Смеркалось

… Губы все ближе, ищут единства… Солнечность бусин на языке. Нет связных мыслей — долька грейпфрута Смочена в крепком была в коньяке…*

***

      Вадим открыл глаза и поморщился, весь маленький домик шамана был в каком-то мареве, дымке. Сам колдун спал на коврике около стола в обнимку с Глебом. — Э-э-э-й, Глебас! Просыпайся! Пошли отсюда! — шепотом прокричал старший, тормоша брата за плечи. — Н-е-т, доктор Хаус, не отрезайте мне ногу, я не хочу! — застонал вампир и задергал правой ногой. — Пошли, говорю, Хаус, блядь! — встав с пола, приказал мужчина-волк. — А зачем? Давай тут переночуем, спать охота пиздец как! — потирая глаза, попросил младший. — Если бы я хотел подышать угарным газом, то я бы закрылся у себя в гараже и завел мотор! Поднимай жопу, говорю! — Вадим поднял брата на шиворот и вывел его на улицу. Вечер был чудесным: полная луна как белая фарфоровая тарелка горела на все небо, словно подсвеченная восковой свечой изнутри. Воздух как будто замер в ожидании чего-то чудного и необычного, ни одна травинка не шелохнулась в высокой зелени, а с лаптастых пальм играли симфонический концерт огромные балийские цикады. Братья спустились в поселок и решили прогуляться по опустевшему пляжу. Теплый песок приятно шуршал под ногами, а в воздухе пахло цветками грейпфрута, дерево которого росло неподалеку. Вадим взял в свою руку ладошку младшего и, поднеся его пальцы к своим губам, поцеловал каждый по-отдельности. — Вадик… — приглушенно прошептал вампир. — Глебушка… — возбужденно ответил ему брат. Они стояли очень близко друг к другу. Вадим смотрел в прозрачные глаза брата, а Глеб — в его темные и жгучие. Их губы сблизились и слились в жгучем поцелуе. Братьев охватило дикое желание. Одурманенный ароматом цветов, Вадим прижал брата к цитрусовому дереву и, страстно целуя в его прохладные губы, спустил вниз свои шорты. Его член стоял колом. Он расстегнул джинсы брата и зажал в ладонях маленькую, упругую попку младшего. Сорвав одежду с себя и брата, Самойлов-старший положил манящего вампира на песок и, полюбовавшись им несколько секунд, прижал своим горячим торсом к песку. Раздвинув бедра Глеба шире, оборотень овладел им и стал страстно входить в его возбужденное тело. Кудрявый вампир кричал от наслаждения, но его крики растворялись в шуме Индийского океана. Мужчины бешено любили друг друга. Глеб чувствовал, насколько горячими стали их с братом тела, ему даже показалось, что от них идет пар. Температура воздуха резко возросла, а от влажности, принесенной океаном, запахи стали резче и слаще. Вадим дико вгонял свой член в узкое отверстие младшего, пытаясь проникнуть своей обжигающей плотью как можно глубже. Старший кончил в Глеба, рыча и кусая его за шею, вонзая пальцы в нежную кожу на ягодицах. Сперма выстрелила из ствола Вадима тремя большими порциями, Глебу показалось, что он нафарширован ею как рождественская индейка — по самое горло, от чего по его хрустальным, безжизненным венам разлилась волна невероятного тепла и, кажется, даже забилось сердце. Опустившись вниз, Вадим взял в рот плоть младшего и стал страстно и с удовольствием сосать, заглатывая полностью, облизывая со всех сторон, а головка в его пылких губах взрывалась мыслимыми и немыслимыми фейерверками экстаза так, что Глеб тут же кончил в рот старшего, и тот с наслаждением все проглотил. Увядающие цветки грейпфрута роняли свои белые как облака лепестки на раскаленную спину Вадима и, опаленные его жаром, падали на белый песок, высохшие и безжизненные, словно папирусная бумага.