Со вкусом ежевики

      — Ты слушаешь меня? Прервись на минутку, — подруга отодвигает от Хоуп папку и в качестве благодарности ловит разгневанный взгляд. — Если будешь надрываться, угробишь себе здоровье! Тогда тебя точно уволят. Кому нужен будет больной работник? Знай меру.       Хоуп забирает обратно папку и молча утыкается в содержимое — к завтрашнему дню поручили изучить инструкцию по технике безопасности, расписанную на пятьдесят страниц. Стандартное требование, чтобы в случае чрезвычайной ситуации сотрудники не растерялись.       Разговор был окончен, так и не начавшись.       Часовая стрелка подбирается к восьми часам вечера. Полчаса назад подруги по обыкновению встретились, собирались отдохнуть, обсудить свежие новости, сделать маникюр, но реальность разбила ожидания. Всё было очевидным. Для Хоуп в приоритете собственная безопасность, чем бесполезная болтовня.       — Займемся налаживанием личной жизни? Сходим в кино или в клуб. Познакомимся с кем-нибудь. Бывшие однокурсницы наседают, житья не дают.       — Тебе, если быть точнее. Меня их мнение не колышет, — быстро и отвлеченно говорит Хоуп, намекая, что ей мешают учить. На столе рядом с бумагами стоят две выпитые до дна чашки кофе.       Уже поздновато для кофейного «энергетика» причем в таком количестве, но никакие убеждения не подействуют на помощницу Тони Старка. Даже всё свободное время Хоуп тратит на его компанию. Словно работать на него — главный смысл жизни, а увольнение сродни катастрофе.       — Ты только и делаешь, что живешь для других, — Ванесса пытается жестким методом заставить подругу оторваться от букв, сложенных в заклинание приворота, раз Хоуп никак не оторвется от их изучения. — Мать должна быть тобой довольна. Ты сделала, как она просила: устроилась на престижную работу. Что еще ей надо? Когда этого будет достаточно? Ты училась на пятерки, забивала голову материалом из учебников и в итоге пропустила свое детство! Алло, меня слышат? Хоуп? Так, ладно.       Терпению Ванессы приходит конец — она вырывает у подруги инструкцию и выбегает на балкон.       — Я ее выкину, если мы не поговорим!       — Ты рехнулась? Верни!       — Есть не забываешь? Кофе — не еда. Ты пьешь его литрами. А жить когда? Он заставляет тебя работать с утра до ночи?       — Ничего я не забываю, и меня не заставляют. Несс, отдай.       — Сначала поговорим.       Хоуп скрещивает руки на груди, оставаясь непреклонной. Всю сознательную жизнь Райс не понимали. Она старалась угодить другим, быть лучшей, а когда речь заходила о ее интересах и желаниях, люди удивительным образом теряли интеллект. «В смысле, у тебя нет времени? Как это ты занята? Мы же договорились». Решали они, а Хоуп всегда только соглашалась. И вот результат.       Пора было принять горькую правду — во всём виновата была она сама.       Ничего не меняется. На нее опять забили.       — Уходи.       — Что? — Ванесса растерянно моргает, не веря в услышанное. — Я ради тебя…       — Обманывай себя сколько угодно, но не делай из меня дуру. Я устала и хочу побыть одна. Понятно? Отдай бумаги и уходи, — она протягивает руку, сохраняя мнимое равнодушие. — Повторять не стану.       — Позвони, когда к тебе вернется ясность ума, — Ванесса бросает на кровать папку и уходит, игнорируя взволнованный вопрос Джулии: «Что стряслось?». Входящая в спальню мать обращается с тем же вопросом к дочери, но реакции ноль.       — Хоуп?       — Я занята, мам. Прикрой дверь, пожалуйста.

***

      — Ты спала сегодня?       Помощница устало взирает на гендиректора. Вопрос поставлен некорректно. Если двухчасовой сон под утро считается сном, то да, она спала. Косметика неудачно скрыла синяки под глазами, а капли — лопнувший сосуд в левом глазу. Но оно того стоило — проверка безопасности прошла успешно.       Полночи она не могла заснуть, ворочалась с боку на бок, всё представляла, как пройдет первая рабочая неделя, какое мнение о ней сложится у Тони. Беспокойство не пройдет все три месяца до истечения испытательного срока, который по ощущению протянется целую вечность. Если не уволят раньше.       Городской шум давит на череп. Хочется побыть немного в тишине, сделать передышку. Нажать на паузу. Судя по выражению ее лица, Тони понимает чувства помощницы и закрывает окно, блокируя внешние раздражители.       — Отдохни. Дела подождут, — он отходит налить ей воды. — Ты в целом как, справляешься с нагрузкой?       — Да! — поспешно выкрикивает Хоуп, встречаясь с его скептическим взглядом. — Вы не будете разочарованы.       Я вас не подведу.       — А в семье? — допытывается мужчина, садясь рядом с ней на диван. Хоуп отрицательно качает головой, мол, всё нормально, и прикладывается к стакану с прохладной водой. — Если у тебя проблемы, обращайся. Я постараюсь помочь. Ты живешь с приемной матерью?       — Да.       — Настоящих родителей не знаешь?       — Вы собирали на меня досье?       — Я на всех служащих собираю максимальную информацию и проверяю, кого беру на работу. Полезная привычка, — без тени шутки отвечает Тони. — Злишься?       — Вовсе нет. Я с вами согласна. Как вы уже выяснили, в свидетельстве о рождении не были указаны мои родители. Приемная мама рассказывала только то, что она сама знала: моя настоящая мать родила меня дома и бросила на крыльце приюта, оставив на попечении незнакомых людей. Она не дала мне даже имени. Об отце совсем не было никаких сведений.       — Ты искала их?       — Мне пора возвращаться к работе, мистер Старк.       Хоуп оставляет на столе пустой стакан и торопится уйти, избегая неприятного разговора. Естественно, любой брошенный ребенок стал бы искать родителей, искать ответы, почему так вышло? Почему матери бросают новорожденных детей? Всех детей мучает неизвестность, а некоторых всю жизнь. Но отыскать родных почти не представляется возможным.       С ресурсами миллиардера разыскать человека проще, но Хоуп не прельщает перспектива быть ему пожизненно обязанной. Она не хочет впутывать Старка в свои проблемы, у него своих забот хватает, как-никак мир спасает, за что ему стоит сказать огромное спасибо.       — Эту пустоту не заполнить, Хоуп, но ты можешь узнать правду, обрести душевный покой.       Она останавливается у двери.       — Я не стану докучать тебе своей историей потери родителей, — Тони приближается и открывает перед ней дверь. Он дает возможность решить: принять помощь или отказаться, о чем она будет сожалеть всю оставшуюся жизнь. Хоуп не понимает лишь одного: зачем ему тратить силы и средства на поиски незнакомых ему людей? — Никого роднее у тебя уже никогда не будет. Позволь помочь.       — Таких, как я, тысячи.       Она почти заносит ногу через порог, как слышит позади себя тихое «знаю», и это ни черта не объясняет. Или должность помощницы априори делает ее центром Вселенной? Другие люди не имеют значения? Такая помощь Хоуп не нужна.       — Вот и помогите им.       Вопросы, в отличие от должностных обязанностей, могут подождать. Хоуп расставила приоритеты. Работа у нее на первом месте, а с причудами гендиректора она разберется позже.