В дыму вишнёвых сигарет

//сложно, когда не знаешь, важен ли ты человеку или совсем для него ничего не значишь. когда он говорит одно, а делает совсем другое. сложно, когда ты не понимаешь, как дальше с ним общаться, когда он не отпускает, а вроде и не держит.//       Дома у Марты и Дани я уже не первый раз, поэтому особо нечего рассматривать, разве, что новая ваза на полке. Я в доме у своей бывшей лучшей подруги собираюсь смотреть фильм, с ума сойти. Даня включает свет и перед моими глазами предстает его комната. Вот тут я не была. Очень красивая и чистая комната, выполненная в черном и красном тонах. Большая кровать, письменный стол, шкаф, телевизор, все, как и у каждого второго человека в комнате, но есть и то, что привлекает внимание. Все стены полностью покрыты множеством неимоверно красивых рисунков. Портреты, пейзажи, какие-то сумасшедшие картины – все это нарисовано одним парнем и создаёт безумную атмосферу в комнате. – Возможно, увешивать стены рисунками глупо, но мне нравится, – парень запускает пальцы в волосы, похоже, он смущён. – Нет, что ты, твои рисунки очень красивые. Они делают комнату необычной, не такой, как у всех.       Я зачарована этими рисунками, над столом висит портрет девушки. Очень похожей на меня девушки. Подхожу ближе и присматриваюсь. Это действительно я! – Хорошо получилось, – легонько улыбаюсь и смотрю на парня через плечо, его щеки заливаются краской. – Я рисую всех своих друзей и знакомых.       Оглядываю стены и действительно замечаю много знакомых лиц. Даня подходит к шкафу и достает оттуда стопку дисков, перебирая коробки. – Нет, ну я не знаю, что тебе предложить, – в сердцах бросает темноволосый и улыбается, – выбирай сама.       Подхожу к столу и пальцами пробегаюсь по коробкам. Ни один из этих фильмов мне не знаком, я даже о них не слышала, но видно, что это нечто свеженькое. Беру первую попавшуюся и протягиваю Дане. Он кивает, встаёт, чтобы настроить все для просмотра, но замирает, услышав хлопок входной двери. – Родители? – удивлённо восклицаю я, вспоминая, что их мама против не званых гостей. – Исключено, – в подтверждение своих слов парень отрицательно качает головой и идёт в коридор, я остаюсь в спальне, на тот случай, если это всё-таки родители вернулись.       Через пару минут Даня возвращается, с явным облегчением сообщив мне, что пришла всего лишь Марта. Парень достает из шкафа свои спортивные штаны и футболку, протягивает их мне и легко улыбается. – Так будет гораздо удобнее, дверь в ванную справа от моей, совсем рядом.       Решив не спорить и провести этот вечер, а точнее уже ночь, максимально хорошо, устремляюсь в ванную. Одежда Дани, как и ожидалось, оказалась мне большой, шнурки на штанах пришлось сильно затянуть. У него приятные духи, ароматом которых окутаны вещи. Оценив свое отражение в зеркале, решаю, что вполне сносно. Водостойкий макияж отлично держится и я иду обратно в комнату Дани. Уже почти захожу, как что-то шумит за спиной. Резко оборачиваюсь, встречаясь взглядом с Мартой. Вот черт! – Ну, привет.       Ее голос звучит издевательски, с некой гордостью. Вот только чем она гордится? Тем, что Никита прибежал к ней от безвыходности и использует как девочку для удовлетворения своих потребностей? Девушка изменилась за тот небольшой период времени, который мы не общались. Ее глаза, подобно моим, не излучают радостного света, а лишь поблескивают пустотой. Губы искусны до кровавых ранок, а кожа ещё более бледная, чем обычно. Даже волосы, кажется, стали совсем другими – мертвыми. Неужели это происходит со всеми, кто проходит через Никиту Ерошенко? Раньше с лица этой блондинки не сходила улыбка, она вечно была на позитиве и заряжала им окружающих. Сейчас же огонек внутри нее стремительно меркнет. Раньше ее имя вызывало у меня теплые ассоциации, сейчас мне все равно. Словно этого человека никогда и не существовало в моей жизни, словно не было всех тех моментов вместе. Просто какая-то девка,с которой мы учимся в одном классе и на которую мне абсолютно плевать. Так ли это на самом деле? Или что-то внутри ещё осталось? Что-то сохраняющее призрачную надежду на прежнюю дружбу. – Поговорим?       Она отрывается от стены, оперевшись на которую стояла ранее и идёт в направлении кухни. Решив, что действительно нужно поговорить, следую прямо за ней. Попутно успеваю разглядеть то, что девушка поправилась. Джинсы уж через чур обтягивают ее ляжки. Может, так ей и лучше, но одежда нужна другая. Марта дотрагивается до выключателя несколько раз и кухня заливается тусклым светом специально для того, чтобы не ослепнуть. Девушка наливает себе стакан воды из фильтра и садится на стул, подперев голову ладонью и сделав пару глотков. Подхожу к окну и становлюсь спиной к открытой форточке, чтобы хоть сквозняк отвлекал. – Говори, – пожимаю плечами, отстраненно наблюдая за причудливым узором на обоях. – Если ты решила прыгнуть в кровать Дани, то не делай этого, чтобы отомстить мне или Никите, – тихо произносит она без доли смущения. Это та Марта, которую я знала? Что происходит? – Ты в своем уме? – от злости мои зубы ударяют друг о друга, делая угрожающий "клац",– интересно, что потянуло тебя прыгнуть в кровать Ерошенко через пару дней после его расставания со мной? – лучшая защита-это нападение, проверено годами, так что, буду нападать и узнавать, что же движет ей. Я не понимаю, что с ней произошло. – Ты ведь не любила его. – Что? – моему возмущению нет предела, я, чёрт возьми, любила и, вероятнее всего, продолжаю любить этого человека, – тебе откуда знать? – Ты гуляла со Стасом, – при упоминании Романова ее голос вообще теряет всякие эмоции и краски, взгляд устремляется в одну точку на стене, – а я ведь считала тебя лучшей подругой, – Марта всхлипывает, – рассказывала тебе обо всей своей жизни, обо всем дерьме и делилась чувствами. Ты знала, как я влюблена в него и все равно крутила с ним за моей спиной. Думаешь, я не поняла ничего перед вечеринкой? Когда вы вместе сидели в кофейне, а потом якобы встретились, – девушка усмехнулась, – ты не умеешь шифроваться. Хотя, зачем? Ты ведь считаешь меня дурой, не способной ничего понять, – она резко поворачивает голову в мою сторону, в уголках глаз блондинки блестят слёзы, – ты знала, что я люблю его, но все равно спала с ним, а теперь, когда Стас надоел, переключилась на Даню? Прекрасно, подруга, браво, – она несколько раз хлопнула в ладоши, изображая вялые аплодисменты. – Знаешь, что? – не выдержав, начинаю я. – Что? Давай, удиви меня. – Ты реально дура. Дура, потому, что ведёшь себя так, как никогда не стала бы вести. Дура, потому, что представила меня шлюхой ни в чем не разобравшись. Дура, потому, что встречаешься с Никитой только из-за мести. Дура, потому, что позволяешь себя использовать. Дура, потому, что эти фото в подслушано были опубликованы недоброжелателями Ерошенко. Дура, потому, что Стас готовил тебе подарок на день рождения, а я ему помогала. Дура!       Высказав все, что собиралась, я смотрю на голубоглазую. Ее нижняя губа дрожит, а ладони с силой сжаты в кулаки. Создаётся ощущение того, что она вот-вот набросится на меня и начнет избивать. Такое ощущение, что прямо сейчас повторится ситуация с Вероникой, произошедшая в начале года. Пока не произошло ничего подобного, я медленно бреду к выходу, лопатками чувствуя тяжёлый взгляд Марты. Думаю, что она больше ничего не произнесет, но когда я почти покинула кухню, за спиной звучит ее тонкий голос. – Ты не безразлична Дане, не пудри ему мозги, он не достоин этого.       Не отвечаю, делая шаг вперёд и не останавливаясь. Она права. Единственное, в чем она права. Я не должна быть здесь. Не должна быть в его вещах, не должна спешить к нему в комнату. Это не правильно. Даня нравится мне...как друг или даже что-то большее, но я не воспринимаю его как объект любви. Да и воспринимать не хочу. Любовь сейчас то, что нужно мне меньше всего. Возвращаюсь в ванную и переодеваюсь обратно в свои вещи. Иду к Дане, чтобы оставить вещи и замечаю его спящего. Мы с Мартой долго были в кухне. Беру со стула плед, накрываю им парня и на цыпочках выхожу из спальни. Платье изърядно помялось, но это не мешает надеть его посреди ночи. Никто, кроме таксиста,все равно не увидит. Спустя пять минут подъезжает такси, а ещё спустя пятнадцать я оказываюсь около полюбившегося подъезда. Ноги от усталости практически не держат, на дворе глубокая ночь. Лифт по неизвестной причине не работает и мне предстоит каторга в виде карабканья по лестнице. Пролет за пролётом я медленно преодолеваю расстояние и на всей лестнице перед носом стоит знакомый аромат вишнёвого дыма. Остаётся два пролета до моей квартиры и я замечаю силуэт, сидящий на ступеньках. Это парень. Он поднимает голову и я сразу узнаю. Никита Ерошенко. Сердце замирает. Я не хочу видеть его, не хочу слышать его, не хочу знать его. Прикрыв глаза и отказываясь осознавать то, что это реальность, быстро преодолеваю оставшиеся пролеты и уже оказавшись около своей квартиры, смотрю вниз, где был силуэт – ничего. Пусто. Никакого парня. Никакого Никиты Ерошенко. Никого. Лишь пустая лестница. Галлюцинации? Я настолько свихнулась и повернулась на этом Ерошенко, что он мерещится мне на каждом шагу? Я схожу с ума. Однозначно.       Достаю из сумки связку ключей и найдя нужный, отпираю дверь. В квартире холодно и тихо. На звук открывшейся двери из спальни выбегает Лаки. Она радостно трётся о мои ноги и скулит. Сажусь прямо на холодный пол, притягивая животное к себе и глажу ее мягкую шерсть на спине, она издает удовлетворённый звук и ещё несколько минут поотвлекав меня, убегает обратно в спальню. Сегодня я не засну. Однозначно. Как только я закрываю глаза, мне начинают мерещиться Дани, Марты и Никиты, активно сменяющие друг друга и говорящие какой-то бред. Брр, мое подсознание порождает самые нежелательные образы. Прохожу в кухню. На столе лежит остаток завтрака, который я безжалостно утилизирую в мусорку, а тарелку ставлю в раковину. За окном ночь, яркий свет фонарей разрезает мглу, скрывая лишь темные подворотни. В одной из таких Никиту избили какие-то парни... Небо усыпано сотнями звёзд. Не понимаю, как людям удается соединять их в созвездия? У меня никогда не получалось. Но звёзды все равно завораживают. Они как люди – такие похожие и одновременно разные: тусклые и яркие, большие и маленькие.       В детстве мы с папой часто смотрели в телескоп и я удивлялась тому, какие звёзды красивые. Детство – лучшее время моей жизни. Тогда я могла беззаботно шлёпать по лужам босыми ногами и радостно смеяться, а позже выслушивать нотации от мамы, но совершенно не жалеть о содеянном. В детстве наша семья была настоящей, искренней. Не смотря на то, что родители так же много работали, они уделяли внимание нам с братом. У нас даже была традиция каждые выходные ходить в кино на новый фильм. Эта традиция прекратилась, когда мне было четырнадцать, а Денису девять. С тех пор родители каждый день готовы перегрызть друг другу глотки и лишь на публике изображают подобие идеальной семьи. С тех пор мама начинала и заканчивала день криками, стараясь упрекнуть меня в том, что они с отцом делают все на благо семьи, а мы с братом неблагодарные свиньи. Хотя, к Денису она всегда относилась более лояльно. Помню, как в пятнадцать получила первую двойку и мать была настолько свирепа, что казалось, вот-вот взорвется от гнева. Я хочу обратно в детство. В те времена, когда Денис только-только родился, его рождение непременно сплотило родителей.       Тыльной стороной ладони стираю одинокую слезинку, задержавшуюся на щеке и подавляю всхлип. На сегодня слез достаточно. Телефон мигает, на экране высвечивается новое сообщение от Дани. Он спрашивает, все ли в порядке. Проснулся, а меня нет. Не буду пока отвечать, я не знаю, что происходит между нами. Марта сказала, что Даня испытывает ко мне чувства, но так ли это на самом деле? Быть не может! Внутренний голос обзывает меня дурой и напоминает о том, как Даня целовал меня. Черт, черт, черт, вот только этого мне и не хватало. Вновь возвращаю взор к окну и опускаю взгляд на скамейку. Все тот же знакомый силуэт. Это точно глюки! Закрываю глаза и тру их кулаками, а когда открываю, мужской фигуры нет. С ума сойти.       Телефон вновь загорается уведомлением и я уж было хочу проигнорировать, думая, что это Даня. Но нет. Нет, черт возьми, это Ерошенко! Его сообщение содержит лишь одно слово: "Выйди". На часах два ночи, у меня не все в порядке с головой, потому что я накидываю бомбер и действительно направляюсь прочь из квартиры. Эта ночь должна стать последней. Я хочу поставить окончательную жирную точку в наших отношениях и отпустить прошлое. К сожалению, без разговора с Никитой этого не выйдет. На удивление быстро преодолеваю все лестничные проемы, словно их и не было. Это я так спешу к своему прошлому или к будущему? Распахиваю тяжёлую подъездную дверь и порыв ветра тут же ударяет в лицо. Фигура парня скрыта в полумраке. На нем, как и на мне, все та же одежда с вечеринки. Никита поднимает голову, взмахивает волосами и делает несколько шагов, остановившись в свете фонаря. – Ты хотел поговорить? – мой голос уже дрожит, предвещая происходящее. – Нет, это ты говори, – он шепчет, но его шепот порывами ветра доносится до моих ушей, – скажи это, смотря мне в глаза. Скажи, что не любишь меня, – голос становится громче и твёрже, – давай же! Подними взгляд и скажи, что ничего не чувствуешь! Я исчезну. Уйду из твоей жизни и больше никогда не появлюсь. Ты ведь этого хочешь, да? Так давай же, прекрати все!       Говорит он, а плохо и тошно мне. Я понимаю, что это идеальный шанс поставить точку. Понимаю, что если не сделаю этого сейчас, то не сделаю никогда и это будет продолжаться вечно. Мы вечно будем бегать друг от друга, кричать, ругаться и истерить. Мы никогда не прекратим этого, если сейчас я не соберусь с силами. Все так и останется качаться, словно качели. Глаза застилает слёзная пелена, как бы то ни было, у меня есть чувства к этому человеку. Этот человек дорог мне. Я поднимаю голову, заглядывая в его глаза. Они темные и пустые,лишь где-то в глубине я вижу страх. Вижу, что он так же как и я боится слов, что неизбежно прозвучат сейчас. Ветер усиливается, срывает с моей головы капюшон, начиная развивать волосы. Холодно. До жути холодно. Сглатываю ком, стоящий в горле и раскрываю рот, делая глубокий вдох. – Я...я...я не люблю тебя, – внутри что-то рухнуло, я готова прямо сейчас упасть на асфальт и рыдать, но я не готова простить его. В глазах Никиты окончательно пустеет. Кажется, что там даже видны слезы, но это навряд ли. Я не верю ему. Не верю. Не верю, – это конец. Все кончено.       Большая и окончательная точка в наших отношениях поставлена. Я получила то, чего хотела, но почему так больно? Почему столько гадких мыслей лезут в голову, а слезы уже невозможно сдерживать? Парень резко возносит в воздух руку, и телефон, который он держал в ладони, летит на асфальт. Экран покрывается кучей трещин, Никита сжимает ладони в кулаки, запускает пальцы в волосы и тянет за концы. Он ничего не говорит. Я ждала чего угодно, но не глухого молчания. – Я уважаю твое решение, – тихо хрипит он, разворачиваясь, – всего хорошего, принцесса.       Быстрым шагом он устремляется к первому же скрытому от моего взора переулку, его плечи дрожат, а голова опущена вниз. Перевожу взгляд на разбитый мобильник, экран которого светится от пришедшего смс. На обоях стоит наше фото, то самое, сделанное у шкафа в последний счастливый день нашей жизни. Мое сердце бешено колотится и резко мотнув головой, отворачиваюсь. Не хочу видеть это фото. Подхожу к холодным подъездным ступеням, садясь прямо на них и пытаюсь прекратить нескончаемый поток слез. Минутой ранее я умерла. Морально уж точно. Ветер заставляет слезы обжигать мои щеки холодом, оставлять неприятные следы. Я не представляю, что буду делать. Это конец. Конец всего. Все кончено.