***
Дайске болтался в пасти котолюда, как тряпичная кукла. Он уже устал брыкаться. Все его попытки выскользнуть из пасти приводили лишь к тому, что его встряхивали, перехватывая покрепче, и несли дальше. — Ну и куда ты меня несёшь? — осведомился Дайске, надеясь, что его голос не слишком дрожит. Кот зашипел на него сквозь зубы, и Дайске прикусил язык. Чем его злить, лучше глядеть по сторонам. Может, хоть дорогу удастся запомнить. Вон слева мелькнула лавка со скелетом рыбы вместо вывески, а чуть дальше — костяное дерево. Ёкай это или чья-то поделка, Дайске не разглядел. Они уже точно оторвались от Тари, но кот даже не думал останавливаться. Дайске казалось, он бежал даже быстрее прежнего. «Могу его понять, — усмехнулся про себя Дайске, хорохорясь перед самим собой, чтобы сохранить какое-никакое спокойствие. — Стоит ему остановиться, и за нами ещё кто-нибудь увяжется. А драться он сейчас не хочет. Нет, всё-таки, куда он меня несёт?» Как только Дайске мысленно задал себе этот вопрос, как перед ним мелькнула знакомая вывеска. Он встрепенулся, холодея от мысли, что кот несёт его на Нижний Рынок. Дайске слышал, что здесь творят с теми, кому не повезло родиться в слабом клане, который не может защитить «живое золото». «Нет, нет, не может же он так просто… Я же из влиятельного клана! Он хоть понимает, что его ждёт, если он… Проход, он точно ищет проход, вот и всё. Их же на Нижнем Рынке, как кротовых нор». Свернув за вывеску, заляпанную чем-то тёмным, кот помчался по кварталу инугами. Здесь было шумно, воняло псиной и мясом, зато мало кто обращал на них внимание. Похоже, котолюды здесь появлялись часто. Шумный, похожий на ярмарку самого дрянного пошиба, квартал инугами остался позади. Нырнув в грязный переулок, кот выскочил уже на свою территорию. В этом квартале о кошачьем семействе кричало всё, от флюгеров до узоров на мостовой, и здесь было куда спокойней, чем у псов. Дайске понял, что поторопился с выводами, когда прямо на крыше завыли друг на друга два кота. Они самозабвенно орали, шипели и костерили один другого с тем наслаждением, с каким другие вели между собой светскую беседу. Чем их драка закончилась, Дайске так и не узнал. Кот понёс его прочь от собратьев, к харью, который показался из-за ветхого дома. На этом мосту оказался передвижной рынок — пожалуй, единственное место, где высшие и низшие ёкаи торговали вместе. Кот проскочил между рядами, низко наклонив голову, заслоняя добычу так, чтобы никто не смог её толком разглядеть. На другом конце харью оказался лес. Красные клёны шумели широкими листьями, и по их веткам сновали туда-сюда древесные духи, похожие на белок. Здесь было тихо, пахло смолой и влажной землёй, и Дайске невольно задумался, насколько же далеко они ушли. Нервно оглядываясь, кот потрусил по тропинке. Дайске чувствовал, как котолюд дрожит и задыхается от долгого бега, и у него появилась надежда, что сейчас его похититель свалится без сил. Кота пошатывало, и в какой-то момент он тяжело привалился к бугристому стволу. Дайске рванулся и наконец выскользнул из его пасти. Вскочив на ноги, он бросился обратно по той же тропинке, когда по ногам ударило что-то мягкое и упругое. Перед самым лицом мелькнул кошачий хвост, а затем над ним навис рыжий кот. Зверь зашипел, прижимая уши к голове, придавил к траве мягкой лапой, спрятав когти и, наконец излив своё недовольство, снова схватил его за ворот. Кот притащил его к пещере. Она оказалась такой просторной, что здесь без труда умещалось больше десятка котолюдов. Все они были в зверином облике. Дайске вспомнил, что обитатели третьего Ёмона отличались от первых двух как раз тем, что звериный облик жаловали куда больше человеческого. На их Ёмоне по-другому было не выжить, но они сохраняли свои привычки даже там, где необходимости постоянно ходить зверем не было. На вошедшего мало кто обратил внимание. Только серый, с одним уцелевшим ухом, заинтересованно потянул носом, да чёрный лениво приоткрыл глаза. Остальные мирно спали. — Что это у тебя? — протянул серый, растягивая пасть в широком зевке. Пройдя вглубь пещеры, рыжий выплюнул свою добычу. Дайске невольно попятился и прижался к стене лопатками. Камень был холодный, но юного хэби обдало жаром, будто он прикоснулся спиной к жаровне. — А ты принюхайся, Асэби, — съехидничал он. — Ну, принюхался, и чт… Погоди, — выражение его морды изменилось. — Этот что, живое золото? Вид у рыжего был такой торжествующий, что Дайске передёрнуло. Котов надо было чем-то отвлечь. Но чем? Он осторожно огляделся и сразу привлёк внимание матёрого чёрного кота. — Просто посиди тихо, — прорычал тот. Морда у кота была самая что ни на есть бандитская. — И, может быть, тогда умрёшь быстро. — Эй, Гаро, — несмело позвал его тот самый котолюд, который притащил Дайске сюда. — Я выкрал мальчишку у оммёдзи. Из-под самого носа. Бежал к вам, лап не жалея. Мне же полагается?.. Чёрный кот задумчиво прищурился. От его откровенно плотоядного взгляда Дайске стало страшно. Теперь плен у вранолюдов уже не казался такой уж неприятностью. Те хотя бы не собирались его трогать — он был нужен в качестве заложника, чтобы выбить у Нокамура выгодные им условия. Дайске покосился на выход. За просторным зевом пещеры была свобода, но к ней не прорваться. Слишком много здесь хищников. Тем более, это кошки. Они дадут пробежать, может, даже позволят выбраться за пределы убежища, но после сразу нагонят. «Боги, пусть хоть кто-нибудь их отвлечёт!» — в мыслях взмолился Дайске. — Ну, ну, нечего так убиваться, — с внезапным сочувствием произнёс чёрный, расчёсывая свежую рану на ухе лапой. Дайске вздрогнул, заметив, насколько у него крупные когти. — Ты ж так не убьёшься, — захихикал дымчато-серый, которого Дайске про себя назвал Одноухим. — Чего дрожишь? Мы ведь ещё даже не начина… Асэби резко смолк и вытаращился на силуэт, который остановился у входа в пещеру. Другие котолюды как по команде развернулись туда же. Они молчали. Молчал и пришлый. А Дайске смотрел на пернатого гостя и не верил своим глазам. Видно, боги его услышали. Вот только его спасителем оказался огромный трёхлапый ворон.Глава 21. Двуликие и хвостатые
28 июля 2023 г. в 22:11
Они влипли. Влипли с того самого момента, как Тари решил, что брать в проводники именно этого котолюда — хорошая идея. Котолюд был в таком невыгодном положении, что Тари в голову не пришло подозревать его в вынашивании столь наглого плана. Всю дорогу до ближайшего харью котолюд был неизменно вежлив, заискивал перед Тари, беззубо подшучивал над Кио, и маг расслабился. Что мог каинин, лишившийся своей силы? Хоть и Тари потерял большую часть своих артефактов в борьбе с Отцом, как боец он всё же мало в чём уступал котолюду. К тому же, он привык полагаться не только на багвардские артефакты, и ощущал своё преимущество на всех уровнях.
Теперь он жестоко расплачивался за собственную беззаботность. Он гнал умаппу, не жалея ни себя, ни его, ни вцепившегося в плечи Кио. Но как он ни старался, расстояние между ними и котом, который держал в зубах свою добычу, постепенно увеличивалось. Кот прекрасно ориентировался как на обычных дорогах, так и на мостах-харью.
Мару храпел и взвизгивал, и гребень на его шее наливался кровью. Умаппа жаждал догнать котолюда так же сильно, как его хозяин, хоть и по другой причине. Увы, одной его скорости здесь было мало.
Кот резко свернул вправо, к харью. Мост уже исчезал, но кот без колебаний заскочил на него. Мару развернулся за ним, не дожидаясь, пока хозяин дёрнёт за вожжи. Не сбавляя скорости, умаппа понёсся к мосту.
Мощные копыта ёкая прошли сквозь доски. Миг спустя мост окончательно растворился в воздухе. Пробежав вперёд ещё немного, Мару сбавил шаг и наконец остановился. Чешуйчатые бока тяжело вздымались, воздух со свистом вырывался из его ноздрей. Гребень умаппы налился красным до такой степени, что казалось, вот-вот лопнет.
Тари хотелось рвать и метать, но он понимал, что это не поможет. Сам виноват, что вернул подлецу его ёкайские силы. Не надо было этого делать. Надо было держать до конца на коротком поводке, пока они не добрались бы до земель Сеисана.
Барабаня пальцами по чешуйчатой шее коня, Тари соображал, что им теперь делать. Дайске нужно вернуть, это факт. Без него заявляться и просить что-либо у Нокамура бессмысленно. К тому же, собратья этого котолюда могли запросто оказаться каннибалами. За живое золото можно не только получить выкуп. Согласно поверьям, их плоть приносит невероятную удачу. Достаточно даже небольшого кусочка.
Тяжело вздохнув, Тари ткнулся лбом в отростки гребня и тихо простонал:
— Дурак, ну какой же дурак…
— Простите, — вдруг всхлипнули за спиной.
Не оборачиваясь, Тари махнул на него рукой.
— Ты тут причём? Твоего Дарлана, я ж знал, что он готовит какую-то пакость, но это… — взъерошив волосы, он оглянулся на лисёнка. Кио выглядел таким несчастным, будто он лично положил змеёныша коту в пасть. — Ладно, прорвёмся. Кио, ты запомнил его запах?
— Да, но я не знаю, как далеко вёл тот харью. И дальше он точно по другим харью скакал, — Кио потупился. — Чтобы его найти, нужны амулеты. Либо услуги взрослой кицунэ.
— У нас нет на это времени, — отрезал Тари. — Погоди, амулеты? У нас вроде было что-то поисковое. Дрянного пошиба, правда, но уж что есть…
Отогнав умаппу под дикую сливу, маг принялся рыться в мешке. Нужный ему кристалл был прозрачным, как стекло. Соединиться с ним было не проблема, но вот заставить его работать… Поначалу кристалл никак не хотел настраиваться. Он был слишком слаб, чтобы работать на таких расстояниях, как положено.
— Похоже, он голоден, — выглянув из-за его плеча, произнёс Кио. — Заряд маленький. Его в храме бы насытить.
— Да? — Тари мысленно послал в амулет магический импульс. В ответ пальцы кольнуло, будто он держал очень слабенький шокер. — Нда, твоя правда. От меня от заряжаться не желает. Вот же… Ладно, а если так?
Прикусив палец, Тари капнул немного крови на поверхность кристалла. Ему нужен был рабочий амулет прямо сейчас, а не через несколько часов. Можно было бы отыскать ещё торговца амулетами, только вот вокруг не было ни души. К тому же, второй Ёмон не был знаком Кио, и при таком раскладе они были обречены бродить кругами.
Кристалл вспыхнул голубым, и капля втянулась внутрь, мгновенно потемнев. Амулет засиял ярче. От него вдаль потянулся тонкий луч. Положив руку на гребень умаппы, Тари тронул умаппу с места.
Мару понёсся по дороге, и тяжёлый топот его копыт казался слишком громким в стылом воздухе. Он мчался в ту сторону, куда указывал луч.