***
Ансель проснулся среди ночи, задыхаясь от тяжести сна, которого он не помнил. Из-за плотно закрытых ставней не проникал свет, но пение птиц можно было расслышать. Ансель за полтора месяца провёл здесь столько бессонных ночей, что знал, какие птицы поют с вечера, а какие под утро. Сейчас пели утренние. Окна его спальни выходили на окружённый стенами сад, тот самый, где он когда-то проводил долгие одинокие часы. Ансель распорядился привести его в порядок: убрать изросшие кустарники, посадить цветы, вычистить прудик. Хотя он не упоминал об этом, садовники сами высадили вдоль одной из стен ежевику. Ансель, когда увидел её, попросил передать им особую благодарность и по пять золотых. Он встал с постели и позвонил в колокольчик, чтобы пришла прислуга. Сегодня им нужно было уехать из Бессы рано утром, едва ли не затемно. Ансель решил сделать так, чтобы преодолеть половину пути в Теодею утром и добраться до тени Шумного леса раньше, чем солнце раскалит пыльную дорогу через поля. Перед коронацией все короли и королевы Полосы должны были посетить древнюю крепость Теодею, откуда происходила правящая династия. Долгое время там стоял королевский трон, пока Тегвин Второй не перенёс столицу в Бессу, на пересечение торговых путей, и не начал превращать в королевский замок сторожевую башню на утёсе над городом. В Теодее покоились останки основателей рода, а также находилось подземное озеро, в котором новый король должен был совершить ритуальное омовение до того, как на его голову будет возложена корона. Теодея находилась в девяти часах пути от Бессы на запад, там, где плодородная равнина сменялась сначала древним лесом, а потом каменистым предгорьем. Король Эмонд, даже путешествуя к дальним границам Полосы, никогда не брал с собой более тридцати человек охраны; Ансель приказал, чтобы его с Отилией сопровождало двести: сто двадцать человек из королевской стражи и восемьдесят отборных солдат из армии. Он помнил про священный день Кнота и предсказуемость, которая Эмонду стоила жизни, а поездка в Теодею перед коронацией была предсказуемой. Из-за того, что некоторые из придворных, что сопровождали Анселя, взяли с собой прислугу, оруженосцев, а кое-кто и членов семьи, кавалькада разрослась ещё больше, и поездка напоминала теперь военный поход. Ансель ехал позади кареты, в которой везли Отилию, рядом с ним, тоже верхом, ехала мать. Карета, белая с серебром, после часа пути уже была покрыта слоем жёлто-рыжей пыли. Ансель, какое-то время промучившись, закрыл лицо куском ткани, но сухой пыльный привкус всё равно держался на губах. Дождей не было уже пять дней, но сейчас в воздухе ощущалось мрачное, предгрозовое напряжение… Ансель в кои-то веки оказался за стенами замка и не в тяжёлом от золота и драгоценных камней королевском платье, а в удобной одежде для верховой езды: тонкой куртке без украшений и пышных рукавов и кожаных бриджах. Когда начался дождь и на дорожную пыль закапали редкие тяжёлые капли, Анселю предложили укрыться плащом, но он отказался – так хорошо было почувствовать себя свободным, ничем не скованным. Он пустил бы коня галопом, если бы не охрана, толпа придворных и вереница карет позади. Дождь прибил бы пыль и освежил, но Анселю не хотелось, чтобы настоящая гроза застала их посреди поля. Сейчас по обе стороны дороги тянулись дома, постоялые дворы и высокие заборы поместий, но когда они отдалятся от Бессы, укрыться от ливня будет негде. Ансель потянулся – мысленно – к Зердасу, чтобы узнать, где они могут остановиться, если пойдёт дождь, но потом одёрнул себя и подал знак рукой. Он во всём должен быть как обыкновенный человек, а Эхом пользоваться только тогда, когда совсем не обойтись. Зердас подъехал. Они недолго побеседовали про то, куда ветер несёт тучи, а потом Ансель спросил, указав на небольшой отряд в тёмных одеждах, который двигался в самом конце их кавалькады: – Чьи это люди? Он видел маленький отряд лишь изредка, когда дорога изгибалась, но с такого расстояния не мог разглядеть гербов на одежде, если они вообще были. Неизвестные ехали среди «гостей», но столь же стройно и упорядоченно, как и ряды королевской стражи. – Это люди генерала Нимандера. – То есть из Оленьего дома? – Нет, у него есть свой отряд. – Не знал, что он едет с нами. – Думаю, из чистого любопытства. Иначе в Теодею не попасть... – Печально, что человек его талантов оказался не у дел, – вступила в разговор Ифанна. – Теперь ему только и остаётся, что осматривать соседние королевства. – Я слышал, Лотар предлагал ему взять под командование гарнизоны на севере и в Тэле, – сказал Зердас, – но он отказался. – Неудивительно, – только и сказал Ансель. Он понимал теперь, как тяжело было довольствоваться малым, когда привык к иному. Это было всё равно что предложить королю Эмонду отдать Полосу и править одной только Теодеей. И даже он сам, побывав регентом, никогда уже не станет тем Анселем, которому было достаточно замка Ортигерн и супруга, указанного старшими. Мать, когда приехала в Клюв, пыталась направлять его так же, как делала все предыдущие годы. Она ждала, что он будет по-прежнему исполнять то, что она велит, но Ансель не для того прошёл через замужество и сделал ту страшную вещь с Кейном, чтобы снова стать инструментом в чужих руках. Ифанна так до конца и не смирилась с тем, что Ансель ей больше не подчиняется и не желает служить цели, для которой был рождён. Мать требовала, кричала, угрожала, давила, и если отступалась, то ненадолго: при следующей встрече всё повторялось. Наверняка она, как и люди, стоявшие за ней, собиралась вертеть юным королём по своему усмотрению, но Ансель решил, что, с трудом избавившись от одного тюремщика, не даст поработить себя другому. – Господин Нимандер отправился с нами на церемонию, но не явился поприветствовать меня и принцессу, – сказал Ансель. – Передать Нимандеру, что… – начал Зердас, но Ансель не дал ему договорить. – Не нужно. Я уверен, он просто не хотел никого беспокоить. Зердас кивнул и проехал вперёд, обогнав карету. Когда Ансель с матерью вновь остались вдвоём, с её стороны послышался громкий смешок, но Ансель даже не стал поворачиваться. Он знал, что её взгляд будет насмешливым и отчасти осуждающим. Она не раз уже говорила, что Анселю стоит взять Блая Нимандера в свою постель. Это хорошо послужит их цели. Когда шесть недель глубокого траура по королю Эмонду закончились, ворота королевского замка открылись для гостей и придворных. Увеселения и празднества всё равно не дозволялись, но сад, дворы, галереи наполнились людьми. Ансель раньше мало что видел из своей башни, но ему казалось, что при Эмонде во дворце было не так оживлённо; Келлесп и Одо это подтвердили. Эмонд не любил шума, разговоров и любых других проявлений легкомысленности. К тому же нрава он был вспыльчивого, и знать разрывалась между желанием попасться на глаза королю и боязнью попасться ему же под горячую руку. Хотя никто почти не знал, какого нрава был король Ансель, никто его не страшился. Блаю Нимандеру особое разрешение посещать Клюв и сам королевский дворец было даровано ещё Эмондом, и никто не стал отбирать его после кончины короля. Так что время от времени Нимандер появлялся в замке. Иногда он приходил утром, когда регенты принимали просителей в тронном зале, но чаще вечером, когда придворные любовались в саду ночными цветами и наслаждались пением птиц, и задерживался допоздна. Они с Анселем никогда не разговаривали наедине, да и вообще почти не разговаривали, если не считать обмена вежливыми приветствиями, и тем не менее Ансель чувствовал желание Нимандера. Его тяжесть и беззащитность. Анселя уже давно не удивляло чужое вожделение, но с Блаем Нимандером всё было иначе. Ансель не хотел вымерять степень его полезности и решать, стоит ли сделать его частью Круга, он хотел, не думая ни о чём, взять его за руку и увести в свою спальню, чтобы узнать, каков он в любви, этот гордый, тревожащий человек. Но он этого не сделал, хотя мать и советовала. Рассудил, что это слишком опасно. – Он близкий друг короля Лотара. Они, можно сказать, росли вместе. Я боюсь, что король может что-то заметить. Я не переживаю за Ирмина, он изворотлив, мастерски лжёт и лишён совести. Если потребуется, он наговорит про меня королю кучу непотребных вещей и даже не смутится. Нимандер не таков. – Откуда тебе знать, каким станет Нимандер потом? – спросила Ифанна. – Ты ведь тоже это видишь. Мне сложно судить, насколько сильно меняется человек от Эха, но он меняется… Мы не можем так рисковать. – Но это шанс! Рано или поздно он вернётся в Тарсию, ко двору… – Найти человека при дворе несложно, – отмахнулся Ансель. – Ты как будто боишься… Мать угадала, он боялся, хотя и сам не знал чего.***
До Теодеи они добрались без приключений – гроза обошла их кругом, – и все ритуалы были исполнены без единой заминки или недоброго знака. Разве что Отилия, когда её опустили в озеро, завопила так, что у Анселя ещё полчаса звенело в ушах от её пронзительного и яростного крика. Во вторую ночь в замке все точно так же поднялись до рассвета, чтобы после полудня уже быть в Бессе. Они проехали через лес и отдалились от него на пару лиг, когда Ансель расслышал чьё-то Эхо, пока слабое, но отчаянное. Кто-то хотел предупредить его, но был слишком далеко. – Пусть остановятся, – скомандовал Ансель. Вся их длинная колонна сначала замедлилась, а потом замерла. Над вереницей всадников и карет вился встревоженный гул голосов. Ансель, взяв с собой Зердаса и ещё дюжину стражников, выехал вперёд. Эхо постепенно делалось отчётливее, и наконец Ансель всё услышал. Лишь трое стражников могли понимать его без слов, и поэтому нужно было сказать вслух. Он с трудом сумел разжать стиснутые зубы, чтобы произнести эти слова, и голос его дрожал: – Вилброрды подняли мятеж. Часть городского гарнизона перешла на их сторону. Эзгара освободили из тюрьмы… – Проклятая гнида! Вы слишком мягко обошлись с ними! – Зердас стукнул кулаком по луке седла. – Он бы вас не пощадил! – Все ворота и в Клюве, и в городе закрыты, никого не впускают и не выпускают, предместья оцеплены. – Ансель повторял услышанное, словно во сне, не понимая до конца смысла сказанного. – По этой дороге выслан большой отряд, чтобы перехватить меня в пути, пока вести не разнеслись. – И где отряд сейчас? – Ланто не знает, он ехал кружным путём и думает, что обогнал их. Под ним пали две лошади. Он говорит, в отряде не менее полутора тысяч человек, а может, и две. – Кто командует? – Алрих, старший сын Эзгара. Второй сын, кажется, тоже там, – добавил Ансель. Он чувствовал, как по позвоночнику крадётся страх, поднимается, дышит в затылок холодом. Страх не только за себя, Отилию и мать. В Клюве остались двое его братьев и сестра. И ему надо будет сказать об этом матери – о том, что трое её детей в руках Эзгара. Ансель сглотнул и повернулся к Зердасу: – Возвращаемся в Теодею? – Да, – ответил Зердас. – Во время Войны Чёрных Повязок крепость осаждала сорокатысячная армия и не смогла взять. – Боюсь, с тех времён Теодея сильно постарела, – Ансель натянул поводья и поворотил коня. – И тем не менее это крепость. Уверен, у мятежников главный расчёт на то, что всё произойдёт стремительно, и они перехватят вас в дороге. Пока Ансель ещё слышал Эхо Ланто, он велел тому укрыться, отдохнуть, а потом попытаться выследить отряд Алриха. Им нужны будут сведения. Конечно, Зердас тоже оставит нескольких людей снаружи крепости, но у них каждый человек был на счету, а тех, кого мог слышать Ансель, были буквально единицы. На пути назад, в Теодею, они остановились в лесу, чтобы напоить лошадей. Возле моста через быструю, говорливую реку можно было спуститься к воде – даже были устроены каменные ступени, – а рядом была расчищена круглая лужайка, по краям которой стояло несколько древних, покрытых пёстрым лишайником алтарей. Ансель, Ифанна и Зердас с двумя лейтенантами спешились там, чтобы обсудить, что делать дальше. Всё равно, пока сведут вниз всех верховых лошадей и натаскают вверх воды для лошадей, везущих кареты, пройдёт много времени. Анселя эти проволо́чки злили. Мятежники приближались. И вдруг Ланто ошибся, и их разделяли не часы, а минуты? Теодея была не так надёжна, как четыреста лет назад, но лучше было встретить Алриха там, чем в чистом поле. У Зердаса была с собой карта, и он расстелил её прямо на траве, прижав камешками. – Вот здесь, – он указал на место, где крепостные стены Теодеи уходили далеко от цитадели, вытягиваясь длинным клином вдоль горного склона, – года два назад вода подмыла основание. Стена просела, и между ней и скалой теперь есть зазор. Его для вида завалили камнями, и то не на полную высоту… Никто не ожидал нападений в середине Полосы. Если нам повезёт, то Алрих про это не знает, но я не стал бы надеяться. – Значит, нам нужно быть готовыми оборонять и ворота, и пролом? – спросил Ансель. Ему казалось, что челюсти огромного чудовища, вроде морского змея, смыкаются вокруг него. Он взглянул на мать: она смотрела на карту растерянным, бессмысленным взглядом. Ифанна держалась хорошо, но то и дело упускала нить беседы – думала об оставленных в Бессе детях. Там были Килан, самый старший в семье, и Синдиль с Дионой, которые шли сразу за Анселем. Младших на время отправили на север. – Алрих не обязательно будет атаковать с двух сторон, – пояснил Зердас. – Попасть к пролому сложно. Тут путь преграждают река и ров, здесь – куртина и бастион. Меня больше заботит то, что лес вокруг крепости не… – Ваше величество! – послышался громкий окрик со стороны дороги. Ансель повернул голову, не узнав сначала голос: Блай Нимандер стоял по ту сторону оцепления из королевской стражи. В голове быстро, как порыв ветра, пронеслась мысль Зердаса: «Мы не можем ему доверять. Избавьтесь от него», и так же быстро Ансель решил его не слушать. Он подал знак, чтобы Нимандера пропустили. Подойдя, тот тут же уставился на карту. – Что происходит? – спросил он без требовательности, но всё равно так, словно ему обязаны были ответить. – Это правда? Про Эзгара? А то, пока слухи долетят до хвоста колонны, их уже и не узнаешь. – Это правда, – ответил Зердас, хотя Нимандер смотрел на Анселя, задавая этот вопрос. – Мы возвращаемся в Теодею. – Она не выдержит долгую осаду. – Речь не идёт о долгой. У Алриха полторы или две тысячи человек и мало времени. Мы послали гонцов в ближайшие крепости, где есть крупные гарнизоны, подкрепление прибудет через два дня. – А сколько у вас людей? Беда Теодеи не только в том, что она стара, она ещё и огромна. Крепость строилась для большого гарнизона. – Да, я это знаю. Мы не сможем даже держать все стены под наблюдением, они слишком протяжённы. – Сколько у вас человек? – Меньше трёхсот. Двести три прибыло из Бессы, и в гарнизоне крепости – шестьдесят. Есть ещё четырнадцать оруженосцев, охранников и тому подобных, – Зердас кивнул в сторону толпы сопровождающих. – Пара придворных владеет мечом, но остальные по большей части всяческие бездельники, жрецы и их прислуга. – Со мной приехало восемь человек, – сказал Нимандер. – Мало, но все – закалённые воины. – Вам нет нужды в этом участвовать, – заговорил наконец Ансель. – Вы со своими людьми можете прямо сейчас покинуть нас и отправиться назад. Алрих не посмеет задержать вас. – Я бы хотел предложить вам помощь. Ансель заметил, как вскинулись Ифанна и Зердас, но всё равно сказал: – Я был бы глупцом, если бы отказался от помощи лучшего полководца Вечного королевства. Я принимаю её, генерал Нимандер. Нимандер склонил голову и тут же перевёл взгляд на карту: – Будь я на месте Алриха, я бы разделил своё войско. Отвлекающий удар по воротам, а настоящий – по какому-то слабому месту. Я плохо знаком с крепостью, но целил бы в дальний край. Куда-то сюда, – Нимандер наклонился и указал рукой на тот край Теодеи, где и был пролом. – Почему сюда? – спросил Ансель. – У вас двести семьдесят человек, а крепость огромна. К тому времени, как основные силы от главных ворот добегут сюда, при должном умении можно уже перебраться через стену. Зависит от того, есть ли у них с собой приспособления… – Стена здесь осела, можно сказать, что проломлена, – сказал Ансель. – Мы в ловушке. – Это же хорошо! – громко объявил Нимандер. – Вы можете точно предсказать, что ваш противник сделает, и подготовить ответный ход. – И как нам это поможет? Да, мы знаем, что они ударят с двух сторон. Но если мы разделим людей, то проку не будет ни от того ни от другого отряда. Оба слишком малы, чтобы оборонять стены. – Но ведь Алрих своих людей тоже разделит. И я думаю, что человек, знакомый с местностью, даже сможет сказать, где именно это произойдёт. – И какая нам разница? – бросила Ифанна с раздражением в голосе. – Генерал Нимандер хочет сказать, – пояснил Зердас, – что наши триста человек не справятся с двумя тысячами, но, например, с сотней или двумя… – А если он разделит свою армию ровно напополам? С тысячей вы тоже справитесь? – перебила его Ифанна. – Он этого не сделает, – сказал Нимандер. – Если Алрих захочет напасть с тыла неожиданно, то сможет отделить только небольшую часть своего войска. Раз вы укрылись в Теодее, то, значит, до вас каким-то образом дошли вести, что он идёт. Разумно предположить, что и численность его армии вы тоже примерно представляете. Если он приведёт намного меньше людей, то в крепости сразу поймут, что есть второй отряд. Я не знаю этого Алриха Вилброрда, возможно, он непроходимо глуп, и все его офицеры глупы, но если нет, он явится в открытую с основными силами, а из засады будет бить небольшой отряд. – Этот отряд отделится вот здесь, в селении Ригна, на границе с лесом, – сказал Зердас. – Тут есть дорога на Гнутый мост, единственный на много лиг вокруг. А чтобы ударить со стороны провала, им нужно оказаться на другом берегу Сварливой. Некоторые реки, вроде этой, – Зердас кивнул туда, где всё ещё сводили к берегу коней, – можно перейти вброд, но не Сварливую. Им придётся сделать большой крюк – сначала, чтобы добраться до моста, потом по лесу, чтобы зайти к нам с тыла. – Значит, Алрих отправит конницу, – произнёс Блай так, словно это было само собой разумеющимся. – У него мало времени, он спешит. Да, конница будет самым верным решением. – Хотелось бы, чтобы он сделал ошибку, – сказал Ансель. – Почему? Верное решение плохо тем, что оно предсказуемо. Отряд будет не больше двухсот человек. Дайте мне сорок, и я остановлю их в лесу. – Сорок конных воинов? – переспросил Зердас. – У нас столько нет. На боевых конях выехали от силы десять человек. – Пехоты. Хороших лучников тоже. Но если вы дадите лошадей – для скорости – это будет хорошо. – И что вы хотите сделать? – Зердас глядел на Нимандера с подозрением. – Неожиданно напасть. Те, кто собирается устроить засаду, почему-то никогда не думают, что засаду могут устроить и на них тоже. Ансель теперь лучше понимал, что предлагал им Нимандер. Конных воинов Алриха будет мало и они не будут ожидать нападения, считая себя скрытым остриём. – Реки по ту сторону Сварливой такие же, как эта? – спросил Нимандер. – Похожи, но там места пониже, – без уверенности ответил Зердас. – Наверняка кто-то из гарнизона Теодеи хорошо знает Шумный лес и поможет выбрать подходящее место. Они договорились обсудить всё в крепости, потому что лошади были наконец напоены и пора было продолжать путь. Дорога через лес была неширокой, и Ансель специально поехал рядом с Зердасом, чтобы мать не могла пристроиться рядом и начать поучать его и говорить об осторожности. И ладно, если об осторожности! Будет хуже, если она опять станет предлагать вовлечь Блая Нимандера в Круг. Сейчас, в столь опасной ситуации, это было бы правильно: заручиться помощью лучшего военачальника Вечного королевства… Но Ансель, даже если бы и захотел, не очень хорошо представлял, как это сделать – сейчас, в такой момент. Он не может просто затащить его в тёмный угол после следующего военного совета. Нимандер решит, что он сумасшедший, и сбежит. Он сам, наверное, поступил бы именно так… Или же нет? Сказать ему: «Мы можем умереть сегодня, завтра… Я хочу взять в последнюю ночь то, что не успел». Ансель повернулся к Зердасу: – Ему можно верить? – Я плохо его знаю, но когда я был на западной границе, познакомился со многими, кто прошёл с ним не одну кампанию. Я думаю, он сделает то, что обещает.