Fehu

      Ольга не знала, сколько точно прошло времени с момента ухода Крампуса и остальных. В томительном ожидании даже минута кажется целой вечностью, а за окном солнце уже давно поднялось в зенит. Не решаясь выйти на улицу, ибо мало ли что, девушка продолжала сидеть в келье, изредка наворачивая по ней круги, будто зверь в клетке, и разминая травмированную ногу. К слову, коленка уже начала потихоньку сгибаться, и даже практически без боли. Однако, особой радости этот факт Ольге не приносил, так как мысли ее были заняты другим. Гери и Фреки тоскливо наблюдали за ней, и в их глазах читалось полное понимание всего происходящего. Звери тоже не скрывали своего волнения за Крампуса, ведь даже с оружием против Бальдра схватка двух заклятых врагов оставалась непредсказуемой. Откуда им знать, что еще припрятал в своих закромах фальшивый Санта, чтобы препятствовать возвращению Йоля?       Угрюмые размышления язычницы прервал звон бубенцов, раздавшийся с улицы. Сердце упало куда-то вниз: во всех надоевших рождественских песенок поется, чьи сани украшены колокольчиками. А это значит, что...       Не совсем понимая, что она делает, Ольга схватила свой импровизированный костыль и уже хотела выйти наружу, хотя понимала, что идти с палкой против Бальдра, как с винтовкой против танка. Но Фреки опередила ее и первой выбежала на улицу. Девушка закрыла глаза, ожидая худшего, но вполне себе радостные подвывания волчицы и знакомые голоса заставили ее отбросить импровизированное оружие и последовать за зверем.       Во дворе церкви она сначала увидела абсолютно черные сани с тяжелыми бубенцами, запряженные парой козлов. Из саней выходили шауни и Джесс, а рядом Фреки радостно возилась с Крампусом, вполне себе живым и здоровым.       Забыв о больной ноге, Ольга сорвалась с места и кинулась навстречу компании с диким желанием задушить в радостных объятиях всех и каждого, даже Чета. Но на бегу ее быстро ухватила за талию черная, когтистая рука, так что первые обнимашки заслуженно достались Повелителю Йоля. - Я же говорил, что скоро ты снова будешь летать, воробушек! - Довольно прогремел он, мгновенно сцапав подопечную в медвежьи объятия. - Крампус!.. - Только и смогла выдавить из себя та, повиснув на мужчине и чувствуя, как от эйфории подкашиваются коленки, а губы растягиваются в улыбке. - Счастливых святок, Крампус! Ты сделал это! - Счастливых святок, моя радость! - Ответил он, прижав девушку к себе. - Совсем скоро мы все вместе возвратим земле благословенный Йоль! - Главное, что вы себя возвратили! - Выдохнула Ольга, не в силах перестать обнимать чудовище, будто боясь, что ей это все кажется, - живы... Хвала богам, вы все живы... - Угу, все, да не все, - недовольно буркнул проходящий мимо Чет, явно не разделяющий всеобщую радость, - Генерал откинул копыта верхом на пуле. Застрелили эльфы Санта-Клауса... можно ли придумать более идиотскую смерть?! - Да плевать на него, - отмахнулась Ольга, наконец отлепившись от Крампуса, - получил, что заслужил. - Вот и я говорю: не велика потеря, - хмыкнул идущий за ним Джесс. Притормозив около Ольги, парень улыбнулся: - ну что, готова к приключениям, сестра? - Всегда готова, бро, - ответила она, одарив друга его порцией победных обнимашек, - если, конечно, под словом "приключения" ты не подразумеваешь очередной побег и подставление задниц своих друзей под пули. - Да ладно, - закатил глаза Джесс, - ты мне до конца жизни теперь будешь это вспоминать? - Разумеется, - фыркнула Ольга, идя за Бельсникелями в церковь, где Повелитель Йоля уже давал указания касаемо первой святочной ночи. ***       После речей, вдохновленных победой над заклятым врагом, Крампус быстро перешел к сути и доходчиво объяснил соратникам, что им предстоит делать в ближайшие ночи. Всего-то нудно было ходить по домам да собирать подношения. Кроме этого, нужно было доходчиво объяснить детям, кто такой Крампус и почему так важно верить именно в него, а не в фальшивого Санта-Клауса. А чтобы родители не мешали беседе, бельсникели должны были бросить в них волшебный песок, от которого взрослые должны были заснуть. Только важно было обращаться с ним осторожно, чтобы ненароком не усыпить себя или своих товарищей.       Раздав слугам по мешочку и велев подготовить сани, Крампус в последнюю очередь обратился к Ольге. - Тебе, Ольга, предстоит вместе со мной рассказывать детям о Йоле. Если я могу испугать их, то ты, наоборот, успокоишь. Я уверен, что в устах верного последователя слова о боге звучат более убедительно.       Ольга хотела было что-то возразить, хотя бы касаемо того, что современных детей может напугать разве что отсутствие интернета или телевизора. И вообще у нее зародилось нехорошее предчувствие, что все непременно пойдет наперекосяк, но расстраивать Крампуса ей особенно не хотелось. Поэтому она молча кивнула и продолжила слушать.       Покопавшись в мешке, мужчина извлек оттуда кожаный бубен с костяной колотушкой, а затем - серое шерстяное платье, какое носили древние скандинавские женщины, и очень пушистую шкуру с серебряными фибулами. - Я хочу, чтобы ты надела это, Ольга. Раньше это одеяние принадлежало Перхте, но с некоторых пор она, как и Бальдр, отреклась от своих традиций. - Твердо произнес Крампус и вручил облачение девушке. - Скоро наши сердца будут биться в унисон с сердцем Матушки-Земли. Им только нужно задать общий ритм. Услышанное ввело Ольгу в ступор. Она не могла представить, что ей вскоре предстояло выполнить некий обряд, который раньше, по словам Крампуса, выполняла Перхта. Богиня. А Ольга продолжала оставаться смертной. Верной своим богам, но смертной. - Для меня честь принять это, Крампус, но... - Она запнулась, опустив глаза. - Я не жрец, и не друид. Я боюсь все испортить. Чудовище нахмурило брови и бросило на язычницу такой взгляд, что она стушевалась еще больше и послушно скользнула в ворот платья, быстро сняв под ним старую одежду. Удовлетворенно кивнув, Повелитель Йоля приблизился к девушке и, коснувшись ее подбородка, заставил посмотреть на него.       - Умница. Ты сама не узнаешь, на что способна, пока не столкнешься с этим. И ты уже не раз в этом убедилась, не так ли? - Он подцепил когтем резинку, стягивавшую волосы Ольги в хвост, и с легкостью разорвал ее. Светлая копна волной легла на плечи язычницы. - Забудь сомнения, Ольга. Забудь все лживые догмы, которые тебе вдалбливала одержимая семья. Стань той, кем ты всегда хотела быть. Стань свободной. Заметив мелькнувший в глазах подопечной огонек азарта, Крампус наконец смягчился и позволил себе улыбнуться. Девушка улыбнулась в ответ и, приняв из его рук бубен, решительно ответила: - Я не подведу тебя. ***       К великому облегчению Ольги и бельсникелей, святки начались как нельзя благополучно. В нескольких домах кряду родители уже спали, а холодильники были уже битком набиты праздничной едой. Пока шауни и Вернон собирали "подношения" и оставляли хозяевам золотые монеты из мешка, а Джесс и Чет стояли на стреме, Крампус с Ольгой и Изабель разговаривали с детьми, которые, как это свойственно детям, были слишком любопытны, чтобы спать в рождественские вечера. То ли ребятишки были слишком озадачены, то ли на редкость хорошо воспитаны, но слушали они все весьма внимательно и послушно, за что тоже получали волшебные монетки от Крампуса. Затем Повелитель Йоля и его свита отправлялись к новым домам.       Однако, вскоре опасения Ольги начали оправдываться. В следующем доме хозяин едва ли не кинулся на них с ружьем, когда Повелитель Йоля велел предоставить ему традиционные подношения. В следующих домах компания так же натыкалась на непонимание, дикий страх, ярость и проклятия. Дети тоже стали попадаться из разряда тех, о ком изначально думала Ольга. В одном доме Крампус распинался о Йоле и святках так долго, пока не заметил, что мальчик совсем не слышит его, увлеченный компьютерной игрой и музыкой в наушниках. С каждой такой неудачей задорное настроение бога улетучивалось, и Ольге становилось невыносимо наблюдать за этим.       Язычница с самого начала предполагала такой исход событий. В конце концов, она родилась и выросла в этом мире, где люди забыли магию и променяли ее на дешевую мишуру, ненужные подарки и открытки с пустыми обещаниями, которые высылаются раз в год. Память о Йоле давно стерлась, и по крайней мере в их округе об этом древнем празднике никто, кроме нее, не знал. Да что там, местные даже не знают, что Санта-Клаус - это исконно Святой Николай. Какое уж тут дело может быть до языческой древности...       Но как это объяснить Крампусу так, чтобы не повергнуть его в еще большую бездну отчаяния? И как при таком раскладе вернуть земле Йоль, который действительно очень нужен? Равно как и Бельтайн, Мабон, Лита и другие праздники тех времен, когда люди еще жили в гармонии с природой. Но даже сейчас, когда забрезжила слабая надежда на восстановление этой самой гармонии, она вновь разбивалась о скалы людского безразличия и ограниченности.       Для Крампуса не было места в новом мире. И, понимая это, Ольга чувствовала, как ее сердце разрывается от ощущения собственной беспомощности и неспособности что-либо изменить.       В тягостных размышлениях она не заметила, как сани приземлились около очередного дома. Однако, при ближайшем рассмотрении девушка отметила, что домом эту полуразвалившуюся хибару назвать было нельзя. - На кой черт мы сюда вообще притащились... - Буркнула она, выбираясь из саней, - тот, кто здесь живет, явно ничего не знает о святках. - Здесь живут торчки, сладкая парочка, - так же безрадостно отозвался Чет, ловя на себе несколько удивленный взгляд Ольги, - они возле нас с Эшем постоянно крутились, выпрашивая в долг дурь. Никакие пинки не помогали от них избавиться.       Ольга вновь обменялась с ним взглядами и, оставив бубен в санях, решила, что в этот раз будет сподручнее взять протянутый Четом обрез.       Шедшая впереди Изабель резко затормозила у крыльца и наклонилась куда-то вниз. Только при ближайшем рассмотрении Ольга поняла, что демоница смотрит на девочку лет восьми-десяти. Возраст ребенка было сложно определить из-за худобы, бледной кожи и синих глаз, смотрящих на странных гостей не по-детски взросло. - Что же ты делаешь одна на морозе, малышка? - Спрашивала Изабель, отогревая ладошки девочки в своих, - и как тебя зовут? - Лэйси, - тихо отозвалась та, выпутав ладошки из рук девушки и продолжив рыть ямку, - я копаю могилу папе. Он три дня как умер, и его надо похоронить. Мама пьет, она меня не слышит. Поэтому кроме меня его больше никто не похоронит.       Ольга почувствовала, как у нее внутри все холодеет от того, насколько спокойно и безразлично маленький ребенок говорит о смерти родного отца. Что же этой малышке пришлось пережить до этого, если ее не пугает даже факт наличия рядом мертвого тела?..       Когда Бельсникели шагнули внутрь, Изабель взглядом попросила Ольгу остаться с Лэйси и позаботиться о ней. Девушка сбросила с плеч меховую накидку и закутала в нее продрогшего ребенка. Казалось, только закопавшись носом в мягкую шкуру, девочка поняла, насколько сильно она замерзла. - Спасибо, - тихо произнесла она, с любопытством разглядывая узоры на вороте платья Ольги, - ты похожа на принцессу из сказки про Белль и чудовище. Как тебя зовут? - Ольга, - с улыбкой ответила та и обняла девочку, чтобы та согрелась быстрее, - а ты, значит, любишь сказки? Здорово! Я тоже их люблю. И до сих пор в них верю. - Когда я была маленькой, мама рассказывала мне сказки про принцесс. А потом из-за горькой воды и порошков она забыла все, что когда-то рассказывала. У меня осталась одна старая книжка со сказками, но я уже всю ее перечитала.       Слушая Лэйси, Ольге невольно стало стыдно перед родителями. Пусть их отношения оставляли желать лучшего и отец не брезговал рукоприкладством, ей хотя бы никогда не приходилось сидеть раздетой на морозе и копать могилы голыми руками для члена семьи, откинувшего копыта от передоза. - Знаешь, Лэйси, один мой друг знает все-все сказки на свете. - От напряжения голос Ольги прозвучал особенно натянуто и неестественно, - поедем с нами, и он обязательно тебе их расскажет, а я ему помогу. А еще один мой друг здорово играет на гитаре! Он будет петь для тебя серенады, как для настоящей принцессы... От всего происходящего и произошедшего в голове творилась такая каша, что язычница уже сама не следила за тем, какую ересь она начала плести. Говорить, просто говорить. Говорить, что угодно, лишь бы хоть немного отвлечь ребенка от того, что сейчас будет происходить внутри. - Я спрошу у мамы! - Отозвалась Лэйси и кинулась в дом прежде, чем Ольга успела что-либо сказать или удержать ее.       Последовав за ней, она увидела жуткую картину полнейшей разрухи и хаоса, царившего в доме. Среди поломанной, поросшей грибком и прочими прелестями мебели, среди объедков на столе, по которому бегали крысы, на кресле с торчащей пружиной полулежал уже посиневший труп мужчины. Сидящую за столом женщину можно было тоже посчитать мертвой, если бы не периодические храпы, которые она издавала.       Увидев подбежавшую Лэйси, Изабель коротко велела девочке быстро собрать все, что она хотела взять с собой. И тут, будто вызванное заклинанием хтоническое чудовище, со стула поднялась мертвецки пьяная и обдолбанная мать. В яростной горячке она было кинулась на Изабель, несвязно бормоча что-то о Лэйси и о том, что это ее дочь. Но демоницу уже переполняла злость настолько, что она схватила пропоицу за грудки и нехило шарахнула о стенку. - Посмотри, в чем живет твоя дочь! - Изабель практически рычала не хуже Крампуса. - Твой ребенок ходит почти голый, замерзший и голодный, и голыми руками копает могилу твоему дружку! Какая ты после этого мать?!       То ли слова Изабель, то ли нехилый удар о стенку отрезвил женщину, но она тут же нашла глазами тощую, почти прозрачную фигурку Лэйси, и ее губы задрожали. - О, девочка моя... - Залепетала она и стала быстро шарить по пустым полкам, - сейчас... Ты голодная, моя родная? Сейчас, мама найдет для тебя что-нибудь поесть...       Не обращая внимания на эти копошения, Лэйси подхватила свой небольшой потрепанный рюкзачок и, взяв за руки Изабель и Ольгу, направилась к саням. Джесс и Вернон, тем временем похоронившие отца семейства около дома, последовали за ними. Последними шли шауни и Крампус, который напоследок еще раз припер женщину к стенке и припугнул.       Внезапно всем прорезал слух щелчок снимающегося предохранителя, а за ним - полный ярости возглас: - Ты не заберешь у меня мою дочь, чудовище!       Каким образом обдолбанная наркоманка может так метко стрелять, да и вообще ровно стоять на ногах, для всех оказалось загадкой. Ольга едва успела понять, что происходит, как раздался выстрел. Идущий рядом Крампус взревел от боли и, перекрутившись от мощного удара, рухнул на землю. Снег под ним мгновенно оказался красным. Мужчина зарычал и вскочил на ноги, держась за окровавленное плечо. Прогремел еще один выстрел: на этот раз женщина целилась прямо Крампусу в грудь. Но достигнуть цели ей помешал Маква, мгновенно метнувшийся перед Повелителем Йоля и приняв весь удар на себя. Дробь поразила его прямо в грудь, разворотив ее до состояния месива из мяса и костей. Мощное тело шауни глухо повалилось на землю.       Глаза Крампуса налились кровью. В два прыжка подскочив к стрелявшей, одной рукой он выбил у нее из рук ружье, а когтями второй вспорол ей живот от низа до горла. Давясь собственной кровью, наркоманка осела на снег и больше не встала. Повелитель Йоля, пошатываясь, спустился с крыльца, подхватил тело убитого Маквы, будто оно ничего не весило, и молча направился к саням. Остальные в таком же молчании последовали за ним. ***       К удивлению Изабель, на все прошедшие за последний час события Лэйси отреагировала весьма спокойно. Казалось, на нее не произвели впечатления на появление сказочных существ прямо перед ее домом, ни раскуроченная грудь Маквы, ни месиво, что оставил Крампус от ее матери. Девушка боялась, что это может всплыть потом и доставить ее новой подопечной немало проблем в жизни. Но Изабель твердо для себя решила, что будет заботиться о Лэйси столько, сколько сможет.       Вернувшись в их штаб-квартиру в заброшенной церкви, Изабель и Джесс сразу кинулись проверять запасы, ища, чем можно накормить их маленькую гостью. Шауни и Ольга остались снаружи; Вернон и Чет сразу завалились спать, вымотанные первой святочной ночью.       Вытащив пачку шоколадного печенья и еще каких-то сладостей и подогрев на огне чайник, бельсникели поставили все это перед Лэйси. Поначалу девочка стеснялась, но после пары шуток Джесса согласилась.       Изабель с улыбкой наблюдала, как парень быстро находит общий язык с малышкой. Она поймала себя на мысли, что представляет их троих одной семьей. Будто бы она и Джесс - не чудовища, а Лэйси только что не сидела на мерзлой земле и не копала могилу для отца-наркомана. Сейчас девушке казалось будто они втроем всю жизнь были вместе, и она наслаждалась этим чувством.       Вскоре разморенный теплом и чаем Джесс решил последовать примеру Вернона и Чета. Ласково потрепав Лэйси по волосам и лукаво подмигнув Изабель, он плюхнулся на свое привычное спальное место возле старого пианино. Изабель еще какое-то время смотрела на парня, пока не услышала тихое хихиканье девочки. - Что? - Девушка почувствовала, как к щекам приливает жар. - Так забавно видеть, как вы друг другу нравитесь, но не признаетесь, - ответила девочка, чем немало удивила Изабель. - Хм, это ты тоже в своих сказках вычитала? Признавайся, - тихо засмеялась она в ответ. Но Лэйси не ответила, как-то сразу посерьезнев, и задумчиво посмотрела на сидящего перед буржуйкой Крампуса. - Твой друг такой грустный, - тихо произнесла девочка, хотя Повелитель Йоля не выказывал никакого внимания на все, что происходит вокруг. - Почему? - Как-нибудь я тебе расскажу, малыш, - ответила Изабель, решив, что вываливать на ребёнка всю правду о Санте и грузить подробностями сейчас не лучшая идея. - А теперь пойдём, тебе нужно поспать. - А как же... - Лэйси вновь оглянулась на фигуру Крампуса. - Ты не подбодришь его?       Изабель печально выдохнула: ей было невыносимо видеть Крампуса таким. Но в такие моменты девушка не решалась его трогать, ибо это было не самой лучшей идеей ни для неё, ни для него.       Дверь негромко скрипнула, и внутрь вошла Ольга. Вид у девушки был не столь угрюмым, сколь озабоченным. Она повернулась к Изабель и Лэйси и ответила на немой вопрос Бельсникеля отрицательным кивком: по прибытии вылезать из укрытия было слишком опасно, а копать мерзлую землю даже сильным шауни придётся слишком долго. Девочка чуть улыбнулась и хотела было что-то сказать в приветствие, но блондинка с легкой улыбкой приложила палец к губам и многозначительно кивнула в сторону Крампуса. В ответ Лэйси сделала такой же жест, понимающе кивнув. Изабель озабоченно посмотрела на Ольгу, но та опустила ей ладонь на плечо и молчаливым кивком дала понять, что все будет в порядке. Бельсникель подхватила девочку на руки, идя с ней в дальний угол и устраиваясь под боком у свернувшейся калачиком Фреки. - Засыпай, маленькая, - она погладила Лэйси по волосам, тихо добавив: - не волнуйся: старина Крампус в надежных руках. ***       Оглянувшись вокруг, Ольга убедилась, что помимо девочек, все вокруг тоже спали. Випи и Нипи остались снаружи, в неустанном дозоре над телом убитого Маквы. При мысли о погибшем друге у девушки ощутимо защипало в глазах, а сердце болезненно екнуло. Но при виде угрюмого Крампуса оно совсем сжалось, будто раздавленное грудной клеткой, и упало куда-то вниз.       Перед глазами вновь встала картинка сегодняшней ночи, которая пронеслась в памяти Ольги, будто немое кино. И это был явно не фильм с Чарли Чаплином в главной роли.       Девушка заново ощущала прилив этих гнетущих чувств, когда они из дома в дом напарывались на новую волну страха, непонимания, безразличия и агрессии. С каждой неудачей Повелитель Йоля становился все мрачнее и мрачнее, все более потерянным и уязвимым. При всей своей природной силе и устрашающей, звериной мощи он был глубоко чувствующим, земным существом, которому были не чужды все радости и страдания простых смертных. Смертных, уже в который раз предающих его.       В ушах вновь прогремел выстрел дробовика - и, взревев от боли и гнева, Крампус падает на снег, который моментально окрашивается алым. Ольга плохо помнила свои действия и эмоции в тот момент: она и в себе ощущала тот звериный гнев. И наверное, если бы Крампус не опередил ее, она сама бы вскрыла брюхо этой твари, которая уже давно перестала быть человеческой женщиной. Почувствовав вновь накатывающую волну ярости, Ольга прикрыла глаза и сжала кулаки, стараясь держать себя в руках. Видение исчезнет, а железо в плече Крампуса останется.       Судя по отрешенному виду Повелителя Йоля и его пустому взгляду, на своё физическое состояние ему сейчас было совершенно все равно. - Крампус... - Ольга тихо приблизилась к нему и протянула руку, желая коснуться его плеча. Чудовище нахмурило брови; глаза его сверкнули гневом, а хвост заходил из стороны в сторону. - Что тебе нужно? - Утробно рыкнув, он молниеносно перехватил руку девушки, намертво вцепившись в запястье.       Ольга почувствовала, как по телу пробегает привычный холод, а в запретной зоне начинаются фантомные боли. Но она вновь прикрыла глаза, стараясь быстро взять себя в руки. Сейчас перед ней не разъярённый тиран под личиной отца, а дорогое ее сердцу существо, которое нуждалось в ней, хотя сейчас яро демонстрировало обратное. - Ну не все же тебе ходить с дырой в плече, - мягко ответила Ольга, накрыв жилистую кисть Крампуса своей ладонью, - позволишь? Услышав ее голос, мужчина прикрыл глаза и покачал головой, словно прогоняя дурные видения и вновь приходя в себя. - Прости, воробушек, - отпуская ее руку, ответил он. И от того, как он это сказал, сердце девушки опять ухнуло куда-то вниз.       Но Ольга вновь одернула себя, мысленно ругаясь за раскисание. Подсев ближе к Крампусу, язычница коснулась краев раны, раскуроченной мощным выстрелом. Осторожно прощупав кожу, она почувствовала мелкие жёсткие дробинки, а затем раздвинула пальцами кровоточащую плоть, чтобы их извлечь.       Несмотря на то, что получалось это у неё довольно долго, на лице Крампуса не отражалась никакая боль, кроме той, что засела намного глубже, и которую не вытащить ничем. Девушка замечала это, и ей самой на душе становилось так же погано. Она бы желала разделить с Крампусом всю ту горечь, забрать ее себе, лишь бы избавить его от страданий. Слишком много их пришлось на его вечность. Но сейчас даже самые добрые и тёплые слова будут раздражать, а самое рьяное дружеское участие будет казаться навязчивым и вызовет лишь гнев. Поэтому девушка знала, что единственное, что она может сделать для своего Повелителя - просто молча быть рядом.       Когда все окровавленные дробинки лежали на буржуйке, Ольга потянулась к бутыли с асгардским мёдом, что Крампус все это время держал в руке. Не встретив с его стороны сопротивления, она взяла сосуд и, поднеся к зияющей ране, окропила ее парой капель чудесного лекарства. - Так-то лучше, - с улыбкой выдохнула девушка. Вынув из рукава платок, она смочила его золотистой жидкостью и провела по краям алой отметины, стирая кровь. - Ты сама как? Все зажило? - Коротко поинтересовался Крампус, бросив короткий взгляд на язычницу. - Да, - ответила та, с тихой радостью наблюдая, как края раны подсохли и начали срастаться. - Вот видишь, и твоя рана уже затягивается. Пальцы Ольги коснулись зарубцевавшейся отметины и ласково погладили. Ненавязчиво приобняв Крампуса, девушка наклонилась к его плечу и запечатлела на рубце лёгкий, тёплый поцелуй. - Все раны заживают.       Крампус чувствовал, как каждое прикосновение, каждое слово Ольги отдаются в сердце наслаждением вперемешку с щемящей болью. Болью от осознания, что все его старания и старания его верных соратников были напрасны. От лобового столкновения с современным миром, уничтожившего магию. От того, что он не справился и подверг опасности всех, кто ему дорог. И от осознания того, что она снова рядом, несмотря ни на что.       Тёплые девичьи ладони касаются его напряженной спины, так ласково и так легко. Словно бы Ольга хотела излечить его душу наложением рук. И чудовище чувствовало, что у неё получается. Склонившись к изгибу ее шеи, Крампус зарылся лицом в золотистые волосы Ольги и вдохнул их запах. С недавней поры она позволяла им свободно рассыпаться по ее плечам. Девушка обняла ладонями голову Крампуса, гладя его между рогов и путаясь пальцами в чёрной гриве, словно успокаивая и утешая. Чувствуя эти ласки, чувствуя то, как она всеми фибрами тянется к нему, мужчина прижал Ольгу к своей груди, будто в объятиях жилистых, когтистых рук он желал укрыть ее от тысячи взглядов враждебного современного мира, уничтожившего его за одну ночь.       Ни он, ни она не отследили тот момент, когда лесной дух и простая смертная из повелителя и подчиненной стали друзьями. Когда вдруг между ними возникли эти привязанность и нежность?.. Хотя сейчас, ощущая ее тепло настолько рядом, слыша биение хрупкого сердца в унисон со своим, Крампус переставал удивляться этому: ко своей подопечной он просто не мог относиться иначе. Она с ним. Она вновь с ним. Его Ольга, его лесной воробушек, к которому он прикипел как-то особенно быстро и крепко. Не произнося ни слова, она могла доносить до него то, что ему действительно было необходимо чувствовать здесь и сейчас. Что бы ни случилось, она всегда будет верить в своего старого, всеми забытого бога.       Чувствуя, как руки Крампуса сжали ее сильнее, а горячее дыхание стало тяжёлым, Ольга сама еле сдерживала рвущиеся наружу эмоции. До этого она думала, что слова типа «разделять чувства» и «делить радости и печали пополам» были всего лишь красивыми оборотами, которыми обычно сыплют на свадьбах и в бульварных романах. Но теперь она была готова тысячу раз взять свои слова назад, ощущая, как при каждом взгляде на Крампуса, при каждом воспоминании о сегодняшней ночи ее сердце разрывается на части. Если ей сейчас так плохо и больно, что же испытывает ее Повелитель? И как она, простая смертная, может ему помочь? Ведь он же совсем не такой, как те, кого сейчас называют божествами. Мессии, ангелы и святые, увековеченные в статуях и картинах мастеров Возрождения. Прекрасные, но холодные и мертвые. А Крампус прекрасен тем, что он живой.       Перед глазами Ольги вновь возникло видение темной пещеры и согбенной фигуры истощенного, умирающего существа. Таким она увидела Крампуса впервые. И из-за очередного предательства смертных он, такой величественный и прекрасный в своей вновь обретённой силе, вновь может превратиться в иссушенный полутруп. Эта мысль приводила в тихий, неописуемый ужас, и вместе с тем пробуждала желание насладиться каждым моментом, проведённым рядом с Повелителем Йоля. Вобрать каждое его прикосновение, услышать каждый стук его сердца. Тёплого. Раненого. Живого.       Ольга не знала, что она, простая смертная, может сделать для своего бога. Поэтому она лишь крепче обняла Крампуса, зарывшись носом в копну чёрных волос, и мягко поцеловала его в висок. Смутившись своих же действий, Ольга опять почувствовала жар, приливший к щекам. Который усилился, когда сухие губы чудовища столь же невесомо коснулись ее шеи.       Язычница чуть отстранилась и слегка удивленно взглянула на Крампуса. Но тот не дал ей времени осознать, что это такое только что было. Придерживая талию и затылок девушки, он подтолкнул Ольгу к себе и, сократив расстояние между их лицами, коснулся ее губ глубоким, тягучим поцелуем, скользнув длинным языком в ее приоткрытый рот. Хотя Ольга не ожидала подобных действий со стороны Повелителя Йоля, она старалась ответить ему столь же чувственно, обвив руками плечи. Девушка много раз думала о том, каким будет ее первый в жизни поцелуй, особенный и неповторимый. Но то, что он будет с кем-то, не похожим на человека, она точно не представляла. И теперь, чувствуя, как сильные руки теснее прижимают ее к мускулистой, крепкой груди, чувствуя эту невероятную энергию силы, мужества и сексуальности, которую Крампус являл всем своим естеством, Ольга не могла подумать, что этот сакральный момент она могла разделить с кем-то другим.       Пару раз, конечно, ее зажимал Чет и пытался совершить обмен слюнями. Но Ольге каждый раз удавалось сбегать, опять же, каким-то чудом. От парня тогда несло недельным перегаром, дешевыми сигаретами и какой-то дурью. И даже тот факт, что отказ ребятам Генерала чреват последствиями, не пересилил отвращение. От чёрной шерсти Крампуса исходил запах хвои, омелы, дымка от костра и морозного снега. Прикосновения сухих губ были терпкими и сладкими от недавно выпитой асгардской медовухи. А сами поцелуи были с легким металлическим привкусом крови: все его острые клыки. Но это не мешало Ольге наслаждаться этим моментом.       Чуть ослабив хватку, Крампус позволил ей в следующем поцелуе взять инициативу на себя. Вся ее нежность, вся красота и чувственность, что дана женщинам от природы и что так долго забивалась жизнью в семье фанатиков, сейчас выплескивалась наружу объятиях, ласках и ещё неумелых, но страстных прикосновениях губ. Крампус откровенно наслаждался Ольгой, тем, что именно он помог ей дать волю себе настоящей, упивался близостью девичьего тела, его доступностью и ароматом молодой плоти. Все это будоражило естество чудовища, а вкупе со вкусом крови вовсе доводило до исступления. Но Крампус знал, что срываться пока нельзя, и держал себя в руках. Он даже в древние времена не относился к женщинам как к куску мяса. А к Ольге, такой трепетной и любящей - его Ольге, - тем более.       Он знал, что все равно это случится. Она сама желает слияния с ним так же сильно, как и он. Но это должно произойти не сейчас. Поэтому, мягко прервав поцелуй, Крампус взял лицо Ольги в ладони и произнес ей в губы: - Все будет, моя радость. Святки только начались. Девушка кивнула и чуть улыбнулась в ответ. - Вот видишь, ты сам это сказал. Святки только начались. И ничего ещё не потеряно.       Во вновь повисшем молчании они не отстранились друг от друга. Ни один из них не желал прерывать безмолвного единения, такого тесного и куда более интимного, чем любая плотская связь. Друг напротив друга, не размыкая объятий, соприкасаясь лбами и прикрыв глаза. И Крампусу, и Ольге казалось, что сейчас они выточены из единого монолита: одно дыхание, одно сердце, одна душа.       На кончиках пальцев девушка ощущала покалывающее тепло: впервые в жизни она чувствовала настоящую магию в своих руках. Такую простую, и такую редкую в реалиях повседневности. Магию заботы, магию искреннего участия, магию истинной любви. И Ольга с радостью отдавала всю её без остатка тому, кто за столь короткое время стал ей очень дорог. В ласковых объятиях, в теплом взгляде, в упоительном и желанном поцелуе. - Нужно воздать последние почести Макве. - Слова Крампуса камнем упали в тишину комнаты. - Он этого достоин. - Випи и Нипи ждут тебя во дворе, - кивнув, так же негромко отозвалась Ольга, - я пойду с тобой, не хочу оставаться в стороне. - Она осеклась, ощутив подкативший к горлу ком. - Сестра с севера должна проводить к предкам своего брата с запада. Печально улыбнувшись, мужчина кивнул и ласково коснулся когтистой ладонью щеки девушки. - Идем, воробушек. Поднявшись с ящиков, Крампус и Ольга направились к выходу из церкви, где их ожидали шауни, чтобы вместе похоронить друга по всем правилам.