Смеркалось

— Эта тварь меня убьет, — почти спокойно сказал Глеб. — Не выдумывай! Это ребенок, вол…малыш, дети никого не убивают! — ласково ответил Вадим нежно, гладя брата по обнаженной спине. — Пойду в шкафу посижу, там мне спокойнее как-то, — встав с кровати, сказал Глеб и, зайдя в свое логово, захлопнул дверь изнутри. — Тук-тук-тут! — постучался старший в платяной шкаф. — Кто тама? — буркнул завернувшийся в плед вампир. — Любовь! — мечтательно ответил музыкант. — Иди нахуй! — огрызнулся Глеб и чем-то звякнул внутри своего укрытия. — Ну хочешь, я приготовлю тебе кровавую Мэри? — предложил старший. — Кто тебе дороже? Я или эта зверюга?! Выбирай! — отозвался рокер. — Ну вы оба мне дороги, я вас двоих выбираю! — уверенно ответил Вадим и поскребся в дверь. — Глеб, я все-таки хочу посмотреть ребенка на УЗИ, не зря же я покупал этот чертов аппарат, пойдем вниз а? Или я сюда его принесу, вылазь! — Ты не умеешь им пользоваться! Никто не умеет! — возразил мужчина из «гнезда». — Ну я пошаманю что нибудь! Чтобы ты успокоился наконец! — возразил Вадим. — Успокоить меня хочешь?! Не переживай, скоро успокоюсь навсегда! — ответил Глеб и опять чем-то звякнул. -Иди вон лучше Сиятельного встречай! — Снэйк?! Вот принесла нелегкая, то-то я чую, дохлятиной повеяло! — рыкнул старший и, подобрав с пола футболку, вышел из спальни. Как только брат ушел, Глеб открыл шкаф, сделал еще один глоток из бутылки с «Джеком», закрутил ее пробкой, спрятал среди вещей старшего и покинул свое укрытие. Обойдя комнату, в которой так никто и не удосужился убраться, музыкант наткнулся на горшок с Драценой. Взявшись за длинные, похожие на клинки листья растения, Самойлов-младший выдернул его из вазона. Выкинув цветок, рокер наклонился, взял кашпо в руки и, поднеся его к шкафу, высыпал всю землю и дренаж на дно своего логова. Откинув ненужный горшок в строну, Глеб разровнял черный влажный грунт ногой, залез внутрь и утрамбовав землю своим телом, захлопнул зеркальную дверь. — А, Снэйк, сто лет тебя не видеть… эм… не видел! — вместо «здравствуй» сказал Вадим, открыв входную дверь. — Сто лет, говоришь? — усмехнулся Змей, окидывая взглядом небрежно одетого музыканта и поправив свой безукоризненно сидевший пиджак, добавил. — В Берлине есть очень странный обычай: там едят так поздно, что нельзя понять, что это — ранний ужин или поздний обед.* — Очень ценная информация! Я запомню, спасибо, что навестил! — учтиво улыбнулся хозяин дома и уже собирался закрыть дверь, но Снэйк, зазвенев своими многочисленными цепями, висевшими у него на шее, достал из-под пиджака черную трость с золотым набалдашником и сунул ее в дверной проем. — Ты, кажется, хотел пригласить меня на обед, — спокойно и медленно сказал Сиятельный. — А, да? Хотел?! Разве? Давай в другой раз, мы сейчас немного заняты! — улыбнулся Вадим и, убрав трость от двери, уже хотел ее закрыть, как вдруг сзади раздался голос братца: — Ну… ик… и где твое УЗЭ?! — Глебыч, привет! — улыбнулся директор группы The Matrixx. — О… ик… привет! А че ты на пороге сто-ишь? Ик… проходи! — обрадовался Глеб. — Да вот, братик твой меня не пускает почему-то, а на УЗИ и я бы поприсутствовал! Или ты что-то скрываешь, Вад?! — недобро сверкнул глазами Снэйк. — Да что я могу скрывать?! Я просто не умею пользоваться этим аппаратом, — пробубнил старший, опустив глаза. — Ты же ик… сказал, что уме-ешь! — выкрикнул нетрезвый рокер. «Блядь!» — подумал Самойлов-старший, а в слух сказал. — Да, точно! Что-то памятью слаб стал! Заходи! Пройдя в дом, Змей несколько удивился тому беспорядку, что он увидел на полу в холле, но еще большее удивление вызвал вид Глеба. Во-первых, он был пьян, но не это озадачило Снэйка. В конце концов, кого увидишь пьяным Самойловым? В ступор его ввело то, в каком виде был его приятель: мужчина был одет в трусы и длинную растянутую футболку, а на ногах красовались атласные розовые тапки. «Гламурный подонок» был весь испачкан в земле, а на руках и ногах рокера виднелись следы черной жирной почвы. — Что это у вас тут? — Абдулович обвел тростью прохожую и остановил ее на Глебе. — Да у нас эти, как их? Ролевые игры! — приврал Вадим, который и сам не имел понятия, где его брат успел нажраться и испачкаться. — Ты Серый волк, а Глебыч Розовая тапочка?! — хмыкнул Змей. — Ога, Тапочка уже идет печь пирожки или гриндера! Да, Глеб?! — подойдя к брату и взяв его за локоть, сказал старший, и, наклонившись к уху брата, спросил шепотом. — Ты где уже успел ухрюкаться? Распоследняя ты сволочь! — Давайте эти свои нежности вы без меня произведете! — поморщился Сиятельный. — Где там твое УЗИ, Вадик? Долго мне еще ждать?! — Да-нет, не долго, заходи в кабинет! — сказал Самойлов-старший и махнул рукой в сторону закрытой двери. «Так, это не должно быть сложнее современных автоматизированных фото- и видеокамер — размышлял Вадим, включая приобретенный им аппарат. — они ведь способны к настройке величины диафрагмы и глубины резкости, так, должно быть, и ультразвуковая система обладает множеством градаций мощности и глубины. Благодаря этому и получают изображение органов или ребенка. По идее, после установки датчика система должна настроиться автоматически». — Глеб, лежи спокойно! Не ерзай! И приспусти чуть трусы! — сказал музыкант-физик, размазывая гель по животу мужчины. — Сиятельный, а ты не стой сзади как памятник Екатерине Второй со скипетром, сядь куда-нибудь, ты меня нервируешь! Снэйк скорчил недовольное лицо, но все-таки отошел в сторону и сел за рабочий стол Вадима. «Специалист» поднес датчик к животику обследуемого и, слегка надавив на кожу, уставился на экран, на котором замелькала разноцветная рябь. Вадим покрутил несколько кнопок на нижней панели управления, после чего экран вдруг погас, и тут же на нем появилась чья-то маленькая ножка в 3D или скорее 4D изображении. Музыкант аж вздрогнул от неожиданности, настолько все четко было видно. Подняв датчик чуть выше, папаша увидел прекрасное маленькое существо, малыша, который, открыв свой ротик, сосал кулачок, обхватив его пухлыми губками. — Мило! — сказал Снэйк, молниеносно оказавшись рядом с Вадимом. — Нос как у тебя, — кивнул он на младшего. — И кулак сосет, как Глебыч — микрофон! — констатировал рокер. — А посмотри, нет ли у него хвоста! — Да что ты! Он совершенен! Сам же видишь! — растрогался папаша и незаметно вытер заслезившиеся глаза. — Смотри, Глеб! — Вадим чуть-чуть развернул аппарат и показал изображение ребенка брату. Самойлов-младший прищурился, внимательно глядя на экран. — А мальчик или девочка? Не вижу! Кто там, Вадик?! — рассматривая малыша, спросил Глеб. — А не видно, ножкой закрыл! Стесняшка маленькая! — довольно улыбался папаша. — На тебя похож точно, Глеб, поверь мне! Губы только Вада, но главное не это, а то, что нет хвоста! Волчата все рождаются с хвостами! С голыми, противными хвостами как у крыс! — пренебрежительно сказал Змей. — Значит, вампир! Чистокровный! — радостно потер он руки. Немного успокоившись, Глеб расслабился. Старший приятно водил прохладным датчиком где-то внизу, по лобку, от чего вампир начал возбуждаться и, взглянув на профиль Вадима, который сосредоточенно уставился на экран, слегка облизал свои губы. — Ну все, хватит, мне уже неудобно лежать! — поморщился беременный. — Вытирай меня и помоги встать! Рокер-физик нехотя выключил аппарат и осторожно протер салфеткой животик брата, запуская при этом пальцы ниже, чем нужно. — Все, Сиятельный, чао! — поднявшись, сказал Глеб. — Кино закончилось! — Глебыч, совсем забыл, у нас же проект! Надо поговорить! — оторвавшись от потухшего аппарата, вспомнил Снэйк, зачем он, собственно, пришел. — Да-да, проект! Грандиозный! — нетерпеливо отозвался младший, чувствуя нестерпимое желание. — У нас же юб… — начал было Змей, но договорить ему не дали. — Снэйкич, тебе уже пора иди, договаривайся с оргами там, или чем ты обычно занимаешься?! — не слушая болтовню Змея, сказал возбужденный вампир, выталкивая директора за дверь и спешно пытаясь закрыть ее. — Надо же обсудить! Как же конце… — крикнул Абдулович уже за порогом. — Все потом, иди уже! — зашипел Глеб и с силой хлопнул дверью. — Хм, чудит Глебыч, как всегда… Ну договариваться, так договариваться! — вслух сам себе ответил Сиятельный, поправил пиджак и спустился вниз по ступеням, покидая дом Вадима Самойлова.