«Я бродила часами, представляя, как туман сгущается и поглощает меня. Мысль о том, что можно так просто исчезнуть, делала меня счастливее. Но, как вы знаете, этого так и не случилось.»
Малфой не стал особо дожидаться и делать огромный перерыв между письмами, сразу сев за следующее. На письме была большая и красиво выведенная цифра «3» с большими и аккуратными завитками. Парня съедало любопытство, кто же следующий, кто стал третьей причиной, по которой Грейнджер решила покончить с жизнью?Уверена, ты все еще читаешь, потому что хочешь узнать, кто те другие. Кто еще виновен в моей смерти? Что ж, скоро ты все узнаешь. И они, разумеется, узнают о тебе, если еще не узнали. Что? Чувствуешь себя параноиком? На грани? Да, старшие курсы на такое способны. Никогда не знаешь, кому можно доверять, а кому нет. Так что, не зевай, все являются частью игры. Только помни: это не игра… совсем не игра. Дело было этой осенью, очередная вечеринка, но теперь в башне Пуффендуя. Ребята решили отметить хорошо сданные контрольные за четверть, а потому тайком организовали вечеринку в своей гостиной. Это было весело. Слишком весело. Опять танцы, алкоголь и музыка. Я опять напилась и на этот раз в гостиную меня довел Кормак Маклагген. Да Кормак, это письмо о тебе. Ты был до несусветности мил и добр ко мне. Довел до башни старост, помог взойти по лестнице, а наутро оставил мне таблетку магловского аспирина и воду с газом. Я оценила этот жест, отправив тебе патронус с величайшими благодарностями, больше всего я была рада аспирину. Вот чего-чего, а ответного патронуса я никак не ожидала. В мою комнату влетел красивый, светло-акмариновый сокол. У него были большие и красивые глаза. Помню даже, на секунду я потонула в этих айсбергах бесконечного, холодного моря. Патронус принес весточку от тебя с вопросом: «Не хочешь ли ты сходить со мной в Хогсмид сегодня?». И я согласилась. Мне не было с кем обсудить это, ни с Джинни, ни с Гарри мне не удалось поговорить на эту тему. Сейчас я жалею, что вовремя не обсудила это с Джинни, возможно, она бы вправила мне мозги насчет того, что это Маклагген, но её не было со мной, а значит, и молодой наставник, и вправлятор моих мозгов тоже ушёл. Должна признать, без них мне было чертовски трудно сосредоточиться на уроках, заданиях, словах, предложениях. Я чувствовала себя очень и очень паршиво. Будто от меня откололи кусочек чего-то важного. Чего-то ценного для моей души и её спокойствия. Это было ясное и такое тягучее ощущение ненужности и одиночества, что по вечерам я позволяла себе порыдать, да так, что аж взахлеб. Что ж, не отходим далеко от Кормака и направляемся в Хогсмид вместе с моим несчастьем за ручку. Помню, вечеринку мы отыграли в пятницу вечером, а уже утром субботы я стояла посреди главной тропинки Хогсмида в школьной юбке, рубашке и осеннем, кофейного цвета, пальто. Кормак опаздывал и на холоде я простояла лишних пятнадцать минут. И знаете, я ждала его, не зашла в «Три метлы» дабы не мерзнуть, не зашла в «Сладкое королевство», да никуда я не зашла. Стояла и ждала Кормака на главной тропинке в надежде, что его хваленная быстрость и шустрость сейчас начнет действовать и он появиться здесь не позже еще пяти минут. И он пришел с маленьким букетом полевых цветов. Красивым букетом, он состоял из трех цветков ромашки, двух цветков колокольчика и с двумя цветками сирени. И я его простила сразу. А потом мы пошли в «Три метлы» куда так рвалась моя душа согреться. Войдя в паб, я встретилась взглядом с карими глазами Джинни, а после и с зелеными, Гарри. До того как мы вошли, они мило разговаривали иногда посмеиваясь. Но увидев меня, улыбки ребят спали, а смех перестал разбавлять тишину паба. Сегодня было до необычного тихо и малолюдно, большинство волшебников решили остаться дома перед теплым камином да с кружкой горячего чая. Мы сели за стол, заказав по кружке сливочного пива. На вкус как всегда превосходно и воздушно. Далее мы просто вели беседу о том о сём, при этом обсуждая различные темы. Начиная от того какая погода, заканчивая последними событиями войны, которою он, как самый благородный трус, благополучно пересидел где-то в пределах Европы. За беседой мы провели целых два часа, а после решили прогуляться по вечернему Хогсмиду. Мы вышли под взглядом светлых глаз Гарри, скрываясь за темным поворотом слабо освещенных улиц деревни. Несмотря на вечернее время и сезон года, на улице было довольно тепло для октября месяца. Мы не спеша разгуливали по улицам, сворачивая то на одну, то на другую. Так мы добрались до детской площадки и я, как ошпаренная, побежала к качелям, таким родным моему сердцу. При одном только взгляде на них я радовалась, как маленький ребенок. Кормак смотрел на меня сначала с усмешкой, а потом, сдавшись, отправился ко мне на соседнюю качельку. Я не знаю сколько мы еще просидели на тех качелях, о чем таком мы говорили, что все дошло до поцелуя, но я точно знаю какой непристойной была наша поза. Я сидела на качели, а он, обняв меня в области талии, целовал, целовал, целовал и целовал. Я готова была поклясться, что услышала позади нас щелчок и яркую вспышку, как от фотоаппарата. И тогда я поняла, что мне не показалось. Сзади нас стоял Колин Криви и с интересом разглядывал новый снимок, а затем с такой печалью выдал: — Оу, здесь не видно лица нашей старосты. Ты обещал мне сенсацию с Гермионой Грейнджер, а тут и лица нету! Отскочив от Кормака, как от огня, я попятилась назад. Опять. Сама виновата, снова повелась на этот бред. Снова это душераздирающее «Гермиона» у меня за спиной и неприятный скрип качель. На следующий день весь Хогвартс сплетничал о «новоиспеченной паре». К счастью, моего лица не было видно, но вот копна волос явно не осталась замеченной. Все ученики обсуждали новую девушку Маклаггена, который отлично получился на колдофото. Позировал, скотина. Этому есть объяснение. Популярные ребята всегда всех обижают. Так они и становятся популярными. И я не осталась незамеченной. Видимо я всем мешаю. Маклагген воспользовался тем, что моя бдительность, после войны конечно, отошла на второй план и решил, что сможет воспользоваться мной. Но его планы, как и мои, не увенчались успехом. На колдографии не было видно моего лица, но вот его язык активно распространял информацию из уст в уста. Жизнь непредсказуема, а контроль только иллюзия. И иногда эта непредсказуемость ошеломляет. Из-за этого мы чувствуем себя маленькими и бессильными.
Вот так Драко и провел эту ночь в компании недосуицидницы Гермионы Грейнджер в окружении её проблем. В нем бушевала буря эмоций, но они подождут до завтра, ведь сон уже накрывает его с головой.***
На следующем конверте красовалась красивая цифра четыре, но она была написана не черными чернилами, как все другие, а выделялась ярко-изумрудным цветом. Кто же прячется за конвертом?