Эмма проснулась с жуткой головной болью, но чувствовала себя намного лучше, чем вчера. С трудом добредя до кухни, шаркая тапками, она сощурилась от яркого солнечного света, скользнув рукой ко лбу. В ее голове мелькали странные мысли, наподобие тех, что вчера в их дом заявился Джонс и даже остался ночевать.
– Эмма, а мы уже завтракаем, не стали тебя будить, – прощебетала Мэри с чашкой кофе в руках.
Она доставала поджаренные тосты, чтобы поставить их на стол, поэтому Свон не сразу заметила, для кого именно были эти тосты. Налив себе стакан воды, она осушила его сразу же.
– Доброе утро, солнышко, – прохрустев хлебом, бодро отозвался Джонс и встал с места, чтобы приставить стул за изумленной блондинкой.
Брызги воды вырвались изо рта Эммы от неожиданности этого приветствия. Округлив глаза и вытерев губы тыльной стороной ладони, она уставилась на обладателя самых голубых глаз в этой комнате. Ее сердце забилось вместе с осознанием того факта, что случившееся вчера – вовсе не выдумка и не сон. Джонс действительно здесь и он действительно был в ее комнате накануне вечером. Сейчас же он стоял перед столом в пижамных клетчатых штанах и серой водолазке.
– Доброе... утро, – слова, слетевшие с ее губ, никак не отражали ее внутреннее состояние.
– Тебе лучше? – спросил Дэвид, отпив кофе.
– Думаю, что да, – рассеянно отозвалась Эмма, садясь за стол. – Ты здесь, – скорее, обратилась, чем спросила у Джонса она.
– Где же мне еще быть?! – наливая ей кофе, он задал вопрос.
– Ну, не знаю, – почти проворчала Эмма. – Например, у себя дома?! – она выгнула шею, наклонив голову к нему.
– Эмма, перестань обижаться, – протянула Мэри уже из гостиной, потому что вовсю собиралась на работу.
– Что, прости? – шмыгнула носом Свон.
С самого утра происходили не понятные ей вещи, в которых был замешан один и тот же человек, кто сидел рядом с ней и невинно поедал клубнику.
– Киллиан все рассказал нам, – Дэвид, заканчивая с завтраком, поднялся с места и положил ладонь на плечо ничего не понимающей дочери. – Нам пора, а вы поговорите, – указал он на Киллиана и Эмму, чмокнув ту в макушку.
– Благодарю, мистер Свон, до встречи! – по-приятельски подмигнул Джонс ему, встав и пожав руку.
– Это происходит не со мной, – по слогам пролепетала Свон, смотря, как за родителями закрывается входная дверь, и роняя голову в руки.
– Это происходит с тобой, – констатировал мужчина, подойдя к ней и ненавязчиво опустив руки на ее плечи, начав их массировать.
– Что ты здесь забыл, Джонс? – подчиняясь ему и запрокидывая голову с прикрытыми глазами, выдохнула Эмма.
– Тебя, – чуть надавливая на ключицу, он аккуратно перемещал пальцы.
– И уже втерся в доверие к родителям, – продолжала она.
– Чудесные люди! – откликнулся он, наклонившись к ней и сказав это над самым ухом, едва не коснувшись его губами.
– Что ты им наплел? – продолжала она утихающую тираду, не размыкая век.
– Ничего особенного, – отмахнулся он, быстро вернувшись к своему занятию, – рассказал немного о себе, немного о нас, какой ты гениальный преподаватель и как меня любишь...
– Я не люблю тебя, – автоматически высказалась Эмма, открыв глаза.
– Не доказано, – едва не пропел мужчина, отстраняясь.
– Боже... Джонс, у меня даже сил нет с тобой спорить, – она потерла виски, ища взглядом аспирин.
– И не надо, милая, – перехватив ее взгляд на шкафчик, он достал таблетки и передал их Эмме, – со мной надо соглашаться.
Ее укоризненный взгляд сменился благодарным, когда она запила лекарство. Поднявшись с места и поставив чашку в раковину, Эмма миновала стоящего рядом мужчину и прошла в комнату. По ее мнению лучшим вариантом было игнорировать его, так как Джонс не торопился открывать ей свои истинные планы, если таковые вообще имелись: он все это время делал вид, что никуда не торопится. Очевидным был тот факт, что он здорово промыл мозги ее родителям, которые, кажется, были от него без ума. Это и злило, и обезоруживало одновременно.
– Итак, – оттолкнувшись от стены, которую он "подпирал" минутой ранее, Джонс взял с комода кожаный портфель и уселся на диван рядом с Эммой, косо на него взглянувшей. – Я смотрю, у тебя планов громодье, – бесцеремонно произнес мужчина.
– И что ты будешь делать? – скрестив руки, поинтересовалась Эмма.
– Есть пара идей, – его указательный палец припал к подбородку. – Плохая девочка! – картинно возмутился он в ответ на ее распахнутые глаза. – Я всего лишь хотел совместить приятное с полезным, – невинно пожал плечами Джонс.
– Не интересует, – закатила глаза Эмма.
– А я очень заинтересован, – неоднозначно хмыкнул мужчина, достав из портфеля ноутбук и какие-то бумаги, на которые и упал взгляд блондинки.
– "Консолидация бюджета штата"? – прочитала она, хмуря брови.
– Моя работа, – самодовольная ухмылка посетила его просветлевшее лицо. – Ты поможешь?
Скептически глянув на него, женщина все же взялась за бумаги, пока Джонс включал компьютер. Она совсем не думала, что он здесь только из-за курсовой. Наоборот, эта работа казалась Эмме отвлекающим маневром от чего-то более глобального.
– Чем быстрее я тебе помогу, тем быстрее ты исчезнешь из моей жизни? – забравшись на диван с ногами, Эмма взяла со стола очки и надела их.
– Дам тебе еще одну попытку угадать, родная, – прожигая ее взглядом, он придвинулся ближе.
– Тебя это забавляет? – она сжала губы в тонкую полоску, отвечая ему взглядом.
– Я уже говорил, что намерен вернуть тебя?
– Джонс, нечего возвращать, – возразила Эмма, наклонив голову и вернувшись к чтению, которое нисколько не успокаивало пустившееся галопом сердце.
– Так что там с бюджетом штата? – заглядывая в бумаги, он сделал вид, что не слышал ответа женщины.
– Я... – она сглотнула от его близости, отметив про себя, какими мягкими выглядят его губы. – Я бы включила главы про финансовый контроль и администраторов доходов. Вот сюда, – ручкой она пометила места в оглавлении.
– Что бы я без тебя делал? – вздохнул Джонс, почесав за ухом.
– Стал бы магистром гитар, наверное, – вторила ему женщина, улыбнувшись уголком губ.
– Ты должна мне одну.
– Не должна, ты заслужил.
Эмма продолжила внимательно читать работу под пристальным взглядом автора. Чем дальше она читала, тем больше удивлялась содержимому. Если написанное было делом рук Джонса, тогда он, действительно, заслуживал похвалы. Изредка поглядывая на него из-под очков, она перелистывала страницы, в то время как он набирал новый текст в ноутбуке. Как ни странно, Джонс подтвердил, что писал работу сам, и Свон решительно поверила в это, потому что он разбирался в каждом предложении, на которое она указывала.
Временами Эмме казалось, что они находятся в стенах той самой библиотеки, в которой вместе занимались много лет назад. Джонс с той же заинтересованностью заглядывал как в работу, так и в ее декольте, а Свон, закатывая глаза, не могла избавиться от мысли растянуть этот момент. Случайное касание, неловкий взгляд, сбитое дыхание раскаляли воздух в без того тесной комнате до предельных значений. Прикусывая губу, Эмма не желала поддаться этой невинной ухмылке и извиняющемуся взгляду.
Она была уверена, что возможные чувства вернулись к нему от скуки. Ведь он жил спокойно семь лет. Да, она даже родителям не сказала, что пробыла долгое время вовсе не в Нью-Йорке, и не знает, правдивы ли его слова о том, что он искал ее, но она не была готова принять его с распростертыми объятиями, встретив, как старого доброго друга. С ужасом она все четче осознавала, как скучала по нему. По его лазурным глазам, дурацким подкатам, горячим ладоням, смеху, привычке чесать за ухом и лохматить волосы. За всей его бравадой она видела того парня, который говорил ей когда-то, что любит.
Стрелки часов усиленно двигались к полудню, но парочка даже не думала расходиться. Голова Эммы лежала практически на плече Джонса, когда он показывал, что у него вышло с поправками. Она тыкала пальцем в экран, чтобы он немедленно правил текст, а он театрально хмыкал от ее излишней требовательности, заставляя смеяться. Эмма могла бы и вовсе позабыть, где находится, если бы ее телефон не сокрушался от входящего вызова в спальне на втором этаже. Нехотя вырвавшись из плена рук Джонса, она поплелась по лестнице, ловя себя на мысли, что могла провести так весь день, – просто валяясь в пижаме на диване и смеясь от его слов. Прыснув от иронии судьбы, она ответила на звонок, присев на кровать.
Шутка ли, но нарушитель ее спокойствия поднялся в спальню вслед за ней и, услышав имя Грэма, принялся мешать их разговору, стоя в дверном проеме.
– Это... отец... Он готовит горячее на обед, – промямлила Эмма в трубку, покраснев от слов Джонса принести ему полотенце и наградив его яростным взглядом.
– Можешь зайти сама и вытереть меня, – просиял на это Джонс, ловко увернувшись от летевшей в него подушки.
– Они с мамой так шутят! – скривилась Свон, мгновенно закрывая микрофон ладонью, но Грэм не мог не слышать крик Джонса.
– Эмма! Я жду тебя! – произнес он отчетливо, хватаясь за живот от смеха.
– Грэм, я... перезвоню, он идиот! – бросила она, отключаясь и вскочив с кровати.
Подбежав к Джонсу, она ткнула пальцем в его грудь, а затем и вовсе обеими ладонями, задыхаясь от негодования. Вообще, это чувство было на первом месте в спектре ее эмоций за последнее время. Помимо вернувшейся тяжести в груди.
– Что ты творишь, Джонс? Тебе нечем заняться, поэтому ты опять вторгся в мою жизнь? – прорычала женщина, ловя его взгляд, сменяющийся с веселого на серьезный.
– Ты вторглась в мою точно так же, слышишь? – внезапно ответил Джонс, наступая на нее и заставляя пятиться. – Только сбежал не я, а ты, оставив меня с дырой вместо сердца!
– Ах, это я виновата? – она разделяла свою вину, но боялась в этом признаться, боялась признать свою слабость перед ним. Ведь она даже слушать его не стала тогда.
– Ты знаешь меня, знаешь, что я не причиню тебе боли, Свон, – она стояла возле постели, словно на краю бездонной пропасти, слушая его слова, которые могли бы быть правдой.
– Я не знаю тебя! – возразила она, вернувшись мыслями в прошлое. – Не знаю и не хочу!
– Ты лжешь сама себе, Свон! – поймав ее руку, он положил ее себе на грудь, давая почувствовать, как часто бьется его сердце. Как будто ее собственное не гремело так же. – Посмотри на меня, Эмма, – размеренно произнес он, – посмотри: я здесь, перед тобой, и я не обманываю тебя и никогда не обманывал, говоря о своих чувствах!
Эмма качала головой, выпустив слезы. Не дожидаясь ее ответа, Джонс, продолжая накрывать одной ладонью ее руку у себя на груди, запустил вторую в ее волосы и притянул к себе для отчаянного поцелуя. Который скоро перерос в обнадеживающий, а затем – в окрыляющий. Рука Эммы переместилась на шею Джонса, а вторая захватила плечо, когда он бережно опрокинул женщину на кровать.
Солнце за окном светило не столь ярко, как сияли их глаза. В эту минуту во всем мире не нашлось бы счастливее людей, чем эти двое. Эмма готова была поклясться, что вместе с поцелуями получала от него извинения за упущенные семь лет, но и сама не оставалась в долгу, отвечая со всей страстью, которая скопилась в ней за это время. Стон вырвался из ее груди, когда его рука прорвалась под майку. Самой себе она могла признаться, что ненавидела его ровно настолько, насколько и любила. Но ненависть испарялась с каждой секундой, проведенной в его руках.
Она могла бы и вовсе позабыть причину столь долгой обиды, одолеваемая ощущением беспрекословного удовольствия, но громкий стук входной двери заставил ее отпрянуть от мужчины и приподнять голову.
– Ты это слышал? – шепнула она не отрывающемуся от своего дела Джонсу, губы которого путешествовали по вытянутой шее.
– Неа, – не громче шепота ответил он в мочку уха.
– Джонс, я серьезно, – выдохнула она, легонько оттолкнув его. – Кто-то при...
– Эмма, дорогая, ты дома? – прокричал Дэвид, основательно звякнув ключами о комод.
– Это папа! – испуганно прошептала женщина, садясь в постели.
– И что? Он все равно уже догадался, – обхватив ее со спины руками и ногами, брюнет принялся покрывать поцелуями тыльную сторону шеи.
– О чем? – это был вовсе не тот вопрос, который она намеревалась задать, но его отвлекающий маневр работал, на мгновение погружая Эмму в забытье и заставляя запрокинуть голову назад.
– Что ты встречаешься с мальчиками, – прыснул Джонс.
– Киллиан, я серьезно, – усмехнулась она, дернув плечами и высвобождаясь из его хватки.
Крикнув отцу, что она сейчас спустится, Эмма поднялась с постели, приглаживая волосы и стараясь успокоить выпрыгивающее из груди сердце. Удивительно, но от ее злости не осталось и следа. Она вновь подпустила Джонса слишком близко к себе, и могла либо лишиться всего, что годами отстраивала, либо получить все, о чем мечтала эти годы. Выбор оставался за ней, и она пользовалась любой минутой, чтобы побыть наедине с самой собой. Оставив Джонса возлежать на своей кровати, Свон покинула комнату.
***
Семь лет назад.
Экзамен за экзаменом поддавались Свон, но теперь это заботило ее меньше всего. Они не виделись с Джонсом больше недели – вот что действительно волновало девушку. От его друзей по музыкальной группе она узнала, что он срочно вылетел в Ирландию, заранее сдав все экзамены. То, что он сам не сказал ей этого и не отвечал на звонки, не могло не тревожить Эмму.
Сдав последний экзамен перед итоговым тестом, она пересекала зеленую аллею, разговаривая с матерью по телефону, когда увидела Киллиана в толпе смеющихся студентов. Замерев на месте, она не могла отвести взгляда от ямочек, что появлялись на его щеках вместе с улыбкой. Все же, помедлив с минуту, Эмма хотела скрыться как можно скорее, но парень заметил ее краем глаза и поспешил за ней. Ветер усиливался вместе с ее нежеланием обернуться на оклик парня. Лавируя в лабиринте ровно подстриженных кустарников, больше напоминающих фигуры из тетриса, Свон отдалялась от Джонса, обхватив себя руками.
– Свон, постой же! – наконец догнав Эмму, он развернул ее к себе за руку. – Ничего не хочешь мне сказать? – как всегда, с огоньком в глазах поинтересовался парень.
– Хочу, – вскинув голову, ответила Эмма. – Не пойти ли тебе куда подальше?
Вывернувшись, она вновь последовала своим путем, кутаясь в джинсовку. Тучи над парком сгущались, поэтому сегодня темнело раньше обычного, но Свон об этом не думала, преследуемая парнем, который бросил ее на неделю после ее признания в любви.
– Брось, Свон, ты ведь не собираешься дуться на меня? Эта история не про тебя, – шел он следом.
– Ты не знаешь меня, – она сбросила его ладонь со своего предплечья.
Тогда он остановился, вперив взгляд в землю и сведя скулы до предела. Изменить ситуацию он мог только правдой.
– Моя мать в психушке, – посерьезнел он. – Не самая лучшая тема для разговоров, не так ли?
От его грустной улыбки сердце Эммы разлетелось на тысячи осколков. Вечно веселый Джонс стоял перед ней сейчас, словно эту веселость из него мигом выкачали, оставив лишь подобие ухмылки. Он был, словно оголенный провод, ток от которого передался Эмме с одним прикосновением. Не говоря ни слова, она подошла к нему и погладила по щеке. Ему не нужна была ее жалость или лишние вопросы. Она была уверена, что никто, кроме нее, не знал истинной причины его отъезда, и он не мог солгать о таком.
– Я места себе не находила, – отдышалась Эмма, ответив честностью на честность.
– Каждый раз мы знакомимся, словно впервые видим друг друга, – он прикрыл глаза от тепла ее ладони. – Это больно, Эмма. Это так больно, – он перешел на шепот, словно их кто-то мог услышать. Но никого, кроме них, в парке не осталось.
– Киллиан...
– Только не говори, что тебе жаль, – он накрыл ее руки своими, – потому что мне – нет.
– Не скажу, – прошептала она, потянувшись к его губам и мягко накрыв их своими.
Она целовала его, пытаясь забрать себе его грусть, ведь он поделился ею только с ней. Притягивая его к себе, она решительно стянула с него куртку и кинула на траву возле кубовидных кустов. Он шумно выдохнул сквозь раздутые ноздри, когда джинсовка девушки приземлилась рядом, в то время как Эмма подводила их к импровизированному покрывалу.
– Эмма... – распалялся он, опуская руки ей за спину.
– Иди сюда... – шепнула она, потянув за ворот его футболки.
Никогда еще майским вечером не было так жарко, как сейчас...
Она не ожидала, что счастье можно ощущать так ярко. Улыбка не сходила с лица Эммы весь следующий день. Улыбаясь всем и вся, она направлялась к стенду, где должны были вывесить списки студентов и расписание сдачи итогового теста. Они с Киллианом были до самого утра в парке, поэтому он предпочел поспать подольше, но для Эммы этот вопрос был первым в повестке дня.
Неделю требовалось "продержаться" Эмме, и у нее в руках был бы диплом Колумбийского университета с отличием. Но она и понятия не имела, как закончится для нее сегодняшний день.
– Так, так, так, – протянула сзади Реджина, которую Свон узнала по голосу. – У нас тут подружка Джонса, – язвительно объявила она подругам едва ли не на весь коридор.
– Иди, куда шла, Реджина, – как обычно бросила Эмма, пробираясь через толпу подальше от нее, но брюнетка и не думала отступать.
– Может быть, я шла к Джонсу?! – прыснула, словно ядом, Миллс. – А у него уже занято! – она всплеснула руками.
– Сходи куда-нибудь еще, – закатила глаза Свон, которую внезапно одернули за плечо. Это была Реджина.
– В штанах у него тоже занято? – сощурилась она. – Он так и думал, что с тобой будет все быстро, – скалясь, она пожала плечами.
– Откуда в тебе столько желчи? – нахмурилась Эмма, впитывая ее слова.
– Откуда в тебе столько уверенности, что у вас любовь? – выплюнула Миллс. – Дорогуша, ему нужно только одно, – не отступала она, отчего щеки Эммы невольно покрылись румянцем. – Стой! Он уже получил это!? – она театрально раскрыла рот, оглядываясь на подруг. – Судя по твоему млеющему личику... Да!
Эмма закипала. Она не понимала причин ненависти Реджины к ней и еще больше не понимала, откуда она столько знала про них с Киллианом. Неужели он...
– Это не твое дело, Миллс, дай пройти, – предприняла попытку отступления Свон.
– Ну уж нет! Разве у подружек не принято делиться впечатлениями? – Эмму обступили со всех сторон, не позволяя ей вырваться.
– Разве у ведьм принято выходить днем? – ответила Эмма, чей взгляд сновал от девушки к девушке.
– Посмотрите-ка, кто заговорил? – наклонилась к ней Реджина, потому что на высоких шпильках она была намного выше Эммы в кроссовках. – Не иначе как из штанов Джонса смелости набралась?
Это стало последней каплей в переполненной отчаяния и ненависти Эмме, которая сжала ладони в кулаки и выдохнула полной грудью, а затем вцепилась в длинные черные волосы...
Минутами позже Эмма с взъерошенными волосами сминала полы топа, сидя в кресле напротив директора. Слезы наворачивались в ее глазах сами собой. До нее в этом кабинете побывала Реджина. Голд выжидательно смотрел на Эмму, задав ей вопрос о причине драки.
– Реджина не сказала Вам? Странно, я думала она болтливее, – выдала Свон, подняв голову.
– Мисс Миллс поведала свое видение истории. Я же хочу услышать Ваше.
– Мое видение в том, что она невоспитанная хамка, – поправив волосы, высказалась Эмма.
– Мисс Свон, Вы... напали на ученицу, – он подбирал слова, нахмурив брови и смотря в пол.
– Профессор Голд, не я это начала, Вы же знаете, – холодно отозвалась девушка.
– Еще я знаю, что мисс Миллс понадобилась помощь врача, – мужчина сложил ладони вместе под подбородком.
– Она сама напросилась...
– Вы должны извиниться, мисс Свон, – перебил ее Голд. – Она этого так не оставит, уж поверьте, – он говорил так, словно предвидел исход их противостояния. Тот исход был не в пользу Эммы.
– Я выбираю альтернативный вариант, – выдохнула Свон, скрестив руки.
– Никаких вариантов нет, Свон! – внезапно повысил голос профессор, отчего Эмма вздрогнула. – Вы должны быть немедленно исключены! Это меньшее, что я могу сделать в подобном случае, – сожалел Голд.
– Но остался только итоговый тест! Мистер Голд... – Эмма поднялась с места, умоляюще взирая на директора.
– Вы учитесь в одном из самых престижных университетов мира, Эмма. Здесь свои правила, и им подчиняются все, – заключил он, опускаясь в кресле, – даже я.
– Профессор!
– Мне жаль, мисс Свон. Ваши документы будут готовы через два часа. Вы сможете восстановиться по ним в любом другом университете, – участливо заявил мужчина.
Слезы давили ее изнутри. Выбежав из кабинета директора, Эмма хотела как можно скорее оказаться у себя в комнате, а затем... Нет, она не собиралась возвращаться к родителям. Они вообще не должны узнать о случившемся. Она сделает для этого все от нее зависящее. Просто исчезнет из этого города и перестроит свою жизнь. Закончит другой университет. Начнет с чистого листа. Справится со всем сама. Одна. Так ей будет спокойнее.
– Эмма? Вот ты где?! – Джонс подбежал к ней, едва не врезавшись.
Она взглянула на него исподлобья глазами, полными разочарования и слез. Попавшись на его крючок, она не заметила, как потеряла себя. Обида сжигала ее изнутри, поэтому она говорила сквозь зубы.
– Никогда больше ко мне не приближайся, – почти прорычала Свон и, толкнув его плечом, зашагала прочь.
– Свон? Свон! – прокричал Джонс, через минуту сорвавшись за ней.
Закрывшись в своей комнате, девушка заткнула уши ладонями, чтобы не слышать голос Джонса и стук в дверь, не прекращающийся несколько минут.
– Выслушай меня, Свон!
Тишина.
– Все было не так. Все было по-настоящему! – он знал: единственная причина ее обиды могла быть в мести Реджины.
Ответа не последовало.
– Я люблю тебя, – парень прижался лбом к двери и прикрыл глаза. – Я люблю тебя, Свон. Разве этого не достаточно? Просто поверь мне, – произнес он не громче шепота.
Она лежала с закрытыми глазами, но представляла его улыбку, свет его глаз, мягкие взлохмаченные волосы. В другое мгновение он стоял перед ней с дерзкой ухмылкой, а за его спиной смеялась Реджина. Поэтому Свон не спешила открывать дверь. Поэтому она выстроила огромные стены вокруг своего сердца. Поэтому она не говорила ему ни слова.
Если бы. Эти слова могут изменить жизнь. Могут повернуть время вспять. Могут свести двоих влюбленных, но могут и разлучить. Если бы Эмма открыла ему дверь, то, кто знает, как бы могло все обернуться для них. Но она не открыла. Он ушел примерно через полчаса, пообещав вернуться после теста. Эмма же, собрав все свои вещи, забрала документы в деканате и отправилась на железнодорожный вокзал.
Дождавшись своей очереди в кассу, она выпалила название первого же города, которое попалось ей на глаза в билете проходящей женщины.
– Бостон, в один конец, пожалуйста.
***
