Смеркалось

Папа маме говорит: — Сын наш будет знаменит. Не смотри, что мал росток — Из парнишки выйдет толк. Мама папе возражает. Мама так соображает: Если выйдет толк из Вовы — Станет Вова бестолковым, Примет Вова глупый вид. И не будет знаменит.*

***

— Да, я знаю где он. Я вам его привезу, — уверенным тоном сказала Шпнева мало знакомому мужчине, выслушала его указания, дождалась, пока тот положит трубку, и, довольно улыбнувшись себе в зеркале, злорадно процедила — Маленький Вова в лесу потерялся, вкусный обед медведю достался! **** — Если ты не будешь есть овсяную кашу, которую я, кстати, лично для тебя приготовила на пару, то тогда мне придется позвать Бабу Ягу! — переигрывая роль заботливой тетушки, пригрозила крестная мама. — Тася, а ты думаешь, что она будет ее есть? — искренне удивился Вова, ковыряя в тарелке перед собой серого цвета субстанцию. — Не хочешь кашу, ешь марокканскую дыню «Этуаль дю Сюд» или грейпфрут — строго ответила Стася. — Грейпфрукты я буду! — обрадовался мальчик. — А другой нормальной еды у тебя нет? — Это и есть нормальная еда, а не то, чем тебя кормят дома. И вообще, о чем только твои родители думают?! С детства портят тебе ЖКТ! — воскликнула басистка, нарезая рукколу для салата. — Они не думают, мама никогда не знает, что где лежит. Мне кажется, он прикидывается бестолковым, — вздохнул ребенок, пытаясь очистить кожуру с сочного цитрусового зубами, — а папа все время пьет ромашковый чай с грибами. — С чем-чем? Грибами? Да, хорош хозяин дома! — засмеялась девушка. — Ну да, у нас в доме хозяин папа. А мама хозяин папы, — честно признался юный Самойлов. — Ничего, вырастешь, женишься и сам станешь главой семьи, — присев рядом с крестником, улыбнувшись, сказала Матвеева и провела рукой по мягким кудряшкам мальчика, легонько их поглаживая. — Вот мы все вырастем, женимся. А что делать, такова жизнь, — филофски ответил Вова. — Но папа сказал, что нельзя целовать девочку, пока не накопишь денег на кольцо! — Папа твой тот еще мудрец, но не все в жизни определяется звоном монет, — девушка любовалась яркими синими глазами на изумрудном от зеленки личике ребенка, запустив пальцы в завитки его длинных, светлых волос. Вовочка схватил девушку за предплечье своими пухлыми ладошки и уткнулся в ее запястье носом: — Так вкусно пахнет! Можно? Ребенок был голоден, но знал, что кусать без спроса нельзя, жертва, будь то человек или кто-либо другой, обладающий высшим разумом, кого наметил вампир в качестве своей жертвы, должен сам дать на это согласие, а в лучшем случае захотеть, чтобы им насытились. " Тогда и тебе, и тому, чью кровь ты пьешь, будет очень приятно, тробоциты не закроют ранки раньше времени и донору совсем не будет больно, — учил мать сына. — Когда жертва испугана, то кровь ее становится горькой, от нее потом тошнит и такое ощущение, что все твои внутренности становятся жидкими.» — Хорошо, только аккуратнее, я не люблю носить напульники, — кивнула Стася. — Давай перейдем в гостиную. «Жива ли я еще? — мысли медленно скользили по подкорке разума Станиславы и возвращались к реальности, но духи останавливали ее. — В том ли я измерении, в котором родилась? — спрашивала девушка себя. — Кошка моргает, и мысли испаряются, я начинаю, путь заново, отрицая все, что было до этого, но я никогда не смогу уйти от наваждения. Я как канатоходец, балансирую между двумя истинами, каждая из которых зовет к себе. Я жива. Я мертва. Бог нашептывает мне тайны. Дьявол раскрывает секреты. Я нормальная. Я безумна. Я понимаю то, о чем думала, перед тем как свихнуться, но оно кажется таким нелепым. Таким простым…» — звук разрывающегося телефона постепенно пробивался сквозь пелену, окутавшую сознание, и Стася открыла глаза. Ребенок, напившись ее крови, дремал рядом, прижавшись, своим горячим тельцем к ее холодной коже. Девушка, одурманенная укусом, осторожно встала и, держась за стену, прошла на кухню. — Да? — ответила Матвеева. — Привет, лапочка! — сказал приятный мужской голос. — А что это мы так часто дышим? Я тоже так умею, только я перекидываю язык через плечо и обматываю вокруг шеи, — засмеялся незнакомец. — Кто это? — не поняла девушка. Голова у нее сильно кружилась и настроения разгадывать ребусы не было. — Я Вадим Самойлов из группы Агата Кристи! — продолжая смеяться, представился мужчина. — Слушай, тут в мое злодейское логово нагрянут непрошенные гости, пусть Вова пока побудет у тебя. Да, и никому не говори об этом! — Хорошо, я поняла, — согласилась басистка. — Чмок тебе! — поблагодарил и одновременно попрощался рокер. — Ну что, котенок! Давай подумаем, чем займемся, — вернувшись в комнату, сказала Стася, увидев, что Вова уже проснулся. — Можем поиграть на басу, погонять в приставочку, посмотреть на Урганта, — кивнула она на включенный телевизор, где шла передача с красивым телеведущим. — Тятя Тася, а зачем тебе такие большие губы? — без стеснения поинтересовался ребенок, разглядывая севшую рядом девушку. — Это чтобы зацеловать тебя до смерти! — улыбнувшись, воскликнула басистка и начала щекотать Вову. Мальчуган тут же спрыгнул с дивана и, заливисто смеясь, спрятался за кресло. — Поймаю, поймаю, поймаю! — весело предупредила Стася, бросаясь за крестником вдогонку. **** — Глеб, ты все взял, что тебе нужно? — спросил Вадим, оглядывая помещение. — Все что нужно — у меня в голове! Вадик, возьми вон те два синта! И коробки там еще, — кивая на ворох ящиков размером с человеческий рост и музыкальные инструменты, — сказал вампир, — гитары тоже. — Больше ничего? А то я и так как челнок обвешался. Ты хоть тоже что-нибудь возьми! — Вадим перевесил через плечо ремни синтезаторов и гитары, а в руки взял многочисленные коробки. — Я Русю возьму. Ты моя девочка, соскучилась?! Ну, и вот эту шкатулочку… — мечтательно вздохнул Глеб. — А что в ней? — приподнял бровь оборотень. — Моё душевное спокойствие, — констатировал младший Самойлов. — Вадик, а может, мы не поедем домой? Давай гулять пойдем, а? На Патриаршие? — Гулять? Глеб, что произошло? Жопой чую, там армагедон, — повел все той же бровью старший. — Ну, мы с Вовой пообедать хотели… Оно само, Вадик! — вампир смотрел настолько невинными глазами, что хотелось верить всем его словам до последнего предлога. — Что само? — на автомате спросил Вадим, пытаясь вырваться из гипнотического плена. — Все! И вообще, это все твой сын! Я бы и водички попил! — резко переключился Глеб. — Ты открыл газ, да? — вопрос прозвучал более, чем укоризненно. — Это все Вова! Не надо на меня так смотреть! — продолжал настаивать младший. — Ладно, поехали! Дом хоть цел? — выдох безысходности заставил Глеба поумерить свой пыл и приоткрыть чуть больше правды. — Не совсем. Но зато теперь можно на кухне поставить французские окна… **** — Что это у нас так тут дует? — подозрительно спросил Вадим. — Нихуя себе бонжур! — зайдя на кухню, он ахнул, все было разбито и сломано, будто прошел ураган. Но центом вселенной всего в этого бедлама была дыра в стене — через огромный пролом был было видно улицу и с гулом врывался холодный ветер. — Я даже не хочу знать, что вы сделали, чтобы устроить ТАКОЕ! — бесцветным голосом сказал старший. — Честно, вы с Вовой превзошли все мои ожидания! Браво! — хлопнув в ладоши, мужчина сел на единственный уцелевший стул. — Ну, зато больше света… Я же… — порывался что-то сказать Глеб, — ой Вадик, что было позавчера… просто ужасссс… — стараясь держаться от брата на приличном расстоянии, заговорил Глеб. — Решил я сварить кашки Вовочке нашему! Сделал все, как по рецепту в книжечке написано, а сыночек наш решил открыть крышку, стал открывать, а видимо, давление в кастрюле было слишком высоким и… оно бабахнуло! — выдержав трагическую паузу, непутевый мать продолжил. — Я был в шоке просто, скорее побежал спасать ребенка! Поэтому в той или иной степени пострадали все. Но больше всех досталось, самому мне! Видишь, вся кухня в каше, — указал мужчина пальцем в потолок, обводя пальцем полукруг воздухе, — и я тоже был, попало на лицо, шею и руку правую… в общем, ожог третьей степени! Без слез не взглянешь на меня! И вообще, я чуть не погиб от взрывной волны! — гордо объявил он. — Все? Программа закончилась? — спокойно спросил Вадим. — Угу, — кивнул младший. — Давление, говоришь, под крышечкой было высоким? Это что тебе долбанная скороварка что ли, нечисть ты пучеглазая?! — покрутив у виска, выпалил оборотень. — Вадик, ты меня простишь? Если нет, я буду грешить дальше, но со спокойной душой, — невинным голосом предупредил вампир. — Лучше ничего не говори! Я тут тебе… эмм… подарок привез. Сомневался сильно. Но после всего… Только попробуй его не принять! Марш на второй этаж, я вызову ремонтников! — скомандовал оборотень и вручил брату столько поклажи, что тот аж пригнулся, но и слова не сказал поперек, а лишь медленно поплелся по лестнице. Руся, поджав уши и распушив хвост, прошмыгнула следом за хозяином. Пройдя в спальню, Глеб сразу же разлегся на кровати и погладил Вадима похотливым взглядом, как только тот появился в дверях. Тот же аккуратно занес свой чемодан и, покопавшись в нем, достал серую подарочную коробку с серебряным бантом: — Я в душ, а ты пока примерь! Возражения не принимаются! — Что там, Вадик? — Наши планы на сегодняшний вечер! — подмигнул оборотень и, прихватив какой-то сверток, скрылся в ванной. Глеб в нетерпении открыл коробку и на мгновение завис над содержимым. Внутри был костюм Зев Беллрингер из его любимого сериала «Lexx»: серебряного цвета короткое платье с глубоким вырезом, полностью открывающим грудь и широким черным поясом, на котором крепилась кобура. Глеб заглянул внутрь: там был игрушечный пистолет с надписью «Durex». Другим элементом одежды была широкая портупея, надевающаяся на плечи и проходящая подмышками, с выраженным рисунком кожи рептилии, отдаленно напоминавшая доспехи. Довершали костюм черные кожаные сапоги, плотно обтягивающие икры. — Вааадик! — протянул вампир в нерешительности. — Надевай! — донеслось из ванной. Ровно через пятнадцать минут дверь ванной распахнулась, и Глеб, уже одетый в эротичный облегающий костюм, обводящий ровные плечи, обрамляющий торчащие соски и красиво открывающий ноги, еле удержал нижнюю челюсть от удивления, увидев брата. Костюм его был не так откровенен и скрывал практически все тело. Коричневая с вкраплениями ткань, однако, тоже облегала упругое тело Вадима достаточно фактурно. На голове у оборотня высился зачес, похожий на тыкву, высотой сантиметров пять. Из него выбивалась широкая прядь, которую Вадим, стараясь походить на оригинал, видимо, выпрямил утюжком. Сзади же оставшаяся шевелюра была стянута в тонкую косу. — Кай! — томно простонал Глеб. — Я убивал матерей и их детей, я убивал великих философов, гордых молодых воинов и революционеров. Я убивал зло, добро и разум, слабость и красоту. Я делал это, служа Темному Лорду… **- вкрадчиво заговорил Вадим. — Божественной Тени! — перебил Глеб, бросая на него укоризненный взгляд. — А? Да, Божественной Тени, — театрально продолжил тот. — Да заткнись уже и приласкай свою рабу любви! — не выдержал вампир и раздвинул ноги, эротично облизывая губы. — Ты мой Зепп Бранниган! *** — Вадим подошел ближе и огладил обнаженное бедро теплой ладонью. — Зев Беллрингер… Ай, неважно! Сегодня я буду, кем захочешь, последний из Брюнен-Джи, — Глеб запрокинул голову назад, подставляя под поцелуи тонкую шею. Короткое платье приподнял уверенный стояк, и взору Вадима предстал еще не отошедший от утренней ласки, не до конца сомкнутый анус, зияющий эмблемой излюбленного братом сериала. Старший спустился левой рукой по внутренней поверхности бедра и кружил пальцами вокруг пульсирующего входа, а правой потянулся к кобуре и одним движением достал оттуда пистолет, приставив его к нежной розовой коже. — Вадик, ты угрожаешь мне анальной расправой? — округлил голубые глаза Глеб. — Несомненно! — улыбнулся тот и нажал на спусковой курок. Прозрачная смазка приятно обожгла кожу, и Вадим протолкнул дуло внутрь, попутно делая еще пару «выстрелов». Младший выгнулся, ощущая вязкую жидкость в себе. — Цель нашего путешествия — фрактальная оболочка, состоящая из античастиц сжатой в бесконечной великой гравитации. Даже свет не может вырваться оттуда, — продолжал декламировать «воин-романтик», проворачивая дуло по часовой стрелке и проезжая гладким пластиком по простате. — Ты прав, Стен. Ты мне нужен. Мне нужна твоя волшебная рука, направляющая корабль во вселенной тьмы, чтобы я в конце концов смогла… найти настоящего мужчину, — шептал Глеб, вздрагивая. — Чего? — не понял Вадим. — Да дрочи ты мне уже в конце концов, иначе мой член сейчас разорвет! — не выдержал вампир. Вадим, вынув и отбросив пистолет, обхватил истекающий предэякулятом член любовника и принялся аккуратно двигать ладонью вверх-вниз, оглаживая головку. Затем, приспустив штаны костюма «божественного убийцы», он приставил свое налитое кровью естество к смазанному и разработанному входу и, толкнувшись, интенсивно задвигал бедрами, синхронизируя свои движения с рукой, целуя набухшие соски и бормоча всякие непристойности Глебу в ухо, поднимаясь, чтобы терзать его глубокими поцелуями. К финишу они пришли одновременно: Вадим — внутри плотно сжавшегося кольца мышц, Глеб — забрызгав ребристый строгий костюм. — Во Вселенной Света я был Тьмой, может быть, во Вселенной Тьмы я стану Светом, — выдохнул Вадим и блаженно закрыл глаза, оглаживая брата по взъерошенным и мокрым от пота волосам.