Троцкий растерянно смотрел на яблоки, пытаясь переварить услышанную информацию, в тое время став объектом исследования Луны. Она внимательно рассматривала его самого, каждую деталь на теле, и взгляд её был крайне задумчивым, пусть со стороны и не казалось что кобыла-переросток ломает голову и сильно переживает.
— Раз мы с вами поздоровались, то тогда, назовите и вы своё имя, — наконец спросила она. Оппозиционер перевёл на лошадь взгляд, сглотнул ком в горле и неуверенно откусывая кусок фрукта, сказал:
— Лев Давидович Бронштейн. Псевдоним Троцкий.
— Значит вы с севера? Интересно, интересно… Скажите, а вы помните о том, что было с вами раньше? До того как на вас напали оборотни, — неожиданно спросила лошадь, подходя ближе и усаживаясь прямо на пол перед человеком, — или например, пару дней назад?
— Это какая-то проверка? — последовал встречный вопрос.
— Можно сказать и так. Грубо говоря, у меня в голове вертится одна теория по вам, но для её проверки, вы должны ответить на мой вопрос. Я жду.
Больше Луна ничего не сказала. Она смотрела на человека совершенно ненормальным взглядом, в каком-то смысле требующим, но одновременно она выжидала пока будет доедено яблоко, пусть всё это было крайне затруднительно, по трём причинам: первая — нормально управлять, революция их подери, копытами оппозиционер ещё не наловчился и в целом физиология изменённого организма сказывалась на общем состоянии; второе — не маловажное, человек НИЧЕГО не понимал. Где он? Кто эта говорящая сущность, именующая себя «пони»? Что в конце-то концов случилось после смерти? Переселение душ, нечто религиозное, во что Лев никогда не верил и не стал бы? Или никакой смерти и не было, и вправду, лишь яркие галлюцинации, вызванные пробитым черепом и серьёзной травмой.
— Вам нужна помощь?
— В чём именно, мадам? — ответил вопросом на вопрос политик, отведя копыто с прилипшим к нему яблоком.
— Вы… вы будто ни разу копытами не управляли, — отшутилась Луна, но сидящему перед ней человеку было совсем не до шуток. — А если серьёзно, вам помочь с яблоком?
— Хотите доесть? Не смею отказывать вам, угощайтесь.
— О, нет-нет, я предлагала помочь ВАМ доесть это чудное яблоко. Так нам обоим будет легче… вы быстрее напитаетесь, а я быстрее смогу перейти к сути дела.
— С чего я должен вам доверять? Вы ведь даже не человек.
— Похоже я была права… — тихо просипела кобыла. — Ну, а вы, являетесь ли вы пони?
Она устремила похолодевший взгляд на фрукт и вновь зажгла рог синим свечением. Плод моментально поднялся над копытом, уперевшись в лицо политика.
— Ешьте скорее.
Троцкий нехотя послушался, как можно быстрее сжевав лакомство и оттолкнув парящий огрызок в сторону. Однако вместо обещанной объяснительной, Луна молчаливо указала на дверь, куда через несколько секунд, без лишних слов, уже вылетал Лев, находясь в прозрачном коконе из чистой энергии, с желанием расстрелять нерадивое
животное существо. Как она вообще так делала?
Вопреки всему, вопросы довольно быстро отпали сами, вернее скрылись глубоко внутри, уступив место удивлению. Вид, что открывался с порога хибары, поражал воображение, таких человек никогда в своей насыщенной жизни не видел. Огромные просторы, частично представляющие из себя город с множеством маленьких и не очень зданий, спускался к берегу уходящего до горизонта моря. Левее, над крутыми холмами, через которых переливалась блестящая всеми цветами радуга, отблески которой виднелись на массивной надписи «APPLEWOOD», возвышались гигантские облака. Но это были не простые воздушные образования, на них, словно выйдя из-под руки искусного мастера, стояли белоснежные постройки, древнегреческие храмы и ампирные дворцы. Олимп?
— Что вам от меня нужно?!
— Обещаю, я смогу всё предельно ясно объяснить, но это произойдёт после одной встречи… — Луна помедлила, — скоро узнаете.
— Я бы предпочёл узнать всё сейча-а-ааа., — речь сорвалась от резкой скорости. Лошадь расправила свои крылья, намного большие по размеру чем казалось изначально и рывком поднялась в воздух, зависнув над своим домом, представляющим из себя зажатую в перелеске невысокую хижину, внешне обшарпанную и с виду необитаемую.
Троцкий моргал глазами, не желая смотреть вниз и сосредоточенно наблюдал за новой знакомой. Её рог сверкнул россыпью сварочных искр, и в этот момент, палящее солнце двинулось по небосводу, настолько стремительно, что быстро начался закат, так же стремительно уступая место сумеркам. С другой же стороны, вместе с тёмным, усыпанным звёздами небом, двигался бежевый диск, видимо спутник, луна. Вот только саму планету, или мир, где сейчас находился Лев, язык не поворачивался назвать Землёй.
— И прошу вас, не кричите словно вас хотят разделить на несколько частей, — невзначай буркнула кобыла, косясь на бледнеющего жеребца.
— А вы ведь… не хотите?
— Нисколько. Пока что. О, и да, лучше привыкайте к этому, — Луна кивнула на небо, — в моих обязанностях сменять светила каждый день. Вплоть, до самой смерти… Ну, или пока дорогая сестра не одумается…
— Сестра?
— Это очень долгая история, но пока не время обсуждать Тию.
— О чём мы вообще говорим?..
— О том, какая моя сестра стала странной и во что превратила наш прекрасный чудесный мир. Скажу так: она вела себя нормально, а потом, за один день всё изменилось. Словно в неё вселился какой-то бес. Вначале с перепугу объявила новые законы, разослала гвардию во все крупные города, включая и этот, — копыто указало на поселение у моря, — а дальше и подавно…
Оппозиционер так и не понял что его правый глаз начал дёргаться от переизбытка информации. Между тем, существо продолжало лететь над землёй, удаляясь от своего домика и от моря. Троцкий зажмурил глаза, боясь ненароком посмотреть вниз и не сдержать внутри себя съеденное яблоко, но лошадь словно предчувствовала это, намеренно летя аккуратно, без встряски, вдобавок не выпуская человека из синей дымки.
— Положите меня на землю, прошу… — взмолился человек.
— Исключено. Мне будет нужна ваша помощь, мистер Бронштейн. А сейчас приготовьтесь к телепортации, вы ведь не хотите лететь ещё час в таком положении?
Троцкий мотнул головой. А затем замер, косясь на свою собеседницу. Она сказала телепортация? Последнее что он судорожно увидел вокруг себя прежде чем разум снова поплыл как при опьянении, так это охватывающее всё вокруг яркое синее пламя и россыпь искр, цепляющихся к телу. Царство безумия, с точки зрения фантастов, выглядит именно так…
***
И снова, когда темнота отступила, бывший революционер очнулся лежащим на койке в месте тесном, похожим на маленькую комнату с одинокой мигающей лампой под потолком, вернее это был её аналог — керосиновая лампа с длинной тонкой ручкой, прикреплённой к плоской поверхности. Рядом восседали два безмолвных силуэта. Один был товарищу знакомым, второй же принадлежал кому-то низкому ростом, покрытому шкурой зелёного цвета и ярким париком-гривой (коль пони, так пони), спускающимся до уровня его глаз.
— Товарищ Троцкий, моё вам почтение, — молвил он.
— А вы кто такой? Откуда знаете мою… мой псевдоним, и называете товарищем? Луна! Мировая революция вас подери, кому вы рассказали про меня, и где мы сейчас находимся?! Или вы хотите разобрать меня на органы, — ужаснулся Лев.
— Прошу вас, не беспокойтесь. Это — профессор Мад Штейн, известный Эквестрийский политолог, ранее работал в Мэйнхеттенском университете и преподавал основы гармоничного государства.
— Из Нью-Йорка значит…
— Прошу прощения, но что есть Нью-Йорк? — задал вопрос названный профессор, перетаскивая ближе к себе блокнот и хватая ртом длинный заточенный карандаш. — Этфо наферное ф дфугом мифре?
Не дожидаясь ответа, он принялся что-то черкать на бумаге, то и дело отрываясь от занятия и внимательно концентрируясь на физиономии советского оппозиционного деятеля. А Троцкий, в свою очередь старался вспомнить в голове что-нибудь другое, лишь бы не всматриваться в эти огромные, полные горечи и одновременно пустые на душу глаза копытного. Они пугали его…
— Лев Давидович, пришло время узнать вам, чем именно ваша личность может помочь нашему миру. Но сначала… — крылато-рогатая откашлялась, торжественно начав. — Давным давно, две великие сёстры аликорны правили Эквестрией, управляя солнцем и луной, неся своим подданным — пони свет и счастье. Но потом, младшая сестра посчитала неправильным то, что при её ночном порядке все только спят, и тогда обуздала её тьма… Из прежней миролюбивой принцессы родилась ужасная сущность по имени Найтмер Мун, решившая поднять восстание, свергнуть сестру и установить в стране лунную диктатуру. Но, к счастью простых пони — она пала, попав под действия чистой гармонии. На тысячу лет зло было заперто на луне, пока звёзды не помогли ей сбежать, и тогда…
— Мад Штейн, так вас зовут? Скажите, про что товарищ говорит?
— Этфо очефнь вафно… — пони выплюнул карандаш, — …для понимания места, где вы оказались по стечению обстоятельств. Примерно через пол часа, когда она закончит, сможете задать свои вопросы, — прошептал он в ответ.
— Пол часа?!
—
И тогда вас всех ждёт вечная ночь! Навсегда! — воскликнула Найтмер с трибуны ратуши…
Спустя час.
— Подумав и приняв истину, она порвала текст заклинания, разорвав временную петлю и помиловав нашу Эквестрию. А потом и вовсе став крайне преуспевающей ученицей самой принцессы дружбы, — договорила аликорн. — На этом основы закончены, надеюсь вы запомнили. Теперь, я полностью готова отвечать на вопросы.
Троцкий сидел с отвисшей челюстью. Он узнал слишком много, настолько, что за такое обычно полагался расстрел, но ему, совершенно незнакомому для встречных существу, без проблем пересказали всю новейшую историю «волшебной страны Эквестрии, где тысячу лет правит гармонии, все напасти решаются при помощи песен и таинственного супероружия, именуемого «магией дружбы». И стоят во главе этого абсурдного балагана две сестры — одна восседает в столице и пытается, как из отрывков понял революционер, строить коммунизм, вторая же ушла в подполья, намереваясь вернуть прежний баланс и спасти сестру от влияния дурмана»
По крайней мере, именно это услышал Лев Давидович.
— П-простите… Почему вы вновь не используете цветные камни против узурпировавшего власть тирана-диктатора? — задался он единственный возникшим после речи вопросом. Остальное было просто-напросто непонятным…
— Есть опасность что Элементы сотворят с дорогой сестрой что-нибудь ужасное. Сошлют на солнце, заточат в камень, или ещё хуже — убьют. Я свято верю что есть в её поведении что-то чужеродное, отнюдь не родная гордыня или какая-нибудь потаённая жажда построить новый мир. Я уверенна что именно
это, всему виной…
— Всё ясно. А я значит должен помочь вам в…
— Свержении её с престола! — воскликнул единорог. — Ведь вы в этом деле специалист. По крайней мере, мы располагаем этой информацией.
Как будто дожидаясь этих слов, Луна левитировала из-за своей спины небольшую папку с красноречивым названием на обложке —
Лейба Давидович Бронштейн (Троцкий): история. и уловижив напротив человека. Вновь образовалась тишина, а Лейба Давидович тотчас упал в обморок, увидев свой портрет на глянцевой обложке первого журнала.
