Смеркалось

… ощупывая с радостью живот, на практике нашаривали брюки…*

***

      Зайдя в кабинет музыканта, врач-оборотень ожидал увидеть кого угодно, но только не ГЛЕБА, который сидел насупившись и даже не посмотрел на вошедших. В нос вампиру еще задолго до прихода врача ударил мерзкий запах старого кобеля, и теперь он из последних сил сдерживался, чтобы не побежать к унитазу, хорошо еще, что брат его не покормил с утра, иначе «трагедии» было бы не избежать. — Эка у вас тут все перегнуто, как желчные протоки! — удивленно сказал светило медицины. На своем не одном веку он видел многое, но чтобы мужик с пузом — это перебор. — Вадик! — шепотом позвал младший. — У вас там в правительстве, что все оборотни что ли?! — зашипел Глеб на ухо наклонившемуся к нему брату. — Ну почти, один Владимир Вольфович обычный человек. Но он неопасный. Периодически орет, что в думе одни оборотни, но ему ж не верит никто! — пояснил Самойлов-старший. — А Зюганов? — подумав, спросил хладнокровный. — Зюганов из старого поколения оборотней. Он еще при советской власти коров таскал из колхозов, — ответил рокер-депутат. — А тот, чье имя нельзя называть? — вполголоса поинтересовался Глеб. — Тссс…. его имя нельзя называть! — цыкнул волк на брата. — Ну что же, давайте начнем, а то у меня дел сегодня еще много! — протирая руки влажными салфетками, предложил Онищенко. — Так какой срок у тебя? — обратился он к Глебу. — С пожизненным лишением свободы! — огрызнулся злой и голодный вампир. — Мы не знаем, — пожал плечами Вадим. — А когда была последняя менструа… — осекся вдруг врач, — половой контакт? — Кажется, неделю назад, — припомнил старший. — А шевеление уже ощущаешь? — серьезно спросил лекарь. Вместо ответа Глеб только фыркнул и, отрицательно помотав головой, сказал: — Стояк замучил — это считается за шевеление? — Хм, повышение либидо — это нормально во время беременности, но вот такое быстрое развитие… странно, — глядя на хорошо заметный живот, констатировал доктор. — Вам только это кажется странным?! — не глядя на врача, хмыкнул Глеб. — Григорич, я УЗИ аппарат приобрел, может посмотришь? — предложил будущий папаша. — Что же, давай! — кивнул головой доктор, и Вадим принес и поставил на стул рядом с диваном, на котором лежал Глеб, небольшую коробочку черно-серебристого цвета. Открыв ее, все увидели экран на верхней панели и несколько рядов кнопок с датчиком на нижней. — Неплохая штукенция! — взяв в руки датчик, сказал врач. — И сколько стоит эта приблуда нынче? — Пятьсот, — нехотя ответил Вадим. — Рублей? — оживился Глеб — тыся… Блядь! — рокер даже закрыл лицо руками, чтобы не представлять такие деньжищи. — А что потом с ним будешь делать? — поинтересовался Онищенко. — Отдам какому-нибудь реабилитационному центру, — неуверенно произнес Вадим. — Да продай! Кто нынче делает такие подарки?! — со знанием дела сказал старый оборотень. — Ну, поднимай футболку! — улыбнулся мужчина, обращаясь к Глебу. Младший посмотрел на брата. Все-таки Глебу не хотелось, чтобы к нему прикасался незнакомый оборотень, но старший, глазами дав понять, что в обиду его не даст, помог музыканту лечь поудобнее и приподнять верхнюю часть одежды. Доктор выдавил на живот мужчины холодный гель и, с трудом включив аппарат, прижал датчик к коже и уставился в экран. — Ну, что там?! Белокрылый долгопят?! — не выдержав, спросил Глеб. — Да не видно ничего! — удрученно ответил врач, глядя в монитор, по которому мельтешила черно-красно-синяя рябь. — Давайте по-старинке, эти аппараты вечно выходят из строя! — заслуженному оборотню было стыдно признаться, что пользоваться современной техникой он не умел и поэтому поспешил перейти к чему-то более известному. — На, вытирайся! — подал он салфетку осматриваемому. Врач встал и, подойдя справа к лежащему на диване Глебу, сначала измерил окружность живота сантиметровой лентой, затем начал аккуратно ощупывать его, начиная сверху и перебирая пальцами, постепенно спускаясь к низу животика, применяя известные в акушерстве приемы Леопольда-Левицкого. — Так, головное предлежание, первая позиция, задний вид, — бормотал себе под нос доктор. — Ну, все нормально, вроде бы! Сейчас сердце послушаю, — с этими словами доктор подошел к своему чемоданчику и, достав деревянный акушерский стетоскоп, приложил его справа ниже пупка и прислушался, глядя на часы. — 170 ударов в минуту, хм… Ты куришь, Глеб? А ешь что? Нервничаешь часто? — Курю, пью, ругаюсь матом, а что? — опуская футболку и привстав, спросил музыкант. — Гипоксия у ребенка: не хватает ему питания и кислорода, — убирая свой инструмент в чемоданчик, сказал врач. — Ну, это и понятно. У тебя уже второй триместр, а витаминов и железа, видимо, получаешь мало, плюс курение и так далее… Давай, возьму кровь у тебя на RW, гепатиты. Кошки есть у вас? — поинтересовался доктор. — Ну есть, но не здесь. Дома у меня Руся, — ответил Глеб. — Тогда и на токсоплазмоз, — заключил заслуженный врач. Взяв у Глеба кровь из вены и попросив его сдать еще и мочу, Геннадий Григорьевич сел выписывать рецепт. — Так, чью кровь ты пьешь, Глеб Рудольфович? — повторил доктор вопрос. — Мою! — вступил в диалог Самойлов-старший. — Значит, назначения для тебя, Вадим, а не для него! — улыбнулся врач. — Перво-наперво диета, все вредные привычки бросить! Никаких сигарет и кофе! Ну, и алкоголя с наркотой тоже! Гемолобина у Глеба нет своего, вернее, он есть, но кислород его красные кровяные тельца не удерживают, поэтому ему и нужна чужая кровь, а тут еще ребенок! Дадим тебе, а значит и ему, больше железа. Будешь принимать Феррум Лек по три таблетки в сутки две недели. Молоко не пить, запивать кислым соком. Но смотри, от железа может быть запор! — предупредил эскулап. — Ладно, обойдусь я без железа. Хватит с Вадика и творческого запора! — усмехнулся Глеб. — Григорич, выпиши что-нибудь, чтобы он молчал до родов! — рыкнул старший. — Так, дальше фолиевой кислоты 800 мкг, Элевита Пронаталь 1 таблетка в сутки, — закончил с рецептом врач-оборотень. — А сейчас, Вадим Рудольфович, введу тебе раствор аскорбиновой кислоты от гипоксии, только ты сразу же его покорми! — сказал врач и, набрав в шприц 5% раствор аскорбинки, сделал инъекцию в мягкое место музыканта. **** — Слушай, Вадим Рудольфыч, а где он у тебя будет рожать? — идя по коридору и на ходу пряча баночку с анализами Глеба в свой чемоданчик, спросил заслуженный доктор. — Как где? В больни… — осекся музыкант и, отняв спиртовую салфетку от уколотой ягодицы, посмотрел на врача, — Да, об этом я не подумал как-то… — То-то и оно, в больнице, конечно, можно, но лучше оборудуй-ка палату дома. Места у тебя много. Да вон хоть в кабинете устрой. Мой секретарь по электронке пришлет тебе список, что нужно. Купишь, ну, а потом продашь… — Да, это идея, так и сделаю! — согласился рокер. — Ему ходить еще недели две — две с половиной, я как раз успею на отдых слетать, а потом и роды приму с Малышевой. Она тетка умная, тоже из наших! — одеваясь в свои соболя, рассказал план дальнейших действий врач. — Малышева, так Малышева, главное, чтобы с братом и ребенком все хорошо было, и все остались живы-здоровы! — подавая скипетр, ответил Вадим. — Я еще зайду перед отъездом, результаты анализов принесу и посмотрю его еще раз, — уже стоя в дверях, добавил заслуженный оборотень. — А кстати, стесняюсь спросить, как у вас это получилось-то?! Научи! — все-таки задал мучивший его вопрос эскулап. Вадим загадочно улыбнулся и, наклонясь к уху врача, заговорщицки прошептал: — Как сказал один вампир, ушедший во служение к Лепсу: «Для этого нужно родиться Самойловыми!»