Beyond limits

Время неслось вдоль чернеющей глади притихшего моря. Оно летело незаметной дымкой, лишь изредка касаясь туманным крылом холодной морской воды. Время несло за собой еле слышные летние ветра, однажды становившиеся могучими порывами морского шторма. От прикосновения времени море вздрагивало, отправляя вслед за ветром мелкие прозрачные капли, которые вскоре снова падали, растворяясь в темноте солёной воды. За временем по пятам бежало солнце, каждый день проходя свой нескончаемый путь от светлой лёгкой утренней юности до огненно-рыжей старости заката. Солнце заливало своими лучами всё, до чего могло дотянуться, стараясь одарить теплом всё живое, всё, что так дорого было солнцу и времени, уносящему всё живое по крупицам вдаль, летя вдоль тёмной морской воды. Над маленьким скалистым островком солнце ненадолго замерло, борясь с вязкой темнотой, отбрасываемой густым еловым лесом, уходящим вглубь острова. Темнота несла вместе с собой холод, не дающий рассеяться лёгкому утреннему туману, застрявшему между сонных тёмных травинок. Дремавший на выжженном драконьим огнём участке травы парень, плотно прижимал к себе колени и кутался в меховую жилетку, пока не был заботливо накрыт чёрным крылом ночной фурии. Вторым крылом дракон обмотал себя. Его нахмуренная морда и плотно сжатые веки были зеркалом для тревожных и неприятных снов, преследовавших дракона на протяжении прошедшей ночи. Тень леса неминуемо отступала, побеждённая золотящимися лучами солнца. Это совершалось каждый новый день, это было частью зацикленной жизни планеты, дрейфующей на волнах глубин космического океана, это было правильно, просто правильно. Полоса разогретого света ползла по влажной траве, захватывая всё больше и больше пространства, прогоняя тьму обратно вглубь леса, в её клетку из тесного переплетения еловых ветвей. Лучи солнца, цепляясь за травинки, неминуемо добрались до устроившей на поляне ночлег компании. Свет легонько коснулся драконьей морды, сводя с плотно сомкнутых глаз напряжение. Дракон зевнул и плотнее прежнего зажмурился. Солнце нагревало его чёрную чешую. Беззубик проснулся, сам того не желая. Он осторожно, чтобы не разбудить, высвободил из-под крыла Иккинга и, сев столбиком, снова зевнул. Первым, что почувствовал солнечным утром дракон, был голод. Искать еду в лесу драконы не считали нужным, поэтому Беззубик ринулся к краю обрыва, к месту, откуда сильнее всего слышался плеск волн. Голодный дракон не может думать ни о чём кроме свежей рыбы. Мокрая утренняя трава проминалась под тяжестью лап Беззубика. Дракон чуть не вылетел за край обрыва, позабыв, что не может летать. Ему вдруг сделалось горько, но хуже было то, что, добравшись до края обрыва, он не нашёл спуска к воде. Это означало, что вдоволь наловиться рыбы, плещущейся возле скал, ему не удастся. Беззубик печально прохрипел, злобно опуская уши. Затем он облизнулся и, вцепившись передними лапами в травянистый край, лёг на траву, вглядываясь в чернеющие воды холодного моря. В месте, где спокойную воду резала напополам скала острова, резко вздымались волны, разбивающиеся о камень на сотни мельчайших капель. Беззубик наблюдал за иногда проплывавшими у самой границы воды и воздуха рыбами, которые, заметив пристальный взгляд дракона, ныряли глубже, скрываясь под толщей воды. Беззубик угрожающе прорычал, но рыбы этого не заметили. Тогда дракон, окончательно убедившись, что такими методами он сегодня не позавтракает, встал на задние лапы и неуклюже пошёл в направлении выжженного с вечера участка травы, где всё ещё спал, щурясь от солнечных лучей, его человек. Беззубик сел рядом, вытянувшись в столбик, и обмотался хвостом. Дракон облизнулся и громко вздохнул, стараясь таким образом привлечь к себе внимание. Внимания не последовало. Иккинг глубоко спал, вымотанный событиями ушедшего дня. Его лицо было спокойно, но тени счастья на нём не присутствовало. Такое бывает, когда человеку снится только темнота. Густая, вязкая, всеобъемлющая темнота, которую иногда ошибочно называют «отсутствием снов». В этой тьме нет сил думать ни о чём, в ней нет ощущения жизни. Эта тьма проглатывает всё, что может и не может существовать. Во тьме нет жизни, но есть временная смерть, в которой человек не ощущает себя, как нечто обособленное, в которой человек не ощущает ничего, даже саму темноту. Дракон прохрипел, снова пытаясь разбудить Иккинга, но эта попытка также увенчалась неуспехом. Тогда Беззубик пересел чуть ближе к спящему и еле заметно потрогал его передней лапой. Как только драконий коготь коснулся нагревшегося плеча парня, лапа была отдёрнута, и дракон отвернулся, делая вид, что наблюдает за стайкой птиц, резвившейся в кронах тёмных елей. Иккинг промычал что-то невнятное и вытянул ноги, снова проваливаясь в сон. Беззубик снова тронул парня своей лапой, только более уверенно, и тут же отвернулся, всматриваясь в птичьи гнёзда. Иккинг глубоко вздохнул и закрыл глаза ладонями, переворачиваясь на спину. Беззубик, сидевший рядом, вытянувшись столбиком, призывно облизнулся и скосил взгляд на Иккинга. - Ох… - простонал парень, сгибая ноги в коленях. – Ну что же тебе надо с утра пораньше?.. – вопрос был скорее риторическим. Беззубик, почувствовав, что Иккинг наконец просыпается, отрешённо уставился на опустевшие верхушки елей. - Беззубик. – глухо сказал парень, садясь на земле. Дракон повернулся, искренне выражая удивление обращению Иккинга, будто не был виновен в его пробуждении. - Ну и что? – Иккинг сонно смотрел на дракона. Дракон смотрел на Иккинга и облизывался. – А-а, ты, наверное, голоден! – радостно выдал парень. – Вот только у меня ничего нет. – добавил он, разводя руками. Беззубик, сидевший столбиком, сглотнул и качнул ушами в сторону обрыва. - Так ты, большая чёрная рептилия, хочешь немного порыбачить? – искусственно занижая голос спросил Иккинг. Беззубик радостно закивал и захлопал хвостом о землю. - Эй-эй! Осторожнее, нам негде починить твой хвост. – Иккинг вытянул руки вперёд, обеспокоенно замахав ладонями. Беззубик проурчал, выражая только одному ему – дракону – понятную эмоцию, но бить хвостом перестал. – Ладно, братец, идём. – сказал Иккинг, вставая на ноги. Он разогнул застывшую во время сна поясницу и вытянул руки вверх, складывая ладони треугольником. Он зажмурился и глубоко вздохнул. Он только что ощутил, как заполненные всем чем угодно внутренние карманы меховой жилетки тянут его слабую спину вниз. В получившемся из его ладоней треугольнике парило голубое летнее небо, залитое солнцем и прозрачными белыми облаками. Беззубик обошёл Иккинга со спины и подтолкнул его в сторону обрыва, как бы напоминая, что они собираются делать. - Идём, идё-ём! – последнее слово Иккинг неразборчиво выкрикнул, будучи подхваченным драконом, нёсшимся к краю обрыва. Еле успев устроиться в седле, Иккинг похлопал Беззубика по плечу: - Полегче, братец! Рыба никуда не денется-я! – достигнув края обрыва ночная фурия бросилась вниз, летя навстречу морским волнам. Внизу дракон приземлился на одну из частей подводной скалы. Иккинг, крепко вцепившийся всеми имеющимися руками и ногами в седло, решил приберечь недовольные тирады в адрес неисправимой рептилии на другой раз, вместо этого сказав лишь одно: - Ну ты даёшь… Беззубик вглядывался в воду, изредка порыкивая сам с собой. Иккинг тоже высматривал рыбу, надеясь заглушить этим мысли о произошедшем в прошлый день, но у него мало что получалось. «Меня наверняка уже потеряли в деревне.» - думал Иккинг. «Я и раньше часто пропадал… Астрид видела Беззубика, она могла про него рассказать, и, скорее всего, рассказала. Хотя кто знает, что она могла подумать. Наверняка уже все решили, что от меня и костей не осталось.» - на этом моменте Иккинг еле слышно посмеялся сам с собой, вспоминая историю трёхлетней давности. Беззубик тут же стукнул Иккинга ухом, призывая умолкнуть. Суть смешной, по мнению Иккинга, истории заключалась в том, что одним холодным августом наследник вождя племени Лохматых Хулиганов «сгинул». Иккингу того времени позарез нужен был убитый дракон, поэтому, «сбив» дракона, он сразу же направился в лес на его поиски. Он знал пути и дорожки, пронизывающие остров Олух даже лучше, чем свои пять пальцев, но именно в тот день на остров надвинулся жуткий шторм, принёсший с собой ливни, град и, как последствие, оползни. Земля расходилась прямо под его ногами, размываемая бесконечным дождём. Иккинг, прочесавший лес вдоль и поперёк, застрял на противоположном от деревни его конце в самый неподходящий момент. Когда стихия наконец утихла, Иккинг вылез из укрытия и направился в деревню, где был достаточно странно, даже для своих соплеменников, встречен. Кто-то просто жутко удивился, набросившись на юного Иккинга с расспросами о загробной жизни, а кто-то отмахивался от него, как от нечистой силы. В общем, деревня ещё долго сводила у себя в голове подробности этой истории, но по прошествии пары месяцев все благополучно об этом забыли. Иккинг продолжал высматривать рыбу, но в голове у него то и дело возникали образы родных мест Олуха и его жителей. Чувство было странное, но он бы не решился назвать его тоской. Решение бежать с острова было правильным, хоть и всё чаще атаковалось мыслями о возвращении; здравый смысл, к счастью, побеждал. - Беззубик, рыба! – воскликнул парень, указывая пальцем на промелькнувшую под водой серебристую полоску. Беззубик дёрнулся, чуть не роняя Иккинга в воду, и сунул голову в воду. Рыба была тут же проглочена. Иккинг поморщился. Беззубик вопросительно на него посмотрел. *** Ночная фурия взлетела обратно на берег скалистого острова. Беззубик довольно облизывался, наевшись ещё во время рыбалки. Иккинг держал в руках несколько рыб за хвосты. Он осторожно съехал с драконьих плеч и приземлился на высохшую от росы зелёную траву. Ветер тем временем нагнал на небо облака, постепенно сгущавшиеся. Иккинг вгляделся в переплетение еловых веток, будто рассматривал там кого-то. - Как думаешь, братец, здесь есть кто-то кроме нас? – спросил парень. Беззубик отрицательно прохрипел в ответ. - Надеюсь. – сказал Иккинг, продолжая всматриваться в лес, меж густых ветвей которого скакала маленьким запуганным зверьком темнота. *** Иккинг собрал всё, что могло гореть и было на поляне, застрявшей между лесом и обрывом к морю. Не без помощи Беззубика был устроен небольшой костёр. Облака сгущались, оставляя светлую голубую полоску неба где-то на западе. Они уселись вокруг костра: Иккинг жарил надетую на еловую ветку рыбину, а Беззубик сторожил оставшийся улов. Костёр горел ярким оранжевым пламенем, редко раздуваемым ветром. Жизнь пошла как-то странно, после того, как Иккинг и Беззубик покинули остров Олух. Иккинг вытянул ладони вперёд, располагая их между горизонтом и солнцем, рассчитывая оставшееся до заката время. - Я думаю, вечером будет дождь. Нам бы не помешало где-то укрыться. – сказал Беззубику Иккинг. – Скоро солнце сядет. – добавил он. Беззубик прижал уши и согласно прохрипел. Иккинг прокручивал в руках палку с рыбой, которую продолжал держать над костром. - Почему ты не задался вопросом, куда мы так срочно бежим? – этот вопрос вертелся в голове у Иккинга уже несколько часов подряд, и он наконец решился его задать. Беззубик сначала огляделся вокруг, затем посмотрел на свои сложенные крестом передние лапы. - Беззубик, ты что-то знал? Откуда? – начал строить догадки Иккинг. Беззубик поднял взгляд на своего друга и согласно прохрипел. - Вот чёрт! – воскликнул парень. – Драконье предчувствие, так? – спросил он. Беззубик согласно кивнул. *** - Так, нам нужно что-то вроде шалаша, но таких размеров, чтобы туда поместился ты. – сказал Иккинг только-что стоявшему рядом Беззубику. Когда парень повернулся в сторону того, к кому обращался, дракона уже не было рядом и в помине. - Ну что же ты за бестолковая рептилия?! – сквозь смех сказал Иккинг. Беззубик стащил к месту, где горел их костёр, большие ветки лиственных деревьев, а теперь злобно на них смотрел, рыча и обходя по кругу, с беспокойно извивающимся хвостом. Иккинг подошёл ближе: - Ну кто там такой? – спросил он. Беззубик рычал, не обращая внимания на вопрос. Иккинг почти вплотную подошёл к сложенным в кучу веткам, когда мимо его ног бросилась прочь тонкая светлая ящерка. Она выскочила за пределы выжженного драконьим огнём круга и скрылась в высоте травы, покрывавшей берег обрыва. Беззубик проводил её взглядом и окончательно успокоился, когда удостоверился, что перепуганное пресмыкающееся не вернётся. - Ого, вот оно как! – прокомментировал Иккинг. Беззубик что-то проворчал, хлопнул ушами и, поднявшись на задние лапы, неуклюже ушёл за ветками. Пока дракона не было, Иккинг снова вгляделся в темноту леса, но тут же оттолкнул эти мысли. Чёрный зверёк, темнота, скакал между плотными переплетениями еловых веток, как бы вглядываясь зашуганными глазами в Иккинга. Парень поморщился, внушая себе, что в лесу никого нет. Темноте было суждено вырасти в огромного зверя ближе к ночи, заполонив своей шкурой весь небосвод. Вопреки всему, темнота был спокойным и мудрым зверем, не желавшим кому-либо зла. Темнота прятался в своей клетке днём, заливаясь слезами грусти о том, что иногда совершается во тьме людьми против его воли. Посетителей на своём острове темнота видел редко. *** Шалаш получился почти хороший. Именно так его оценил Иккинг. Места было не сильно много, но они всё-таки помещались под крышу вместе с Беззубиком. Вечер почти вступил в свою полную силу, когда на небо надвинулась чёрная грозовая туча, оставившая гореть над морем светло-голубую полосу, следовавшую за ушедшим закатом. Иккинг чертил что-то в блокноте угольным карандашом, параллельно разговаривая с Беззубиком. Горевший рядом костёр отбрасывал тёплый оранжевый свет на их лица. Первые капли дождя упали именно на костёр, который тут же зашипел, но не погас. В наслоениях туч сверкнула белой вспышкой молния, озарившая небо, и тут же исчезнувшая, сокрытая дождём, чей шум надвигался на небольшой скалистый остров, возникший среди моря, белеющей стеной.