***
Куникида вошёл в кафе в назначенное время. Разноглазая девчушка уже ждала его, сидя за столиком в самом углу. Она резко повернулась, услышав звон колокольчика на двери, оповещавший о новом посетителе. В её глазах светилось нетерпение, присущее, видимо, всему роду Накахара, и волнение, что вообще не соответствовало этой наглой и избалованной девочке. Может, она всегда притворялась аристократкой, умело запудривая мозги Куникиде, когда она вовсе таковой не является? Может, она обычная девочка? Нет… Руми совершенно не обычная. Она… Странная?.. Нет… Другая?.. А вот это — то слово. — Ты хотела поговорить? — усаживаясь напротив девочки, спросил Куникида. Она кивнула и смущённо отвела взгляд. Ей было стыдно, но она не краснела. Наоборот. Руми была бледна как смерть. Куникида еле сдержался, чтобы его не передернуло. Девочка вскинула на него глаза, полные сомнений. Да она словно в душу ему глядит! Куникида крепче сжал в ладонях блокнот. Его руки дрожали. Девочка молчала, с непониманием разглядывая его. Было видно, что она хочет уйти и разреветься где-нибудь в безлюдном тёмном месте. Вдруг в её глазах мелькнул страх и отчаяние. Руми дёрнулась и открыла рот, глотая воздух. — Я… — прохрипела она, закрывая глаза руками, — это… моя вторая жизнь… Дальше из неё хлынул нескончаемый поток слов. Куникида молча слушал её. Она рассказывала о своей прошлой жизни, о странных снах, что мучили её всю ЭТУ жизнь, о Манго — льве, короле её подсознания, что отдал ей корону. Это… Было ненормально! Но блеск золотого головного убора, поставленного перед глазами Куникиды, подтверждал слова этой девочки. Это… Невероятно… Такого просто не может быть! Куникида резко встал. Девочка испуганно замолчала. — Я знала, что ты так отреагируешь… Не понимаю, на что я надеялась. Ты сделаешь правильно, если отдашь меня в психушку… — на глазах Руми выступили слёзы. Она подорвалась с места и бросилась вон, с такой силой открывая дверь, что колокольчик сорвался и со звоном упал на землю. Три. Три секунды прошло, как Куникида кинулся за девочкой. А она уже влезла на высокую балку моста. Он бросился к железной лестнице и быстро вскарабкался наверх. — Присаживайся, Куникида! — девочка нимало не удивилась его приходу. Она была спокойна. В её глазах пусто. Она глядит на воду. — Смотри. Высоко, правда? — она указывает ему вниз. Куникида кивает. Она не первая, кто показывает ему эту высоту, эту пропасть. — Когда я в первой жизни захотела убить себя, я видела то же самое. Здесь высоко. Ветер грубо толкает вниз. А там тебя ждёт мутная вода, где в глубине затаилась смерть. Тогда я не смогла умереть, хорошо это или плохо. А знаешь, как я умерла? — она молчит. — Я сбежала. Я испугалась и бросила всё. Свою подругу. Любимого человека. Семью. Всех, кто мне был дорог. Они думали, что я умерла. А я жила своей жизнью в Америке, работая полицейским. У меня было множество парней. Я никого не любила. И знаешь что? — молчание. — Я встретила своего любимого человека. Он приехал в командировку со своими коллегами. Эти два дня были прекрасны… Он как и в прошлом любил меня, а я его. А потом ему надо было в аэропорт. Они летели обратно. Тогда он схватил меня за руки и, заглянув в глаза, начал умолять ехать с ним. Я согласилась… — тут Руми сглотнула, прикрывая глаза и окунаясь в страшные воспоминания. — Такси, на котором мы ехали в аэропорт, попало в аварию из-за потерявшего управление грузовика, везущего баллон с газом. Всё к чертям взорвалось! — закричала она. — Я только обрела счастье, как оно исчезло, испарилось, рассыпалось, взорвалось, стёрлось… Я… Мне страшно. Мне страшно потому, что я обрела счастье и покой. Ведь… Я в любой момент могу всё потерять! И это чувство не даёт насладиться этим моментом такого хрупкого ощущения счастья… — Хах… Руми… — в глазах мужчины стояли слёзы, а он улыбался. — Неужели ты и вправду думаешь, что так легко разом всего лишиться? — он поднялся, сжимая в руках блокнот. — Тогда, Руми, ты — крайне наивный человек. И он ушёл, оставив в душе девочки раздиравшую её изнутри робкую надежду, постепенно набиравшую силу.***
— Эй, Дазай! — влетаю в Агентство я. — Я соскучилась! — объявляю я, плюхаясь на колени суициднику, и, ни капли не стесняясь людей вокруг, целую его. В душе всё поёт и трепещет в предвкушении. — Сегодня я с Ацуши и Кёкой иду в парк аттракционов! Дай денег! — А брат твой дать не может? — нахмурившись, спрашивает меня Дазай. Я многозначительно хмыкаю. Он закатывает глаза. — Держи! — и он кидает мне кошелёк. — Только всё не трать! — Постараюсь! — хитро лыблюсь я, из-за чего Дазай уже успевает сто раз пожалеть по поводу своего опрометчивого поступка. — Эй, Руми, ты идёшь? — зовёт меня подруга. Я мигом откликаюсь и бегу к ней, а дальше мы идём веселиться. Сколько бы не осталось дней моему счастью, я буду наслаждаться каждым днём, выжимая из него по-максимуму! Если бояться — нихрена не выйдет. Надо просто радоваться и плевать на проблемы с высокой балки моста, корча рожицы этой пропасти.