Я обещал вернуться: Клеймо Заклания

      На Имбирной площади было людно. Настолько людно, будто здесь собрался весь город, и светло, как в полдень. Проходя по аллее фонарей, больше похожих на прожекторы, Энви старался держаться в ускользающей от него тени змеелюда. Воронёнок умчался к своему брату, зверолюд, который оказался лисом и назвался Ютакой, быстро свернул куда-то в сторону и скрылся, пообещав, что скоро вернётся. Даже Аяно ушла. Санго, зараза такая, без всякого труда уговорил её помочь с приготовлениями. Энви чувствовал себя брошенным. Вообще-то, его должно было это радовать, он же собирался чуть позже ускользнуть на поиски харью. И всё-таки, ему было обидно.       Энви хвостиком следовал за змеелюдом, перескакивая через чужие циновки и ноги. Он сам не заметил, как схватил змеелюда за край дорожного плаща, чтобы не потеряться.       Юкио покосился на него через плечо и вдруг усмехнулся.       Отдёрнув руку, Энви принял независимый вид. Ничего смешного он в своих действиях не видел.       — Не обижайся. Ты просто мне кое-кого напомнил.       Гомункул нахмурился. Нашёл, чем оправдываться.       — Можешь держаться, если тебе так удобней.       «Мне твоего разрешения не надо», — мысленно огрызнулся Энви. Сказать то же самое вслух он не осмелился.       Держась ближе к Юкио, но больше не касаясь его, гомункул добрался до двух циновок недалеко от сцены. Обе были такими большими, что вмещали в себя по два-три обычных соломенных квадрата, а между ними стоял столик с узорными ножками в форме драконьих лап. Алые блюда, доверху наполненные сладкими закусками, как специально стояли треугольником, напоминая гомункулу о собственных метках.       Энви устроился бок о бок со змеелюдом. На этих циновках можно было даже лежать, чем Юкио благополучно воспользовался. Энви облокотился на столик и небрежным тоном осведомился:       — Слушай, а ты надолго в городе?       — На пару дней. Я бы задержался здесь подольше, но обстоятельства…       — Получается, мне придётся тащиться с тобой? — перебил его Энви, не желая выслушивать, почему змеелюд так торопился.       — Получается, да.       Подперев щёку кулаком, Энви уставился на ширму, что скрывала происходящее за сценой. Он больше не видел смысла продолжать разговор, но Юкио, похоже, так не считал.       — Впутывать тебя в мои дела я не собираюсь, не беспокойся.       — Ты собираешься заняться чем-то опасным? — заинтересовался Энви. Развернувшись к змеелюду, он впился в собеседника взглядом. — Это какая-то охота? Очистка кварталов от белого пламени? Драка с другим кланом?       — Ну, с последним ты почти угадал, — Юкио приподнялся на локтях, а затем сел. Наверняка ему не понравилось смотреть на гомункула снизу вверх. — Правда, с каким именно кланом, я пока не выяснил.       Энви в нетерпении заёрзал на месте. Вот это уже сулило неплохую такую добычу! Правда, Энви не был уверен, что сможет повторить круг, который когда-то на его глазах начертил старший Элрик. Элрик уже виделся с Истиной, для него что-то подобное раз плюнуть. Энви же, хоть и обладал чем-то похожим на биоалхимию, не мог назвать себя большим знатоком самой алхимии. Области, связанной со Вратами, он предпочитал не касаться вовсе, чтобы не нарваться на недовольство Отца.       — А за что драться будем? — потёр руки гомункул.       — Драться будем не мы, а я, — терпеливо поправил его Юкио. — И, скорее всего, Генгоро с Арэтой.       — Хорошо, за что будешь драться ты?       Взгляд Юкио стал острым и таким пронзительным, что у гомункула перехватило дыхание. Похоже, он затронул больную тему. Пока Энви лихорадочно размышлял, в какую сторону повернуть разговор, змеелюд продолжил:       — За своего брата. Чёрт, если бы не Санго со своим договором, я мог бы отправиться уже сейчас…       — Так отомстить не терпится?       — Нет, это подождёт. Но как только Дайске окажется в безопасности… Я разберусь со всеми, кто посмел его тронуть.       Энви присвистнул. Он понятия не имел, что за личность этот Дайске, но Энви дико захотелось оказаться на месте брата Юкио, и от мысли, что это невозможно, было только больнее.       Отвернувшись, гомункул ожесточённо потёр лицо. Глупо, глупо, глупо! Он же Юкио почти не знает, может, у них в семье было бы гораздо хуже, чем под крылом Отца. В конце концов, семья Юкио не обладает таким же влиянием и уж точно уступает в силе.       «И ещё они заботятся друг о друге, — запел в сознании гаденький голосок. — Вот уж точно, слабаки. Правда, кто тут слабак, ещё можно поспорить, верно, маленькая зелёная пиявка?»       — Я не пиявка! — вслух возмутился Энви, ударив кулаком в ладонь.       — С чего это ты? Никто и не спорит, — удивлённо вскинул брови Юкио и кивнул на сцену: — Смотри-ка, начинается.       Энви развернулся к сцене, радуясь, что можно оборвать разговор. И как только он отвернулся, на плечи легли прохладные руки.       — Это я, — произнесла Аяно раньше, чем он успел испугаться. — Скучал?       — Да нет, мы тут… разговаривали. А ты чем так долго занималась?       — Хочешь, потом расскажу? — прошептала она прямо в ухо, обвивая за шею.       Энви поймал её за руку, раздумывая, вывернуться из её объятий или оставить всё так. Аяно сбивала его с толку. Он не понимал, как можно настолько открыто вести себя с тем, кого знаешь всего-то день. Они были друг другу никем, но Аяно позволяла ему почувствовать себя кем-то особенным и почти ничего не требовала взамен.       У неё были красивые руки. Худые, с выступающими под тонкой кожей косточками, с маленькой родинкой на указательном пальце, они пахли чем-то лёгким, цветочно-коричным.       Помедлив, Энви выпустил её ладонь. Пусть делает, что хочет.       На сцене как раз появился Санго, разодетый в пух и прах. Его лицо скрывала золотисто-чёрная полумаска, прежний костюм сменили многослойные одежды, в которых он походил на редкий диковинный цветок. Энви смотрел на него с приоткрытым ртом, мысленно примеряя такое же на себя и приходя к неутешительному выводу, что на нём подобное смотрелось бы, как листья капусты.       В какой-то момент под боком гомункула устроился Юу. Воронёнок вцепился в локоть, так что отвязаться от него не было никакой возможности. Энви сделал вид, что не заметил его, но Юу очень быстро напомнил о себе. Мелкий стал шёпотом делиться своими впечатлениями от праздника, от Санго и от всего, что их ещё ждёт. Клюв у него не закрывался ни на секунду.       Стрельнув глазами по сторонам, Энви понял, что болтовня Юу не устраивает только его. Как будто для остальных это было в порядке вещей.       — Иди к Керо, а? — негромко процедил гомункул.       — Не хочу, они там пить будут. Энви, Энви, а ты знаешь, как это движение называется? Нет? Так я тебе сейчас расскажу…       Энви подкатил глаза. На сцене порхал туда-сюда Санго, умудряясь при этом петь и не сбивать дыхание. Его голос то звенел на высоких нотах, то резко опускался так низко, что напоминал рык. Многослойные одежды колыхались в настоянном на цветочном аромате воздухе, превращая Санго в существо причудливое, но не лишённное изящества.       Юу вдруг смолк. Удивлённый, Энви развернулся к воронёнку и встретился взглядом с лисом Ютакой. Тот устроился на краю циновки, одним своим присутствием удерживая Юу от болтовни.       Энви больше ничего не отвлекало. Он скользил взглядом по толпе, высматривая мосты-харью, ловя себя на мысли, что не горит желанием возвращаться.       Он мог остаться здесь. Отец в жизни не узнает, куда он пропал. Энви проник в Сэнко через Врата, значит, след в любом случае потерян.       «А если Отец может выслеживать через Врата? — обожгло его внезапной мыслью. — Никто из нас не знал, где пределы его способностей. Если он узнает, что я здесь прохлаждаюсь… Блин. И внешность сменить не выйдет. Хотя, он бы меня по-любому узнал».       — …Так это правда? — прорвался сквозь поток мыслей голос Юу. — Ютака, вы приютили живое золото?!       — Тише, балбес, — зашипел в его сторону лис. — Он смертный, так что не совсем живое золото. К тому же, он уже не здесь.       — У-у, жа-алко… — разом потерял интерес, Юу. — А где он сейчас?       — Далеко отсюда, — отчеканил Ютака, намекая, что дальнейшие расспросы излишни.       Гомункул встрепенулся. От Керо он слышал, что живым золотом называли тех ёкаев, которые имели такие глаза и волосы. В идеале, акурэ тоже должен быть того же цвета. Услышав про них, Энви невольно подумал, как же им повезло, но Керо быстро охладил взметнувшуюся было зависть. Мало радости принадлежать к золотой касте, если тебя считают то ли талисманом, то ли добычей, чья плоть приносит удачу.       Странно, что они смертного почти определили как «живое золото». Волосы можно покрасить, янтарных глаз у нормальных людей в принципе не встречалось. По крайней мере, у местных. Но вот загвоздка, Ютака даже слова не сказал, что их смертный чудил со своим образом. Это навело Энви на мысль, от которой его бросило в жар.       — Смертный? — вполголоса повторил Энви. Он понимал, что это слишком хорошее совпадение, чтобы быть правдой, но не удержался от вопроса: — Он случаем не через такие большие двери попал? Ну, которые появились из ниоткуда и исчезли туда же?       — А ты откуда знаешь? — с подозрением спросил Ютака.       — От Генгоро слышал.       Ютака не ответил, но его реакции было достаточно, чтобы Энви понял: он действительно говорил про Эдварда. Значит, и Генгоро говорил про алхимика, когда упомянул златовласого мальчишку на Кленовой улице, которого видели в самый разгар боя с бессмертными солдатами. Подумать только, они были так близко друг к другу! Энви уже раз десять мог использовать его умения!       «Стоп. Если Эдвард здесь, получается, план Отца… Ха! Если я приведу его, Отец всё простит! Знать бы только, где Эдвард сейчас…»       Новости об Элрике его взбудоражили. Гомункулу не терпелось выведать у Ютаки, куда направился Эдвард, с кем и как давно, вытрясти каждую мелочь и не отпускать, пока лис не расскажет всё. Энви держался лишь потому, что понимал, чем такая спешка может обернуться. Оглянуться не успеешь, как в охотники за живым золотом запишут.       Энви снова обратил своё внимание на сцену. Санго успел вытащить туда девчонку в полумаске с орнаментом, издалека похожим на тонко прорисованные перья. На ней были простые голубые одежды, рядом с которыми богатый костюм вранолюда казался ещё вычурней.       — Энви, пойдём потанцуем? — вдруг предложила Аяно.       — На сцену? — нахмурился он.       — А ты хочешь?       — Что? Нет! Я вообще не танцую!       Аяно окинула его оценивающим взглядом под хихиканье Юу и заинтересованный взгляд Ютаки. Один змеелюд не принимал участие в этом цирке. Казалось, что он глубоко задумался, но у него был слишком ясный взгляд. Наверняка Юкио следил за обстановкой, как и полагается заклинателю, и проблемы гомункула для него и рядом не стояли с основной задачей.       — По тебе не скажешь, — вынесла вердикт Аяно и потянула его за руку.       Энви бросил умоляющий взгляд на свою компанию. Юу уже занял его место и зыркал оттуда по сторонам, полностью оправдывая птичье происхождение. Змей вдруг ожил и стал вполголоса объяснять что-то лису, который кивал с таким важным видом, будто ему тайны мироздания раскрывали.       Аяно обхватила гомункула за плечи, не давая ускользнуть.       — Ну что ты как маленький, — поддразнила его паучиха.       — Я и есть маленький, — обиженно пробурчал гомункул. — Я несколько дней как ёкай, не забыла?       Аяно улыбнулась, медленно накручивая одну из его прядей на палец. Энви прикусил губу. Он бессовестно врал про то, что не танцует. Маскируясь под людей с высоким происхождением, он научился танцевать и не вредить при этом партнёрше. Задачка была не из лёгких, но с помощью Ласт он тогда справился. И хоть с того момента прошло немало времени, уроки сестры Энви всё ещё помнил.       За спиной Аяно поднялось ещё несколько ёкаев. Они направились к центру площади, где как раз оставалось свободное место.       — Я давно этого не делал. Ну, с прошлой жизни, знаешь?       — Да забудь ты о ней уже. Ты сейчас в Сэнко, не где-то там. А у нас, видишь ли, нет неправильных танцев. Смотри, — она кивнула на Юу, который успел незаметно для них обоих пробраться к центру площади.       Воронёнок гордо приосанился и, подтянув повыше свою полумаску, сорвался в танец. Быстрый, лёгкий, похожий на ветер, он кружил рядом с другими ёкаями, то подстраиваясь под их движения, то снова возвращаясь к своим. У Энви перехватило дыхание. Этот мальчишка чувствовал себя свободным, что бы он ни делал. Для него свобода была такой же естественной, как дыхание, и Энви даже завидовать здесь не мог. Он только смотрел, завороженный порхающим силуэтом.       Подлетев к ним, Юу схватил его за рукав и потянул вперёд. Раньше, чем он успел опомниться, воронёнок вытащил его на залитые светом фонарей плиты, а сам, скользнув вбок, скрылся за спинами танцующих.       Рядом пристроилась Аяно, уже с веерами в обеих руках. Она закружилась рядом, и веера затрепетали в её руках, точно пойманные бабочки. В её резком, быстром танце было очарование стихии, которое влекло гомункула, подталкивало подхватить этот танец. Энви колебался всего несколько секунд. Когда Аяно коснулась веером его плеча, он сорвался с места и закружился бок о бок с ней.       — А говорил, не умеешь! — рассмеялась Аяно, перехватывая его за руку.       — Я сказал, что давно не практиковался!       Энви не понимал, что с ним происходит. Ему было легко, так легко, будто он сейчас оторвётся от земли, хотелось кружиться и кружиться, пока ноги держат. Он не мог надышаться этим воздухом и царившим вокруг весельем, он словно сорвался с цепи и нёсся, не разбирая дороги, не задумываясь, куда эта дорога приведёт.       Когда музыка на сцене сменилась второй раз, Энви остановился. Заметив, как он хватает ртом воздух, Аяно с улыбкой протянула ему веер. Кивнув в знак благодарности, он стал обмахиваться веером.       Не успел Энви толком отдышаться, как на плечи навалилась живая тяжесть, а шею обхватили худые руки.       — А вот и я! — радостно объявил Юу.       — Слезь, а? Тебя ещё не хватало…       — Конечно, меня не хватало! Смотри, там праздничные огни запускают!       Энви послушно поднял голову и чуть не ахнул: ночное небо озарилось светом сотен запущенных фонарей. Их сияние расходилось мягкими волнами по облакам, окрашивая небо в тёплые оттенки рассвета, и всю эту подвижную, постоянно меняющуюся картину сопровождал лёгкий звон колокольчиков, которые серебристыми нитями свисали со стен бумажных светильников.       Энви никогда не считал себя ценителем прекрасного, но даже его проняло.       — Это ещё не всё, — Юу перешёл на свистящий шёпот. — Сейчас бахнет!       Воронёнок показал на два фонаря, которые отбились от основной группы и, гонимые порывами ветра, столкнулись боками. В следующий миг бумажные стенки гулко лопнули, и во все стороны брызнули разноцветные искры и ленты.       Бумажные шары хлопали один за другим, точно по цепочке. От непрекращающегося треска у Энви звенело в ушах, но он жадно слушал и смотрел, позабыв о том, что хотел остаться для всех сторонним наблюдателем, временным попутчиком, которому незачем проникаться чужой жизнью.       С неба шелестящим дождём сыпались ленты, цеплялись за одежду и волосы, переплетаясь между собой наподобие гирлянд. Энви встряхнулся, но на место сброшенных лент прилетели новые: воронёнок, который бессовестно расселся на его плечах, успел наловить целую горсть лент и теперь щедро осыпал его трофеями.       Праздник продолжался.