Смеркалось

      Щёлк-щёлк-щёлк! — Вот даже не думай об этом! — закричал Глеб из гостиной. — Тьфу ты! — плюнул Вадим, отложив зажигалку и засунув назад в пачку сигарету, крикнул в ответ. — Да я чайник поставить хотел! — Ога и супчику мне сварить?! Я же говорил, что меня тошнит от твоих вонючих вишневых сигарет! — возмущался вампир. — И, кстати, о еде, ты нарочно что ли хочешь, чтоб я весь голодный остался?! — Да иду я, иду! — старший взял стакан с трубочкой, в котором была его кровь, и уже шагнул из кухни, как вдруг опять раздался голос брата. — Стася пришла! Сразу скажи ей, чтобы стерла с губ свою помаду с маслом кокоса! — предупредил капризный вурдалак. И действительно, в дверь позвонили. Самойлов-старший вздохнул, поставил стакан с кровью на стол, взял салфетки и пошел встречать девушку. — Привет! — через силу заулыбалась Стася и прошла в дом без приглашения. — На, вытирай! — вместо приветствия сказал музыкант, протягивая бумажку. — Ой, как у Вас тут все сложно-то! — отирая губы, ответила вампирша. Еще выходя из такси, девушка услышала слова Глеба и не удивилась предложенной салфетке. Самойлов-младший сам обратил ее три года назад, и поэтому их ментальная связь была достаточно сильной. — Тебе еще повезло! А мне уже и покурить в собственном доме нельзя! — шепотом пожаловался человек-волк. — Я все слышу! Где моя еда?! Я что на Хатико похож?! И принеси мне еще подушку! — снова потребовал младший. — Щас! Я, конечно, восьмирукий семихуй, но не могу быть во всех местах одновременно! — ответил музыкант брату и, сказав девушке, — Проходи! — сам вернулся на кухню. Стася, стараясь не дышать, прошла в комнату. Глеб полулежал на огромном диване, обложившись подушками, и сосредоточенно смотрел в экран гигантской плазмы домашнего кинотеатра, на котором шел британский сериал «Sherlock» с Бенедиктом Камбербэтчем в главной роли. Девушка уже открыла рот, чтобы поздороваться, но Глеб взмахом руки остановил ее и, сделав звук погромче, с интересом наблюдал за игрой актеров: Мориарти: «Знаешь, Бах, лежа на смертном одре, слушал, как его сын играет на пианино одну из его пьес. И вдруг мальчик прервался, не закончив…» Шерлок: «И тогда умирающий вскочил, подбежал к пианино и доиграл». Мориарти: «Не выносил незаконченных мелодий». — Забавно… надо будет все свое загрузить на SoundCloud, чтобы если я умру, то моя музыка где-то осталась, — сам себе сказал рокер. — Что?! О чем ты только думаешь?! Привет! — весело воскликнула Стася. Матвеева была искренне рада видеть Глеба. Но он показался ей похудевшим и осунувшимся. Это впечатление усиливалось из-за небритости мужчины и всклокоченных волос, единственной расческой для которых, видимо, служила пятерня. — А, здравствуй! — не отвлекаясь от сериала, сказал музыкант. — Так как у тебя дела? Как самочувствие? — нерешительно спросила Стася. — Как видишь, — ответил ей рокер и поправил старую растянутую футболку на своем округлившимся животе. — Самое противное, что я стал острее чувствовать все запахи! В соседнем доме пернут, а я блюю пол дня! — пожаловался вампир. Девушка смутилась и, сама не ожидая от себя такого вопроса и неотрывно глядя на милый животик, спросила рокера: — А кого ты хочешь? Мальчика или девочку? Глеб удивленно, словно видел ее впервые, посмотрел на Стасю и, закрыв лицо ладонями, протянул: — Такая тупая, что хочется выть! — Ну хватит выебываться, Глебс! — зайдя в комнату, заговорил Вадим. Он Слышал разговор брата с гостьей и понял, что Стася спросила что-то не то. — Перед кем я выебываюсь?! — повысил тон Глеб и даже привстал на своих подушках. — Не заводись! На, пей! — Самойлов-старший протянул ему непрозрачный стакан с крышкой, Глеб тут же забыв о разговоре, взял сосуд с кровью из рук оборотня и, обхватив губами трубочку, приступил к трапезе. Вадим поднял с пола несколько подушек и подложил их под спину брата. Он тут же откинулся на них и, аппетитно чмокая, закрыл глаза. — Приятно пахнет! — принюхалась Стася. — Чья кровь? — Моя! — сказал папаша, нежно массируя плечи младшего, пока тот наслаждался едой и, протянув руку, показал вампирше свои исколотые вены. — Ого, а другую не пьет? — поинтересовалась девушка. — Нет! — покачал головой оборотень. — От другой тошнит, и не наедается. А хочешь животик потрогать? Это фантастическое ощущение! — предложил Вадим, которого распирала гордость за сотворенное Чудо. — Хочу! — живо ответила Стася. — Но если Глеб разрешит, конечно, — смутилась она. — Сейчас он все разрешит! — кивнул старший на почти спящего вампира. — Иди сюда! — оборотень аккуратно подложил под голову младшего небольшую подушечку и, обойдя диван, жестом пригласил Стасю подойти. Приподняв футболку Глеба, Вадим оголил его животик и, положив прохладные руки девушки на аккуратное брюшко, прижал их сверху своими ладонями. Стася замерла. Раньше никогда с ней такого не происходило. Живот был плотный на ощупь и, хоть ребенок не шевелился, девушка ясно ощутила его присутствие. Это было так необычно, что она с изумлением посмотрела на Вадима. Самойлов-старший подарил Стасе очаровательную улыбку, но вдруг нахмурился и спросил: — Ты что-то сказала, Стась? — Нет, а что? — опешила вампирша. Вадим убрал руки девушки с живота брата и, снова приложив свои ладони к нежной коже, прислушался. — В любом музее написано, что руками трогать нельзя! — выкинув пустой стакан, зарычал Глеб. — Он говорит, что любит тебя, Белла… — задумчиво прошептал Вадим. — Чего?! — нахмурился Глеб. — Белая, говорю, у меня, должно быть, белая горячка! — оборотень потер усталые глаза. — Мне чудится, что со мной наш ребенок разговаривает. — Да? И чего говорит? — усмехнулся младший. — Что любит тебя. И что ты красивый, — пожал плечами папаша. — Ой, не пизди, Вадик! Хочешь извиниться за пиздабольство, так и скажи: люблю тебя, мой красивый! И вообще я устал от вас! Оставьте нас с Камбербэтчем одних!