В когтях дракона

Яросвет едва сдерживал душивший его гнев. Незачем быть жрецом, чтобы предсказать, чем закончится поединок. О чём вообще думала бастардка, притащив сюда своего дракона?! Неужели в самом деле надеялась подчинить себе Регала? Или наивно полагала, что он не посмеет атаковать противника, пока на его спине сидит человек? Идиотка! Заполучила в свои руки величайшую в империи драгоценность и не придумала ничего лучше, чем закинуть её в пасть огромного взбешённого ящера. Просто невыносимая дура. Глациер смело налетел на Регала, но тот ударом задних лап швырнул его обратно на площадку. Ловкость позволила молодому дракону извернуться в последний момент, чтобы приземлиться на брюхо и сохранить своей всаднице жизнь. Регал обрушился следом — могучие крылья подняли в воздух снег, хвост со скрежетом мазнул по камню. Далёкий ночной перелёт заметно вымотал старого дракона, но ярость и вид врага придавали ему сил. Норберт нервно переминался с ноги на ногу, неотрывно глядя на драконов, такой напряжённый, что становилось не по себе. Яросвет сгрёб его руку и легонько сжал в попытке успокоить, но тот не отреагировал, поглощённый разворачивающейся впереди трагедией. Что это с ним происходит? Глациер мог сбежать. Едва ли Регал стал бы его догонять, а если и попытался — ни за что бы не преуспел. К сожалению, альфы не убегают и не сдаются, такова их идиотская природа. Молодой дракон расправил крылья и зарычал, словно это могло сделать его страшнее, чем он есть на самом деле. Придурок чешуйчатый. При такой разнице в размере шансов у него ровно никаких. Алые крылья Регала закрыли собой площадку от края до края, мощная шипастая морда нависла над противником. Мелькнул красный раздвоенный язык. Глациер рядом с Регалом выглядел вздорным щенком, вздумавшим оскалиться на громадного волкодава. Только вот, в отличие от собак, драконы не знают снисходительности к молодняку и дерзости не прощают. Быстрый выпад, и мощные челюсти Регала сомкнулись на шее Глациера у самой груди. Стремительно и без предупреждения. По белой чешуе хлынула алая кровь. Младший дракон судорожно хлопал крыльями и с хриплым рыком грыз голову врага, пока тот трепал его, словно гончая лисёнка, вгрызаясь глубже и глубже. Треск ломаемых костей болью отдавался в сердце Яросвета. Блядская сестрица, что же она наделала?! Зачем, вот зачем привела сюда своего дракона? Сука тупая! Неожиданно Регал разжал пасть, заревел, замотал головой, разбрызгивая кровь. Присмотревшись, Яросвет зашипел сквозь зубы. Этого только не хватало. Выпотрошенная глазница Регала влажно блестела рваной плотью — в попытке спасти свою жизнь Глациер выбил ему глаз. На второго дракона и вовсе страшно было смотреть. С растерзанных шеи и груди свисали мясные лохмотья; курящаяся паром кровь выплёскивалась из ран толчками, будто из перерезанной бычьей глотки. Бордовая лужа расползалась по площадке, пожирая припорошивший её снег. Забрызганный красным молодой дракон практически сравнялся цветом с Регалом. Изрядно запачканная в кровище, но прискорбно живёхонькая бастардка соскользнула с драконьей спины. Яросвет досадливо цыкнул — не сдохла всё-таки, подлая сучка. Жаль-жаль, могла бы вывалиться из седла и размозжить свою тупую башку о мрамодиан. Яросвет продолжал мысленно её костерить, когда случилось то, чего он ожидал меньше всего. Бастардка пошла прямо на Регала, и он с ворчанием попятился прочь, косясь уцелевшим глазом. Яросвет догадался, что этим отчаянным порывом она пыталась спасти своего дракона. Не стала дожидаться, когда разозлённый ранением Регал отгрызёт ему башку. Только вот поздно спохватилась, дура. Достаточно одного взгляда на безжизненно распластавшегося и тяжко дышащего Глациера, чтобы понять — жить ему оставалось недолго. Выдержать настолько страшную рану не под силу даже дракону. Регал достиг края площадки, после чего развернулся и спрыгнул вниз, чтобы одним взмахом крыльев поднять себя в небо. Что ж, Роксана или как её там сумела избавить своего дракона от быстрой смерти. Молодец. Чем дальше, тем гениальнее и логичнее становятся её поступки. Воистину — достойная императрица. Яросвет замер, поражённый внезапной догадкой. Такой простой, что удивительно, почему не сообразил быстрее. Асинкрит! Вместе с демоническими способностями вероломный архижрец должен был получить и многократно возросший дар Целительства. Или столь тёмной твари по силам творить только зло? Додумать Яросвет не успел. Доселе неподвижно стоявший Норберт, стоило только Регалу покинуть площадку, сорвался с места и побежал к умирающему Глациеру. Дерьмо горгулье! Яросвет бросился следом, поймал за локоть, грубо разворачивая к себе. — Ты что это удумал? — процедил Яросвет, покачнувшись от резко накатившей дурноты. — Вы сами всё понимаете, ваша светлость. Взгляд небесно-голубых глаз — твёрдый и решительный, без намёка на сомнения или страх. Яросвет похолодел, осознавая, что Норберт в самом деле отдавал отчёт своим действиям и отступать не собирался. — Ты умрёшь, — голос предательски дрогнул, но Яросвету уже было плевать. — Не позволю! Норберт устало вздохнул и попытался высвободить свою руку, но Яросвет лишь крепче стиснул пальцы. — У нас нет времени на бессмысленные препирательства, ваша светлость. — Раздражение Норберта царапало восприятие. — Отпустите и позвольте мне исполнить волю Высших Сил. — Да каких, ко всем демонам, Высших Сил?! Очнись, Норберт, ты не обязан жертвовать собой ради этой тупой суки, — выплюнул с отвращением Яросвет, уже не скрывая накатывающей на него паники. — Асинкрит и его рогатый дружок сами могут излечить её дракона. Им такое проще, чем в угол поссать. Они же ёбаные сверхсущества. А ты — умрёшь. Совсем умрёшь, придурок! И ради чего?! Норберт, не дрогнув, выдержал полный отчаяния взгляд Яросвета и его никак не скрытые эмоции. — Ради будущего империи, ваша светлость, — от невозмутимого ответа Норберта хотелось схватить за голову, потому что Яросвет его попросту не узнавал. — Высшие Силы даровали мне шанс свершить нечто действительно важное, прошу вас не лишать меня возможности исполнить их волю и мой долг. Лишь теперь пришло мне понимание, зачем я оказался в Блэк Кастле. Неужели не понимаете сами, ваша светлость, что моя жизнь — ничтожная плата за бесценную жизнь так нужного империи дракона? Да, империя в самом деле нуждалась в Глациере. Драконам отмерено долгое существование, но бессмертными они не были, и одни лишь Высшие Силы знают, сколько осталось Регалу и Аглае. Когда-нибудь они умрут от старости, и тогда империя и Дом Эждер станут беззащитны. Глациер же мог образовать с Аглаей пару и подарить ей потомство. Всего через два столетия империя владела бы не двумя, а четырьмя взрослыми драконами — возможно, ещё и парочкой детёнышей в довесок. Это ли не чудо и благословение Высших Сил? Но не ценой жизни самого близкого для Яросвета человека. — Тебе не хватит силы его исцелить. Посмотри сам — он уже практически подох. Только загубишь себя напрасно. — Поэтому я и прошу вас отступить, ваша светлость, — не сдавался Норберт. — Мы лишь напрасно теряем время, которого у нас осталось прискорбно немного. — Но почему именно ты?! Это всё Криста, — догадался Яросвет. Получила очередное вещее видение и по старой привычке рассказала отцу, а тот с чего-то вбил себе в голову, что обязан пожертвовать собой ради спасения чужого дракона. «Во имя семьи и короны» — девиз Дома Эквинорд, и Норберт свято ему следовал. Что за дурак! Нет уж, ни за что Яросвет не позволит ему так глупо самоубиться. Нужно прямо сейчас увести его подальше, а там будь что будет. Норберт не сможет вечно лелеять обиду, поэтому когда-нибудь простит. Не исключено, что даже поблагодарит потом за своё спасение. — Моя жизнь всё равно ничего не стоит, ваша светлость, и находится под угрозой. Её оборвут в любой момент, желая причинить вам страдания и наказать посильнее за строптивость. Но вы, должно быть, сами всё знаете. От таких откровений кровь едва не обратилась магмой, настолько ослепительной и жгучей ненавистью полыхнул тлевший до этого гнев. — Это всё Асинкрит, — догадался Яросвет, с трудом пытаясь сохранить видимость самоконтроля. — Он угрожал тебе? Врать и увиливать Норберт не стал. — Боюсь, угрозы его будут адресованы вам одному, мне же уготована участь бесправного метода манипуляций, — тихо проговорил он. — Его святейшество не оставит нас обоих в покое, покуда не вынудит вас принять ошейник и прочную цепь. Простите, ваша светлость. Считаю недопустимым сделаться причиной вашей неволи или бесславно пасть жертвой вашего с родственниками противостояния. Позвольте мне оставить Белую Драконицу моею должницей и тем самым вынудить покровительствовать Кристе, а вас освободить от оков ваших чувств ко мне. Так будет лучше для нас всех. Вы позднее отыщите для себя нового партнёра, Криста заполучит могущественного защитника, а я сумею избежать бесславной смерти от рук ваших врагов. — Норберт перевёл дыхание и, снизу вверх умоляюще глядя на Яросвета, попросил: — Пожалуйста, ваша светлость, если вы любите меня и видите равным себе — отпустите. Яросвет покосился на истекающего кровью дракона. Да, Высшие Силы поистине всемогущи, раз создали настолько живучее и выносливое создание. Но хватит ли целительской магии Норберта, чтобы залечить настолько тяжёлые раны? И стоило ли оно того? Империи и Яросвету нужен этот дракон, да только Норберт намного нужнее. И всё же… «Если вы любите меня и видите равным себе — отпустите». Норберт физически слабее Яросвета, и ментальной силы у него тоже меньше. Бастардка стояла у морды своего умирающего дракона и не обращала на них никакого внимания, скорее всего сходя с ума от ужаса и чувства вины. Яросвет запросто может уволочь Норберта прочь и не позволить вмешаться, а потом спасать станет уже некого. Но в этом случае Яросвет уподобится так ненавистным ему альфам и в своём эгоизме превзойдёт даже сестру-живодёрку Норберта, до чьего уровня опускаться отчаянно не хотелось. Вот только на кону стояла его жизнь! От мучительного выбора судорогой скрутило желудок, и выхода из тупика никак не находилось. Какое же блядство… — Будь они прокляты эти Высшие Силы и предатель Асинкрит вместе с ними, — выдохнул Яросвет… и разжал пальцы. — Знай, что я этого не хотел. Норберт благодарно кивнул, подскочил близко-близко, подтянул к себе, чтобы запечатлеть на губах Яросвета быстрый поцелуй. — Берегите себя, ваша светлость, и не позволяйте вашему гневу преждевременно погубить вас. Попрошу также позаботиться о Кристе вместо меня, сочтите это последней моей просьбой. И пусть Высшие Силы будут милостивы к вам. Больно было так, словно разом вырвали все потроха и набили вместо них жгучей соли. Яросвет смотрел вслед уходящему Норберту и не мог сдвинуться с места, словно ноги обратились в камень и намертво вросли в мрамодиан. Зачем, вот зачем Норберт идёт на смерть? И где оба демонических выродка, почему они до сих пор сами не вмешались?! Норберт не обязан жертвовать собой, пока эти ублюдки отлынивают! На негнущихся ногах Яросвет добрёл к дракону и Норберту, сосредоточенно прижимающего ладони к влажно блестевшей обнажённой плоти. Ещё можно было отдёрнуть его, запретить, увести подальше. Яросвет, как канцлер и временно исполняющий обязанности императора, имел на это полное право. Но проклятые чувства были сильнее здравого смысла. Яросвет никогда не произносил этого вслух, не желая показаться слабым и бесхребетным, но Норберта в самом деле любил. А любовь предполагает уважение к решениям партнёра, даже если умереть кажется проще, чем согласиться с ним. Целители отдают собственную жизненную силу, когда творят своё волшебство, и для спасения смертельно раненого дракона Норберту потребовалось отдать свою целиком, до последней капли. Даже этого оказалось мало — раны выглядели всё ещё ужасно. Норберт лишь срастил разорванные сосуды и, как мог, восстановил повреждённые кости и нервы. Какой же невыносимый дурак… Яросвет подхватил утратившего сознание Норберта, опускаясь вместе с ним в густую и липкую драконью кровь. Ею залита была уже почти вся площадка, лишь по краям оставался нетронутый снег. Заляпанное красным лицо Норберта осунулось, заострилось и постарело сразу лет на пятьдесят, но он пока ещё оставался жив. Ненадолго. Это было не просто исцелением с помощью дара — Норберт заключил договор с Высшими Силами, оплачивая жизнь дракона своей. Здесь не сумел бы помочь даже блядский архидемон. Стоило хотя бы сейчас признаться в своих чувствах, толку-то теперь таиться, но горло сдавило так сильно, что не протолкнуть даже стона. Яросвет продолжал слепо смотреть в лицо единственного в мире человека, которому позволил себе всецело довериться и рядом с которым мог хоть ненадолго ощутить себя нужным и практически счастливым. Смотрел и не хотел поверить, что ничего уже не будет. Что всё это не затянувшийся ночной кошмар. — Я соболезную тебе, Яросвет. Прозвучавший за спиной женский голос не таил в себе издёвки или враждебности, но всё равно хлестнул по нервам кнутом. От сковывающих Яросвета холода и апатии тотчас не осталось даже следа. Взамен им пришла ненависть. Обжигающая драконьим огнём и застилающая взор ослепительно красным. Воздуха мучительно не хватало, но Яросвет осторожно уложил на мрамодиан похолодевшее тело Норберта и упрямо поднялся на ноги, лишь краем сознания отмечая, как сильно уже измотан. Онемевшие пальцы судорожно сомкнулись на рукояти клинка. Это всё она. Эта гнусная белобрысая сука, так невыносимо похожая на Асинкрита. Дядя, отец, Яромир и теперь Норберт погибли по её вине, лишь потому что бастардка и её подлый брат возжелали отнять трон, на который не имели ни малейшего права. Но они не получает желаемое. Яросвет не позволит. Пора с этим покончить раз и навсегда. Он метнулся к ней стремительно и без тени сомнений. Вспыхнувшая алыми рунами сталь встретилась с чужим клинком. Резко выдохнув, Яросвет разорвал контакт и отскочил, выжидая новый момент для атаки. Восприятие уловило растерянность и досаду противницы. Не ожидала, тварь?! Думала, жалкий братец-омежка не посмеет оружие на неё поднять? Яросвет растянул губы в свирепой улыбке. То-то сучка удивится, когда Аспид пронзит её сердце. «Успокойся, Яросвет! Я не желаю с тобой сражаться». Бастардка в самом деле возомнила, будто ему есть дело до её прихотей. Изумительная наглость. Яросвет твёрдо вознамерился прикончить гадину, так же точно, как она убила Норберта. Усталость брала своё, но Яросвет не собирался сдаваться. Со слепой яростью он атаковал снова и снова, но каждый раз сестрица успешно парировала все его выпады. Ещё и начавшая подмерзать под ногами кровь так и норовила опрокинуть наземь. Но в то же время давала шанс, что противница поскользнётся первой. О, как неистово Яросвет об этом мечтал! Но Высшие Силы продолжали издеваться над ним. Колено больно врезалось в скользкий ледяной камень, и сестрица моментально этим воспользовалась. Метнулась к своему дракону и коснулась кончика его крыла. Кое-как утвердившийся на ногах Яросвет попытался защититься, но в тот же миг чужая псионическая сила вонзилась в него острейшими когтями. Сдавила горло и сердце, помутила рассудок, занавесила темнотой зрение. «Очнись же, Яросвет. Я не враг тебе!» — призывала бастардка, упорно не желая признавать очевидное. Возможно, тупая сука в самом деле видела в Яросвете осколок своей семьи и верила, что они сумеют сблизиться. Неспроста Асинкрит с демоническим упорством убеждал присягнуть сестре и остаться канцлером при ней. Только вот Яросвет видел в обоих лишь плесень на стене и злокозненных паразитов, вздумавших пожрать империю и его самого. Асинкрит и его сестра были и навсегда останутся врагами, как сильно ни пытались бы притвориться союзниками и роднёй. Потому что именно они отняли у Яросвета всех его родных и близких настоящих. Превозмогая сдерживающую его чужую силу, он медленно шёл на тенью маячившую впереди противницу. Она сдохнет от его руки, даже если Яросвет заплатит за это собственной жизнью. Тем более что ему самому, в сущности, незачем теперь жить. «Берегите себя, ваша светлость, и не позволяйте вашему гневу преждевременно погубить вас. Попрошу также позаботиться о Кристе вместо меня, сочтите это последней моей просьбой». Слова Норберта громом прозвучали в голове, лишая концентрации и уверенности в себе. Дерьмо горгулье! Яросвет ведь обещал, что проследит за глупой девчонкой. Поэтому… Додумать он не успел. Ледяная псионическая сила проломила его защиту, как окованный железом таран крушит ворота, окончательно лишая сил и воли к борьбе. Последнее, что Яросвет запомнил — болезненно разочарованный взгляд сиреневых глаз и взметнувшийся перед лицом белый подол мантии незнакомо откуда взявшегося Асинкрита.

***

Сознание вернулось вместе с раскалывающей череп головной болью и удушливой тошнотой. Яросвет попытался воззвать к своей псионической силе, и тут же об этом пожалел. Виски будто пронзило раскалённым гарпуном и выдрало его обратно, а в глотку ринулся горький ком. Вот же дерьмо… Сомнений никаких — накололи наркотиком, чтобы отнять силу. По крайней мере, Яросвет на это надеялся. От мысли, что блядский Асинкрит мог выжечь его силу полностью, леденело нутро и цепенело в ужасе всё тело. Промёрзшее до костей тело, как выяснилось, стоило прислушаться к своим ощущениям. Тут и там бок неприятно покалывало, да и вообще лежать было весьма неудобно. Яросвет начал догадываться, где он оказался. Быстрый осмотр, когда глаза привыкли к полумраку, подтвердил нехорошие подозрения. Каменный мешок — несколько шагов от стены до стены, набитый соломой матрас на полу и дверь с квадратным оконцем. Через него пробивался дрожащий свет факела, помогая вделанному в стену тусклому светокристаллу разгонять холодную темноту. Яросвет с трудом сел и подтянул под себя ноги — за одной из них с бряцанием волочилась тяжёлая цепь. Всё лучше и лучше. Почему-то собственное незавидное положение совершенно не удивило. Обнаружить себя переодетым и даже кое-как отмытым от крови за время отключки было куда более странно. Точно… крови. Драконьей крови. Вот же дерьмо… До этого словно замороженная память встрепенулась и со злым торжеством швырнула в лицо всё пережитое. Дескать, на, подавись, тупое ничтожество. Потому что Яросвет в самом деле был совершеннейшим полудурком, который окончательно всё просрал и всех потерял. И речь шла не только о династах-предателях, которые допустили его унизительное заключение в темницу и наверняка все до единого уже присягнули узурпаторше. Плевать на них всех. Страшнее было то, что Яросвет не сумел спасти Норберта. Мог, обязан был, но вместо этого смиренно позволил ему погибнуть. Знал, что без проклятого Асинкрита, а то и его рогатого дружка, не обошлось, но ничего не сделал, чтобы им помешать. Да Норберта как будто околдовали! Чем Яросвет думал, когда повёлся на его мольбы и разрешил исцелить дракона? Тупой кусок горгульего говна, нет которому прощения. Вспомнился и неравный поединок с демоновой бастардкой, оказавшейся слишком умелой воительницей для взрощенной среди безмозглого зверья игрушки коварного династа. Она с лёгкостью могла убить Яросвета, если бы только пожелала. Теперь-то он в этом не сомневался. И всё же отнимать у него жизнь сестрица не стала. Только вырубила псионическим даром, заперла в тюремную камеру и даже одеяло выдать не забыла, чтобы не околел от холода. Надо же, какая заботливая. Скорее всего Яросвета планировали взять измором — держать в нечеловеческих условиях до тех пор, пока он не сломается и не подчинится. Это в худшем случае, потому что признавать узурпаторшу императрицей Яросвет не собирался. В лучшем — его казнят на храмовой площади под каким-нибудь надуманным предлогом. Например, приписав ему убийство его величества Яромира. От белобрысой парочки подлецов стоило ожидать любой мерзости и паскудства. В этом им обоим не было равных. Странно, но страха в себе Яросвет не находил. Причина в отвратительном состоянии или же подсознание попросту не видело смысла бояться, он сказать не мог. Стоило быть умнее, осторожнее, опережать своих врагов хотя бы на полшага. Ведь знал же, знал о готовящемся заговоре! Но до последнего отказывался даже представить, что предатели достигнут желаемого настолько легко. Как бы в самом деле тут не уверовать в благоволение к ним Высших Сил. Яросвет пошарил взглядом по камере в поисках воды, но ничего не нашёл. Жаль, он бы не отказался смыть горечь желчи с языка и смочить пересохшее горло. С другой стороны, вода запросто могла оказаться отравленной. Блядство… Слух уловил исходившее откуда-то снизу журчание и плеск. Яросвет тяжело поднялся и добрёл до темнеющего на полу небольшого железного люка. Стоило его приподнять, как в нос ударило вонью сточных вод. Что ж, в зияющую чернотой дыру даже руку просовывать не хотелось, не то что оттуда пить. Уж лучше отрава. На самом деле Яросвет предпочёл бы сбежать, добраться до покоев узурпаторши и вогнать кинжал ей под рёбра, пока она спит. Дракон не должен так просто сдаваться! Но в действительности Яросвет пока не представлял, как ему осуществить желаемое. Тюрьму в Блэк Кастле проектировали с тем расчётом, чтобы ни один заключённый не мог покинуть её самовольно. Одни только кандалы на ноге попробуй разомкни. Яросвет вернулся обратно к матрасу — цепь противно звякала по камню на каждом шагу — и обессиленно рухнул на него. Голова кружилась неимоверно, но через несколько дней должно полегчать. Действие наркотика не могло длиться вечно. Однако если эти твари вздумают применять его постоянно — ничем хорошим это не закончится. Изуродовать псионический дар большой проблемы не составляло, а вот восстановить обратно могло стать невыполнимой задачей. Не меньше сводила с ума неизвестность. Сколько Яросвет ни напрягал слух, ничего похожего на шаги тюремщиков услышать ему не удавалось. Его совсем, что ли, не охраняют? Неужели не опасаются, что найдётся верный Яросвету человек, которому хватит ума и смелости вызволить его из темницы? Или правда в том, что ни одного сторонника у Яросвета уже не осталось? Был бы жив Норберт… От мыслей о погибшем любовнике каждый раз в грудь вонзались тупые когти боли, терзали сердце, срывали дыхание. Почему сразу после угроз Асинкрита не сообразил отвезти Норберта в Эквихолл и передать под охрану сестре? Наверняка Марлин не отказала бы, расскажи ей Яросвет правду. В конце концов, она до последнего оставалась на стороне короны, чем могли похвастаться далеко не все династы. Но в этот раз долго тонуть в самобичевании Яросвету не позволили. За дверью послышались вкрадчивые шаги, всё ближе и ближе. Он настороженно прищурился и зашипел сквозь зубы, привычно попытавшись использовать дар. Бля-я-ядство какое… Сумел утвердиться на ногах одновременно со скрипом открывшейся двери — дракон не должен валяться на полу, будто раздавленная сапогом гадюка. В камеру вошёл невысокий худой человек, по тёмной одежде и экономным плавным движениям которого Яросвет опознал церковного воина. Выходит, охрану всё-таки приставили, и не олухов-альф из драконьей гвардии, а Теней, и наверняка подобрали особо сноровистых. Интересненько. Человек молча поставил на пол поднос с кувшином и миской, от которой вкусно тянуло гречневой кашей, тушёными овощами, свежей зеленью и чем-то мясным. Желудок требовательно заворчал, но Яросвет не спешил поддаваться чувству голода. Нападать на гостя тоже не собирался. Драться с церковником, когда ты прикован цепью, словно псина дворовая, не имело ни малейшего смысла. Может как-нибудь в следующий раз, чтобы скрасить скучные будни, если к тому времени Яросвета ещё не казнят. Или не отравят. Как только захлопнулась дверь и стихли шаги, он всё-таки приблизился к подносу и сел возле него, всё больше укрепляясь в своих подозрениях. Заключённых с имперского стола не кормили — Яросвет лично обсуждал этот момент со смотрителем замка. Значит, очередная нелепая забота сестрицы-бастардки или же неприкрытая попытка её приёмного папаши втихую избавиться от неудобного ему канцлера. Ничем подозрительным от еды не пахло, но старый вулфдрак запросто мог изготовить яд без вкуса и запаха, тем более что рассмотреть содержимое тарелки в полумраке не представлялось возможным. Выхваченное боковым зрением движение на полу заставило оцепенеть. Яросвет медленно повернул голову и сузил глаза, всматриваясь. Из щели между камнями выскользнула юркая тень, сделала несколько робких прыжков к подносу. Любимцы лорда Сиарэта пожаловали на запах пищи. Яросвет нервно улыбнулся, озарённый отличной идеей. От брошенного в неё кусочка хлеба крыса испуганно юркнула обратно в нору, но вскоре показалась снова. Вытянулась длинной сосиской и, сцапав угощение, поспешила удрать обратно. Прошло совсем немного времени, и в камеру вылезли уже две крысы. Яросвет не очень представлял, как будет отличать их от прочих сородичей, чтобы определить: выжили они или сдохли в корчах. Но, приглядевшись, обнаружил у самого бойкого зверька белую лапку. Сгодится за особую примету. Кормление крыс, которых под конец набежало с десяток, помогло немного отвлечься от гнетущих мыслей и скуки. О, последнее имело все шансы прикончить Яросвета быстрее холода, яда и клинка заговорщиков. Сейчас мысли о свидании с палачом порождали россыпь мурашек по коже, но что-то подсказывало — пройдёт время, и Яросвет будет рад опробовать на себе даже любимую коллекцию анальных пробок Симоны. Что угодно, лишь бы привнести хоть толику разнообразия в своё унылое существование. Потому что у Яросвета ничего не осталось, кроме одиночества, ненависти к себе и тупой боли, разрывающей душу на части, как только он вспоминал, кого потерял. Хорошо хоть за Аглаю можно не беспокоиться — она слишком ценна, чтобы бастардка позволила ей навредить. И всё же, как невыносимо глупо всё получилось. Глупо и, что самое страшное, непоправимо.