***
Проснувшись, Моруэн снова чувствовала себя разбитой. Она медленно поднялась с постели и обнаружила, что под ногами всё будто ходит ходуном, и голова её кружится. Нордка поковыляла к Бабетте, чтобы взять у той зелье восстановления. С её образом жизни, пора бы уже отдельный мешок для этого зелья заводить. И таскать его всегда и повсюду с собой. Девочка-вампир встретила женщину многозначительным взглядом, полным сочувствия. И без лишних слов, сразу протянула ей заветные бутыльки с лекарством. Выпив один флакон зелья залпом, Мору присела на деревянную табуретку, рядом с алхимической лабораторией. Они молчали ещё какое-то время, пока Бабетта вдруг не спросила: — Ну как, полегчало? — в глазах вампирши мелькнуло беспокойство. — Пока не намного, — нордка выдавила из себя грустную улыбку. — Совсем не помню, когда и как мы добрались до Убежища. — Визара принёс тебя под утро, ты долго пробыла без сознания. Сказал, ты очень устала в дороге из-за долгой тряски, и что тебя постоянно тошнило, — сочувствие на юном личике Бабетты смотрелось даже комично, и Мору широко заулыбалась. — Да уж, эти проклятые дороги оставили меня без сил, как и дешёвое вино «Алто», — после воспоминания о последнем, нордка брезгливо поморщилась и почувствовала, как к горлу вновь подступает тошнота. — Завязывай ты с этим «Алто», Слышащая! Очевидно же, что твой организм очень плохо воспринимает алкоголь! — с укором, будто мать, отчитывающая нерадивое чадо, проговорила Бабетта. — Да ладно, а я всегда думала, что организм плохо воспринимает утомительные поездки с одного конца Скайрима на другой, — язвительно ответила нордка, но в глубине души сейчас готова была согласиться с девочкой. — Ты не видела Хранителя, Бабетта? — Час назад он вышел из твоей комнаты, я думала, вы уже поговорили, или нет? — в красных глазах заиграло женское любопытство. — Когда я проснулась, в комнате никого не было, — Моруэн произнесла это как можно более безразличным тоном. Но внутри всё встрепенулось: «В самом деле, Цицерон был там, в моей комнате? Значит, заходил, пока я спала. Интересно только, зачем? Что он там делал? Надо бы найти его и узнать» — А где Астрид, у себя? — быстро сменив тему, спросила нордка. — Астрид просила тебя найти Габриэллу, как только ты проснёшься и отдохнёшь. Сказала, Габриэлла даст тебе всю информацию по следующему контракту. — Хорошо, тогда я должна идти. Спасибо, твоё зелье вернуло меня к жизни! — Всегда рада помочь, сестра! — девочка слегка ухмыльнулась и подмигнула ей. Нордка, улыбнувшись в ответ, быстрым шагом направилась по коридору в сторону покоев данмерки. Моруэн заметно полегчало после зелья и голова, наконец, прояснилась и перестала кружиться. Перейдя в другую часть Убежища, она оказалась у комнаты с пентаграммой душ, над которой склонилась Габриэлла. — Привет тебе, сестра! Астрид сказала, у тебя есть для меня важные сведения по предстоящему контракту? Данмерка повернулась к ней и внимательно оглядела с головы до ног: — Привет, Моруэн! Отдохнула ли ты после дороги? Визара говорил, тебя очень измотал обратный путь. — Да уж, путь был нелёгкий, тряслись в повозке весь вечер и всю ночь. Но я уже в норме, взяла у Бабетты восстанавливающее зелье, — ответила ей Мору. — Вы с Визарой молодцы, отлично справились с контрактом! Об этой свадьбе теперь говорят повсюду в Скайриме, многие думают, что это сделал кто-то из Братьев Бури, чтобы помешать их союзу установить мир. Впрочем, это уже не важно, а важно то, что ты выполнила все условия по контракту и помимо крупной суммы получишь ценный дар! — с этими словами, данмерка протянула нордке скрученный свиток. Моруэн покрутила его в руках и, развернув, увидела там слова какого-то древнего заклинания. — Это заклинание на вызов Спектрального Ассасина. Он поможет тебе в трудную минуту одолеть врагов, — пояснила Габриэлла. — Дело в том, что я не владею магией, — Мору потупила взор, — И даже не понимаю, что тут написано. Данмерка улыбнулась: — Тут особого владения магией и не нужно, тебе главное правильно произнести все слова и запомнить их, и тогда он появится. Сейчас я напишу тебе правильное произношение каждого слова, а позже обязательно попытайся произнести его и запомнить в дальнейшем. — Ну, раз так, тогда я попробую, — без особого энтузиазма ответила нордка. Данмерка отметила, что, судя по всему, такому дару Моруэн не слишком-то обрадовалась. Потому что магией нордка никогда не увлекалась, и желания учиться у неё даже не возникало. Единственное заклинание, которое она знала — восстановление здоровья, слабое, совсем коротенькое. Ей доводилось использовать его на практике всего раза четыре, потому что зельям она доверяла обычно куда больше. Габриэлла быстро начала царапать пером бумагу и через минуту уже вручила новый свиток своей сестре: — Но запомни, призывать ассасина можно только раз в день. Так что имей это в виду, если вдруг попадёшь в сложную переделку. Советую попробовать призвать его уже сегодня, прямо здесь, в Убежище. Заодно и познакомишься, — на последней фразе данмерка загадочно улыбнулась. — Спасибо тебе, сестра! Так что там с предстоящим контрактом? — Моруэн быстро сменила тему, ей не терпелось узнать, что на этот раз уготовила ей Астрид. — Твоя следующая цель — агент имперской службы безопасности — Гай Марон. Сын командира Марона, его направили в Скайрим для контроля обстановки и приготовления к приезду императора. Тебе нужно убить его и подбросить компрометирующее письмо, которое выставит Марона предателем в глазах отца. Потому что из того письма следует то, что он находится в сговоре с Братьями Бури, которые якобы готовят покушение на императора. — Хитрый план. Понимаю, что это будет сделать не так просто, ведь агент службы безопасности наверняка обладает должным уровнем хитрости и сноровки. Выследить и убить его будет нелегко. Где же мне начать поиски? У вас есть информация о его месторасположении? — нордка была очень серьёзно настроена и с трепетом ждала любые зацепки по этому делу. — Тебе нужно будет исхитриться и выкрасть расписание его маршрута. Находится эта бумага в форпосте Пенитус Окулатус в поселении Драконий Мост. От неожиданности, нордка невольно присвистнула! Давно она не воровала, есть повод снова проявить воровскую сноровку и смекалку. На секунду ей овладело даже прежнее возбуждение, когда она собиралась на дело в гильдии воров. — С этим я справлюсь, можешь быть уверена, — Мору хитро улыбнулась данмерке. — Есть ещё какие-то условия? — Ну, если ты снова захочешь получить дар за этот контракт, то тебе придётся убить его в черте одного из городов, где он будет находиться. А это значит, тихо прикончить Гая Марона не получится, придётся сделать это прилюдно, у всех на глазах, — Габриэлла едва заметно скривилась, она сама всегда любила действовать только скрытно, поэтому не представляла, что посоветовать сестре в этой ситуации. — Ладно, я что-нибудь придумаю. Хочу взять коня и выехать уже завтра, на рассвете. Надоело вечно трястись в повозках! — недовольно протянула нордка. — Ты можешь попросить коня у Астрид. Он всё равно простаивает в стойле уже столько времени, потому что глава Братства никуда не ездит, — подкинула идею данмерка. Моруэн нахмурилась — она никогда не любила ничего просить, а тем более у Астрид. Покинув Габриэллу, нордка направилась в сторону залы с витражом. Ей нужно было увидеть Хранителя. Быстро поднявшись, она уже хотела потянуть на себя дверь и войти внутрь, как вдруг услышала громкие голоса, доносившиеся из залы. Астрид и Цицерон о чём-то бурно спорили, Моруэн решила повременить и подслушать их разговор: — Мы — последние из семьи, и будем жить, так как сочтём нужным! — глава Братства разговаривала с Цицероном, срываясь на крик. — Но вы должны соблюдать догматы! А ты нарушаешь, по меньшей мере, два из них! — судя по всему, Цицерон был очень зол, она ещё ни разу не слышала голос имперца таким грубым и жёстким. — И какие же догматы я нарушаю, Хранитель? Просвети меня, уж будь добр, — с презрением бросила ему нордка. — «Не позорь Мать Ночи, иначе навлечёшь на себя Ярость Ситиса!» — тут уже на крик сорвался Цицерон. Астрид лишь презрительно громко рассмеялась ему в ответ. — И второй догмат — «Слушайся вышестоящих членов Тёмного Братства!» Ты больше не имеешь права занимать пост главы Братства. Главой должна быть Слышащая, потому что она слышит Мать Ночи. А ты отправляешь её на контракты, как какого-то рядового ассасина. Ты рискуешь жизнью Слышащей! — он сказал сейчас в лицо главе Братства то, о чём думала Моруэн на протяжении последней недели. И то, о чём она сама не смогла бы решиться, ей сказать. Ведь если бы нордка посмела намекнуть Астрид на это, то глава Братства восприняла бы эти слова как вызов на бой один на один. И хотя Моруэн уже не боялась её, но именно сейчас, когда впереди маячила череда важных контрактов от Матери Ночи, она не желала развязывать войну за власть в Убежище. За короткое время она уже так вжилась в роль Слышащей, что сейчас ставила на первое место исполнение воли Матери Ночи. А личные амбиции и желание лидировать стали постепенно отходить на второй план. «Безумец, Цицерон! Теперь скандала с Астрид не избежать!» — вихрем пронеслось в голове нордки, и она уже всерьёз подумывала войти туда и вмешаться в их разговор. — Ты не будешь тут указывать никому, как жить, глупый шут, понятно?! Да что ты о себе возомнил, а? Чего вздумал, наставлять меня на путь истинный? Меня, Астрид?! — теперь глава Братства была просто в бешенстве и кричала в истерике, брызгая слюной в лицо Хранителя. — Я терплю тебя лишь потому, что ты следишь за саркофагом с мумией и не более того. Выполняешь всю грязную работу, ухаживая за мумией Матери Ночи! Поэтому тебе лучше замолчать и просто продолжать делать свою работу, ясно? И если я ещё раз услышу от тебя подобное, то я за себя не ручаюсь, — последнюю фразу она процедила сквозь зубы. Цицерон был похож на готовящегося к прыжку саблезуба, столько ярости в нём кипело. Он держался за свой кинжал на поясе, и лишь огромным усилием воли ему удалось не вытащить его сейчас из ножен. Из янтарных глаз Хранителя буквально вылетали огненные искры. — А если Цицерон ещё раз почувствует запах твоего пса в своих покоях, или увидит, как он роется в вещах, вынюхивая что-то, то с удовольствием отрежет его волчью башку, — Цицерон вдруг резко переменил тон и сказал это таким сахарно-медовым голоском, что мороз пробежал по коже нордки. Он совершенно точно не боялся ни Астрид, ни Арнбьорна, её мужа-оборотня. И Мору этот факт насторожил сейчас даже больше самой ссоры главы Братства с Цицероном. После этой его фразы, Астрид вылетела из залы прочь, как ошпаренная, сильно хлопнув дверью. И унеслась, даже не заметив Моруэн. «Сейчас явно не лучшее время для разговоров с кем-либо из них», нордка стояла, привалившись спиной к каменной стене рядом с входом в залу. Проводив убегающую Астрид взглядом, она постояла там ещё какое-то время, а потом спустилась к пруду с водопадом. «И как теперь я могу покинуть Убежище, уехав исполнять контракт? Они же тут просто поубивают друг друга!», — гневно думала женщина. «Цицерон действительно безумец, раз решился сказать такое прямо в лицо Астрид. Но он защищал мои интересы. И делал это отчаянно! Почему он это делает, так рьяно защищает меня? Неужели ассасин испытывает нечто большее, чем… Просто влечение? Нет, этого не может быть. Но я должна всё прояснить. Сейчас или никогда!» Уже не раз она размышляла о своих чувствах к Цицерону, но может ли безумный ассасин испытывать к ней ответные чувства? И всякий раз её одолевали большие сомнения. Совершенно точно, он испытывал к ней влечение. Испытывал благоговейный трепет, как перед Слышащей, которая говорит с Матерью Ночи. Но очень сомнительно, что это могла быть влюблённость. Очевидно, что Хранитель обладает каким-то неведомым притяжением, магнетизмом, даже не смотря на всю свою чудаковатость. И умело этим пользуется. Но такие мужчины не могут просто взять и влюбиться. К тому же, Моруэн была уверена, что рыжий имперец разбил за свою жизнь уже не одно женское сердце. Почему-то она считала, что Цицерон мог иметь богатый опыт общения с женщинами, во всяком случае, до того, как он стал Хранителем. И это настораживало, незнание его прошлого. Каким он был раньше? Мору не могла знать. Потому и боялась Цицерона, боялась сближаться с ним. Решительным шагом, Моруэн направилась в залу к Цицерону. Она выяснит всё сейчас. Не раздумывая, нордка резко открыла дверь, но обнаружила, что Хранителя там уже нет. В зале с саркофагом Матери Ночи стоял полумрак. В позолоченных кадильницах, подвешенных по бокам от саркофага, клубился дымом гипнотический фимиам, источая храмовый, пряно-свежий сладковатый аромат. На ступеньках, ведущих к саркофагу, мерцали несколько свечей и лежали цветки паслёна. Стояла звенящая тишина. И лишь плюющийся воском фитилёк одной догорающей свечки издавал едва различимое шипение. Послюнив пальцы, нордка быстро затушила её. Из саркофага на неё взирала пустыми глазницами Мать Ночи. Её иссохшее тело выглядело очень жутко и, в тусклом свете свечей, мумия поражала воображение, которое наделяло каждую её черту и морщину какой-то потусторонней силой, неведомой, притягательной энергией. Она обладала таинственным магнетизмом и, несмотря на свой отталкивающий вид, притягивала к себе Слышащую. Нордка впервые так смело, не боясь, разглядывала её и стояла так близко, лицом к лицу с Матерью Ночи. Поддавшись неведомому порыву, Моруэн никак не могла оторвать от неё глаз, как вдруг Мать снова заговорила с ней: — Дитя моё… Я чувствую, в тебе многое изменилось с того момента, как я впервые говорила с тобой. Ты искренне слушаешь мой голос, без страха внимаешь и следуешь ему. Но в данный момент состояние Цицерона беспокоит меня… Когда-то давно я даровала ему хохот и сберегла его разум. Сейчас он снова на грани. На грани безумия! Поговори с ним, успокой его. Когда Мать закончила говорить, нордка присела на одну из ступеней, повернувшись к ней спиной и, обхватив себя за колени, притянула их к подбородку, опустив голову вниз. Что она имела в виду, под фразой «успокой его»? В воздухе чувствовался запах лавандового масла, исходящий от мумии. Он был такой чистый, свежий, успокаивающий и ассоциировался у неё с Цицероном. Вот почему ей всегда так нравилось вдыхать его аромат. Он успокаивал, давал ей иллюзию безмятежности. Посидев в тишине залы какое-то время, Моруэн всё же решила не отступать от идеи поговорить с Хранителем, и отправилась в сторону его комнаты. Его покои находились недалеко от комнаты нордки и были самыми крайними в Убежище. Трижды постучав в дверь, она решилась заглянуть внутрь. Цицерон сидел, склонив голову, за письменным столом и что-то писал. Он даже не обратил внимания на стук. — Можно я войду? — внезапно для самой себя, робко спросила она. Хранитель едва заметно кивнул головой, рыжие волосы встрепенулись. В глазах читались остатки ярости, но она была уже не такой явной, как некоторое время назад. Моруэн медленно подошла к нему и села на край кровати напротив стола. — Слышащая почтила Хранителя своим визитом? Цицерон всегда думал, что она слишком занята, и что у неё нет времени для глупой болтовни с дураком, — в его голосе зазвучали неведомые ей ранее ледяные нотки. Хранитель снова уставился в свою тетрадь, продолжая быстро царапать бумагу пером. — Ты был у меня в комнате. Сегодня, пока я спала. Я лишь хотела узнать, зачем, — нордка говорила очень тихо и спокойно, не желая раздражать и без того взвинченного Цицерона. Хранитель же, тем временем продолжал писать в свою тетрадь и не удостоил нордку даже одним коротким взглядом. Не дождавшись ответа, Мору продолжила: — Знаешь, однажды я видела тебя в своём сне, в Чейдинхольском Убежище, в Сиродиле, — после этих слов Цицерон резко поднял на неё свои глаза. Он непонимающе сверлил её взглядом. — Ты также сидел и писал что-то в свою тетрадь. Что-то про хохот и про то, что там нет Слышащего. Цицерон поморщился и, не удержавшись от вопроса, выпалил: — Моруэн владеет какой-то магией? Нордка лишь тихо рассмеялась. И подошла к нему ещё ближе. — Нет, мне просто иногда снятся очень странные сны, Хранитель, — её голос прозвучал очень устало и глухо. — Слышащая издевается над бедным Цицероном, морочит ему голову, — он закрыл свою тетрадь и, сделав обиженное лицо, уставился куда-то мимо неё, в пустоту. — И в мыслях не было. Ладно, вижу, ты не настроен на общение. Тогда, я пойду, — нордка развернулась и хотела было уйти, как вдруг Цицерон резко схватил её за руку: — Не уходи. Моруэн — единственная, с кем Цицерон может говорить в этом Убежище, — в его голосе появилась тень просьбы. Мору снова ощутила пряно-свежий аромат лаванды от его рук и, приблизившись к нему, села на край стола. — А я уже не хочу говорить с Цицероном, — наклонившись к его уху, насмешливо сказала нордка. — Так чего же ты хочешь, Слышащая? — в карих глазах Хранителя блеснул азартный огонёк. Таинственно улыбнувшись, она ответила: — Целовать тебя, Брат мой. После этой фразы, в комнате на миг повисла тишина. Но лишь на миг. В следующую секунду, ассасин вдруг вскочил из-за стола — одним быстрым движением он подхватил нордку на руки и отнёс на кровать. «Ты опять играешь с огнём, Мору!», заглянув в его тёмные глаза, подумала нордка. Цицерон исполнил желание Моруэн. С неистовой быстротой и страстью он впился в неё губами. Поцелуй длился долго, даже слишком долго. Он прервался всего лишь раз, чтобы набрать в лёгкие побольше воздуха и продолжить вновь, с ещё более неистовой силой. Когда губы уже ныли и болели, они оторвались друг от друга и Моруэн, положив голову на плечо Хранителя, просто тихо лежала, прислушиваясь к стуку его сердца. Она медленно гладила Цицерона по волосам и после долгого молчания, заговорила: — Я ценю твою заботу обо мне, как о Слышащей… Но тебе нужно быть очень осторожным в Убежище и не начинать конфликты с Астрид в моё отсутствие. Иначе, я боюсь, что вы просто поубиваете друг друга. Во взгляде Хранителя снова вспыхнула ярость и он процедил сквозь зубы: — О, я бы с удовольствием снял голову этой тупой шлюхи Астрид с её плеч и прихватил бы головушку её пса, отправив их в Пустоту, служить Ужасному Отцу, — в янтарных глазах заплясали опасные огоньки. — Только прикажи это сделать, Слышащая! Прикажи, и Цицерон убьёт их обоих, — вдруг, ассасин вытащил из ножен свой кривой кинжал и принялся крутить его между пальцев. Казалось, он готов был сделать это прямо сейчас, столько злобы и решимости в нём было. — Нет, никого убивать не нужно, ни в коем случае! Держи себя в руках! Завтра я снова уезжаю и не могу сказать, как долго меня не будет. Но я хочу быть уверена, что здесь в моё отсутствие не произойдет ничего ужасного, — нордка сразу же отстранилась и вскочила с постели, переводя свой взгляд от кинжала к лицу Хранителя. — Моруэн может не беспокоиться, Цицерон не тронет ни Астрид, ни её пса… Первый… Но если они и дальше будут лезть под кожу, тогда Хранитель не сможет сдержаться, — тут он загадочно и коварно ухмыльнулся, поигрывая лезвием своего кинжала. Нордка потупилась на мгновение и подумала, бросив взгляд в сторону двери: «Да уж, похоже, успокоить его у меня не слишком-то получилось». — Я думаю, мне пора, Цицерон. Хранитель недовольно поморщился: — Ты снова покидаешь меня, Слышащая? Сможет ли когда-нибудь надеяться Цицерон на всю ночь, проведённую с Моруэн? Или ты и дальше будешь продолжать издеваться над бедным дураком и оставлять его в одиночестве? — он кольнул её взглядом, и Моруэн стало стыдно. — Контракты не дают мне посвящать больше времени нашему общению, но надеюсь, что в будущем всё изменится, — снова потупив взор, ответила ему нордка. — До встречи, Брат мой. Моруэн спешно удалилась из покоев Хранителя, не озираясь и не глядя ему в лицо. Потому что знала, что не увидит в янтарных глазах ничего, кроме укора. И он был прав. Со стороны всё это действительно больше походило на издевательство.***
Закрывшись в своей комнате, нордка пыталась отвлечься от всех мыслей, изучая свиток с заклинанием, что дала ей Габриэлла. Она сидела на кровати, вновь и вновь шевелила губами, повторяя неведомые слова, вкладывая всю силу и пытаясь запомнить их. Вот уже с кончиков пальцев начало срываться фиолетовое свечение. Но оно было таким слабым, что лучи быстро потухали, и магия так и не могла пробиться наружу. В голове Мору был такой хаос и беспокойство, что она громко выругалась вслух, отшвырнув от себя свиток: — Даэдрово отродье! В пекло все эти заклинания, хочу немедленно видеть Астрид и сказать ей всё, что думаю в лицо! Те обидные и колкие слова Астрид, брошенные Цицерону сгоряча, не давали нордке покоя. Она может не уважать её, Слышащую, но должна уважать Хранителя Матери Ночи. Сжав кулаки, женщина вскочила с кровати и направилась к кабинету главы Братства. Астрид сидела за столом и что-то записывала, склонившись над документами. — Привет тебе, Слышащая! Об этой свадьбе теперь говорит весь Скайрим, чувствую, ты неплохо повеселилась в Солитьюде! — похоже, глава была рада её видеть и совершенно обезоруживающе улыбнулась нордке. Опешив от такой неожиданной улыбки, Моруэн даже растерялась на мгновение и осталась стоять на месте, как вкопанная, непонимающе уставившись на Астрид. Та, казалось, ничуть не заметила смятения Слышащей: — Ты уже говорила сегодня с Габриэллой? Она должна была тебе рассказать о деталях предстоящего контракта. — Да. Я хочу взять твоего коня, — нагло и уверенно выпалила Мору. — Потому что я уже сыта по гроб Матушки от постоянной тряски в повозках, пропади они все пропадом в самое пекло Обливиона! — нордка вложила всю свою злость в одну эту фразу и облегчённо выдохнула. Убивать Астрид ей хотелось уже чуть меньше прежнего. Астрид удивлённо посмотрела на неё своими зелёными глазами и серьёзно ответила: — Да без проблем, бери Тенегрива. Всё равно стоит всё время в стойле. Могла бы и раньше сказать. — Пожалуй, возьму, быстрый конь — куда более достойное поощрение за контракт, нежели дурацкий свиток с заклинанием призыва, в которых я ни дреморы не смыслю! — дерзко продолжила Моруэн. Главу Братства, казалось, нисколько не разозлила наглость, с которой говорила с ней Слышащая. Это было даже как-то странно, учитывая характер Астрид. Нордка смерила женщину подозрительным взглядом, ожидая ответной реакции. — Аха-ха-ха… Это ты про вызов ассасина? Я тоже как-то пыталась, но получилось это у меня не сразу. Но когда получилось, это того однозначно стоило, — развязно ухмыльнувшись, Астрид звонко и заливисто рассмеялась, вновь обезоруживая злость Моруэн. «Да что с ней такое? Будь я главой Братства, то быстро поставила бы такую нахалку, как я, на место, а эта сидит, смеётся!» — нордка не понимала, в чём дело. Пока, подойдя на шаг ближе, вдруг не почувствовала такой знакомый запах алкоголя. На полу, справа от стола стояла пустая бутылка «Алто». «А, ну теперь всё ясно. Астрид решила снять напряжение и напилась!» — теперь смешно уже стало нордке. Хитро улыбнувшись, она шарахнула главу новой фразой: — Ну, Астрид, я была о тебе лучшего мнения… Хуже этого кислого пойла нет ничего во всём Тамриэле, — указав пальцем на пустую бутылку, Мору расхохоталась. Астрид тут же нашлась: — Да кто бы говорил? Не ты ли угощалась всю прошлую ночь точно таким же пойлом по дороге до Убежища? — колко парировала она. — А мы с тобой похожи даже чуть больше, чем я думала… Не желаешь ли составить компанию главе Братства и расслабиться, Слышащая? — Астрид вдруг достала уже вторую бутылку и откупорила её. «Вот это поворот! Астрид хочет пропустить с ней кружку-другую?» — нордке стало весело, и она даже забыла, зачем вообще явилась в кабинет главы. — Никак, Бабетта проболталась? Спасибо, Астрид, но пойду-ка я лучше спать. Не хочется снова пить антипохмельное зелье с утра, — устало поморщилась она, направляясь к выходу. — Ну как знаешь, второй раз предлагать точно не стану, — тут Астрид, налив себе полную кружку, откинулась на кресло, вальяжно закинув ноги на стол. Издав еле слышный смешок, нордка закрыла за собой дверь и отправилась в свою комнату. «А ведь действительно, мы похожи с Астрид больше, чем кажется. Возможно, поэтому она на меня совсем не злится. Хотя может чего и задумала, хитрого? Кто знает», сладко зевнув, Моруэн быстро добралась до комнаты и рухнула на кровать. Эмоции её отпустили, и осталось лишь переутомление и острое желание выспаться.***
Нордка покинула фолкритское Убежище, как и планировала, на рассвете. Недалеко от пруда, в Сосновом бору стоял вороной конь. Никогда прежде она ещё не видела столь устрашающего существа! Он полностью оправдывал своё имя — Тенегрив и был настолько чёрный, что остальные вороные кони по сравнению с ним казались бы блекло-серого цвета. Мощные ноги выбивали копытом землю, ноздри с шумом раздувались, а глаза! Его глаза светились кроваво-красным, ярким светом! «Да, такого коня лучше не показывать в конюшнях крупных городов, а то так можно всех распугать! Он явно порождение Пустоты! Существо, созданное самим Ситисом» — с благоговением и трепетом подумала Моруэн. Медленно приблизившись к нему, нордка обнаружила, что несмотря на свой агрессивный внешний вид, Тенегрив вовсе не хочет её атаковать. Она протянула к нему руку, и конь уткнулся холодной мордой в её ладонь. — Мы с тобой поладим, вот увидишь! Поедем в Драконий Мост? — потрепав его за гриву, нордка ловко забралась в седло. И уже через пару мгновений, оба существа — конь и его всадница скрылись из Соснового бора, оставив после себя лишь вихрь закрутившейся поднятой с земли листвы. В этот раз Мору хотелось как можно скорее покончить с этим контрактом и Гаем Мароном, и она во весь опор мчалась по дороге, мощёной камнем. Тенегрив был самым резвым из коней, на которых ей когда-либо приходилось ездить. И казалось, понимал её с полуслова. В скором времени, оказавшись на тракте, Моруэн взяла путь на северо-запад и проехала Рорикстед, небольшое поселение. Через три часа, она уже подъезжала к Хьялмарку. Полуденное солнце тускло пробивалось сквозь облака, и холодный осенний ветер раздувал капюшон и волосы нордки. Слева вдалеке возвышался протяжённый горный хребет, скрывающий за собой долины Предела. В этот раз, Моруэн решила выбрать самый кратчайший известный ей путь и потому, по прошествии всего нескольких часов, нордка уже достигла Хьялмарка! Скорость Тенегрива действительно удивляла. Может его подгонял сам Ситис? Двигаясь вдоль реки Карт, дорога уходила всё больше влево, это означало, что Драконий Мост был уже недалеко. Окружающий пейзаж на такой бешеной скорости Моруэн созерцать не успевала, но конь нисколько не уставал! Похоже, загнать его было бы нереально. Слегка потянув на себя поводья, нордка чуть притормозила. Конь недовольно фыркнул, но всё же перешёл с галопа на рысь. Далеко впереди уже виднелись крыши поселения. Проехав рысью какое-то время, Моруэн, наконец, остановила Тенегрива и, спешившись, повела его под уздцы. Остановившись невдалеке от поселения, нордка решила оставить коня здесь, а дальше пойти пешком. — Теперь мне пора. Жди меня тут. Если что, я позову тебя, — с этими словами, конь, едва качнув головой, сошёл с дороги и отправился пастись неподалёку. Накинув на голову слетевший от ветра капюшон шерстяной накидки, нордка быстро побежала в сторону поселения. Как только она достигла Драконьего Моста, сразу направилась в таверну «Четыре Щита». За прилавком стояла молодая нордка в простом сером платье с каштановыми волосами. — Привет, я Фейда и я хозяйка этого трактира! Хочешь чего-нибудь выпить или съесть? — она приветливо улыбнулась женщине в капюшоне. — Доброго дня тебе, Фейда! Охотно возьму мёду и чего-нибудь перекусить, — Мору слегка улыбнулась ей в ответ. — Может, похлёбку из хоркера? Совсем недавно приготовили, в обед. А вот мёда, боюсь, у нас уже не осталось, весь раскупили имперские солдаты, которые недавно приехали сюда по долгу службы. Моруэн сразу поняла, что речь идёт не о простых солдатах, а об агентах Пенитус Окулатус. — Никак, пируют солдаты, да? — нордка весело рассмеялась, но про себя отметила, что это отличная новость, прокрасться мимо пьяных агентов сейчас казалось очень хорошей идеей. — О, ещё со вчерашнего вечера! Я уже сделала заказ со склада в Солитьюде, должны вот сегодня к вечеру привезти сюда еще несколько ящиков мёда. Кто бы мог подумать, что им придётся так по вкусу наш нордский мёд, — слегка покраснев, Фейда заулыбалась и смущённо опустила глаза. «А может и не только мёд им пришёлся по вкусу», ехидно подумала Мору. Вдруг, в разговор вклинилась юная бретонка с простодушным лицом и русыми короткими волосами. Словно прочитав мысли нордки, она вставила свои пять септимов: — А одному из солдат, похоже, очень понравился не только наш мёд, но и наша молодая хозяйка, — прикрыв рот рукой, девушка захихикала. — Жюльена, ну что ты такое болтаешь! — Фейда залилась краской. — Посмотри, какой грязный пол тут у нас, а! Тебе следует серьёзнее отнестись к своей работе, если в будущем ты хочешь стать прекрасной хозяйкой трактира, а не просто мести полы! — нордка быстро стала строга и серьёзна и осадила свою помощницу. — Хорошо, Фейда, а эль у вас есть? — перевела тему, созерцавшая только что потешную сцену Моруэн. — Да, сейчас принесу, — хозяйка быстро скрылась и тут же показалась с миской похлёбки в одной руке и бутылкой эля в другой. Расплатившись за еду, Моруэн отправилась за стол, который был поближе к выходу из таверны. Она была так голодна, что съела всю похлёбку за несколько минут. Откупорив бутылку с элем, нордка, сделав пару глотков, погрузилась в раздумья: «Если агенты пьют уже со вчерашнего вечера, то сейчас они должны уже спать крепким хмельным сном. Но всё же, стоит перестраховаться и дождаться вечера, пока стемнеет. Потому что если вдруг мне придётся убегать, то легче будет скрыться в темноте, чем средь бела дня у всех на глазах», до заката была ещё пара часов и нордка решила, что неторопливо скоротает время в таверне. Сытая и спокойная, она сидела на скамейке, повернувшись к очагу с огнём. Как вдруг ход её мыслей прервала появившаяся невесть откуда бретонка: — А вы здесь по какому-то делу? Вид у вас, будто вы только с дороги, — казалось, любопытству юной Жюльены не было предела. — Правда, только приехала из Солитьюда, я работаю гонцом, меня просили кое-что передать одному из имперских солдат, какой-то документ, а зовут его, кажется, Гай Марон, — мягким, располагающим к себе голосом, промурлыкала нордка. — Ой, вы вообще тут очень кстати появились, — замявшись, проговорила девушка. — Дело в том, что это как раз он положил глаз на нашу хозяйку и закрутил с ней роман, — она понизила голос и присела рядом с нордкой. — Так вот, Фейда уже достала меня своими любовными записками к этому капитану Марону. Мало мне тут работы, так я ещё и посыльной должна быть? А ещё, уж очень не хочется мне сегодня идти к нетрезвым имперцам, они же там пьют со вчерашнего вечера, понимаешь? — нордка отлично поняла, к чему клонит эта юная помощница Фейды. — Да уж, понимаю тебя. Такой юной девушке и правда опасно сейчас идти в полный дом пьяных имперцев, — Мору сочувственно качнула головой. — Ну, их там конечно не полный дом, всего-то трое. Остальные уехали сегодня в Солитьюд. Но всё-таки и трое не мало! Может быть, ты заодно передашь ему письмо от Фейды? А я добуду для тебя бутылочку нордского мёда, — лукаво улыбнувшись, предложила бретонка. «Ну и хитрюга же эта девчонка! Она явно не пропадёт в будущем», ехидно подумала Моруэн. Но сейчас это был прямо превосходный шанс не терять времени и не дожидаться темноты, а вполне под предлогом войти не крадучись в штаб Пенитус Окулатус. Изобразив на какое-то время напускное сомнение на лице, нордка всё же ответила: — Хорошо, я помогу тебе, девочка. Но бутылку мёда возьму авансом, — хитро прищурившись, она выхватила письмо у Жюльены, и сунула вглубь карманов под шерстяной серый плащ. Бретонка несказанно обрадовалась решению нордки и быстро кивнув, скрылась в одной из комнат. Уже через минуту, мёд стоял на столе. — Ну всё, теперь можешь не переживать, я немедленно отправлюсь туда и передам Марону письмо от его возлюбленной, — сунув мёд в рюкзак, Мору встала из-за стола и быстрым шагом удалилась из таверны. Юная бретонка лишь молча проводила её взглядом, довольно улыбаясь. Пост Пенитус Окулатус представлял собой обычную деревенскую хибару, построенную в традиционном нордском стиле, как и все близлежащие дома в Драконьем мосту. Узнать в нём пост можно было только лишь по висящим по бокам от входа чёрно-красным имперским флагам. Перепрятав на всякий случай свой кинжал в голенище правого сапога, нордка толкнула дверь деревянной хибары. Та даже не была заперта. Внутри небольшого домика было очень уютно, но слишком уж тесно и душно. Всюду валялись пустые бутылки мёда, и стоял резкий запах хмеля. Слева от входа, стоял стол и за ним на скамье сидел толстый и пьяный солдат в имперской форме. Его лицо сально поблёскивало при свете свечей, и было всё розовое от выпитого мёда, что придавало ему сходство с поросёнком. Второй сидел с ним рядом, уткнувшись мордой в сладкий рулет, и громко храпел. Третий спал крепким сном на кровати в самом дальнем углу хибары. Судя по всему, Гая Марона среди всех троих не было. Толстый поначалу дремал, но сразу, как только нордка вошла внутрь, выпучил свои поросячьи глазки на незнакомку в сером шерстяном плаще с капюшоном и ляпнул: — А ты ещё кто, мать твою? — после чего, смачно рыгнув, исподлобья уставился на неё. — Я гонец из Солитьюда, меня просили передать Гаю Марону одно важное письмо. Задумчиво осмотрев нордку с головы до ног, он продолжил: — Гая Марона здесь нет… Оставь своё письмо вон на той тумбочке и шуруй отсюда. Не нравится мне твоё лицо, — скептически выпалил хряк. «А я бы твою рожу располосовала, жирдяй! Она так и просит кинжала», с отвращением подумала нордка. Но времени на это не было. Кроме того, нужно было как можно скорее залезть в тумбочку, пока остальные не проснулись. Почему-то она не сомневалась, что расписание Марона лежало именно в ней. Чутьё не подвело бывшую воровку, и во втором ящике тумбочки обнаружилась бумага с расписанием. Быстро сунув его за пазуху, нордка уже собралась было уходить, как вдруг пьяный имперец вскочил из-за стола и заорал: — Эй, а куда это ты полезла, я же велел тебе положить письмо на тумбочку! — он уже держался за рукоять своего меча, явно почуяв неладное. — В параше будешь повелевать, свинья, — тихо прошипев, нордка выхватила из сапога свой кинжал и метнула его прямо в глаз раскрасневшемуся имперцу. Захрипев, тяжёлая туша грузно повалилась на стол. Не дожидаясь, пока проснутся остальные, нордка, подскочив к нему, вытащила свой кинжал и, снова спрятав его в сапог, выскочила за дверь хибары. Она понеслась со всех ног прочь из поселения, нужно было скорее скрыться и позвать Тенегрива. Когда крыши домов были уже на приличном отдалении, нордка громко просвистела. Едва успев дважды моргнуть, она увидела чёрное, приближающееся пятно. Конь вихрем пронёсся через Драконий Мост, и вскоре Моруэн уже неслась на нём во весь опор в сторону Солитьюда. Спустя время, чуть замедлившись, она вытащила из-за пазухи бумажку и бегло просмотрела её: «Морндас: Солитьюд. Вечер — Мрачный замок», довольно хмыкнув, нордка скомкала бумагу и выкинула её. Она уже почти у цели. Судя по этой записи в расписании, Гай Марон сейчас должен был быть уже на подходе в Солитьюд. Едва на горизонте показались знакомые ей крыши конюшни, нордка спешилась и, оставив коня, быстро побежала в ту сторону. Рядом с рекой Карт было несколько деревянных хибар с мельницей. Это была ферма Катлы, в которой располагались ещё и конюшни. Вдали, освещённый последними закатными лучами солнца, словно каменный великан, возвышался Солитьюд, построенный на большой каменной арке в окружении скал Хаафингарского хребта. Оказавшись на ферме, нордка заметила идущего солдата в имперской форме. Накинув капюшон, она направилась в его сторону. Вскоре она его нагнала и, поравнявшись с ним, окликнула его по имени: — Гай Марон? Им оказался молодой человек, лет девятнадцати, смуглый и очень неплохой собой. Хозяйка таверны «Четыре щита» определённо не зря положила глаз на этого имперца. Хотя скоро она, наверное, расстроится, когда узнает, что с ним произошло. Агент остановился и уставился на нордку. В его взгляде читалось беспокойство: — Это я, а кто вы? — Я из Тёмного Братства. Меня послали за твоей головой, — спокойно и тихо промолвила убийца. Глаза имперца забегали, и он схватился за эфес своего клинка. — Если ты хочешь меня испугать, то у тебя это не выйдет, — губы парня предательски дрогнули. Нордка сухо рассмеялась ему в ответ. — Да, похоже, что ты уже обмочился, щенок. Он выхватил свой меч и принялся размахивать им во все стороны, скорчив «устрашающую» гримасу. Видимо, фехтовать юнец ещё не научился и потому, бездумно размахивая мечом, наступал на нордку, с каждым взмахом растрачивая свои силы впустую. Моруэн это даже забавляло, и она пока не спешила заканчивать игру. — Сначала я убью тебя, а потом дойдёт очередь и до вашего любимого императора! — она продолжала издеваться над ним, попутно уворачиваясь от меча. После этой фразы, он пришёл в ещё большую ярость и стал нападать ещё активнее. Но неподалёку шел стражник, и он был свидетелем всей картины с самого начала, как только Марон вытащил свой меч. Когда тот приблизился к месту драки, Гай Марон уже орал во всё горло, занося свой меч: — Я убью-у тебя, паскуда! Улучив момент и пнув его в коленную чашечку, нордка выхватила свой кинжал и воткнула его имперцу прямо в спину. Тот с хрипом упал на дорогу, и Мору театрально навалилась на него сверху, незаметно засовывая компрометирующее письмо ему за пазуху. Подоспевший вдруг стражник приблизился к ним: — Вы ранены? Кажется, он чуть не убил вас, — похоже этот норд не признал знаменитого сына командира Марона. Возможно потому, что тот уже лежал лицом вниз, когда он подошёл. Моруэн, медленно поднялась, прижимая ладонь к своему бедру: — Да, он ранил меня, но не сильно, слава Талосу, я успела отскочить. Какой-то псих, я просто бежала мимо, а он остановил меня и напал без причины! — жалобным голосом, всхлипывая, говорила убийца. — Я всё видел своими глазами, эти имперцы уже вконец обнаглели, если думают, что имеют право убивать нордов прямо на городских улицах! Но вы не виновны, я тому свидетель! В соответствии с законодательством Тамриэля, вы защищали свою жизнь. А самозащита не является преступлением! «Как же мне повезло, что стражник тоже оказался нордом!», радостно думала она. — Спасибо, попробую дойти до фермы, может там мне перевяжут рану, — фальшиво прихрамывая, нордка заковыляла в сторону фермы Катлы. Проводив её сочувствующим взглядом, стражник встал как вкопанный. Когда она доковыляла до фермы, то увидела, что ступор его отпустил, и он склонился над трупом: «Сейчас он найдёт письмо и я уверена, передаст его куда нужно!» Скрывшись на ферме, нордка снова пустилась бежать, попутно свистнув Тенегрива. Когда глуповатый норд-стражник осознал произошедшее, убийцы уже и след простыл.***
Под покровом темноты где-то на тракте Хьялмарка, в ночь летел вороной конь с горящими красными глазами. Его подковы выбивали искры на мощённой камнем дороге, а лица всадницы не было видно за глубоким, скрывающим его капюшоном. Но довольная ухмылка не сползала с её губ, потому что она знала, что скоро окажется в Убежище. Тенегрив был самым быстрым из всех коней, он никогда не устаёт. И он домчит её домой со скоростью ветра. А уж дома, она откупорит бутылочку мёда и обмоет так удачно выполненный контракт. После полуночи, нордка уже переступила порог фолкритского Убежища. Мору ожидала, что внутри будет тихо и что она спокойно проведёт остаток ночи у пруда с водопадом, наслаждаясь журчанием воды. Но её ожиданиям в этот раз не суждено было исполниться. В Убежище стоял гул, были слышны громкие голоса, которые перемежались с гневными воскликами Астрид. Вдруг, Моруэн увидела лежащего раненого Визару и столпившихся вокруг него братьев и сестёр. Цицерона среди них не было. Тёмный ящер тяжело дышал и весь был перемазан кровью. Бабетта уже перевязывала его рану, но его вид всё равно вызывал большие опасения. Астрид металась из стороны в сторону, и едва завидев нордку, бросилась к ней с криками: — Этот проклятый шут напал на меня, представляешь? Напал прямо здесь, в Убежище! Я знала, что он это сделает рано или поздно. Он безумен! В голове вихрем пронеслась самая худшая мысль.