Смеркалось

Дым сигарет, Микрофонная стойка, Пьяный угар, Фанаты, массовка. Джин — тоника вкус, Грохот в ушах — Здесь не слушают блюз. Дёрганье тел, Взгляд наркомана, Пошлости запах, Улыбка путаны…*

***

— Праздник начался! — вздохнув, сказала гардеробщица клуба «Голодная утка», когда на пороге их заведения появилась группа The Matrixx. Снэйк и Валера показались женщине страшными из-за длинных черных волос, а Глеб с зеленым ребенком на руках только с третьего раза попал в дверь. — Эта вроде ничего**… — констатировала дама, окинув придирчивым взглядом Станиславу Матвееву. Зайдя в полуподвальное помещение клуба, рокеры прошли курилку и попали прямиком на танцпол. Вова с интересом рассматривал разнообразную публику, удивленно распахнув глаза и вертя головой из стороны в сторону. С виду это был обычный клуб, но местами присутствовали элементы бдсм тематики типа плетки, висящей над барной стойкой, и фото на стенах с какими-то трансами. Но главной достопримечательностью клуба был, конечно же, контингент. Его можно было разделить по категориям: типичные геи, педики, про которых вы никогда не подумаете, что они заднеприводные, лесбиянки, ходившие парами, одна из них всегда симпатичная, а другая косит под мальчика, трансвеститы — визуально симпатичные девушки с кадыком, либо мужик переодетый в женщину, залетные — женщины, которым надоели приставания в клубах с натуралами. Возраст находящихся в клубе индивидуумов варьировался от 16 до 50. Это касалось и национальности: геи кавказцы, геи афро и много всякой всячины. В «Голодной утке», видимо, проходила какая-то тематическая вечеринка, так как все посетители были в черных бархатных полумасках на лицах.  — Во мне окончательно умер натуралист и стал просыпаться маленький Жириновский, — морщась сказал Глеб, закрывая глаза Вовочки рукой. На цене до выступления музыкантов танцевал натуральный мулат-кубинец. Божественной красоты мужчина в белых латексных трусиках периодически выходил в зал садился на столики к посетителям, раскуривал сигары, окутывая гостей синем дымом, и начинал бойко крутить бедрами перед лицами искушенных зрителей. — Мама, а регистрация у него есть? — слегка заикаясь от увиденного, спросил маленький «Аватар», которого как раз проносили мимо танцора. — Снэйк, за каким мы сюда приперлись? Это же гной! — уже в гримерке спросил Глеб. — А тебе не все равно, куда тебя привезли и где ты будешь выступать? — вертясь перед зеркалом в Стасиной куртке, ответил Сиятельный. — Да все равно, но я с ребенком, — пожал плечами Самойлов-младший, плюхаясь на диван. — А кстати, почему Вервольф зеленый? — поинтересовался Хакимов. — И сам ты отчего в раскраске? Что это за маски шоу? Опять на макияж перешел? — С животооом и накрашенный?! Это попахивает чем-то таким… Древним Римом… чем-то таким… — зевая, ответил музыкант, — мы ветрянку лечили с ним, вот. — Ветрянку?! Я не болел! Зачем ты его сюда притащил?! — зашипел Валера, отступая к двери. — А ты с ним не целуйся, раз боишься заболеть! — предложил выход Глеб. — Да это не только так передается! — возразил ему Аркадин, зажимая нос пальцами. — Ну «не только так» тоже не советую делать, знаешь, как кусается?! Как акула! — усмехнувшись, заверил младший, потирая укушенный сосок и глядя на то, как Стася возится с маленьким кусакой. — Я б поспал. Эй, дублирующие родители, присмотрите за ним? — Ладушки! Ну, лягушонок, иди сюда! — забрав у басистки мальчика, улыбнулся Змей. — А ты, видимо, Мудрый Каа? — предположила Матвеева. — А теперь я расскажу тебе сказку… Слушай! — загадочным голосом сказал Хакимов, усаживая Вовочку на своих острых коленях. — Где-то я это уже слышал… — пробурчал Глеб и устроился поудобней на диване, поворачиваясь к стене. — Ну так вот… В некотором царстве, в некотором государстве жила-была… — начал Сиятельный, Глеб же, повернувшись в этот самый момент, зевнул и, привставая, показал ему язык, — мать твоя совсем распоясалась! Так вот, жила была девушка, и звали ее… Глеболушка, — Глеб вытаращился на него так, будто пытался поджечь взглядом, а Змей, выдержав театральную паузу, снова возвещал, прищурившись, — Глеболушка. Прекрасная и гениальная! — продолжил тот, из-под век наблюдая, как испепеляющий взгляд соловеет, плечи солиста расслабляются, а сам он снова приобретает горизонтальное положение. — И была у Глеболушки злая мачеха по имени Вадимонстра. Она не знала пощады и заставляла Глеболушку работать с утра до ночи и писать песни по формату. И ругала ее, если песни те под формат не подходили. И правила нещадно шедевры гениальные. И розгами секла бедную, без воды и еды взаперти держала, гонорары себе присваивала, суды подкупала… В общем, злая была. И тогда явилась к Глеболушке прекрасная фея Снэйкирия, ее крестная, очень умная, красивая и тоже талантливая безмерно. — Дядя Снэйк, а Снэйкирия делает подтяжки? — невинным голоском спросил Вова. — А это, мальчик, страшная тайна, и об этом никто никогда не узнает! — понизив голос, ответил Дмитрий. — Не отвлекайся! На чем это я остановился, а?.. И рассказала ей Глеболушка, как тяжко живется ей в доме Вадимонстровом и как хочет она зажить жизнью вольною, свободною. И пообещала тогда Снейкирия отвезти Глеболушку на бал. Взмахнула она своими волшебными палочками, и преобразилась Глеболушка. На лице макияж засиял огненный, а волосы в дивный ирокез сложилися, рубашка красивая на ней появилась и хрустальные гриндеры. И поехала Глеболушка с крестной Снейкирией на бал к принцу, а в упряжке ее верный лось Бекря и кучер Валеориус. Приехали во дворец, а там ждал их прекрасный принц ЗеМетрикс. Влюбился ЗеМетрикс в Глеболушку, взял ее к себе, и стали они с концертами по всей стране ездить. Лось, правда, сбежал потом к злому чародею Лепсусу. А Глеболушка написала много новых альбомов, и фея-крестная ее продвижением занялась. И жили они долго и счастливо. Ну как понравилась тебе сказка? — Да, понравилась. А вот папа мне другую сказку на ночь рассказывает. Про доброго принца Вадимиуса и прекрасного лорда Глебиуса. Как лорда выкрал злой дракон Снейкич со свитой своей. Знаешь такую? — Ну что? Черпанул, — ухмыльнулся Глеб, — истины так сказать? — Нда, Вадиково воспитание! — недовольно ответил Стятельный. — Вервольф, а кого ты больше любишь, папу или маму? — наклоняясь к крестнику, елейным голосом поинтересовался Змей. — Честный ребенок любит не папу с мамой, а трубочки с кремом! — встав со своего ложа, уверенно сказал Самойлов-младший — а что, у нас выпить ничего нет? Пойду до бара прогуляюсь, — решил музыкант и покинул гримерную вслед за сбежавшим Валерой. Оказалось, что к барной стойке пробиться, было очень сложно. Но находчивый Глеб Самойлов вклинился в толпу с криками: — Ребята, пропустите, пожалуйста, я на электричку опаздываю! — толпа людей со всевозможными сексуальными отклонениями расступилась, поверив мужчине. Через пятнадцать минут рокер, выпивший пару коктейлей «Б-52», опалив при этом себе брови и ресницы горящим напитком, уже собрался назад в гримерку, но дойдя до сцены, опять ломанулся к стойке с воплями: — Я опаздываю на самолёт, пропустите! — эту процедуру он проделал за вечер ещё раза четыре, и каждый раз фокус срабатывал. Апогеем вечера в масках стало выступление группы The Matrixx. Они должны были выйти на сцену после двойника-транса Софии Ротару. Точнее нетрезвый Глеб, потерявшись в своих мирах, спотыкаясь, буквально влетел на подмостки под песню «Хуторянка», сгреб певицу вместе с микрофонной стойкой и начал орать в зал: — Вадииик! Ты меня слышишь?! Наевшись хлеба и бананов, единственное, что он нашел из еды, Вовочка почувствовал, что ему становится жарко, видимо, поднималась температура. Ребенок разделся до трусиков и, услышав, как зазвонил айфон Глеба, принял звонок. — Папа! — звонко воскликнул мальчик, услышав голос отца. — Как ты там, мой хороший? Почему не спишь до сих пор? Мама где? — забеспокоился Вадим. — Заварила мама кашу… Папе ничего не скажем! Ведь готовить, скажем прямо, Не умеет наша мама. Мы остались без обеда! Дом хоть целый у соседа! В стене кухонной дыра — И сказала: «Мне пора! Скоро у меня концерт, Я поехал, всем привет! Ну, а так бы десять лет Я б готовил вам обед…» Папа-папа, приходи, Все плохое позади! Только чтоб созвать бомонд, Снова нужен нам ремонт… — затараторил мальчик, и тут звуки манка, раздающиеся со сцены, заставили его бросить трубку и выбежать в коридор. Моложавый гей, визуально похожий на Яшку-цыгана из неуловимых мстителей, с серьгой в ухе и тонной лака на волосах, был одет во все кожаное: и штаны, и жилетку. Он вальяжно прогуливался среди отдыхающих и не обращал внимание на то, что происходило на сцене, до тех пор, пока не услышал утиное кряканье. — Пиздуй отсюда со своими утками-проститутками! Тайгу давай! — басом выкрикнул Яшка. — Дааа, Тайгуууу! — подержал «цыгана» кто-то с танцпола. — Возьми да бери! гомоГенерал! — буркнул Глеб в микрофон. — Мама, дай! — выбежав на сцену, закричал изумрудного цвета ребенок в одних трусах и, схватив родителя за ремень одной рукой, другую протянул к манку. Не выдержав мертвой хватки Вовочки, пояс порвался. — Даю, даю! — поспешил успокоить музыкант сына и, задрав свой поношенный Рибок, стал вынимать ремень из брюк. — Что это за стриптиз за сцене? — недовольно спросила Стася. — Глеб, когда хиты?! — опять заголосил Яшка. — Киты выбросились на берег, — пытаясь отобрать у Вовы свой ремень, ответил рокер. — Ну, кто-то просил хитов?! — обратился музыкант девушке. — А это хиты? — удивилась басистка. — Раньше прокатывало, ты не застал! — наклонившись к зеленому как жабенок ребенку, ответил фронтмен. — О да! Отшлепай нас! — ликовал Яшка-цыган, возбудившись при появлении кожаного ремня с заклепками. В это время один из посетителей за столиком, нашел, а может ему показалось, волос на своей котлете. Он не упал в обморок и не стал писать отзывы. Он схватил нож и прижал голову официанта к стеклянной столешнице. Что послужило причиной такой агрессии, доподлинно неизвестно. Был ли клиент так расстроен видом волосатого мяса, а может, его поведение связано с незаживающей психологической травмой детства или какой-то фобией. Возможно, его мама была лысой, а папа никогда не ходил в трусах по кухне. Никто не знает. Но нескольким завсегдатаем клуба пришлось его сдерживать и уговаривать отпустить несчастного гарсона до прихода охранников. Двое геев из Голландии, настоящие борцы за права сексуальных меньшинств, решившие на своей шкуре узнать, как в России притесняют их права, и поведать об этом миру, в этот вечер стали посетителями «Голодной утки.» Оба иностранца неплохо выучили русский и почти все понимали, хотя говорили, с приличным акцентом. И иностранцы стали свидетелями разборок из-за котлеты. — Ебал я тебя в рот! — негодовал неадекватный клиент, отпустив несчастного официанта и обратив свою злость на одного из разнимающих. — Да иди ты на хуй, сейчас у меня сосать будешь, а потом я тебя раком поставлю и в жопу выебу!.. — пригрозил защитник. Наблюдая за всем происходящим, голландские геи, начали переглядываться между собой и, улыбаясь, один сказал сидевшему рядом русскому: — О, у вас очень хорошо со свободой для геев. Смотри, те двое совсем не стесняются рассказывать про свой прошлый секс и обсуждать планы на будущее! И никто не обращает внимания! Московские геи даже свободнее европейских! После завершения программы публика, как назло, не переставая кричала «на бис». Наконец Глеб был послан Снейком на растерзание толпе. Неровной походкой вернувшись на сцену и повиснув на микрофонной стойке, рокер, придерживая спадающие штаны рукой, произнес: — Ребята, долго не кончать — это достоинство мужчины, а не артиста. Покуривая дорогую кубинскую сигару, представительный господин в маске, а по совместительству и организатор концерта, сидел за VIP столиком, при этом неотрывно глядя вглубь сцены на Сиятельного барабанщика и хищно улыбаясь, перебирал в пальцах леопардовый кусочек ткани.