Он
10 марта 2019 г. в 22:12
Молодой мужчина сошел с трапа самолета, чувствуя себя в аэропорту Ричмонда почти как дома. Какой уже раз он идет по этим коридорам, проходя таможенный контроль, ища свою дорожную сумку среди кучи чьих-то вещей и ловя такси у выхода. Казалось, что не осталось ни одной страны, которую он бы не посетил в своих поисках, но они до сих пор не увенчивались успехом. И это не то чтобы выводило его из себя, больше расстраивало, а каждое возвращение домой заставляло на некоторое время опустить руки и запереться в своем кабинете. Там он мог сидеть практически без еды, без сна по нескольку дней, перебирая свои дневники. Этот раз не стал исключением.
Увидев, что он вернулся, семья, все еще теша себя надеждами о перемене его характера, высыпала ему на встречу, но, казалось, что после ухода жены, которую он никогда особенно не любил, но сильно привязался к ней за все то время, прожитое вместе, все стало только хуже — он даже не удосужился поздороваться, только махнул рукой и быстро скрылся в своем кабинете, забрав с собой даже сумку.
— Он абсолютно неисправим, — было ему ворчание вслед, на которое он не обратил никакого внимания.
Первым делом в кабинете он заметил, что старый портрет, который так нравился его жене, лежит лицевой стороной на столе, будучи развернутым ко входу. Мужчина нахмурился и поставил его так, как было, бросив перед этим свою сумку на диван, стоявший в углу. Затем он обратил внимание на то, что его кресло отставлено в сторону. «Интересно, кто же тут хозяйничал в мое отсутствие», — подумал он, поборовшись с порывом пойти и поругаться по этому поводу с семейством. Он поправил кресло и сам сел в него. Оно скрипнуло, а мужчина, наклонившись, достал из самого нижнего ящика старую и потрепанную книжицу с выцветшей обложкой. Откинувшись на спинку, он открыл ее на странице с одной из закладок, отмечавших его самые памятные места, и погрузился в чтение.
12 сентября, 1791 год
Вчера мне исполнилось восемнадцать лет. Я полон внутренних сил и надежд. Я должен устроить свою карьеру, завести семью. Последнее кажется мне странно пугающим и окрыляющим одновременно. Боюсь, что найду ее слишком рано, что не успею сделать ничего, но и боюсь того, что вовсе не найду ту самую девушку. Но передо мной пример Бенджи и его чудесной жены Эбигейл. Они так счастливы, что любые страшные мысли отступают. Видеть их улыбки — одна из самых вдохновляющих вещей в мире. Надеюсь, что когда-нибудь я буду улыбаться так же, построив успешную карьеру и обнимая свою любимую жену и глядя на наших детей.
27 августа, 1796 год
Не могу поверить в то, что малышка Мэй выходит замуж. Искренне надеюсь на то, что мистер Джеймс Уэст будет действительно заботиться о моей сестренке. Впрочем, глядя на их связь, по-другому быть и не может.
Мне грустно понимать, что за пять лет я не изменился ни на год. Возможно, судьба дает мне шанс построить успешную карьеру, чтобы дать ей и нашей семье все самое лучшее. Но глядя на то, как моя младшая сестра готовится к свадьбе со своей родственной душой, меня терзают сомнения.
19 апреля, 1803 год
Я не чувствую к ней абсолютно ничего, кроме жалости. Одинокая, живущая за счет старшего брата и его семьи Дарлин очаровывает своим умом, своей силой. Я отчаялся. Мне тридцать лет, а я до сих все тот же восемнадцатилетний юнец. в последнее время испытываю острую необходимость о ком-то заботиться, и Дарлин готова дать позволить мне заботиться о ней. Пусть у нас будет не семья, а только ее подобие, пусть общество осуждает нас, пусть мы пообещаем друг другу все равно не сдаваться и искать своих родственных душ, но лучше так, чем коротать свою вечность в одиночестве.
30 января, 1808 год
У нас родился сын. Назвали его в честь нынешнего президента. на мой вкус Томас Джефферсон Кэйн звучит слишком вычурно, но Дарлин нравится.
28 августа, 1810 год
На свет появилась дочь. Все еще не испытываю вселенского счастья, хотя, наверное, должен, но она очаровательная. Настоял на том, чтобы ее первым именем было Мэй, хотел почтить память малышки Мэй. Она была слишком молода и прекрасна, чтобы умирать, но смерть не разделяет людей на грешников и святых, она только забирает. Надеюсь, что моя дочь будет счастлива с этим именем.
13 июня, 1827 год
Свадьба Томаса. Ему всего 19 лет, и я, глядя на него, понимаю, что моя женитьба на Дарлин не была ошибкой. Хотя все еще странно, что сын будет стареть, в отличие от своих родителей, но главное, что он будет счастлив. Маргарет чудесная девушка. Возможно, мы увидим своих внуков, правнуков, хотя я хотел бы состариться и умереть раньше, чем мои дети.
19 февраля, 1829 год
Я только приехал из Франции (все еще один), на меня свалилось сразу столько новостей.
Первое, у меня появилась внучка. Дарлин Маргарет Кэйн. Такая же очаровательная, какой была ее тетя во младенчестве. Лежит и хлопает своими зелеными глазами, махая пухлыми ручками. Чувствую, что должен испытывать радость и счастье, но не могу.
Второе, моя Мэй выходит замуж. Желаю ей искреннего счастья в браке с мистером Джоном Адамсом. Улыбаюсь, хотя практически ничего не чувствую. А птичка улетает из гнезда.
31 августа, 1836 год
Томас в трауре, Дарлин в трауре (она точно испытывает больше чувств, нежели я когда-либо испытывал), младшая Дарлин и ее сестренка Констанс уже все понимают, но младшенький брат (названный в честь меня, как бы я не пытался отговорить Томаса) пока очаровывает их настолько, что они пока не в силах понять, что их мамы больше нет.
Покойся с миром, Маргарет.
29 октября, 1865 год
Дуэль. Идиот. Кто бы мог подумать, что мой единственный внук окажется настолько безрассудным дураком, что пойдет на такой шаг. Не думаю, что Элизабет расстроилась бы своему «оскорблению» (я бы даже и не подумал) сильнее, чем смерти собственного мужа, бросившего ее с двумя детьми. Джорджу уже семь, он поможет матери, чем сможет, но едва родившаяся Мэй будет огромной обузой для нее. Счастлив, что у нее есть Томас, который не оставит свою невестку. Он мудрее, чем его сын. И, наверное, чем я.
Завтра уплываю в Италию.
11 сентября, 1873 год
100-летний юбилей. Все еще похож на подростка.
05 мая, 1887 год
И его время тоже пришло. Когда умерла Мэй я был готов рыдать, сейчас я смотрю на надгробие Томаса и чувствую только опустошение. Мне 113 лет, и в этом есть что-то неправильное. Мой сын прожил 79 лет, моя дочь прожила 53 года. Моя старшая внучка прожила 31 год, мой внук всего 29 лет. Мои правнуки счастливы со своими семьями, у меня подрастают праправнуки. Только мы с Дарлин все еще рука об руку, молоды, как 84 года назад, когда сыграли свадьбу.
Она живет за счет эмоций. На кладбище она всегда плачет. Нет, Дарлин не играет, она действительно сожалеет о своих потерях. Играясь с детьми, она искренне смеется.
Меня же очаровала самая маленькая из моих потомков. Мэй Мерси. Такая же очаровательная и хрупкая, как моя покойная малышка Мэй. У нее даже глаза такого же цвета, как у двоюродной прапрабабушки. Единственное чудо, которое заставляет меня остаться. Я отложил поездку в Россию, потому что хочу видеть ее каждый день.
09 ноября, 1917 год
Войны — самое ужасное, что есть на Земле. Возможно, мне стоило бы отправиться туда вместо Джона, но я трус. Я хочу умереть, но боюсь, пока не увидел своей родственной души, боюсь оставить Дарлин, хотя это, возможно, только оправдание, но я к ней здорово привязался за это время. Смешно говорить, но наш брак длится уже больше 100 лет. И неизвестно, сколько он продлится еще и кто из нас первый сбежит к своему долгожданному счастью.
30 декабря, 1931 год
Вернулся из поездки по Испании. Все еще один. У порога ошарашили новостью, что умерла Эбигейл. Пожал плечами и ушел. Дарлин долго ругала меня за подобное равнодушие. Но все уходят, рано или поздно к этому привыкаешь.
08 декабря, 1941 год
Которая война на моем веку? И снова мне стоило отправиться туда вместо Джеймса или хотя бы вместе с ним. Но я не смог, испугался. И его семье я ничем не помогу. Джон и Кэролайн оплакивают единственного сына. Вирджиния осталась с девятилетней Луизой, шестилетним Джоном (очередным) и годовалой Хоуп. Теперь я понимаю, почему ее зовут именно так. Возможно, она станет надеждой для своей матери.
Впрочем, сюжет кажется уже знакомым. Джон и Кэр не бросят свою невестку, как когда-то это сделал Томас. Они будут в порядке.
17 июля, 1959 год
Я был привязан к ней ее именем. Я цеплялся за прошлое в надежде пробудить погасшие чувства. Когда я говорил, что к смертям привыкаешь, я не думал, что уход второй малышки Мэй окажется настолько болезненным для меня. Я давно не испытывал таких эмоций, на этот раз я не смог сдержать слез. Мне не стыдно за это, потому что я любил ее.
Покойся с миром, Мэй Мерси. Ты была для меня милостью.
Чтобы не расклеиваться совсем собираюсь в поездку по Восточной Европе. Дарлин поедет со мной впервые за многие годы мы куда-то выбираемся вместе. Возможно, это поможет нам обоим.
11 сентября, 1973 год
Двести лет бесцельного существования. Все еще похож на подростка.
От меня ушла Дарлин. Она, наконец, встретила свою родственную душу. Мэтт кажется хорошим парнем, и, главное, что она с ним счастлива. Она обещала, что не оставит меня, несмотря на то, что я веду себя «как эгоистичный и высокомерный засранец». Она заходит иногда с Мэттом. Теперь у нее есть шанс начать все сначала.
Я все еще существую, как нахлебник, в семье наших потомков. Впрочем, Джон (очередной) и Мэри, кажется, не очень против моего пребывания у них. Меня все равно почти никогда не бывает. Я не оставляю надежды.
15 августа, 2012 год
Цепляюсь за своих мертвых родных, словно за спасательный круг. Я любил Бенджамина, сына Тома, так, словно он был моим старшим братом, хотя он оказался больше похожим на меня. Глупый мечтатель, готовящий себя к чему-то большему. Но он был отважнее меня. Безрассуднее и отважнее. Своим поступком он обрек одну невинную душу скитаться в одиночестве вечность. Я пытался его остановить, вразумить, но он был упрямым, как осел. Ни к чему хорошему это не привело.
Надеюсь, что его соулмейт такая же дико безрассудная душа, что ей не придется пройти через все, через что прохожу я.
Покойся с миром, Бенджи. Спасибо за то, что дал мне тему для размышлений.
Я дам себе еще пять лет, потому что, возможно, моя родственная душа уже мертва.
Когда он закончил, весь стол был заполнен записными книжками разных цветов, форматов и возрастов. За долгие годы жизни у него накопилась целая библиотека дневников. Он достал из верхнего ящика очередной блокнот и ручку, за долгие годы так и не привыкнув к тому, что теперь можно делать хоть аудио, хоть электронные дневники. От привычки писать от руки оказалось слишком сложно отказаться.
Мужчина открыл чистую страницу и начал писать.
10 августа, 2017 год
Вернулся из Индии. Все еще один.
Домашние в порядке, хотя еще ни с кем не разговаривал. Надо набрать Дарлин, может быть она сможет успокоить мою душу хоть ненадолго. Хотя я каждый раз испытываю дискомфорт, беспокоя ее новую семью.
Я уже не знаю, где ее найти. Предполагаю, что ее уже нет. Пятый год на исходе, осталось всего пять дней до обещанного срока, нужно набраться смелости и приготовиться. Наверное, мне действительно пора.
Написав эти слова, мужчина захлопнул дневник и отодвинул его в сторону. «Наверное, мне пора», — эти слова крутились у него в голове, заставляя его почти задыхаться от страха собственной смерти. «Возможно, — думал он, — все то же самое испытывал Бенджамин, когда понимал, что живым он из того магазина не выйдет, или Джеймс, когда японцы стали бомбить Перл Харбор, или Джон, когда его отряд шел в наступление…или другой Джон, Джон Уильям второй, когда целился в того, кто оскорбил его жену… Я помню их всех, я помню смерть каждого. Я пережил столько их, но моя все еще пугает меня».
Скрипнула открывающаяся дверь. Мужчина посмотрел на входящего. Это был мальчик, он улыбался.
— Чего тебе, Майлс? — Устало спросил мужчина.
— Дедушка Джон, а можно я побуду здесь с тобой? — Майлс состроил жалостливые глазки. Джон вздохнул и махнул рукой.
— Делай, что хочешь.
Майлс, получивший позволение, аккуратно закрыл дверь, потому что знал, что дедушка Джон не любил, когда дверьми громко хлопают, и забрался на диван с ногами. Минуты три они сидели молча. Джон закрыл глаза и снова погрузился в печальные мысли о смерти, а Майлс внимательно за ним наблюдал. В конце концов он не выдержал.
— Дедушка Джон, тебя не было так давно, я уже по тебе соскучился, а Анжелика, наверное, даже и не помнит, как ты выглядишь, — протараторил он. Джон даже не открыл глаз, и Майлс продолжил, — а знаешь, дедушка Том с бабушкой Джесс тоже ездили в путешествие, они были в Мексике. Ты тоже там, наверное, был, — мальчик замолчал, а Джон, чуть усмехнувшись, кивнул, но глаз по-прежнему не открыл. — А еще знаешь, — продолжил тараторить Майлс, — папа постоянно работает, он проводит много времени за компьютером и почти не обращает на нас внимания. Мама тоже вышла на работу, но по вечерам мы все еще играем все вместе. Даже Анжелика, хотя она…
Джон открыл глаза.
— Если Линн вышла на работу, то кто же тогда занимается вами?
— А, это, — Майлс улыбнулся и, почти как взрослый, махнул рукой, — мама наняла нам няню. Эмили очень хорошая, она играет с нами постоянно, читает мне книжки, а Анжелике поет колыбельные, когда та не может уснуть днем, почти каждый день. Мне нравится Эмили, но мама говорит, что скоро она уйдет, я не хочу, чтобы она уходила.
— Няня, значит, — кивнул Джон, — понятно.
— Дедушка Джон, а ты собираешься куда-нибудь еще уезжать?
— Пока нет, — «разве что на тот свет».
— Тогда я познакомлю тебя с Эмили, она завтра придет! — Воодушевился Майлс.
— Познакомь, — апатично согласился Джон, не очень собираясь знакомиться, конечно.