Я обещал вернуться: Клеймо Заклания

      В чайной явно прибавилось народу. Заняли почти все столики, свободными остались лишь пара мест, по соседству с которыми сидел худощавый ёкай, чьё лицо закрывала восьмиглазая полумаска. Этот парень вёл себя слишком тихо для ёкая и разговаривал с девчонкой-слугой больше руками, чем ртом. Конечности обоих собеседников двигались настолько быстро, будто у каждого было по две-три пары рук.       Стоило Энви переступить порог, как они синхронно развернулись к нему. Девчонка ошпарила его быстрым, хищным взглядом через плечо. Энви ошалело заморгал и упустил момент, когда она выпорхнула из зала, а Юу направился к столу.       Приблизившись к мужчине, воронёнок тряхнул светлыми кудрями и склонил голову в знак приветствия.       Мужчина рассмеялся и повторил его жест. Конечности ёкая-насекомого снова пришли в движение. Юу взмахнул в ответ руками, то ли дразнясь, то ли силясь повторить за ним, но неуклюжие попытки воронёнка ни в какое сравнение не шли с изящными, похожими на танец движениями ёкая.       После третьего «эха» из жестов Юу сдался и отступил на шаг, скрестив на груди руки. Недовольное выражение на его лице держалось ровно до того момента, пока он не бросил взгляд на блюдо с неизвестными Энви сладостями.       Воронёнок цапнул несколько тёмных шариков. Энви рванул к нему, но не успел: Юу проглотил их, почти не жуя.       — Эй, а ну извинись! — встряхнув мелкого за ворот, прошипел гомункул.       Схватив ещё парочку шариков, Юу захрустел съедобным трофеем с таким довольным видом, что Энви сам невольно загляделся на тёмные ноздреватые шарики.       — Как из голодного края, блин, — пробурчал Энви.       — Прости, Сеиджи, — запоздало пискнул Юу, — он немного нервный. Он недавно совсем обратился.       Мужчина в полумаске изобразил рукой сложный витиеватый жест, но тут же опомнился и добавил:       — Ты один из выживших после атаки суитами?       Энви кивнул с короткой задержкой. Память подсказывала, что незнакомое название связано с паутиной и с болью.       Сеиджи упёрся в него немигающим взглядом.       — До обращения тебя держали в строгости, да? У нас, ёкаев, всё немного проще, — улыбка ёкая скрылась за переплетёнными пальцами.       Энви смотрел на него с раскрытым ртом. Разве полузвери не должны следовать животным инстинктам и шугать всех, кто посмел прикоснуться к их добыче?       — У тебя из-под носа только что цапнули еду. Вообще ничего не смущает?       — Я не настолько мелочен, — Сеиджи коснулся нижнего края полумаски. — Угощайся, Энви.       Энви скопировал его жест, соображая, откуда этот ёкай знал его имя. Юу воспользовался моментом и выскользнул из хватки гомункула.       — Ари рассказала мне про тебя. Юу, позволь полюбопытствовать, почему вы не у клетки с айянару?       — Энви его не видно, — плюхнувшись сбоку от Сеиджи, громко сообщил воронёнок. — Нам светильник нужен. Не одолжишь?       — Я не могу отпустить вас двоих бродить в окрестностях, пока мы не разобрались с суитами.       Юу взмахнул тонкими руками, вскочил и гаркнул, подбоченясь:       — Но мы же дошли сюда, и ничего!       Энви поморщился, когда голос мелкого зазвенел на высоких нотах. Сеиджи смотрел на воронёнка с абсолютно непроницаемым лицом, постукивая по столешнице тонкими пальцами, чем-то похожими на паучьи лапы.       — Владения Ари охраняет мой клан, поэтому вы дошли сюда невредимыми. Но это не означает, что на обратном пути вы не столкнётесь с белой нечистью или с Генгоро.       — А с ним-то что не так? — насторожился Энви. — Если эти штуки его укусят, ничего ж не произойдёт. У него хитин такой, что хоть танком дави.       — С ним лучше не пересекаться, когда он охотится. Видишь ли, порой он слишком увлекается и может напасть на другого ёкая.       — Но если ты пойдёшь с нами, эта проблема отпадёт? — Энви потянулся к тарелке с тёмными шариками, похожими на шоколадную глазурь.       Они оказались тягучими и сладковато-кислыми, но в целом съедобными.       — Я охраняю это место.       — Да блин, ну поменяйся с кем-нибудь!       Сеиджи даже бровью не повёл на его предложение.       — Ни я, ни кто-то другой из Кимиго не может оставить свой пост сейчас. Но за вами двумя всё равно скоро придут.       — Да конечно, станет Керо выяснять, где мы, — пробубнил Юу, ковыряя ногтём столешницу. — Он скорее подумает, что мы с кем-нибудь играем в чайной.       Энви задержал взгляд на ширме в глубине чайной. Вламываться туда было бы верхом неприличия. Ему нужен проводник.       — Юу, посиди-ка здесь.       Воронёнок повернулся следом за гомункулом, провожая его полным любопытства взглядом.       Энви скользил между столами, рыская взглядом по залу. На глаза попалась выпорхнувшая из-за дальнего стола девчонка с широким подносом в руках — та самая, что разговаривала с Сеиджи, когда они с Юу залетели в чайную. Заплетённые косички забавно колыхались при ходьбе, будто на её голове было три пары плетёных конечностей.       Пробравшись к ней, Энви постучал пальцем по её плечу. Она обернулась. Снова впилась взглядом, изучая, пробираясь под кожу, в самую сердцевину философского камня.       — Мой господин что-то хотел?       Энви ответил не сразу. Ему нужно было восстановить дыхание и куда-то пропавшее спокойствие.       — Да. Проведёшь меня к Ари?       — М-м-м, а ты не боишься, что больше не выйдешь оттуда? — она скользнула вбок, затем ему за спину и прошептала на ухо: — Я не такая жестокая, как госпожа. Я отпущу тебя, как только попросишь.       От её голоса по коже побежали мурашки.       — А драться ты умеешь? — тоже понизив голос, поинтересовался Энви.       — Я много чего умею.       — Замечательно. Тогда проводишь меня и вон того белобрысого недоросля в сад? — Энви махнул рукой на Юу, который уже забыл про дурное настроение и боролся с Сеиджи на руках. Сеиджи явно его жалел, раз воронёнок до сих пор пыхтел и упирался, силясь повалить его руку на стол.       — Вполне понимаю твоё желание. Там так тепло и спокойно, словно в коконе.       Её голос, до того плавный, сейчас звучал с грудной хрипотцой. Энви покосился на неё через плечо, вскинув бровь. Она тут же состроила такую же мордашку, но надолго её не хватило, и девчонка прыснула со смеху.       — Какой ты забавный! — девчонка остановила проходившую мимо служанку, передала поднос ей и взяла гомункула под локоть. — Ну вот, я и свободна. Желаешь что-нибудь ещё унести с собой?       — Не, туда наверняка уже всё принесли, — Энви выскользнул из её хватки и шагнул назад, потирая локоть. — Юу, эй! Хватит там штаны протирать, я нашёл нам сопровождающего!       Придержав воронёнка за локоть, Сеиджи скользнул взглядом по сопровождающей. Девчонка улыбнулась и выдала череду жестов. Ответив ей тем же, мужчина коротко кивнул белобрысой мелочи.       Воронёнок с готовностью вскочил на ноги и рванул к ним, ловко огибая столы. Едва он появился рядом, девчонка переключилась на него. Энви держался чуть в стороне от собеседников, изредка поддерживая разговор кивками и короткими, ничего не значащими фразами, и тихо радуясь, что большего от него пока не требовали.       Шагая по извилистой каменистой дорожке, два ёкая обсуждали актёров театра, который должен был приехать в Кидзу на днях, но после казуса с суитами наверняка задержится. Спустя несколько минут Энви совершенно запутался в потоке имён, ролей и выступлений. Он понял только, что девчонке, чьё имя он так и не удосужился спросить, и Юу нравится один и тот же ёкай, молодой вранолюд с подведёнными алым глазами, который умел прекрасно играть голосом.       — Тебе обязательно надо на него сходить! — в один голос убеждали они гомункула. Энви соглашался, что сходить надо, но мысли его были заняты совсем другим. У него уже наметилось несколько вариантов мест, где можно было достать жертв для Врат, но без нужной формулы заниматься их поисками было бессмысленно.       В саду было куда тише, чем Энви предполагал. Вранолюды сидели кружком, закрывая плечами содержимое столика и Арэту, чьи крылья торчали из-за головы одного из них. Айянару таращился на них из клетки десятком глаз-точек, которые кружились в темноте клетки, как светляки. Энви остановился напротив него, и глаза-точки тут же собрались в единый пучок. Багровое сияние выхватило из темноты гладкую шерсть и выросты, похожие на шипы, когда Энви запоздало вспомнил, что не принёс с собой светильник.       — Юу, почему ты не напомнил мне взять какой-нибудь фонарь?       — Забыл, — без тени раскаяния улыбнулся воронёнок. — Аяно, а у тебя ничего с собой нет?       Девчонка качнула головой.       Энви состроил полную досады физиономию, хотя забывчивость Юу его не особо огорчила. Всё, что нужно, он уже увидел. Химера как химера, разве что строение глаз немного отличается.       — Сдался вам этот чудик в клетке, — Энви напрягся, когда её пальцы снова легли ему на локоть. — Здесь и без него есть, что посмотреть.       Девчонка потянула его в сторону дорожки из белых камней. Она терялась в полумраке, сливаясь вдалеке с невысокой оградой, за которой громоздились бесформенные глыбы. В сказках такие дороги вели героев к переменам. Герои всегда усваивали урок, получали в конце новую жизнь и новых себя. Энви эти сказки злили. В его реальности людишки ломались под гнётом сложных выборов, а любые попытки самого Энви хоть немного изменить жизнь приводили к тому, что он срывался обратно в яму давным-давно определённого Отцом существования.       И всё же, он замер у первого камня, плоского и белого, словно вылизанного морем. Стукнул по нему носком сандалии. Тронул снова, уже уверенней. Камень вдруг вспыхнул светом, и сияние рябью прошлось дальше, захватывая всю дорожку.       Из мрака выступили кипарисы, подсвеченные молочным светом.       — Что я сделал? — Энви прикрылся руками, словно сияние могло перескочить на него.       Аяно рассмеялась, утягивая его за собой.       — Опять ваши амулеты, да? — пробурчал гомункул. — Ладно, а куда ты меня тащишь?       — Тут есть чудесная беседка неподалёку. Если хочешь, я могу заварить нам чай.       Аяно улыбалась, наверняка пересчитывая в мыслях выручку от этого чая. Наивная. Конечно, он мог стрясти деньги с Арэты, но он не собирался идти на поводу у слишком резвой девчонки.       — И сколько мне это будет стоить?       Аяно тихо ахнула, когда гомункул сцапал её за плечо и притянул к себе. Короткие косички кольнули шею, едва девчонка положила голову ему на руку, будто ластясь.       — Сколько заплатишь, столько и будет.       — Да ладно? А если ты ничего не получишь?       — Что значит ничего? Я получу тебя, — сверкнув глазами, она вдруг выпрямилась и обвила его так крепко, будто собралась задушить. — Конечно, если ты захочешь.       Аяно выпустила его из объятий и шагнула в сторону, склонив набок голову. Энви смотрел на неё, пытаясь понять, что это было, но только больше запутался.       Энви перевёл взгляд на темневшую неподалёку беседку. Слабый свет из недр строения выхватывал из темноты зелень плюща и нижний этаж крыши, чьи загнутые края напоминали окаменелые лозы. На полу беседки желтели квадраты циновок.       Аяно изящным движением освободилась от обуви и вспорхнула на порог. С наслаждением стянув сандалии, Энви последовал за ней. Прохладная поверхность циновки напоминала мелкие камни на пляже, столик посреди беседки — обкатанные морем кости невиданного зверя, а фонарь в ажурной бумажной скорлупе навевал мысли о чьей-то заблудшей душе.       Он уселся напротив Аяно. Она колдовала над маленьким чайником, в котором медленно закипала вода. Скрестив руки на коленях, Энви наблюдал за тем, как Аяно переливает чай в глубокую глиняную пиалу. Аяно поставила пиалу подальше от двух мелких чашек и зачем-то опять набрала в чайник воды, на этот раз по самое горлышко.       Приподняв брови, Энви потянулся было к пиале, но Аяно остановила его руку.       — Что, мне на него только смотреть можно?       — Ты собираешься пить эту пыль? — на её лице проступила тень недовольства. — Она же годится только всеядных цукумогами вроде Руми.       Энви приподнялся, чтобы заглянуть в пиалу. Чай как чай, хоть и мутноватый.       — В смысле пыль? По-моему, нормально выглядит.       Аяно поставила пиалу рядом с собой и строго посмотрела на гомункула. Энви раздражённо дёрнул плечом.       — Сейчас ты поймёшь разницу, — смягчила тон Аяно. — Вот. Только не хватай сразу, он горячий.       Стоило Энви взять чашку в руки, как Аяно отзеркалила его жест. Гомункул невольно задержал взгляд на её губах. Тёмные, будто она только что выпила вина или крови. Совсем как у Ласт.       Уголки её губ приподнялись, обнажая заострённые клычки.       — Из каких ты мест, Энви?       — Тебе это ни о чём не скажет, — гомункул пригубил чай. Вязкий и терпкий, он точно требовал сахара.       — Или скажет слишком многое, верно? Ну, не буду настаивать.       Аяно смотрела в сторону, перебирая пальцами по чашке. Кимоно немного сползло с левого плеча, обнажив светлую кожу. Энви зацепился взглядом за мышцы, слишком уж выраженные для хрупкой девушки.       — Понимаешь, я очень издалека, — протянул он, мысленно продолжая линию скрытой под тканью руки, — и вероятность того, что ты узнаешь это место, очень низкая. Не хочу лишний раз разочаровываться.       Аяно медленно поставила чашку на стол. В отсветах фонаря чай в ней переливался рыже-жёлтыми оттенками, точно закатное зарево. Когда она наклонилась к гомункулу, кимоно сползло чуть дальше, но Аяно даже не подумала его поправить.       Её рука легла на руку Энви, и он едва не выронил чашку. От лёгкого, почти невесомого прикосновения его пробрала дрожь.       Аяно вдруг оказалась рядом. Положив голову ему на плечо, она провела линию от пальцев до запястья. Энви выпил весь оставшийся чай одним глотком и закашлялся.       — Ну куда ты спешишь? — тихо рассмеялась Аяно.       Энви уставился на дно чашки. Узор из чаинок походил на детские каракули. Гомункул повертел чайный калейдоскоп туда-сюда, бросил взгляд на Аяно.       — Ты умеешь гадать на чае?       Она выпрямилась, окинув его удивлённым взглядом.       — Я слышал, это целое искусство, — улыбнулся гомункул и поставил чашку перед ней.       Лицо Аяно стало непроницаемым. Желтоватый свет фонаря превращал вполне живое существо перед ним в подобие объёмного рисунка, зачарованного каким-нибудь магом из легенды.       За беседкой взвыл ветер. Пламя затрепетало за стенками бумажного фонаря, ослабло до тонкого язычка. Беседку залило мраком, тёплым и тягучим, шелестящим и хихикающим.       — Ты так не уверен в себе?       Её ладонь мягко коснулась щеки. Слишком знакомый голос. Слишком знакомый жест. Как она могла настолько точно копировать Ласт?       — Это по-своему трогательно, — она забралась пальцами под ворот, вызывая жгучее желание оттолкнуть и удержать одновременно. — Ты никогда не оставался ни с кем наедине?       — Нафига? Я всё равно ничего не почувствую.       — Лгунишка, — прошептала Аяно, прижимаясь к нему всем телом. — Ты просто боишься.       — Я просто не умею, — передразнил её гомункул. Раздражение взяло вверх, и Энви сдавил её в ответ в кольце рук, точно питон — добычу. — Во мне нет плотского желания. Нет лени. Нет жадности или желания жрать без остановки. Во мне есть только жажда разрушать чужие судьбы. Я просто воплощение чужого чувства, вот и всё.       Энви притих, отмеряя время по ударам её сердца. Он с трудом мог дышать, словно его шибанули под рёбра. За столбами беседки шелестел ветер, и огонёк фонаря совсем погас. Энви сидел в темноте и тишине, не видя причин оставаться, но не находя в себе сил встать.       — Ты больше, чем воплощение чужого чувства, по одной простой причине. У тебя человеческое тело, Энви, — нарушил тишину низкий голос Аяно.       У него вырвался смешок. Додумалась же, называть это тело человеческим. Пусть его лишили возможности залечивать раны и менять форму, гомункулом он от этого быть не перестал.       — Это просто сосуд. Моё настоящее тело вообще с человеком ничего общего не имеет.       — Энви, в нашем мире это в порядке вещей.       Глаза немного привыкли к темноте, и он различил бледное лицо Аяно. Такое красивое и точёное, словно он смотрел на маску.       — Ах да, ты же обратился совсем недавно. Поэтому тебя смущает твоя звериная составляющая? — Аяно легко выскользнула из его хватки. Энви невольно потянулся за ней следом, но заставил себя опустить руки. — Прости, я не подумала об этом. Для тебя ведь в порядке вещей цепляться за привычки из прежней жизни. Хоть ты и один из нас, ты по-прежнему мыслишь, как смертный.       — Разочарована? — Энви постарался, чтобы это прозвучало колко, но голос всё равно дрогнул.       — Что ты, — Аяно опустилась у фонаря, спиной к нему. — Так даже интересней.       Фонарь вспыхнул. Энви прищурился, когда беседку затопил янтарный свет. Между столбами задрожали тени.       Аяно неспешно пошла вокруг стола, едва касаясь пальцами тёмного дерева. Энви следил за ней, как зачарованный, не зная, чего ожидать от неё теперь и что хочет увидеть он. Энви барахтался в нахлынувших чувствах, как в паутине, и чем больше силился их угомонить, тем сильнее запутывался.       — Если ты всё ещё хочешь, я могу погадать на чае, — улыбнулась Аяно.       — Валяй, — буркнул гомункул, но, спохватившись, добавил: — Ты же не делаешь это, чтобы задобрить меня? В смысле, это совсем необязательно. Ну, я в такое никогда не верил, и заставлять тебя… Просто я терпеть не могу, когда меня заставляют какую-нибудь хрень дела…       Энви осёкся, когда она приложила палец к губам. Её лицо, её взгляд оставались непроницаемо спокойными, словно и не было этого разговора минуту назад.       Они снова сидели в тишине, наполненной светом и запахом чая. Аяно сосредоточенно глядела в чашку.       — У тебя всё так перепутано, — вздохнула она, отставляя чашку в сторону, и кивнула на чайник. — Будешь ещё?       — Только чур с сахаром, — оживился Энви.       Пожав плечами, Аяно развернулась к полке с кучей всякой мелочи, которую гомункул даже не удосужился разглядеть, и достала оттуда белые палочки для еды. Энви принял их с подозрением. На сахарную поделку они не тянули.       Он макнул одну из палочек в горячий чай, а когда вынул, её нижняя половина превратилась в полупрозрачную сосульку. На вкус она оказалась похожей на обычный леденец из жжёного сахара.       Облизнувшись, гомункул бросил в чай вторую палочку.       — Слушай, а тебя там не хватятся? Ну, ты ушла посреди своей смены, и…       — Я ушла с гостем, — Аяно глядела на него с хитрым прищуром, закусив маленький сахарный веер.       — А, так у вас это нормально, пропадать с первым встречным на несколько часов? — прозвучало слишком резко, и Энви, откашлявшись, тихо добавил: — Так и нарваться на какого-нибудь придурка недолго, знаешь ли.       — Такие к нам не ходят. Мало кто захочет совать нос в паучье гнездо ради парочки сладких мгновений. А если такие и находятся, ими занимается госпожа Ари. Обратно они, как ты понимаешь, не выходят.       — Что, даже если это большие шишки при деньгах и власти?       Она кивнула, хрустя сладким веером.       — Госпожа Ари сама из них.       — А Генгоро с Арэтой? Они случаем к какому-нибудь шишко-властному клану не принадлежат?       — Официально нет.       Энви умолк, потягивая чай. Слова Аяно наводили на мысль, которая его как тревожила, так и радовала. Эти ребята наверняка были на счету у других кланов, в том числе и у клана Аяно, и раз никто до сих пор не взял их в свой клан, Генгоро с Арэтой поручали довольно грязную работу. Энви это устраивало. Не устраивало его собственное положение. Конечно, эта парочка сможет его защитить, но что ему делать с урезанными способностями?       Хоть в лунный храм иди, ей-богу. Энви готов был вытерпеть ледяное пламя, если это вернёт хотя бы часть его силы.       Ему следовало подорваться с места и немедленно лететь к первому же лунному храму, попутно примечая подходящее для формулы Врат место; как послушный сын, он не должен был терять время за разговорами ни о чём с девчонкой, которую больше никогда не увидит; как одна из фигур Отца, он обязан был вернуться в Аместрис сегодня же.       Но четвёртый по старшинству гомункул даже не двигался с места. Подперев щёку рукой, он слушал неторопливую речь Аяно, похожую на мелодию флейты, наслаждался чаем и совершенно не горел желанием куда-либо спешить.       В конце концов, у Отца и его детей впереди целая вечность. Если план создателя пойдёт прахом, он, конечно, разозлится, но у него всегда будет ещё одна попытка, а Энви в это селение больше не попадёт, даже если очень сильно захочет.       Он подставил кружку под носик чайника и улыбнулся Аяно.