Смеркалось

— Плюса-пяте-рышкин, — по слогам прочитал Глеб фамилию героя детской книжки «Занимательная физика», — со всех сторон нас окружает различные вещества… Хм, с этим и не поспоришь, — согласился рокер, сделав глоток Джека из керамической кружки. — Они могут быть самыми разными: твердыми, жидкими, газообразными, липкими, вкусными, скользкими, хрупкими, ароматными, цветными, прозрачными и какими угодно… Твердыми, липкими и вкусными, ну допустим, да! — улыбнулся мужчина, вспомнив (как ее? а, точно!) «эбонитовую палочку» Вадима. — К примеру, масса моего стакана с чаем примерно 300 грамм и его объем около 200 миллилитров… Нихуя не понял, как это? Эй, Вервольф Вадимович! Ты понял, не?! Тебе же читаю! — приподнимаясь на диване, выкрикнул музыкант, ища глазами сына. — Че ты там делаешь? Опять стены уничтожаешь? Они же покрашены недавно, ну… Ай, не жили богато и нечего начинать… Слушай дальше! Заблу-жда-лкин… дал же Бог фамилию!.. Согласен, что у вашего стакана имеется вес. Если вы его отпустите, он немедленно шмякнется и разобьётся. А вот воздух ничего не весит, иначе он бы тоже весь попадал вниз, и нам бы пришлось ползать по земле, чтобы дышать… Ползать, чтобы дышать! — задумался Глеб. — А может, дышать чтобы ползать — в нашей стране так и есть! Вова, хотел с тобой посоветоваться, ехать мне сегодня в клуб или нет? С одной стороны, крестный твой, Змей, на говно изойдет, если не поеду, а с другой, мамка твоя уже на рогах… Что ты там? Мальчик и не думал слушать родителя, ему было не до этого. С самого утра, сразу после отъезда отца на гастроли, у Вовы начала чесаться кожа, причем везде. Зуд был такой невыносимый, что ребенок валялся по полу, пытаясь хоть как-то облегчить свое состояние, и терся об свежевыкрашенную стену, вымазавшись в пастельных тонов краске на водной основе. — Мама, чешется! — не выдержав, заплакал страдалец и протянул свои покрытые красной сыпью руки к мужчине. — Коксаки, Господи помилуй! Да я уверен, с тобой все будет хорошо! — испугался Глеб, увидев сына, покрытого мелкими красными прыщиками. — Ты… ко мне не подходи! — Да ветрянка это, не истери! — закрывая одно ухо ладонью, чтобы расслышать срывающийся голос брата, ответил Вадим в трубку. — Он у Дашки был недавно, а Слава сказал, что внучка заболела. Помажь Вовку зеленкой точечно и Нурофен дай, если температура будет! В ромашковом отваре его искупай, там мой чай есть в пакетиках, завари. А хотя нет! Я же газ перекрыл, ты туда лучше не лезь! Там с трубой что-то. Я вентиль закрыл. Понял?! — Угу! Вадик, я тут про липкие и вкусные вещества начитался, ты когда приедешь? — промурчал Глеб, облизываясь. — Что? Не понял! Плохо слышно! У нас Soundcheck. Давай, пока, вечером перезвоню! — ответил Вадим, перекрикивая оглушительный грохот музыки. — Пока… — вздохнул младший, отключая вызов. Перерыв всю аптечку, Глеб наконец нашел раствор Бриллиантового зеленого и, открывая пузырек зубами, брызнул въедливой жидкостью себе на волосы, испачкав при этом еще и лицо и губы. — Да едрит-мадрид! Вова, стой спокойно! — макнув ватную палочку в изумрудного цвета раствор, буркнул музыкант. — Да ты весь в этих прыщах! Даже на жопе! Это я до воскрешения Агаты тыкать буду! — осознав тщетность своих действий, воскликнул Глеб. — Давай-ка вот так! — решил рокер и, ливанув пол пузырька дезинфицирующего средства на ватку, щедро «раскрасил» кожу сына в ядреный зеленый цвет. — Во, смотри, ты теперь Аватар! — поднеся сына к зеркалу, обрадовался мужчина, рассматривая позеленевшего ребенка. — Мама, я как Халк! — засмеялся мальчик. — Как папа, когда злой, да! — Да, что-то я переборщил кажется, — любуясь на то, как выигрышно смотрятся голубые глаза сына на зеленом фоне кожи лица, хмыкнул Глеб. — Да ладно, и так сойдет, не на выставку тебе. — Мама, я проголодался! — вдруг откликнулся Вова. — И чего? — бородатый мам уставился на ребенка как баран на только что поменянные двери в гостиной. — Что нынче едят аватары? — Кашу! Папа мне на полдник варит кашу! — пролепетал малыш. — И какую кашу? Из семян священного Дерева Душ с Пандоры? — снова спросил Глеб. — Неет! Овсяную! А мыться я не хочу! Не надо мне твое дерево-душ! — нахохлился Вова, абсолютно не проникаясь юмором родителя. — Овсянка, сэр! Тьфу, аристократ лондонский! Давай, может, тогда лучше пиццу закажем? — с надеждой в голосе продолжил тот. — Нет, хочу кашу! Папа всегда кашу варит! А ты не умеешь что ли? — в голосе мальчика послышался вызов и некое ехидство. — Че это не умею? Умею! — вызов был принят. **** — Не фурычит! — ворчал Глеб, поворачивая регулятор конфорки из стороны в сторону и щелкая кнопкой автоподжига. — Щас я тебе принесу инструкцию! — с умным видом выдал Вова и скрылся где-то в недрах комнаты. Через несколько секунд он снова возник перед вампиром с красочной книженцией в руках. Название гласило: «Фиксики. Домашние помощники». — И как это нам поможет сварить кашу? — развел руками вампир. — А вот как… — победоносно вещал Вовочка, листая толстые гладкие страницы, — вот! — книга открылась на главе «Газовая плита». Глеб принялся подробно изучать «инструкцию» и с удивлением обнаружил, что труба, ведущая к плите, может быть перекрыта вентилем. — Так-так… Да, Вадик что-то там говорил про вентиль… Вот только что? — он почесал хмельную голову и, вглядевшись в дальний угол кухни, увидел маленький красный запорный краник. — Ага! Оно! — закричал он, повернул заветный кран и повторил предыдущие действия по оживлению конфорки. На этот раз она вспыхнула синим пламенем победы. — Ну, а говорили, мамка не может ничего! Все папка! Выкуси, Вадик! Мы тоже кое-что могём! Видал, какая у тебя мать?! Глеб поставил на плиту кастрюльку с овсяными хлопьями, залитыми водой. **** — Вова, я полежу пока. Мамка утомилась. А ты поиграй! — зевая, и протягивая сыну планшет, пробурчал в подушку Глеб. — Мам, ну поиграй со мной! Мне скууучно! — вопил абсолютно зеленый с ног до головы мальчик с белой шевелюрой и в белых же трусах, прыгая по дивану и по лежащему на нем телу. — Свали в туман, Вова! Ты мне все кишки изнутри отбил, пока в животе сидел. Теперь снаружи скачешь как будто тебя на моей могиле оставили. Ты мне все-таки решил отбить печень, да? Меня ща разорвет! — прыснул рокер. В этот же момент послышался сильный хлопок и прогремел взрыв, сметая диван и находящихся на нем нелюдей. **** — Мама! Мама, очнись! — кричал мальчик, положив тяжелое тело на снег. Он волок его из самой гостиной через огромную дыру в стене кухни, от которой остались лишь воспоминания и обгоревшая кастрюлька с кашей. За спиной его полыхал огонь. На землю медленно спускался вечер и начинал моросить дождь. Вовочка хлестал Глеба по черно-зеленым щекам: — Мама, ну проснись же! Рокер по-прежнему прибывал в забытьи. Мальчик припал к его груди в разорванной футболке, содрогаясь в рыданиях, и вдруг почуял знакомый сладкий и манящий, казалось, позабытый, запах. Повинуясь инстинктам, малыш сначала лизнул торчащий от холода сосок, а потом, что было мочи, укусил, в надежде получить-таки долгожданный полдник. — Йааааааааа! Мать твою! — взвизгнул ошалевший от боли вампир, пробужденный столь внезапно. — Мама, мама, ты проснулась! — радостно скакал волчонок. — Я есть хочу! Где же моя каша?! — Да, кашу мы с тобой заварили будь здоров… — протянул Глеб, оглядывая поле своей деятельности. Кажется, я вспомнил… Вадик говорил вентиль… эмм… не трогать… Ну точно! Не трогать! Ох и пизды нам папка вставит! Надо валить! К тому же, у меня концерт скоро. Тащи шмотки, а я пока такси вызову.