***
Блай злился на себя за то, что так и не смог в тот раз сказать Анселю, что уезжает. У него не хватило сил, смелости, воли и неизвестно чего ещё, чтобы произнести такие простые слова. Он и сам не знал, что остановило его. И это злило ещё больше. Через два дня он снова отправился в Клюв, хотя и знал, что король всё ещё не выходит из Тихого дворца. Он надеялся снова застать Анселя в саду, но когда вошёл туда, сад был пуст. Только яркие светлые птички, похожие на крупных соек, перелетали с ветки на ветку, склёвывая с кустов уже подсохшие ягоды. Блай посмотрел на окна. Кроме трёх на втором этаже, все были закрыты… Он попробовал прикинуть, где должны бы располагаться комнаты Анселя, но тут же отогнал эту мысль как совершенно безумную. Как ему вообще пришло такое в голову? Блай пошёл вглубь сада, туда, где в прошлый раз скрылся Ансель. Вторая дверь из сада, скрытая за увитой розами шпалерой, нашлась не сразу. Он толкнул её без надежды, что она откроется, но дверца отворилась. Она была такой низкой, что Блаю пришлось нагнуться, чтобы пройти внутрь, а потом он оказался в длинном коридоре – и лицом к лицу с тремя стражниками в полном вооружении. Они положили руки на эфесы мечей, когда только увидели его, но узнав, сделали шаг назад, пропуская. Видимо, Блаю разрешено было входить даже во дворец. Блай пошёл по коридору и миновал ещё одну пару стражников на входе во внутренние покои. Как так вышло, что Ансель разрешил пропускать человека из другого королевства повсюду?.. Зачем он это сделал? Неужели на случай, если за обещанной наградой всё же придут? Дворец был по-настоящему тихим, имя нисколько не лгало. Не было ни говорливых стаек придворных, ни даже просто слуг, спешащих по делам, как в Золотом дворце. Блай даже ступать старался тише, чтобы не нарушить безмятежный и чуть грустный покой этого места. Пустой зал, где он оказался, украшали лишь два резных камина на противоположных концах. Из этой комнаты вело несколько дверей, и Блай наугад выбрал дальнюю. Она открылась в коридор, узкий, как будто для слуг, но всё же с расписным потолком. С дальнего конца коридора послышались голоса и шум, потом хлопнула дверь, и Блай отступил в зал с каминами. Ему не хотелось, чтобы гости или придворные видели его свободно бродящим по Тихому дворцу. Дверь он оставил приоткрытой. – Вам не сообщили, король будет на обеде? – спросил резкий стариковский голос. – Госпожа Ифанна передала ему приглашение, но его величество ответил, что не сможет присутствовать. Старик что-то недовольно прокряхтел. – Так он что, нездоров? Я жду встречи с ним который день! – Вы непременно с ним встретитесь, – успокаивающе говорил слуга, уже почти под самой дверью, где притаился Блай. – Его величество поселил вас в лучших покоях, дозволил работать в его личной библиотеке, куда даже его матушка не допускается, – это знак величайшего расположения. Несколько человек прошли мимо двери, шурша одеждами. – Прошу сюда, – снова заговорил слуга. – Так мы быстрее попадём в покои госпожи Ифанны, не придётся проходить через двор и… Дальше Блай не слышал. Подождав немного, он вышел в коридор и попробовал понять, из которой именно двери вышли эти люди. Он по предмету разговора и непривычному выговору старика догадался, кто это был. По дворцу уже несколько дней как ползли слухи, что в Клюв пригласили учёных с Севера, и они изучали нечто секретное в личной библиотеке короля. Подобные вещи обсуждали особенно охотно. Сразу после того, как Ансель был избран регентом, многие пророчили нашествие знати с Севера, говорили, что король отдаст им лучшие должности при дворе и в армии, одарит лучшими землями и устроит браки с самыми богатыми и знатными невестами. Ничего подобного однако не происходило. Ансель лишь смягчил несколько законов, которые не позволяли северянам становиться главами больших деревень и городов. Его близкой родне были пожалованы титулы и земли, но Ансель сказал, что не будет расторгать уже имевшиеся у его братьев и сестёр договорённости о браках, хотя мог бы через них породниться со знатнейшими и богатейшими семьями Полосы. Причин для сплетен Ансель и его родные давали до обидного мало, так что, когда в замке вдруг объявился таинственный старик с Севера, слух разнёсся по городу мгновенно. Блай подумал про древние книги, увезённые из Хенгисты. Они были сейчас здесь, скорее всего, в той самой комнате, откуда вышел старик с помощниками. Это должна была быть или предпоследняя, или последняя дверь – остальные оказывались слишком близко к той, за которой прятался Блай. Он открыл первую – крошечная комната была необитаемой. В ней стояла разрозненная мебель и сундуки, с десяток пустых птичьих клеток и столько же зеркал. Возможно, сюда снесли вещи, оставшиеся от предыдущих обитателей дворца. Дверь в другую комнату была заперта. Блай прислушался: если какие-то звуки и долетали, то издалека. Он расстегнул одну из пряжек на дублете и разогнул иглу. Серебро было мягковатым для его целей, но Блай надеялся, что справится, если замок не слишком сложный. Он знал, как отомкнуть простой, но умелым взломщиком, конечно, не был. Он крутил иглу и так и эдак, по-разному давил и проворачивал. За меньше чем минуту у него взмокли лоб и спина от старания и напряжения. Блай провозился ещё чуть-чуть и уже хотел бросить эту затею – это было делом недостойным, да и стража могла заинтересоваться, чем он занимается во дворце, – как в замке что-то сдвинулось. Блай отёр пот со лба и беззвучно рассмеялся. Он понимал, что дверь открылась благодаря везению, а не мастерству. Он крутил иголку просто наугад. Комната, в которую он проскользнул, была обустроена недавно: по всем стенам, кроме той, где были окна, тянулись полки для книг, пока пустые. В середине комнаты, ближе к окнам, стояло три больших стола. Пахло не так как обычно в библиотеке: пылью, воском и чернилами, – а деревом от новых полок и столов. Блай заметил ещё одну дверь и подошёл к ней. Она была заперта. Он наклонился и заглянул в замочную скважину. Видно было лишь крохотную часть комнаты, но по ковру с изображениями птиц узнал кабинет Анселя, где однажды был. Он немедленно отошёл от двери, стараясь ступать бесшумно: у кабинета постоянно стояла стража и внутри обычно бывали помощники и секретари, – и Блай сомневался, что в Тихом дворце ему позволено заходить в любые комнаты. Блай вернулся к столам, на которых были разложены книги. Сначала сердце у него упало: книги были на древнем языке Звёздного берега – он узнал затейливые буквы, складывавшиеся в удивительно короткие слова. Полистав страницы, он, однако, понял, что некоторые старые рукописи были переплетены в один том с переводами. Переводами были снабжены «Новая хроника Невра из Конналя», «Травы, плоды, коренья и прочие древесные части, произрастающие в долине Амалы, и их полезное применение», «О мечах девяти благороднейших родов», «Ответ противникам умножения», «Повествование о первом городе, его основании и возвышении» и ещё три книги, но, если судить по названиям, ни одна из них не рассказывала о колдовстве или о ллир. Хотя, если подумать, любая хроника или исторический труд могли содержать важные подробности. Несколько десятков книг были вовсе без переводов. Блай растерялся. Судя по всему, он добрался до тех самых книг, но не мог воспользоваться случаем. Времени было мало, прочитать он успеет разве что несколько страниц, а если будет открывать наугад, то, скорее всего, ничего важного не найдёт. Он начал листать перевод «Новой хроники Невра из Конналя». В ней рассказывалось о годах войны Звёздного берега с Полосой; несколько кампаний описывалось в мельчайших, сводящих с ума подробностях, вроде длительности дневных переходов, веса выданного лошадям овса и количества зелёного воска для печатей, их Блай пролистывал, останавливаясь лишь на главках, в которых рассказывалось о борьбе фракций при королевском дворе. К сожалению, хроникёр не говорил о причинах разногласий – видимо, это считалось само собой разумеющимся для читателей, – ясно было лишь, что своими победами Теодемиры во многом были обязаны тому, что вражда при дворе почти парализовала военную кампанию Звёздного берега. Дошло до того, что тогдашний Хранитель Алой Иглы отказал королю в помощи на поле боя. Блай был уверен, что рано или поздно Невр из Конналя расскажет что-нибудь и о ллир, они часто становились супругами королей, но так долго задерживаться в кабинете он не мог. Он просмотрел ещё «Повествование о первом городе», в нём истории о королях, их супругах и детях были более подробными, но времени не оставалось. Уже собираясь уходить, Блай заметил лежащую отдельно стопку листов. Верхний был исписан едва ли на треть, на следующем было лишь две строчки, а потом стояло большое жирное пятно, наверняка, от пролитого воска. Блай догадался, что за листы это были. Они были испорчены ошибками, кляксами или пятнами, и их отложили, чтобы позднее отчистить. Все они были на древнем языке, но Блай решил всё же взять парочку, не больше, иначе пропажу заметят. Он выбрал те, что были исписаны почти донизу, и сунул за пазуху.***
Ансель сам отправил слугу за Католаром, но как же он не хотел его видеть… Католар, как только прибыл в замок, настойчиво старался с ним встретиться, но Ансель откладывал разговор, потому что всё, что скажет Католар, он уже слышал от матери: нужны ещё дети. Ни мать, ни Католар пока не знали, что Ансель решил насчёт Бриена и Леи. У них ещё не было брачных договоров, но наверняка всё уже было распланировано и старики с Севера подобрали им пары. Наверняка в какой-нибудь дыре вроде Ортигерна, где на много миль вокруг никакого жилья; если очень повезёт, то в Хенгисте. Ансель не хотел для них судьбы своей матери. Разумеется, он не позволит родным прозябать в нищете, с кем бы они ни заключили брак, но их душами и телами всё равно будет владеть Католар и его приспешники; Бриен и Лея будут жить под гнётом того же невыполнимого долга и знать, что ни они сами, ни их дети и внуки никогда не будут принадлежать себе. Ифанна была вознаграждена, она родила ллир, но сколько сотен, может быть, тысяч мужчин и женщин до неё бесконечно жертвовали собой, ничего не получая взамен и думая, что их жертва была напрасной? Их разговор с Католаром действительно вышел дурным и злым, но Ансель не уступил ни пяди. Он допускал, что через несколько лет, когда воспоминания о предыдущей беременности поблекнут, а власть регентов в Полосе упрочится, то подумает о втором ребёнке – мысль, что его сын может стать настоящим колдуном вроде тех, что жили в Алой Игле, вбивалась ему в голову с детства и до сих пор завораживала, – но подумает потом, не сейчас. Встречаться со вздорным, упёртым стариком ещё раз Анселю не хотелось, но ему нужен был его совет, потому что среди множества привезённых книг не оказалось ни одной, которая хоть как-то могла помочь. Он нашёл сразу две со списками пророчеств и их толкованиями, но ничего о тайной ветви там не было; «дитя двух отцов» упоминалось, но это было распространённое выражение для обозначения потомства от ллир. Если Ансель что и понял из прочитанных книг, то лишь то, что важные пророчества не записывались, а заучивались. Иногда, через двести, триста, пятьсот лет после произнесения, кто-то вдруг решал их истолковать или просто упомянуть по тому или иному поводу, но большинство наверняка было утеряно после падения Алой Иглы и гибели десятков чародеев. Католар явился быстро, и вид у него был горделиво-довольный. Наверняка, он посчитал приглашение знаком того, что Ансель одумался, ищет примирения после вчерашнего разговора и теперь уступит. Для Католара уже было приготовлено широкое мягкое кресло и целый поднос сладостей. Ансель знал, что старик их очень любил, особенно вываренные в сладком сиропе молодые стручки вьющегося перца, которые потом подсушивались так, что становились хрустящими снаружи и маслянисто-мягкими внутри. Католар не удержался и подцепил один стручок сразу, как увидел. – Я хочу спросить вас об одном пророчестве, – начал Ансель. – Оно из древних, сделанных задолго до победы Полосы. Думаю, времён первого города. Католар не удивился вопросу и равнодушно протянул, пережёвывая стручок: – Тогда их было произнесено очень много… Учёные тратили годы на их толкования, хотя я думаю, что большая часть и не пророчества вовсе. Слишком долгое пребывание на Изнанке, вот в чём дело, – Католар постучал пальцем по лбу. – Великие основатели, да простят их души непочтительные слова, просто были не в себе. Они не отличали сны от пророчеств. – И всё же я спрошу… – Да-да… О чём то пророчество? – Католар промокнул липкие губы салфеткой и начал высматривать следующий кусочек на подносе. – О древе и тайной ветви. Я думаю, речь идёт о каком-то старинном роде и его побочной линии. – Вряд ли... Так мог сказать кто-то, кто вырос в Полосе, или в Озёрном крае. А наши предки говорили бы о камне, отколовшемся от скалы. Они не сравнивали себя и других с растениями; только с чем-то неживым, вроде гор и ветра, изредка с птицами. Есть даже сочинение Хирсута Грамматика на эту тему. Хотя… Иногда летописцы и сказители сравнивали врага с деревом, чьи корни проникают в камень и разрушают его. Слабое дерево, разрушающее вечный камень… Обычно они добавляли, что дерево рушит своими корнями выступ до тех пор, пока не срывается вместе с камнями в пропасть. Губит само себя. – Даже если и так, я уверен, что это пророчество Звёздного берега. – Почему? Откуда вы вообще его узнали? – От короля Эмонда, – ответил Ансель заранее заготовленной отговоркой. – Он говорил, что мне не на что надеяться, что я зря возомнил себя тайной ветвью. А я даже не понимал, о чём он. – Он ещё что-то говорил? – Что есть второе пророчество, важнее первого, но я не уверен, что правильно понял. – Ах, второе пророчество… – вдруг помрачнел Католар. – Кажется, я знаю… Скорее всего, Теодемиры нашли упоминание о пророчестве в каких-то книгах, которые не смогли или перевести, или понять. – И что это за пророчество? – у Анселя от нетерпения покалывало кожу на затылке. – Помните, когда вы были ещё ребёнком, я сказал, что есть два ответа на вопрос, почему Полоса сломила нас? – Да, помню, – ответил Ансель. Первый ответ был: Полоса оказалась сильнее, отважнее, хитрее и упорнее. Второй: поражение было предсказано. Одно из самых ранних пророчеств гласило, что Звёздный берег будет побеждён в великой войне, колдовские роды будут уничтожены и магия исчезнет, не останется ни одного человека, который умел бы взывать к камню. Никто не знал, к какой именно войне относилось предсказание. Одна из длиннейших была с Озёрным краем, и многие считали, что она и есть та самая, но окончилась она победой Звёздного берега. Потом были ещё войны, против армий с юга, против армий из-за моря, но их никто не назвал бы великими. Когда началась война с Полосой, некоторые из королей, полководцев и колдунов действовали в ней столь странно, что историки, описывавшие их деяния, начали считать, что они получили некое подтверждение – эта война и была последней, это сломило их дух, и они не могли сражаться в полную силу, так, как если бы надеялись на победу. Полководец мог рваться в битву, а король приказывал оставить крепость, чтобы избежать ненужных жертв – и наоборот. Но это было лишь предположение. Множество книг было утрачено, и никто уже сейчас не мог с точностью сказать, что происходило с древними королями и как они принимали решения. – Так вот, это и есть первое пророчество, – пояснил Католар. – Все, кто владеет колдовством, будут истреблены. Поэтому борьбу с Полосой многие считали тщетной. – А второе? – Это даже не совсем пророчество. Альнеру Сорди не давало покоя старое предсказание. Тогда мы ни с кем не воевали, разве что бывали мелкие стычки, но он не мог смириться с самой этой мыслью и поэтому… – А который из Альнеров Сорди это был? – перебил Ансель. – Самый первый. Первый Альнер Сорди происходил из незначительного рода, никогда прежде не дававшего сильных колдунов; он же был одарён невероятно и стал верховным магом. Можно было бы поспорить, кто на самом деле правил страной в это время, он или король, и ходили слухи, что его младший сын Ноальд был рождён вовсе не от законной супруги, доброй, но простоватой девушки, с которой Альнер был обручён с детства, а от ллир, супруга короля. О первом Альнере Сорди было сложено множество легенд и сказаний, но сохранилось не так уж много. – Сорди не сомневался, что пророчество сбудется и никто не сможет изменить ход событий, – Католар уже сам был увлечён своим рассказом, так что задавать вопросы Анселю больше не приходилось. – Но он решил, что это вовсе не означает, что магия исчезнет навсегда. Он сказал, что она исчезнет, но потом вернётся. Заявил, что ему привиделось такое будущее: после исполнения первого пророчества последуют долгие столетия без колдовства, но потом оно возродится. Некоторые считали, что никакого видения у него не было, он просто всё придумал. – И зачем ему нужно было это придумывать? – Неясно, но он был необыкновенным человеком с необыкновенными мыслями и планами. Однако поговаривали, что его сын создал тот самый осколок от великой скалы и спрятал его среди обычных людей и в другом королевстве, чтобы, когда Звёздный берег будет разрушен, отколотый камень всё равно уцелел. – И в каком? – спросил Ансель, цепенея. – В каком королевстве? Как бы ни называли её древние, это была она, та самая тайная ветвь. – Неизвестно. Ходили слухи, что вообще по ту сторону моря. – А если это правда? – спросил Ансель. – Если осколок существует? Вторая кровная линия, идущая от самих Сорди! – Про древнюю кровь и магию, которую она несёт, я знаю больше, чем кто-либо другой, и вот что я скажу: даже если ребёнок нашей крови действительно был подброшен куда-то, да хоть в Озерный край, и даже если его род не пресёкся, эта кровь разбавлена настолько, что о ней можно даже не вспоминать. Это случилось при сыне первого Сорди! Больше тысячи лет назад… В этой крови не осталось ни капли силы. – На то эта ветвь и тайная, чтобы волшебство в ней никак не проявлялось до нужного момента! – предположил Ансель. – А вам, ваше величество, я смотрю, нравится эта идея, – ворчливо проговорил Католар. – Всегда, всегда были такие, как я, работающие не покладая рук для достижения цели, и такие, как вы, надеющиеся на пророчество и на чудо. – Сорди были умнейшими из магов, и они тоже надеялись. – Мало надеяться, – резко ответил Католар. – Нужно что-то делать… Не просто бросить семя и ждать, когда оно само собой прорастёт через тысячу лет! – А вы думаете, что род Сорди ничего не делал? – Считается, что нет. Конечно, они старались держать всё в тайне, но за столько лет и столько поколений обязательно выдали бы себя. Ещё при жизни Ноальда были люди, которые, прослышав про осколок, пытались узнать, где он находился, и занимались этим ещё семьсот лет после его смерти. Всё хотели напасть на след. Они ждали, что Сорди или их доверенные люди зашлют шпионов в другую страну, чтобы те присматривали за осколком, или ещё как-то будут о нём узнавать, может быть, даже станут помогать, но Сорди ничего такого не делали или же совершали в глубочайшей тайне. Так что если магия нашего рода возродится, то только благодаря мне и тем, кто был до меня. Мы по капле собирали древнюю кровь, по капле! И поэтому вы, ваше величество, не можете отказать нам! Вы должны дать нам дитя! Как только Католар заговаривал о вожделенном ребёнке от ллир, его уже было не остановить. Ансель и не пытался, вполуха слушал Католара, думая в это время о словах из святилища Теодемиров, пока старик наконец не выдохся. Вечером, когда все дневные дела были закончены, Ансель достал кусок пергамента, где были записаны пророчество и перевод, и долго смотрел на четыре короткие строки, которые и без того помнил наизусть. Он нашёл осколок. Или тайную ветвь. Ноальд Сорди и правда её оставил. В Теодее. Предвидел ли он, что скромный род из угрюмых предгорий возвысится настолько, что будет править всей Полосой, а потом вознамерится сокрушить Звёздный берег? И не возвысились ли Теодемиры именно потому, что в какой-то момент их кровь смешалась с древней кровью северных колдунов? Теодемиры не владели магией, но какая-то особая сила в них бесспорно была. Любопытно, почему именно их выбрали Сорди? И как Ноальд всё устроил? Подменил младенца в колыбели? Соблазнил жену горного князька и сделал ей ребёнка? Устроил одному из Теодемиров брак с девушкой с севера? Последнее вряд ли… Хотя кровь женщины была важна, колдовские способности всё же передавались от отца сыну… Сорди сами породили свою погибель. И потому же щадили Теодемиров. В период расцвета Звёздного берега разве не могли они уничтожить их всех одним заклинанием? Могли, и теперь Ансель понимал, почему не сделали этого: они хранили тайную ветвь. Сорди и прочие колдуны Звёздного берега знали, что обречены, что пророчество сбудется и все они будут уничтожены, и только Теодемиры останутся. Как же горько им было! Хорошо, что ни Альнер Сорди, ни его сын так и не узнали, во что превратилась их тайная ветвь, какое страшное древо из неё проросло. Люди шептались, что северные колдуны прокляли Теодемиров, потому что после победы над ними их род начал угасать. Одна за другой его ветви усыхали, братья, дядья и прочие родственники королей умирали, не оставив потомства, пока не остались лишь Эмонд и Йисоль. Теперь Ансель знал, что это не было проклятием. Так исполнялось второе пророчество: древняя кровь, дотоле спавшая, набирала силу; лишние ветви отбрасывались, чтобы осталась одна и один человек, от которого родится то самое дитя. Отилия. Она спит сейчас в своей золочёной кроватке и даже не знает, кто она, какие силы в ней заключены и сколько столетий люди верили в её появление. Они отдали целое королевство, пожертвовали тысячами жизней, чтобы её защитить. Никто этого не знает, кроме Анселя, даже Католар. Католар не говорил об Отилии, как будто её вовсе не существовало – ведь она не играла роли в его великой игре. Для него она полукровка, дочь Эмонда Теодемира. Но это она, она! Ансель догадался, что речь об Отилии, сразу как перевёл надпись, но тогда он не понимал, что это по-настоящему значит. Сейчас он знал больше, но что ему делать с этим знанием? Рассказать Католару? Не навредит ли он этим дочери? Рассказать своей матери? Нет, он не может ей доверять, по крайней мере, не в этом. Она из тех, кто без колебаний превратит ребёнка в орудие для достижения великих целей. Судьба всех королей и королев, принцесс и принцев – быть орудием, которым куётся судьба их государств, и её Отилии точно не избежать. Но ещё и возрождение древней магии?.. Отилия и так будет слышать вечное «должна, должна, должна», а если мать узнает про магию, она будет ждать от внучки ещё и других свершений, требовать их… Ансель смял листок в кулаке. Ему до боли захотелось вернуться в прошлое, в замок Ортигерн, окружённый горами. Там он был цельным и беспечальным. Да, он жил под гнётом своего долга, но это казалось таким простым и естественным, что он даже не думал, что несвободен и не страдал от этого. Предопределённость – вот что было успокаивающим, делающим жизнь лёгкой и ясной. Он знал, что уедет из дома к супругу в другой замок, севернее и не возле моря, но зато богаче и больше; он не стремился к этому и не ждал, но и страха и тревоги тоже не было. Вся его жизнь была предопределена. Но разве сейчас иначе? Ансель развернул зажатый в пальцах пергамент и перечитал окончание пророчества, вместе с теми строками, которые обрывались. «Тайная ветвь оставлена здесь Ноальдом Сорди. Когда древо сгинуло, настал её час и родилось дитя двух отцов. Первый пал от ножа, второй нашёл…». Ему всего лишь нужно поехать в Теодею и прочитать надпись до конца. И тогда он всё узнает о себе. Наступит предопределённость.