Жизнь вторая: Кошка среди собак

      Я слезла с ветки и спрыгнула вниз.       — Эй, вы чего творите! Ему же больно! — громко сказала хулиганам я. Деку лежал на земле весь избитый.       — Отошли быстро, дайте ему помогу!       Каччан немного прифигел. Видимо, с ним никто в таком тоне ещё не общался.       — Чего сказала?       — Что слышал! Глухой что-ли?       Каччан не на шутку разозлился. Я выбесила его.       — Э, а ну проваливай отсюда! Не твоё это дело — знать, чем мы занимаемся. Иди своей дорогой, куда шла, оборванка! Или ты нарываешься?!       Я фыркнула. Меня забавляла его завышенная самооценка. Думаю, надо её оштрафовать за превышение высоты…       — Я не нарываюсь, ты ошибаешься. Мне кажется, это делаешь ты. Я же ясно сказала вам отойти.       Я резко села. Вопросы вертелись у меня в голове. Сон вогнал меня в замешательство. Непонятного мне было слишком много, поэтому я встряхнула головой и, разогнав мысли, огляделась. Я лежала на кровати, окружённой с двух сторон стеной, а с других — шторкой. Лунный свет еле пробивался через ткань. Я свесила ноги вниз. Холод пробрал меня насквозь. «Где мои тапки?» — отчаянно звала я с закрытым ртом. Их нигде не было. Тогда я, выдохнув, встала голыми пятками на пол. Было неожиданно привычно, будто бы всю жизнь босиком ходила. А ведь такое ощущение не раз возникало у меня, хотя в детстве я бегала в довольно дорогих туфлях, украшенных камнями и бисером, и никогда прежде долго не ходила босиком. Может, всё дело в снах?       — Ты чего не спишь, мелочь? — раздался из-за кровати голос. От неожиданности я вздрогнула и обернулась. Там был Куникида в спальном мешке. Смех подкатил к горлу, и я громко засмеялась.       — Чего смешного?! — обиделся Куникида, вылезая из мешка. Я вспомнила один из снов, где какой-то Айзава выбирался из такого же мешка, а я вручала ему кофе. Кстати, кофе бы сейчас не помешал… — Меня заставили следить за тобой, а спать хочется. Я нашёл самое оптимальное решение, которое было записано в моём блокноте! — Куникида гордо поправил очки на переносице. Я снова засмеялась.       — Ну ты прямо юморист! — сквозь смех выдавила из себя я. У блондина бомбануло…       — ВООБЩЕ-ТО Я НЕ ШУТИЛ! ДУМАЕШЬ, ЛЕГКО ВСЮ НОЧЬ ЗА ТОБОЙ СЛЕДИТЬ?! Я УСТАЛ ПОСЛЕ ИДЕАЛЬНЫХ РАБОЧИХ БУДНЕЙ И ХОТЕЛ БЫЛО НАСЛАДИТЬСЯ ИДЕАЛЬНЫМ СНОМ, КАК ТЫ НАРУШИЛА МОЙ ИДЕАЛЬНЫЙ РЕЖИМ!!!       — Слишком много «идеально», — я быстро приблизилась к Куникиде и мягко закрыла ему рот. — Если ты всё равно здесь… Можешь обнять меня и поспать вместе? Просто иначе мне вновь не уснуть… — тихо прошептала я, мило улыбнувшись. Куникида опешил и впал в столбняк. Пока он приходил в себя и осознавал мою просьбу, я распахнула шторы и, подойдя к окну, влезла на подоконник и посмотрела вниз. Моя догадка оказалась верна — я находилась в Агентстве, и, судя по всему, мы с Куникидой тут одни…       — Эй, мелкая… Тут тебе выделили от Агентства одежду, можешь переодеться, — справившись со смущением, сказал Куникида. Я повернулась и удивлённо уставилась на аккуратно сложенную форму в руках очкастого блондина.       — Эм… Куникида… Не пойми неправильно, но можешь, пожалуйста, одеть меня? — я стыдливо опустила глаза и осторожно взяла Куникиду за руку.       — Ч… чего?! — опешил тот и выдернул руку, чуть не раскидав форму. Я смущённо улыбнулась.       — Дело в том, что я из богатой семьи… С детства меня одевали слуги, а когда папа их всех уволил, мне помогала мама…       — Подожди… Ты сейчас серьёзно? Ты не умеешь одеваться самостоятельно?       — Если бы умела, не ходила бы в лохмотьях! — надулась я.       — Да уж… Даже в блокноте не написано, что я должен сделать в такой ситуации! — пробормотал Куникида, быстро листая свою книжечку. Я хитро ухмыльнулась.       — У тебя написано «помогать людям»?       — Да! — зыркнув на меня из-под очков, твёрдо сказал Куникида. Я улыбнулась шире.       — Ну так и помоги мне!       — Ладно! — Куникида решительно подошёл ко мне и, зажмурившись и отвернувшись, попытался снять с меня рваное платье. Я увернулась и обиженно сказала:       — Почему ты на меня не смотришь? Я тебе не нравлюсь?!       — Нет, что ты! Конечно же нравишься! — бросился успокаивать меня Куникида. Я победно улыбнулась, подловив блондина.       — Правда?       Куникида стал прямо багровым.       — Мелкая чертовка! Не в этом смысле!       Я рассмеялась.       — Ну, как знаешь! — с этими словами я указала ему на форму, — Надень её уже на меня! И при этом не отворачивайся!       — Зажмуриться можно? — с мольбой сказал очкастый помидор.       — Ладно уж! — сжалилась я. Куникида закрыл глаза, на ощупь нашёл меня и стянул платье. После трясущимися руками нашарил блузку и осторожно натянул на меня, стараясь не касаться обнажённого тела. Потом подобрал юбку и, попросив меня поднять сначала одну, а после другую ножку, надел её на меня и, вправив блузку, открыл глаза. Краска постепенно уходила с его лица, он успокаивался. Я благодарно кивнула и залезла в постель, похлопав ладошкой рядом с собой.       — А теперь поспи со мной!       — Это уже слишком! — взвыл Куникида. Я надула губки.       — Ну пожаааалуйста! — протянула я.       — Ладно! — рявкнул, махнув своим лошадиным хвостом, блондин и лёг на край моей кровати подальше от меня. Мне было этого мало, чтобы я успокоилась. Я боялась темноты, а тишина, наступившая после того, как Куникида одел меня, угнетала. Утешала только луна, ярко светящая в окно ярким белым светом. Я укуталась в одеяло и стала смотреть на этот единственный источник света. Вдруг облака затянули луну, и комната погрузилась во тьму.       — К… Куникида?.. — дрожащим от страха голосом позвала я. Мужчина, лежащий на другом краю кровати, вздохнул и повернулся ко мне. Я подползла к нему и прижалась, вся дрожа, к его груди. Он обнял и погладил по голове, успокаивая меня. Я уснула на этот раз без сновидений, убаюканная человеческим теплом, которое так давно не ощущала.       Раннее утро.       Тихий скрип открываемой двери.       Секундная тишина.       Восторженный вопль Дазая, разбудивший меня:       — КУНИКИДА, КАК ТЫ МОГ?! ОНА ЖЕ ЕЩЁ СЛИШКОМ МАЛЕНЬКАЯ!       Пока Куникида закипал и не мог от возмущения вымолвить ни слова, за него сказала я:       — Дазай, Вы всё не так поняли!..       — Как это «не так»? Все улики на лицо! Не ожидал от тебя такого, Куникида! Как ты мог быть педофилом всё это время и скрывать от меня свою истинную сущность!       — Всё не так!.. — сделала жалкую попытку возразить я.       — В смысле? Вот скажи, он с тобой спал? — с ноткой укора спросил Дазай.       — Да, но… — начала я, но Дазай снова прервал меня, не давая договорить.       — Раздевал тебя?       — Ну да, но!..       — Признавался, что ты ему нравишься?       — Да! Но всё же…       — КУНИКИДА, КАК ТЫ МОГ?! — Дазай вылетел за дверь в прекрасном расположении духа. — АЦУШИ-КУН, ИДИ СЮДА СКОРЕЙ! ОТКРЫТА ПРАВДА ОБ ЭТОМ ДВУЛИЧНОМ ИДЕАЛИСТЕ!!!       Куникида всё никак не мог оправиться от потрясения и выпал в осадок, поэтому мне пришлось бросаться бегом за Дазаем в дверь.       — Подожди, Дазай, я всё объяс… — я оборвала реплику на полуслове от удивления — Дазай был совершенно спокоен и серьёзен! Он стоял, прислонившись спиной к освещаемой солнцем стене, и ожидал меня.       — Что… — не поняла я.       — Хах, неужели ты правда купилась, что я поверил в то, что Куникида может оказаться педофилом?       — А это не так? — опешила я.       — Конечно же нет! В его блокноте явно написано, что он собирается переспать с девушкой только после свадьбы! — с самодовольной улыбкой похвастался познаниями Дазай. — Пусть совестью помучается, Куникиде это полезно.       — Жестоко же ты с ним, Дазай… — осудила я.       — Думаешь? — удивился тот, чуть наклоняясь ко мне.       — Да! — твёрдо ответила я, скрестив руки на груди и не отводя внимательного взгляда от лица детектива.       — Ну тогда… Пожалуй, извинюсь. Но вечером! Сейчас у нас с Вами, милая леди, есть дела и поважнее… — Дазай чарующе подмигнул и, нежно поцеловав мою руку, пошёл к выходу из Агентства. Я засеменила за ним.       — Куда мы идём? — поинтересовалась я, хватаясь за край его пальто.       — Для начала, если Вы не против, молодая госпожа, я бы хотел отвести вас в одно милое кафе тут неподалеку.       Я задумалась, а потом широко улыбнулась, озарившись догадкой.       — Это свидание? — с трепетом спросила я.       — Да, — коротко и просто, с лёгкой улыбкой ответил Дазай. Я, решив не медлить ни секунды, нежно взяла его за руку, а он ласково, но в то же время довольно крепко сжал её. Рука была тёплая и сухая. «Как приятно!» — подумала я, жмурясь от удовольствия. Вдруг я резко остановилась, выдернув руку и обыскивая всю себя.       — Д…Дазай?.. Где… Где мой пистолет?! — в панике взвыла я. Человек В Пальто удивился и ответил:       — Вчера, когда Кенджи принёс тебя, мы забрали все твои вещи. Они лежат на столе у нашего босса.       — Я… Я… — трясясь, будто в лихорадке, я скорчилась, чувствуя, как сужаются мои зрачки, клыки растут и тело ломит от нестерпимой боли. — М-мой… Пистолет… Мама!.. Умерла… Вы… Как?.. Посмели… Мама…

***

      Дазай молча смотрел на превращение девочки. Ему наблюдать перевоплощение в зверя было не в первой. Его опыт — Ацуши. Но эта девочка была не такой, как этот приютский мальчишка… Она тоже сирота, тоже умеет превращаться в зверя, но… от неё веет чем-то иным. Почему ей так важен этот пистолет? Что же вызывает у неё такой гнев, когда это оружие, которым она даже не пользуется, забирают у неё?       — МАУМА!!! — огромная кошка, вставшая перед Дазаем звала свою мать. Шоколадная шерсть отражала лучи солнца, белое и рыжее ухо явно выделялись на фоне остального покрова, разные глаза светились яростью, страхом и… одиночеством. Кошка, пристёгиваемая паникой и бешено вращая хвостом из стороны в сторону, поднимая с дороги пыль, попыталась вскарабкаться на стену здания, но детектив вовремя среагировал.       — БОЛЬШЕ НЕ ЧЕЛОВЕК! — сделав выпад, сказал Дазай, касаясь носа разбушевавшейся кошки. Она вновь стала девочкой и упала точнёхонько в руки мужчины. Девочка была совершенно голая, а ошмётки разорванной одежды уже никуда не годились. Дазай улыбнулся и каким-то странным, быстрым и ловким движением переместил пальто на маленькую одарённую. «А всё же, причём тут её мать? Неужели…» — мужчина ужаснулся своей догадке и бросился в Агентство.       flashback       — Ма, почему братик ушёл? Он меня не любит? — девочка залезла на колени своей матери и заглянула ей в глаза.       — Нет, что ты! Он тебя любит! Да ещё как! — девушка моргнула. На её глазах выступили слёзы. — Просто… Он не хочет жить с нами, вот и всё.       Девочка отвела взгляд и кивнула. Потом тряхнула головой и, убрав маленькой ручкой белую прядь волос от лица, посмотрела на девушку своими разными глазами, глядя прямо в душу. «Бесполезно ей врать, она видит меня насквозь… Но правда в том, что я сама не знаю, как объяснить себе уход сына…» — подумала она.       — Прости, Руми! — девушка расплакалась. Её дочь прижалась к ней и зажмурилась. Она не плакала, успокаивая свою мать. Та вздрогнула, подумав, что её дочка сильно напоминает кошку, но девочка вдруг заговорила, и это странное чувство улетучилось.       — Мамочка, не грусти! Он вернётся! — девочка подняла голову и снова заглянула в мокрые от слёз глаза матери. — Обязательно вернётся! А если нет, я найду его и приведу сюда!       Девушка шмыгнула, вытерла глаза и потрепала по голове дочурку.       — Прости, Руми…       Девочка не понимала, почему плачет мама, почему она извиняется. Она не понимала, почему братик ушёл и бросил её. Не понимала, что ей надо делать в такой ситуации…       Хлопнула входная дверь. Девушка вновь вздрогнула.       — Ты нашёл его? — с надеждой спросила она, думая, что вернулся её муж после долгих безуспешных поисков сбежавшего сына. Но это был не он…       — Тебе повезло. Я не тронул твою семью, — в комнату вошёл, держа заряженный пистолет наготове, какой-то мужчина. Его лицо было прикрыто чёрным капюшоном. Девочка испуганно прижалась к матери. — Понятия не имею, куда ты спрятала своего сына, а твой муж и так с ума сходит. Умрёт скоро. Я его не убил. Это слишком мерзко даже для меня, привыкшего к грязной работе.       У девушки перехватило дыхание. Она поставила дочь на землю и выхватила пистолет, твёрдо сказав девочке:       — Руми, спрячься за диваном!       Девочка вздрогнула, как от удара. Мама никогда не говорила с ней в таком тоне.       — БЫСТРО!       Девочка испуганно шарахнулась в сторону и упала. Мужчина в чёрном направил пистолет на дрожавшую всем телом девчушку. Раздался выстрел. Нет, девочка не пострадала…       — МАМОЧКА! — закричала она, бросаясь к раненой девушке, закрывшей её своим телом от пули. — МАМОЧКА! МАМА! НЕЕЕТ!       — Вот так… Теперь никто не помешает мне убить тебя, девчушка! Кстати, за смерть можешь благодарить эту женщину! — с торжествующей усмешкой сказал мужчина, снова наведя пистолет на разноглазую девочку. — Не бойся, я пристрелю тебя с первого раза, ты не будешь мучиться.       — МАМА! МАМОЧКА! — не замечая ничего вокруг, звала девочка свою мать. Та приоткрыла глаза и зажала рану в боку.       — Ещё не умерла? Ну ладно. Так даже лучше. Увидишь результат твоего вранья — смерть своей «дочечки». Ты перешла дорогу не тем людям… — с этими словами мужчина нажал на курок. Оглушающий звук выстрела резанул по ушам девочки, она закричала.       — Мама, нет… Зачем? — зажимая рот, в слепом ужасе прошептала девочка, увидев падение мёртвого тела мужчины, неловко растянувшегося на полу. Пуля, посланная им, пронзила его самого, перенаправленная силой гравитации…       — Руми… — девушка судорожно глотнула воздух, с силой зажимая рану в боку, и улыбнулась. — Он бы убил тебя… Я убила его только ради тебя… Первый человек, которого я убила… И ради тебя… — повторяла, как сумасшедшая, девушка. Её глаза тускнели, а вместе с кровью уходила жизнь.       — НЕ НУЖНА МНЕ ЖИЗНЬ, ОБРЕТЁННАЯ ЦЕНОЙ ЧУЖОЙ! — закричала девочка, отшатнувшись от матери, впрочем, тут же прильнув в ней.       — Нет… Ты ни в коем случае не должна умирать… Ты для меня значишь больше, чем семья, больше, чем любовь ко второй половинке… Живи, Руми… И улыбайся… Как бы плохо тебе не было, помни: Ты улыбаешься ради меня!..       — МОЛЧИ! НЕ ХОЧУ! НЕ ГОВОРИ ТАК!       Девушка ласково положила ладонь на щёку дочки и улыбнулась. Глаза девушки закрылись. Рука без сил упала на пол. Было тихо. Только слёзы девочки звучно разбивались об пол, разлетаясь на мелкие капли. Сирота улыбнулась сквозь слёзы и тихо-тихо сказала:       — Да, мамочка. Я буду всегда улыбаться, чего бы это не стоило.       Девочка медленно поднялась, не убирая какую-то ненормальную улыбку с лица, и, покачиваясь, словно только что научилась ходить, подошла к мужчине. Наклонившись, девочка подняла пистолет и, сунув его во внутренний карман кофточки, поправила платьице и вышла за дверь, растворившись во тьме этой памятной ночи.