Я обещал вернуться: Клеймо Заклания

      Кимбли привык видеть, что в его присутствии большинство людей ощущает себя неуютно. Он наслаждался незримой властью, заставляя одних в спешке сбегать от него по самым разным причинам и выводя из себя других, и ни за что бы не подумал, что когда-нибудь окажется на их месте.       Его сосед по палате, несмотря на юный возраст и в целом приличное поведение, приводил Лотоса в неприятное замешательство. Альфонс не питал к нему тёплых чувств, но при этом не оставлял попыток «поладить». Не испытывал жалости, но действительно жалел, что тогда, на каменном пустыре, дело дошло до убийства. Опасался, но не желал оставить в покое.       Лотос уже несколько раз ловил себя на желании перевестись в другую палату, и, чёрт возьми, он так и бы и сделал, если бы не обстоятельства. Во-первых, он не собирался сбегать с этого поля боя. Во-вторых, Альфонс при всех его странностях был самым приемлемым вариантом — кто-нибудь другой уже бросился бы выяснять отношения на кулаках. А в-третьих, Лотос не мог упустить из виду настолько необычный экземпляр.       Сейчас кровать Альфонса пустовала, и Кимбли наслаждался одиночеством. Мальчишка отправился в гости к Огненному, конечно, в сопровождении медсестры. Сам он мог передвигаться разве что по стенке.       Пока Альфонс не вернулся, у него было время обдумать, что делать дальше. Кимбли не видел смысла сближаться с мальчишкой, с которым они вряд ли увидятся после выхода из больницы. Дальше каждый пойдёт своим путём: Альфонс — искать брата, а Багрового Лотоса наверняка привлекут к зачистке катакомб, где, по словам гомункула Грида, до сих пор шлялось немало бессмертных солдат. Кимбли заранее предвкушал, как будет рвать их на части взрывной алхимией и втягивать в споры тех, кто пойдёт зачищать катакомбы с ним.       Кого-то другого такой расклад устроил бы, но только не Альфонса. Попытки отмолчаться с ним не работали, и страха перед подрывником он не испытывал. Да и с чего бы, если мальчишка находился в куда более выигрышном положении, чем бывший пособник гомункулов?       Похоже, в чём-то ему придётся уступить. Возможно, после этого интерес юного алхимика угаснет? Ведь своей цели он достигнет. Это сейчас Альфонсу интересно, получится ли найти общий язык с недавним врагом, потому что недосягаемое всегда кажется слаще. Если дать ему иллюзию, что всё получилось, Альфонс переключит внимание на более важные для себя вещи.       Когда за дверью послышались шаркающие шаги, Кимбли уже мысленно составил пошаговый план. Главное — соблюсти середину, дать мальчишке, что он хочет, но не перегнуть, чтобы не разжечь в нём желание продолжить общение за пределами больницы. Погрузившись в свои мысли, Лотос бесстрастно наблюдал за тем, как Альфонса завозят на каталке. Он сидел с отсутствующим видом, прижимая к груди деревянную коробку, похожий на куклу, у которой обрезали все ниточки, и она бессильно опала, не имея ни сил, ни воли двигаться дальше.       — С возвращением, — негромко произнёс Лотос.       Альфонс встрепенулся, и его измождённое лицо оживилось. Поблагодарив медсестру, он осторожно положил на стол клетчатую коробку, покосился на простыню и, вздохнув, сжал подлокотники кресла-каталки. Худые руки напряглись, силясь удержать вес тела. Медсестра коснулась его плеча, но юный пациент остановил её жестом. Слабо улыбаясь, он оттолкнулся от кресла. Мгновение спустя мальчишка рухнул на кровать боком и тихо зашипел сквозь зубы.       Альфонс перевернулся на спину. Его дыхание было едва слышным, но впалая грудь тяжело опадала и поднималась под больничной рубашкой. Почти минуту он хватал воздух ртом, а когда отдышался, тихо произнёс:       — Сегодня… сегодня же было лучше, да? Когда меня смогут выписать?       — Ещё не скоро, Ал, — мягко ответила девушка, присаживаясь рядом с ним на кровать. Альфонс глянул на неё с таким видом, будто у него на глазах сожгли ценный алхимический трактат, чей пепел вдобавок растёрли ногой. — Потерпи хотя бы месяц, хорошо?       — Три недели, — зажмурившись, заявил он. — Я знаю, это мало, но… Я не могу быть здесь долго.       Склонившись над ним, медсестра прошептала ему что-то ласковое и успокаивающее. Кимбли уловил что-то про Эдварда — похоже, Альфонсу обещали, что его брата скоро найдут, а потому незачем ему из кожи вон лезть и выписываться раньше времени. Альфонс кивал, но явно лишь из вежливости.       Медсестра вскоре ушла. Оставшись наедине с подрывником, Альфонс некоторое время молчал. Пока он приходил в себя, Лотос разглядывал коробку на столе. Он уже догадывался, что там. Стоило отдать Альфонсу должное, он выбрал подходящий способ наладить отношения.       Наконец мальчишка пошевелился и соизволил сесть. По-прежнему бледный и худой, как мумия, он производил впечатление человека, который вот-вот свалится без сил, но в его взгляде горела решимость.       — Зольф? — свистящим шёпотом позвал он.       — Да? — вальяжно отозвался подрывник, слегка повернув голову.       Кимбли поймал себя на мысли, что успел отвыкнуть от собственного имени, и теперь оно казалось чем-то чужеродным. Зольфом называли мальчишку, который впервые взял в руки алхимический трактат, затем — юношу, что только поступил в Академию, а потом… Потом это звонкое имя где-то затерялось. Кимбли произносил его при официальных знакомствах, как произносят очередной титул. Для всех, в том числе и для самого себя, он оставался майором Кимбли и Багровым Лотосом.       — Ты же хорошо играешь в шахматы?       Эта бесхитростная попытка подольститься его позабавила.       — Допустим, — после секундной паузы усмехнулся подрывник.       — А… а я тоже умею. Только немного. Научишь, как надо?       — Иди с этим к Огнен… — Лотос прикусил язык, запоздало вспомнив о своём плане и, кашлянув, уже другим тоном добавил: — Впрочем, ты там уже был, да? Марко его ещё не посещал с предложением использовать философский камень?       Вовремя он про Марко ввернул. По лицу мальчишки скользнула тень, но едва подрывник упомянул бывшего коллегу, как Альфонс забыл о недовольстве. Усевшись на кровати поудобней, собеседник потянулся к доске.       — Вроде был, но… Что-то не получилось.       — Огненный отказался? Глупо с его стороны. Разве он не хотел изменить Аместрис или что-то вроде того?       — Да не в этом дело, — хмуро бросил Альфонс, расставляя на доске фигуры. — У камня заряда было всего ничего, полковнику не хватило.       Кимбли задумчиво хмыкнул. Мустанг его приятно удивил. Тот Огненный алхимик, которого он знал, не стал бы использовать философский камень для себя, но за те годы, что они не виделись, Рой, похоже, поумнел.       — Значит, он по-прежнему ничего не видит?       — А, нет, просто… Так плохо, что можно сказать, никак.       — Лучше, чем ничего, — равнодушно заметил Лотос. — Короля с королевой местами поменяй. И у чёрных тоже.       Фигуры с лёгким стуком опустились на положенные места.       — Лучше? Это издевательство, Зольф. Полковник же всё равно считай ничего не видит.       — Так выбейте философские камни у проигравших, в чём проблема?       — Вот сам и выбей, — забывшись, буркнул Альфонс. Кимбли вопрошающе вскинул брови, но собеседник как ни в чём не бывало продолжил: — А у тебя, кстати, камня не осталось?       — Какая очаровательная наглость… Увы, я лишился всех камней.       Альфонс искоса глянул на него и вдруг брякнул:       — Ага, по твоей физиономии не скажешь. Какой-то ты слишком довольный.       Кимбли неопределённо пожал плечами. Пусть верит, во что хочет. Его всё устраивало, пока Альфонс соблюдал приличия и не совал нос, куда не просят.       За разговором Альфонс успел расставить все фигуры. Кимбли окинул взглядом игрушечные армии. Кто бы сомневался, себе мальчишка поставил белые. Видимо, недавнего врага он всё ещё соотносил с чёрным цветом.       — Собираешься забрать преимущество себе? — с лёгкой усмешкой усмешкой поинтересовался Лотос, перебираясь к нему. — Извини, но это тебе не поможет.       Мальчишка невразумительно пробормотал что-то под нос и взял двумя пальцами пешку, которая закрывала ладью. Как наивно, с первого хода освобождать эту передвижную крепость.       Перехватив его взгляд, Альфонс вдруг изменил решение.       — Ты уже коснулся фигуры, ей и ходи.       — Это правило или ты только что придумал? — с подозрением спросил юный соперник.       — Альфонс, ради бога. Мне незачем что-то придумывать, чтобы загнать твоего короля в угол за несколько ходов.       Пешка сдвинулась с места, открывая ладью. Следующим ходом у чёрных освободился ферзь, а мальчишка хищно глянул на беззащитную чёрную пешку. Белый конь перепрыгнул через «солдат» — Альфонс явно рассчитывал, что доберётся до пешки или, если повезёт, до фигуры поважнее. Увы, через пару ходов он потерял бдительность, и белый конь пал жертвой чёрного скакуна.       — Первая кровь, — ухмыльнулся Лотос, забирая коня.       — Я ещё отыграюсь, — Альфонс ненадолго задумался, скользя взглядом по доске. Кимбли бесстрастно следил за тем, как он водит рукой над фигурами, не решаясь к ним прикасаться. Наконец он догадался походить слоном. Ещё ход — и слон сбил чёрную пешку, а мальчишка радостно улыбнулся.       Кимбли сбил его радость следующим же ходом.       — Ты слишком опрометчиво подставился под ферзя, — прокомментировал Лотос, вертя в руках чужого слона. — Ну? Что будешь делать теперь?       Расстроенно вздохнув, Альфонс убрал ладью поближе к королю, но за ней в погоню бросился чёрный слон. Мальчишка ожидаемо «напал» ладьёй на него, и в следующий миг…       — Мат, — объявил Кимбли и передвинул ферзя.       Альфонс растерянно посмотрел на доску, поднял взгляд на подрывника. В золотистых глазах застыл немой вопрос.       — Всё просто, — улыбнулся Лотос. — Тебе следовало быть осмотрительней.       — Так, давай ещё раз. Только я теперь чёрными.       Доска развернулась белыми фигурами к Лотосу. Оглядев своё войско, он сдвинул пешку, которая закрывала короля. Навстречу ей выступила чёрная пешка, «охранница» ферзя.       Кимбли одобрительно хмыкнул, и противник сразу приободрился.       На этот раз первой жертвой стал чёрный слон, который угрожал коню и стоявшему за ним ферзю. Стоило признать, на второй раз Альфонс действовал хитрее, но опыта ему по-прежнему не хватало.       — Шах! — с этим боевым кличем Альфонс натравил своего ферзя на пешку, что закрывала короля, но того сразу же загородил собой слон.       Увлечённый наступлением Альфонс кружил фигурами неподалёку от короля и совершенно упустил из виду белого коня. Несколько ходов спустя замечать его стало уже поздно — конь, поначалу защищавший короля, бросился в наступление и сбил чёрного ферзя.       — Эй! — возмутился Альфонс и потянулся за фигурой с таким видом, словно собрался забрать её и вернуть на место вопреки правилам.       — Всё честно, — снисходительно возразил Лотос, любуясь добычей.       Альфонс насупился. Он склонился над доской, явно настроенный выйти хотя бы на ничью, но тут заскрипела дверь. На пороге возник незваный, однако вполне ожидаемый гость.       Хоэнхайм встал, как вкопанный, потрясённо глядя на обоих. Кимбли мог долго гадать, какую картину легендарный алхимик думал здесь увидеть, но игра в шахматы с недавним врагом точно была последней в этом списке.       — Ну, папа! — с неприкрытой досадой отозвался Альфонс. — Ой, то есть… Здорово, что ты пришёл. Ты сильно устал, да? Садись, садись, а я сейчас…       Хоэнхайм прошёл в палату, но садиться не стал. У него был такой вид, будто он вот-вот извинится за то, что зашёл не вовремя, развернётся и выскочит обратно. Кимбли с трудом узнавал в нём человека, который ранил Прайда и вынудил гомункула бежать, пока не добили. Тогда Хоэнхайм был таким, каким и должен быть легендарный алхимик, но теперь от той величественности и следа не осталось. Перед ним стоял отец, который ощущал себя третьим лишним, когда чужаком должен был чувствовать себя Лотос.       Хоэнхайм обошёл кровать и приблизился к ним. Он едва глянул на доску и недвусмысленно покосился в сторону двери.       — Нет, Ал, я так… проведать. М? Давно ты играешь в шахматы?       «Он только заметил? — удивился про себя Кимбли. — Боже, что за рассеянный человек… Раз уж пришёл к сыну, мог бы хоть притвориться заинтересованным в том, что происходит вокруг. Чёрт возьми, это не так уж сложно».       Альфонс одарил его искренней улыбкой, похоже, посчитав эти слова за похвалу.       — Это моя вторая партия, — гордо сообщил мальчишка. — Хочешь с нами за компанию?       Он так и светился надеждой, что услышит в ответ «да». Лотос мысленно поставил на противоположный исход. Хоэнхайм не выглядел, как человек, которого интересуют подобные игры. Вряд ли его цепляли развлечения, приятные для обычных смертных. Слишком долго Хоэнхайм прожил, чтобы проникнуться ими теперь.       — Прости, — горько улыбнувшись, бессмертный коснулся руки Альфонса. — Я не могу ни о чём думать, пока Прайд здесь. Но как только я с ним разберусь, обязательно…       Альфонс поджал губы. До того, как он снова улыбнулся, Кимбли успел заметить промелькнувшее на бледном лице разочарование.       — Обязательно, — кивнул Альфонс.       Он не верил ни на йоту, Кимбли слышал это так же ясно, как биение собственного сердца, но Хоэнхайм не обращал внимания на такие мелочи.       — Я всё понимаю, — грустно шепнул Альфонс, когда за его отцом закрылась дверь. — Прайда нужно остановить. Зольф, как думаешь, где он прячется?       — Ему нужна доступная добыча. Вероятнее всего, он рядом с тюрьмой или кружит у больницы. Странно, что Хоэнхайм до сих пор его не вычислил. В любом случае, тебе-то беспокоиться не о чем, — Кимбли на секунду-другую смолк, осознав, что едва не проговорился о своих проблемах с Прайдом, а потом равнодушно продолжил: — Переселяться в тебя у него нет смысла, на твоего отца, наоборот, не хватит сил.       — А тебе? — встрепенулся Альфонс, зацепившись за мимолётную оговорку. — Тебе есть, о чём беспокоиться?       — А меня он не переварит. Один раз, как видишь, он уже попытался, и для него всё закончилось весьма плачевным образом. Ты будешь ходить или сдаёшься?       Альфонс заносчиво фыркнул, сразу напомнив этим Стального. В золотистых глазах появился знакомый блеск.       — Ещё чего. Я буду играть, пока не выиграю.       — Не хочу тебя огорчать, но в ближайшее время это точно не произойдёт. Хотя, вероятность обратного, безусловно, существует.       Кимбли покосился на третьего участника их игры, о котором он пока ни словом не обмолвился — тень под столом ощерилась в ответ клыкастой пастью.       Прайд был здесь.