Доктор лучше знает

Врач не имеет пола, даже если это касается гинекологии. Поэтому я не переживала, записавшись на прием к доктору Иванову. Меня сильнее беспокоило здоровье, после того как я узнала, что мой уже бывший молодой человек изменял мне с местной шалавой. И тут думать о разбитом сердце уже не приходилось, главное узнать, какой букет заболеваний он мне оставил. Я готовилась к худшему, читая всю ночь статьи из интернета, накручивая себя, и чем больше читала, тем больше казалось, что я больна абсолютно всем. За собой я всегда замечала мнительность — но все равно поставила себе самые худшие диагнозы, потом проревелась и бегом бросилась в клинику на осмотр после вечерних пар. И слава всем существующим богам, запись была открыта. Время подходило к восьми вечера, и предпоследняя клиентка вышла из кабинета, я зашла на прием. Рядом с дверью стояла вешалка, на которую я повесила свое зимнее пальто и шапку. — Разувайтесь, — обыденно произнес врач. Сняв зимние сапоги и надев бахилы, взятые из коробки неподалеку, я прошла к письменному столу. — Марина Архипова, двадцать один год, — тихо прочитал карточку он.— Ответьте, пожалуйста, на вопросы: во сколько лет начался цикл, сколько длится цикл? Когда был последний половой акт? Сколько было партнеров? Когда последний раз проверялись у врача? Я на все честно отвечала. — В четырнадцать, двадцать три дня, неделю назад, я не была у гинеколога, один партнер, — гинеколог записывал за мной в карточку. Это дало времени немного рассмотреть его, он не был красив, как герои фильмов, но у него были правильные черты лица, приятный голос, проницательный, слегка надменный взгляд голубых глаз, и вся манера держаться, говорила о нем, как о состоявшемся человеке, знающим себе цену. Хотя врача я и представляла более пожилого возраста, моему гинекологу было немного за тридцать. — Пройдите, пожалуйста, за стойку, разденьтесь по пояс, мне нужно вас осмотреть. За кушеткой я сняла плотные колготки, юбку, немного побыв в нерешительности, стянула простое хлопковое белье. Я забралась на гинекологический стул, расположив ноги на подставках, и замерла в томительном ожидании. Ужасно стыдно и неловко, я подняла глаза вверх, чтобы хоть как-то абстрагироваться от этой ситуации, рассматривала узорчатый потолок, местами с желтыми разводами. Между ног было непривычно прохладно и свободно. Я уже хотела сбежать, но вошел врач, направив освещение лампы мне между ног, надев перчатки, начал проводить осмотр. — Говорили, что никогда не были у гинеколога, оно и видно, — задумчиво протянул он, случайно задев клитор. Я вздрогнула, пластмассовая трубка вошла в вагину и потом раздвинулась, расширяя меня, принося дискомфорт. — Расслабьтесь. — Что там? — в испуге спросила я. Статьи из интернета, которые на досуге прочла, стали всплывать в моей памяти. Неосознанно я всхлипнула, понимая, что дрожу всем телом то ли от неприятных ощущений внизу живота, то ли от страха, то ли от смущения. — Нужно провести обследование, я не могу без него поставить диагноз. Вряд ли у вас был один партнер. — Один, — я возмутилась, задело мою гордость, что меня принимают за девушку легкого поведения. — Значит, он наградил вас рядом неприятных сюрпризов. Или вы врете, но обследоваться надо, иначе все может стать только хуже. Сейчас будет не очень приятная процедура, но вы ведь потерпите. — Да, конечно, все что нужно, — паника завладела мной. Все страхи подтверждались, я прерывисто задышала, пытаясь подавить ненужные слезы. Захныкала, вспоминая все ужасы половых инфекций. Как мой бывший смог со мной так поступить? Что у меня такое там нашли? — Понимаете, чтобы анализы были более точными, необходимо сделать клизму. — Да-да, я понимаю, — я готова пойти на все что угодно, лишь бы вылечиться. Я почувствовала, пальцы, смазывающие анус вазелином, немного проникая в запретный вход, было дискомфортно и очень стыдно. Он растягивал сфинктер. Появилось жуткое чувство, что хочется в туалет. Стыд. Жар навалился, душил. Я терпела. Грубый наконечник вошел в анус, и теплая вода начала наполнять меня, давая распирающие ощущения изнутри. — Игорь Борисович, на что у меня подозрения? — спросила я, перебирая в памяти названия самых ужасных половых инфекций. — Вы же понимаете, я не могу вас пугать. У вашего партнера было много девушек? — Я не знаю. То есть, он мне много чего мог не сказать, — чуть ли не рыдая, проскулила я. Хуже не может быть: в гинекологическом кресле с расставленными ногами, по темно-бордовому шлангу, еще со времен СССР, текла вода, и ей наполнялся живот. Я слегка поглаживала ноющий живот, пытаясь унять дискомфорт. — Вы не возражаете, если я закурю? Знаете ли, я из-за вас задержался на работе. Мы закрываемся в восемь, не думал, что у вас все так плохо. — Да, конечно, — с благодарностью произнесла я, тем более к дыму относилась спокойно. Доктор задерживается со мной допоздна, именно у меня много инфекций. Он раздернул штору, и за окном показалась оживленная улица, так как кабинет находился на первом этаже, и открыл окно. И я понимала, что с улицы кто угодно, могут увидеть — мои раздвинутые ноги, открытые половые губы, как в анус вставлена трубка. Холод зимнего вечера постепенно проникал в помещение. Мне было ужасно неловко попросить его закрыть окно, странное оцепенение поглотило меня, я отвернулась и опять уставилась на потолок, желая абстрагироваться от всего этого. От резкого почти ощутимого стыда, от страха, что все увидят меня в таком виде. Сколько мужчин смогут заглянуть случайно в окно, проходя мимо? Подумать страшно. Нужно терпеть, скоро он возьмет анализы, и я уйду домой, потом буду лечиться, и все будет хорошо. Но сеанс психоанализа, который проводила себе, не помогал. Возникли рези, судорожные позывы острой боли, с каждой минутой все острее, ярче, сильнее. Я проскулила, и казалась от этого становилось легче, но боль не проходила, увеличивала темп, вода, распирающая меня изнутри, все вливалась. Выступил липкий пот. — Еще долго? — тихо спросила я. Мужчина закрыл окно и подошел ближе, прицельно смотря на меня. — Ты не попросила закрыть окно, так, небольшое замечание, думаю, о количестве партнеров ты немного преуменьшила, — как бы между делом сказал Игорь Борисович. — Я постеснялась попросить закрыть окно, — от распирающей боли внизу живота я не сразу поняла, что он перешел на «ты». — Странный выбор для стеснения, — ответил мужчина, кладя мне руку на живот и немного придавливая его. От острой боли я хныкнула. — Терпи. Он долил в кружку воды, я пыталась тихо дышать, чтобы живот так не распирало. Выступил липкий пот, вызванный болью, тянущей, острой. Дышать сложно, любой полный вдох и сразу меня пронзает боль. Сколько литров воды я приняла? И сколько должна? Слезы текли непроизвольно, лишь подтверждая реакцию. Я вцепилась в края медицинского кресла, пытаясь не шевелиться. — Пожалуйста, я больше не могу, просто не могу, мне очень больно, — взмолилась я. — Хорошо, — с легкостью сказал мужчина и, подойдя ближе, вынул шланг. На месте шланга, я почувствовала, что что-то большое входит в меня чуть ли не разрывая мой анальный вход. Я закричала, по всему телу миллионы разрядов болезненных ощущений, к ним добавились разрывающий мой задний проход какой-то предмет. Все горело, царапало и давило изнутри. — Это анальная пробка — чтобы ты могла дойти до туалета. Я кричала, скулила, жалко хныкала, но слова доктора про спасительный туалет расслышала. Но не могла пошевелиться, делая маленькие прерывистые вздохи и боясь вздохнуть полной грудью. Я сейчас лопну. — Пошла, — отчеканил он приказным тоном. Трясущимися пальцами я прикоснулась к своему раздутому животу, и дрожащими ногами, которые меня не слушались, аккуратно начала спускаться. Любое мое неосторожное движение — приводило к режущей вспышке внутри. Сквозь нее я слышала свой скулеж. — Ты же хотела в туалет, так иди, — раздался его спокойный и холодный тон. — Я не могу надеть трусы, — замешкавшись я, ответила, поглаживая живот, на подкосившихся ногах. Меня била крупная дрожь. Волосы прилипали к моему лицу, я глубоко аккуратно дышала.  — Тогда так ступай, в больнице больше никого нет, хватит тратить мое время, — так же жестко проинформировал он. — То есть так? — сохранила я остаток здравомыслия. На мне была только водолазка, а нижняя часть полностью обнажена. При мысли, что мне придеться куда-то идти с голой попой, из которой торчала анальная пробка, открытым лобком, меня охватывал удушающий стыд. Нет, это не могло быть правдой. Но мужчина, с легкостью оказавшись рядом, взяв под локоть меня, сгибающуюся на дрожавших ногах, вывел за дверь, резко закрыл за мной. Я оказалась одна в пустом коридоре, с раздутым животом, анальная пробка растягивала измученный анус. Не имея возможности прикрыться. Холод коридора обдувал мои половые губы. Я прислушалась, оглянулась, никого не было. Я постучалась из последних сил в запертую дверь. Мне не открыли. С диким чувством стыда и позора, на дрожащий ногах, я побежала, несмотря на боль к туалету в конце коридора, шлепая босыми пятками по холодной плитке, при этом безудержно рыдая. Забежав в туалет, я не сразу смогла вытащить пробку из себя, пальцы дрожали, не хватало сил вытащить силиконовую вещь. Чтобы достать анальную пробку, мне потребовалась еще нагнуться, живот еще больше скрутило, маленькая струйка мочи брызнула на пол. Наконец-то, с неимоверным усилием выдернула её. Сначала испытала облегчение, вместе с болью от разрывающего потока воды, выходящего из меня. После того как кишечник остался пуст, я подмылась из-под крана ледяной водой. И так же быстро побежала вернуться в спасительный кабинет. Чувствуя себя уязвимой, анус горел огнем, пытаясь натянуть водолазку так, чтобы прикрыться. Дверь оказалась открыта. — Хорошо, полдела сделано, — с ледяной сталью в голосе произнес доктор.