно шевеля губами.       — При рождении меня нарекли Ютакой. Как нарекли тебя?       — Эдвард, — потерянно отозвался смертный.       Ссутулившись, он смотрел перед собой в пол. Из последних сил он держал глаза открытыми, но они неумолимо закатывались.       Снять бы ему цветные стёкла с глаз, пока не отключился — и проблем со зрением меньше, и слухов про «посланного ками» смертного.       — Позволишь? — Реико коснулась его щеки под правым глазом, но Эдвард дёрнул головой. — Слушай, эти штуки надо снять. Иначе глаза будут болеть.       Он растерянно моргнул.       — Цветные стёкла на глазах, — пояснила она. — Золотой, конечно, красиво, но в наших кругах — опасно.       — Стёкла? — с отрешённым видом повторил он. — Я не ношу очки.       Он вскинул голову, и в приглушённом свете его глаза вспыхнули желтизной, как у оборотня.       — Кто вообще носит золотые стёкла? В них же навернуться на раз-два.       Эдвард упёрся в пол руками, но подняться не вышло — он завалился обратно, как подкошенный, и сдавленно выругался, когда под бинтами расползлись новые алые кляксы.       — Не двигайся. Я остановлю кровь.       — Реико-сан, вы не обяз… — Ютака осёкся и сник под её взглядом.       Она коснулась бинтов на груди смертного. Прикрыла глаза, сосредотачиваясь на ощущениях, повела рукой вправо и вниз. Разорванные сосуды спаялись друг с другом, и кровь устремилась по тонким, как шерстинки, путям, оставляя на ране лишь бугристую корку.       — Замри, — шепнула она, когда Эдвард пошевелился.       — Неудобно же, — пробурчал в ответ смертный.       — Ютака, помоги ему.       Реико слышала, как он подошёл, как присел рядом, вдыхая чуть громче, чем обычно. Ютаке точно не нравилась вся затея со смертным, и помогал он только из уважения к ней.       Она сдвинула пальцы ниже.       Вторая рана оказалась глубже. Обычным соединением здесь уже было не обойтись, но на что-то большее у неё уже не хватало сил.       Свободной рукой она нашарила шёлковый мешочек. Мягкая нагретая ткань скользнула между пальцев, не желая выуживаться из-за пояса.       — Так что, у вас все смертные золотоглазые? — отвлёк её голос Ютаки.       — Нет, только я и Ал. И тот ублю… отец. Мой. И не мой тоже.       — Так они братья? — нахмурился юный оборотень.       — Ага, ща!.. Уй, блин! — запрокинув голову, Эдвард вжался в стену. Воздух прошёл со свистом сквозь сжатые зубы.       — Я же сказала не дёргаться, — Реико наконец подцепила край шёлковой ткани, и свёрток опустился на ладонь Ютаки. — Найди чёрную бусину. Разломишь над раной.       Он развернул свёрток с такой осторожностью, словно касался нежнейших лепестков сакуры.       — Ты зря не болтай, что золотоглазый. Про волосы тоже молчи, — Ютака отложил в сторону тёмно-зелёную бусину, похожую на бочонок. — Мало ли, какая дрянь услышит. На подделку окрашенную глаз-то не положат, а с настоящими… Реико-сан, такая?       Реико бросила взгляд на мглисто-чёрный шар. Кивнула.       — А с настоящими не церемонятся, — Ютака зажал бусину в кулаке. — Либо тебя боготворят, либо продают на нижнем рынке. Разделанным.       Бусина хрустнула, и над бинтами поплыл густой дым — точно чернила разлили в воздухе. Дым за секунды втянулся под повязки, оставив после себя едкий перечный запах, и мальчишка заметно обмяк.       Выдохнув, Реико расслабила пальцы. Рука соскользнула с бинтов и безвольно повисла вдоль тела, напитываясь холодом, как губка.       Встряхнув головой, Реико заставила себя подняться. Отдача прошлась под кожей колючей дрожью, куснула у самого сердца, разошлась сонной слабостью.       — Ютака, отнеси его ко мне. И повесь ему пропускной медальон.       — Вам тоже стоит отдохнуть, — следя за ней, с тревогой отозвался Ютака.       — Знаю, — Реико вздохнула, принимая обратно шёлковый сверток. — Но мне надо ещё раз посетить Восточное крыло. Посмотрю, не принесли ли туда ещё раненых.       Ютака покосился на заснувшего смертного, снова на неё. Юный оборотень покачал головой.       — Уж не знаю, благословение он или проклятие, Реико-сан.       — Не нам судить, Ютака, — со слабой улыбкой ответила она.       — Инари рассудит, — с хмурым видом закончил он. — Я приду к вам, как только разберусь со смертным и пришлю кого-нибудь убрать… это.       Юный оборотень кивнул на дыру в стене. От одного взгляда на неё Реико невольно ёжилась: так пробить стену могло ядро размером с бочку, но мальчишка-смертный справился с этим не хуже.       Реико кивнула, заново перехватывая резинкой растрепавшийся хвост.       — Тогда не задерживайся. И прихвати заодно Акину, у неё хорошо выходит делать перевязки.       Она бросила на Ютаку испытующий взгляд, но юный оборотень и не думал возмущаться. Он разглядывал ногу смертного с любопытством кота, который учуял новый запах.       — Протез, — едва глянув на предмет его любопытства, Реико отвернулась. — Смертные далеко в этом шагнули.       — Повезло ему, что не оттяпали, — хмыкнул Ютака, постучав по протезу согнутым пальцем.       Гулкий звук разлетелся по коридору. Из-под крыши с писком вылетела серенькая пичужка и умчалась за угол с надрывным писком.       Писк вдруг оборвался. Стало так тихо, что Реико слышала возню насекомых под полом и сухое шуршание за углом.       Ютака беззвучно подобрался к ней, встал за плечом. Одной рукой он придерживал смертного, но вторая осталась свободной и лежала на рукояти короткого клинка.       Шорох вдруг сменил направление.       Он стремительно приближался к ним.