softness.

на новой съёмной квартире до безобразия холодно и до смешного одиноко; сан даже достаёт глупые теплые носки, подаренные на новый год кем-то из друзей (он уже и не помнит, если честно), натягивает их на ноги и всё равно — покрывается мурашками. у людей почему-то при виде снега появляется желание ставить ёлку к новому году; носиться за подарками для родных; такого для сана отдалённого желания — жить. у чхве в комнате навалены горы картонных коробок, его жалкие пожитки, которые он таскает с одного места на другое; на деле, он бы свернулся в одной из них на улице и остался бы умирать; холодно-голодной смертью. на деле и не важно какой. поговаривают, на подобное способны лишь слабаки, а сан не согласен; только трусы раз за разом могут найти причину жить — дать себе ещё один шанс на. такие наивные люди. свою очередную попытку жить он никак не нарекает; не ставит целей; не чертит каких-то планов; говорят плыть по течению — тоже себе вариант. кто знает, на какие неизведанные берега тебя в итоге прибьёт; всегда можно утонуть в пучине собственных бед. ведь нет правильного или не правильного выбора; на причинно-следственной петле хочется просто — повеситься; вот тебе и вся философия мира. сан набирает в легкие побольше воздуха для; уже привычно, налаженными действиями, разгребает завал коробок. он не спал больше суток, но оставлять вот всё так не может. перфекционист слишком громкое слово в его адрес, но на место раскладывает всё: и стопки любимых книг, диски с играми на приставку, музыкальные альбомы любимых исполнителей, мягкие плюшевые игрушки и статуэтки с героями. порой он задумывается, на кой чёрт ему столько вещей, но стоит их разобрать, осознаёт — чужие холодные стены в миг становятся родными, расклей на них плакаты, на которые смотришь больше половины своей жизни. на этом и подвисает; ведь все его попытки сбежать, такие неудавшиеся в самом-то деле. истина проста и страшна — куда бы ты не пошёл, себя ты берёшь с собой. невозможно оставить свою боль в стенах старой квартиры или на лавочке в парке, где тебя накрыла очередная истерика; подобно коробкам с хламом, ты тащишь это все за собой. и ноша эта — непосильная. как и одна из клетчатых рубашек, тайком закинутая в сумку; на автомате и в спешке, но намеренно, чтобы после душа — уставший и разбитый — накинуть её на плечи и наконец-то уснуть. спать сан может только рядом с; так и не высыпается; рубашка не заменит её владельца. у сана недалеко от дома кофейня, куда он и устраивается; опыт и неплохая характеристика с прошлого места работы; да и кофе он просто умеет делать. и это тоже привычно; разве что другой район города, да место это как-то визуально больше располагает. а ещё ему помогает милый юноша; чонхо младше всего на год, подрабатывает в кофейне между парами и тут же пытается делать задания, учить вопросы к сессии. сану он даже немножечко нравится, когда улыбается мягко, принимая заказ у милых девушек или задумчиво хмурит брови, пытаясь решить очередную задачу. ближе к сессии сан усаживает его за дальний столик кофейни и ставит любимый моккачино; чонхо воровато оглядывает почти пустующее помещение и в знак благодарности с трепетом целует старшего в щёку, но ни капли не смущается. сан думает, что его новая жизнь начнется к концу чужой сессии, пока возвращается к стойке; даже улыбается по-глупому. улыбка стирается с его лица, как только он слышит знакомый голос; прикрывает глаза и выдыхает.

— думал, я тебя не найду? — и не надеялся, что станешь это делать. на улице с каждым днём всё холоднее, пальцы мерзнут даже в кармане накинутой наспех куртки. сан стоит устало прислонившись к стене здания у черного выхода. молчит выжидающе; виновато. сам ведь сбежал. юнхо говорить что-то не торопится, осматривает внимательно, пытаясь вычислить какие-нибудь изменения. разве что черные волосы, так показушно на когда-то пепельный; опять несколько раз придётся высветлять, сам ведь попросит. у сана сдают нервы, он молча отлипает от стены и пытается уйти; пытается. его мягко за руку держат, не отпускают. это надламывает. он сбегал пока юнхо был на тренировке специально, чтобы он вот так его за руку не держал. у сана обида, злость и.. в общем чате с их танцевальной группой разом приходят куча уведомлений и фото; сан тогда на работе подменял и не смог пойти со всеми. открыть диалог удается через пару часов, когда поток клиентов уменьшается. на фото юнхо нагло целует какой-то красноволосый парень; держит руки самому чону крепко и лезет своим языком тому в рот. сан даже не отпрашивается, медленно стаскивает с себя фартук, кидая его на столешницу барной стойки и срывается на бег. лишь бы успеть до прихода юнхо попасть в квартиру и уйти. успевает, вещи перевозит позже, точно зная когда у его парня работа и следом тренировки по танцам. он сбегает трусливо, не пытаясь разобраться или даже устроить истерику. словно только и ждал шанса и вот он — получи распишись. чхве сам не знает почему; юнхо даже не надо спрашивать любит ли сан его — очевидно для обоих. он ведь даже тащится с ним на эти танцы, помогает с арендой зала и поиском участников; танцует даже сам, хотя этого никогда не делал. у них соревнования через пару недель, юнхо об этом прожужжал все уши; что надо готовиться усерднее, что нет времени на что-то лишнее. к лишнему сан в скором времени приписал и себя, когда на его попытки урвать поцелуй в перерыв на практике, юнхо просто встал и пошёл танцевать дальше. сану не больно, нет. но тому парню он бы вырвал чертов язык, если уж честно. — это минки, он танцует теперь у нас, очень способный малый и наш одногодка, кстати, — у юнхо голос обычный, будничный; таким он говорит, когда закипает чайник или заканчивается молоко в холодильнике. сана это раздражает; раздражает спокойствие, с которым юнхо говорит о вещах. — у тебя теперь в команду принимают через постель? — сарказм с губ самовольно, и не понятно кого он этим пытается ранить больше: себя или юнхо. — тогда ты был первооткрывателем? — чон на самом деле очень редко в ответ на колкости отвечает колкостями, давит на больное. только когда зол, очень зол. это редкость та еще, сан знает. очень хорошо его знает. — команде тебя не хватает для победы, групповой танец с нынешним построением сыроват, да и есть моменты с сольными партиями, которые ты легко можешь осилить.. — ты тут только ради танцев? — сан перебивает оглушающим шёпотом, со слезами на глазах и осязаемой ненавистью. юнхо запинается, смотрит на него и понимает очевидное — скучал. — мне тебя воровать у нового парня? — а у своего нынешнего ты то сам отпросился? — мы не расставались, чтобы я начинал новые отношения. — я тоже..блять, юнхо, какого чёрта? у юнхо губы всё ещё мягкие и тёплые, но целует он жадно, покусывая обветренные губы младшего. сан не вырывается, прикрывает глаза и так привычно жмётся ближе, пробираясь руками под края расстёгнутой куртки и обхватывает поперёк талии. проникает языком в чужой рот и даёт понять разницу между. поцелуи выходят смазанными, разбавленными укусами и собственническими засосами на шее. юнхо старается вновь спокойно разложить всё по полкам, что не удачная шутка, попытка быстрее привыкнуть к коллективу. сан горько усмехается, начиная кричать о чужих языках в чьей-то глотке, чон его затыкает как умеет. как только что сан и кричал. а потом продолжает дальше, что просто каждый тянул бумажку и ему выпал французский поцелуй, отчего уён смеялся громче всех; а минки глупый ребёнок — не знал же, что у меня есть ты. я ему ничего и объяснить не успел. когда все ржать перестали, только потом до них дошло, что произошло. всей толпой сюда рвались; тебя тут минки и заметил, видео танцев когда смотрел запомнил тебя, только цвет волос смутил. он нам и сказал. уён то как горевал, сказал, чтобы ты возвращался, даже если меня бросишь. он тогда будет твоим новым парнем. я его за это правда с минки в пару поставил, чтобы все видели, какой он гном. сан слушает это спокойно и зная ребят достаточно давно, вполне себе в это верит. сан знает юнхо, поэтому точно знал, что объяснение фото точно есть. но не хотел слышать; лишь ухватился за идею проучить и сорвался. потому что сан рядом с юнхо давно не ощущает себя просто нужным. потому что в какой-то момент стал сомневаться — а любят ли его вообще. сану если честно кажется, что они — дурная привычка друг друга. сан привык засыпать только в объятиях юнхо, поэтому словил в первое время четыре дня бессонницы; а вот насчёт юнхо он вообще не был уверен. порой казалось, что эти отношения он придумал себе сам. — я обещаю сводить тебя на свидание, когда закончится конкурс. обещаю не отлипать от тебя ни на сантиметр и выполнять все твои желания, но только после, сан. ты же знаешь, если я на чём-то сосредотачиваюсь, то мне сложно подмечать что-то ещё. потому что я даже не знаю, где проебался. и сан верит в эти слова, потому что это каждый раз так. и его это все добивает; доламывает. он смотрит на юнхо — с нежностью — с влагой еще не высохших слёз. но запирает истерику где-то внутри. выдыхает. юнхо все же здесь — не отказывался. сан старается верить в лучшее.