«Fais ce que dois, advienne, que pourra».
Всю пещеру заволокло густым едким дымом. Стены Убежища сотрясались от грохота и, казалось, что вот-вот обрушатся. Снизу каменной лестницы послышался незнакомый мужской голос: — Думаю, тут мы уже всех перебили, пойдём отсюда! Двое агентов Пенитус Окулатус направлялись к лестнице, собираясь покинуть пещеру, как вдруг, сверху на них обрушились двое: чёрная и призрачная фигура. В тусклом свете блеснуло лезвие эбонитового клинка — со свистом разрезав воздух, он вонзился в горло одному из агентов. Тот упал на каменный пол, захрипев, в предсмертной агонии, хватая ртом воздух. Другой имперец выхватил свой клинок, но на него уже летел призрачный ассасин. Через секунду, его поразил клинок убийцы, разрубив его грудь на две части. Стальной меч выпал из руки агента на каменный пол, издавая оглушительный звон. Моруэн в два прыжка подскочила к трупам, лежащим в луже крови и, вытащив свой кинжал, понеслась вглубь Убежища по коридору. Всё произошло так быстро, что она даже не успела насладиться убийством своих врагов. Но сейчас на это нет времени — нужно отыскать братьев, нуждающихся в помощи! Спустившись в залу с водопадом, Мору увидела Арнбьорна — в обличье оборотня, он яростно сражался с тремя агентами, окружившими его возле кузницы. Всюду бушевало пламя, и в зале было жарко, как в Обливионе. Впереди была стена огня, сквозь неё быстро было не пробраться, нордка не могла бежать к Арнбьорну напрямую. Пока она судорожно озиралась по сторонам, в поисках обходного пути, ей попался на глаза охотничий лук, валявшийся неподалёку. Она, не раздумывая, схватила его и обнаружила рядом колчан со стрелами. Заняв удобную позицию, нордка начала обстреливать агентов, окруживших оборотня. Моруэн выпускала стрелу за стрелой, пока не потратила всё, что было. Двоих агентов удалось хорошенько ранить и Арнбьорн, воспользовавшись этим, перегрыз им глотки. Призрачный ассасин, тем временем нашёл обходной путь, и нордка побежала за ним. Но вдруг, пещеру огласил протяжный вой — последний из троих агентов проткнул оборотня своим клинком. Когда двое ассасинов приблизились, то было уже слишком поздно — Арнбьорн накрыл имперца своим телом, и из волчьей спины торчал стальной клинок. «Не успели! Он мёртв…» — с горечью подумала Моруэн. Имперец под ним ещё пытался трепыхаться, но его намертво придавило телом оборотня к каменному полу. Нордка, склонившись над ними, увидела огромную рваную рану в боку агента, из которой толчками хлестала кровь. В его глазах читалась унизительная мольба о скорой смерти, но Моруэн лишь смерила имперца презрительным взглядом, дав понять, что лишит его такой возможности. — Скорее, Слышащая! Мы должны найти твоих братьев, оставшихся в живых, — торопил её Лашанс, тряхнув за плечо своей призрачной рукой. Мору почувствовала исходящий от него могильный холод, и это привело её в чувство — быстро вскочив, она понеслась в жилые помещения Убежища. Поднявшись по полуразрушенной лестнице в комнаты, нордка чуть не упала, запнувшись о трупы агентов, но её взгляд сразу метнулся в сторону, где стоял столик зачарователя — рядом с ним, на полу лежало обожжённое тело её сестры. Это было самосожжение. Судя по трупам агентов, Габриэлла сражалась до последнего, а потом, когда её начали давить числом, применила на саму себя заклятие и сожгла себя в урагане магического огня. Моруэн содрогнулась, когда представила себе эту жуткую сцену. Она отказывалась верить, что Габриэллы больше нет. Казалось, только вчера они разговаривали в Убежище, Мору обнимала данмерку на прощание и слышала её голос. А теперь она превратилась в обугленный труп. «Скампово отродье, мрази! Вам повезло, что все вы мертвы, а то я бы вас на кусочки всех покромсала! А командир Марон, как крыса, отсиживается сейчас где-то в безопасном месте. Но ничего, я и до него доберусь, очень скоро доберусь!» — нордку вновь захлестнула волна яростного гнева и ненависти, она ненавидела их всем своим существом, чувствуя при этом какое-то бессилие. Братья и сёстры погибли, Убежище разрушено, а она ничего не смогла сделать. Сквозь пелену удушающего дыма, нордка продиралась в обеденную залу, ожидая увидеть там самое худшее. Но, к её радости, Назир был ещё жив — он сражался с одним имперцем на мечах. Аликрец задыхался, заходясь неистовым кашлем в дыму. Вскоре, агент сбил его с ног и уже размахнулся, чтобы проткнуть Назира своим клинком, как вдруг сам упал замертво, пронзённый кинжалом нордки, прилетевшим ему в спину. Редгард быстро вскочил на ноги и, схватив Мору за руку, потащил прочь из комнаты. — Император был фальшивкой. Нас предали! — кричала ему нордка. — Я уже понял. Надо выбираться! Иначе, мы тут заживо поджаримся! Они метались между комнатами в поисках выхода, но всё Убежище было объято пламенем — за каждым поворотом бушевал огонь. Моруэн охватил ужас, она металась из стороны в сторону, но выхода просто не было! Но вскоре, в глазах потемнело, и она услышала голос Матери в своей голове: — Слышащая! Подойди ко мне и ложись в саркофаг! Только так ты сможешь спастись. Повинуясь голосу, нордка побежала по коридору наугад, следуя интуиции. Назир хотел было её задержать, но через пару секунд уже бежал следом за ней. Через несколько мгновений они оказались в зале с саркофагом. Моруэн запрыгнула в него и, последнее, что она видела, были полные ужаса глаза Назира, он что-то кричал ей вслед, но его голос поглотил шум разбивающегося стекла витража. Стены содрогнулись, и раздался оглушительный грохот — саркофаг вывалился сквозь дыру в стене, упал в пруд с водопадом. Мир погрузился в темноту.***
Моруэн потеряла сознание на какое-то время, пока всё ещё находилась в саркофаге. Её привели в чувство голоса — мужской и детский, раздававшиеся снаружи: — Ну же, давай, вытаскивай гроб скорее! — нордка с радостью поняла, что слышит голос Бабетты. Значит, она осталась жива! — Я и так стараюсь вытащить его, глупая ты фурия! — сквозь пыхтение, яростно отрезал аликрец. — Могла бы и помочь, хоть немного! — Я всего лишь маленькая девочка и не создана для тяжёлого труда! — надменно процедила вампирша. Снаружи раздавался плеск воды и скрежет саркофага о камни. Странно, но больше всего нордка сейчас боялась повредить своим весом мумию Матери Ночи. Словно откликнувшись на её мысли, та снова заговорила с ней: — Астрид жива, она здесь, в этом Убежище! Найди и поговори с ней, Моруэн! Саркофаг распахнулся, и нордка, широко открыв глаза, с шумом сделала глубокий вдох. Назир одним рывком вытащил её оттуда, подняв и поставив перед собой легко, будто маленькую девочку. Моруэн немного пошатнулась, но не упала. Окинув взглядом Назира и Бабетту, она радостно вымолвила: — Как же я рада, что вы живы! — Да и мы рады! Правда, я очень напугался, когда увидел, как саркофаг полетел с высоты в пруд, — аликрец широко улыбнулся, но сразу скривился. — Я боялась, что агенты убили тебя, Слышащая! — на обеспокоенном личике Бабетты пролегла тень. Моруэн начала озираться по сторонам: пожар уже погас, вокруг всё было в воде — обвалившийся свод пещеры разгромил пруд с водопадом и подземная река потушила весь огонь. — Нам нужно срочно найти Астрид, где вы видели её в последний раз? — с тревогой произнесла она. — В последний раз я видела её в их спальне с Арнбьорном. Но, скорее всего, она мертва, — мрачно ответила ей Бабетта. — Мать Ночи сказала, что Астрид жива! Нам нужно найти её! — бросила вампирше нордка и, подорвавшись, ринулась прямо к комнате, когда-то служившей спальней главе Братства. Редгард и вампирша последовали за ней. Добравшись до комнаты, которая некогда была самой красивой в этом Убежище, они обнаружили, что от неё остались одни лишь руины. В одной из стен образовалась большая дыра, по-видимому, это был потайной вход в ещё одно помещение, о котором никто не знал. Никто, кроме Астрид. Шагнув внутрь, перед глазами предстала жуткая картина: в окружении множества свечей и цветков паслёна в центре комнаты, на каменном полу, лежало обуглившееся тело женщины. Но она была ещё жива — тяжёлое дыхание с хрипом вырывалось изо рта. Моруэн с трудом узнала в ней Астрид. Женщина еле дышала, но, откашлявшись, всё же нашла в себе силы на тихий шёпот: — Слава Ситису, тебе удалось выжить… Нордка склонилась над ней, силясь расслышать её речь: — Астрид… — в голове мелькали множество спутанных мыслей, но вид несчастной главы Братства повергал её в шок. Астрид отчаянно мотнула головой и, перебив Мору, заговорила: — У меня мало времени… Прости меня! Марон обещал мне… Что если я выдам ему убийцу его сына, то они оставят Братство в покое навсегда… О, Ситис! Как же я была глупа… Хотела убить тебя, — женщина содрогнулась в приступе хриплого кашля. Моруэн была в смятении, но ничего не ответила ей, ожидая продолжения исповеди. — Прости, я очень сожалею об этом… Я лишь хотела, чтобы всё оставалось, как прежде… До Цицерона, до тебя… Древние обычаи веками хранили Тёмное Братство, глупо было идти против них. Теперь я признаю это и… Мать Ночи… Я молилась ей о контракте, сотворила Чёрное Таинство. На себя… Нордка резко подняла голову, заглянув в зелёные глаза Астрид. В них читалось искреннее раскаяние, мольба. Странно, но Моруэн было очень жаль её сейчас. Да, до этого она ненавидела её. Но теперь понимала, что больше не может ненавидеть Астрид, и испытывает к ней большую жалость, несмотря на её предательство. — Теперь ты должна стать главой Братства, Моруэн! Я отдаю тебе свой Клинок и, прошу тебя, убей меня! Освободи мою душу, — молила её убийца. Моруэн хотела исполнить её последнюю просьбу, подарив Астрид быструю смерть. На полу, возле Астрид лежал кинжал — Клинок Горя, острый как бритва. Он буквально излучал ауру опасности и смерти. Кривое лезвие Клинка казалось чёрным лишь на первый взгляд. Но присмотревшись, на лезвии стали отчётливо видны красные отблески — оружие было зачаровано мощным и древним, как сам Нирн, колдовством. Мору слышала, что Клинок Горя считался одним из самых смертоносных кинжалов, за всю историю существования Тёмного Братства. Он был очень знаменитым среди убийц оружием, обладать им считалось великой честью. Ни секунды не колеблясь, нордка ухватила Клинок за короткую рукоять и вонзила длинное кривое лезвие прямо в сердце Астрид. Женщина хрипло вздохнула в последний раз, прошептав: — С-спасибо… Зелёные глаза закрылись навсегда, и лицо её расслабилось, не выражая больше ужасную муку. — Прощай, Астрид… Ситис рассудит тебя, сестра, — с болью в голосе, в Тишину отозвалась Моруэн. Астрид уже не слышала эти слова, её душа была по дороге в Пустоту. Так оборвалась жизнь Астрид — главы последнего действующего Убежища Тёмного Братства в Скайриме. Убита в собственном Убежище, своим же Клинком. Светлая печаль коснулась души Моруэн, окутав её тёмной вуалью: «Возможно, однажды и мой конец будет таким же горьким… И я умру от того же Клинка»***
Бабетта и Назир стояли в стороне, молча наблюдая за происходящим. В глазах трёхсотлетней вампирши стояли кровавые слёзы, и читалась такая глубокая боль и разочарование, что Моруэн не сдержалась — кинулась к ней, обнимая за плечи. — Я верила ей… Верила в неё больше, чем в Мать Ночи, — шептала Бабетта, зарываясь в объятия нордки. Сейчас девочка и правда казалась ребёнком — несчастным, запутавшимся дитя. Подумав какое-то время, Моруэн ответила ей: — Астрид всего лишь человек… А люди ошибаются, дорогая моя сестра. Назир тяжело вздохнул и промолвил: — Астрид… Как это неожиданно и дико. Всё, случившееся с нами — ужасно. Но нам надо покинуть это место. Давайте скорее выбираться наружу, пока тут ещё что-нибудь не обрушилось! — Вы идите, а мне нужно поговорить с Матерью Ночи. Нужно узнать, что теперь делать со всем этим. Ждите меня снаружи. Моруэн побледнела и осунулась, ярость и решительность, охватившая её во время битвы отступила, оставив после себя лишь опустошенность и смертельную усталость. Назир не стал спорить, молча кивнув, он отправился быстрым шагом прочь отсюда. Бабетта поплелась за ним, опустив взгляд в пол. Нордка поспешила в залу, где когда-то был пруд, а теперь — лишь разруха. Она опустилась на камень рядом с саркофагом и, зачерпнув воду ладонями, плеснула себе в лицо, смывая горячие слёзы. Никто не должен был видеть её эмоций, но сейчас она хотела прорыдаться вдоволь. Моруэн охватила скорбь и опустошение, внутри будто бы образовалась огромная, чёрная дыра. Место, которое было ей домом уничтожено, разрушено, сожжено дотла. Почти все братья теперь мертвы и служат теперь Отцу Ужаса. Их погибель была страшна, их застали врасплох, в своём доме, в Убежище. Похоже, теперь всему Братству пришёл конец. Моруэн содрогалась, рыдая, ей было бы всё равно, даже если бы стены вновь обрушились, придавив её насмерть. — Дитя моё… Ты жива и это сейчас главное! Теперь ты — глава Семьи, — голос Матери звучал тихо и успокаивающе. — Но всё разрушено, Убежища больше нет, как и большинства братьев! — выпалила в отчаянии Моруэн. — Что же нам теперь делать?! Вдруг, нордке показалось, будто её плеча коснулась женская рука. Тревога и отчаяние стали отступать, Мору постепенно становилось спокойнее и легче. — Пока ты жива, будет жить и Братство! Контракт ещё в силе. Император должен быть убит. Поезжай в Вайтран, поговори с Амоном Мотьером в таверне «Гарцующая кобыла». Узнай, где скрывается истинный император. — Спасибо тебе, Матушка. Я исполню твою волю, — спокойно произнесла нордка. «Исполню или умру». Моруэн быстро поднялась, поспешив на выход из руин Убежища. Теперь, в голове всё прояснилось. Нужно двигаться дальше, довести начатое дело до конца. Сейчас всё зависело только от неё. Удастся ли ей найти и убить Императора, исполнить волю Матери Ночи? Варианта только два: либо удача, либо поражение, третьего не дано. В Сосновом бору бушевала гроза — громыхало так, что казалось, обрушится небо. Схватив свой шерстяной плащ, валявшийся рядом с чёрной дверью, нордка направилась к Назиру, стоящему поодаль. Они с Бабеттой вымокли до нитки, но вампирша этого вовсе не замечала, а редгард стоял, слегка подрагивая, скрестив руки на груди. — Похоже, всему пришёл конец… — начал было он, но его тут же прервала Моруэн: — Нет. Это ещё не конец. Мать Ночи говорила со мной, нужно завершить контракт, он ещё в силе. Убить Императора, — её голос звучал очень твёрдо, а в глазах на мгновение полыхнул огонь. Назир удивлённо округлил глаза: — Но как? Все мертвы, у нас даже не осталось Убежища! Последнее Убежище в Тамриэле разрушено! — Есть ещё одно старое Убежище, в Данстаре. Я была там. Вы с Бабеттой немедленно отправитесь туда. Нужно вытащить саркофаг и поместить его в повозку. Рядом с Убежищем полно повозок с бочками и, думаю, найдётся пара коней, спасибо агентам Пенитус Окулатус. — Я не знал об этом Убежище. Тогда, это всё меняет. Нам следует скорее покинуть это место, пока не вернулись агенты, чтобы перебить нас. Но я один вряд ли смогу дотащить этот саркофаг. Понадобится помощь, — редгард покосился на Бабетту. — Да помогу я тебе, помогу, — нервно сказала вампирша. — Слышащая, ты поедешь с нами? Нордка отрицательно замотала головой: — Нет, мне срочно нужно ехать в Вайтран. Амон Мотьер, заказчик, скрывается там, в таверне, мне нужно найти его и разузнать, где искать Императора. Вы поедете без меня. Запомните пароль чёрной двери: «Невинность, брат мой». — Это то Убежище, где ты убила шута? — Бабетта догадалась, о чём идёт речь. Моруэн потупилась. — Вам надо кое-что знать. Цицерон жив. Я не стала убивать его. Назир хмыкнул и, изогнув бровь, бросил на неё вопросительный взгляд. — Мать Ночи не хотела этого, убивать её Хранителя — последнее дело, — вымолвила нордка. — Ну что ж, тогда нам остаётся только надеяться, что он не прирежет нас там, — недовольно отметил редгард. — Он не сделает этого, Назир. Знаю, вы думаете, что он — безумец, но поверьте, это далеко не так. Он многое пережил, да, и это повлияло на него, но своих братьев он не убьёт. Бабетта окинула Моруэн многозначительным взглядом и, глубоко вздохнув, грустно протянула: — В любом случае, нам больше некуда идти. Ливень, так долго бушевавший в лесу, наконец, стих и перешёл в слабый дождь. Мелкие капли дождя медленно стекали по лицу девочки, создавая иллюзию идущих из глаз слёз. Но её красные глаза не выражали сейчас ничего, кроме тоски и опустошённости. Нордка подошла к ней и, склонившись, обняла на прощание. — Мне пора! Надеюсь, что мы ещё свидимся. Будьте осторожны по пути. — Удачи тебе, Моруэн. Теперь ты — наша последняя надежда, — заглянув ей в глаза, произнёс Назир. Накинув на себя мокрый шерстяной плащ, Моруэн свистнула Тенегрива и вскоре, оказавшись в седле, понеслась в сторону Фолкрита. Сосновый бор остался позади, как и бывшее её домом, разрушенное Убежище.***
Оставив коня за воротами, нордка направилась в таверну «Мертвецкий мёд». Ей срочно нужно было отправить письмо Цицерону. Едва переступив порог таверны, Моруэн быстро зашагала к прилавку. Заведение целиком оправдывало своё название: обычно вечерами в тавернах шумно, но здесь атмосфера была и впрямь как на кладбище. Народу внутри было мало и, поэтому, внимание нордки сразу же привлекла откровенно одетая женщина, которая подметала пол. Поношенное светло-жёлтое платье было просто до неприличия открытым — глубокий вырез оголял большую часть груди, на которой красовался золотой амулет Дибеллы, а коричневый кожаный корсет под грудью туго стягивал талию служанки, придавая её формам соблазнительные изгибы. Кажется, что юбку она и вовсе забыла надеть, поскольку небольшой кусок рваной тряпки с высоким разрезом едва прикрывал её бёдра. Моруэн и служанка встретились глазами: окинув нордку оценивающим взглядом, она вымолвила: — Если бы убрать этот шрам, то вокруг тебя бы все мужики увивались! Сухо рассмеявшись, Мору ответила ей: — Прислуживать мужикам — удел жриц Дибеллы, мне же это не интересно. — Говорят, Галатил в «Буйной фляге» Рифтена может изменить внешность любого человека за кругленькую сумму золота. Будь я на твоём месте, то обратилась бы к ней! — настойчиво продолжала служанка. — Спасибо за совет, но ты не допускаешь мысли, что некоторым могут нравиться шрамы, и что не все любят идеальные кукольные лица? — нордку начинало это злить. — Не знаю, возможно, это и так. Но мне такие любители шрамов ещё за всю жизнь не встречались — ответила служанка, легкомысленно пожимая голыми плечами. «Моли всех своих богов, дурочка, чтобы и дальше не встречались» — насмешливо подумала Моруэн, хищно оскалившись в широкой улыбке. Служанка, испугавшись этого выражения лица, отпрянула. — Эй, Нарри, ты что, опять пристаёшь к нашим посетителям? Перестань болтать и делай свою работу! — строго прикрикнула вдруг смуглая женщина, стоящая за прилавком. Хозяйкой таверны была имперка лет сорока, Валга Виниция. Она сразу покосилась на приблизившуюся к ней женщину в сером плаще с капюшоном, изучая бледное лицо. — Доброго тебе вечера, выглядишь неважно, ты что, больна? — брезгливо спросила имперка. — И тебе добрый вечер, благодарю за заботу, но я просто очень устала с дороги, — буркнула нордка, доставая кошель с монетами. — Мне срочно нужно отправить письмо моему брату в Данстар. Завидев кошель, Валга сразу же смягчилась и натянула сухую улыбку: — Тебе повезло, гонец как раз здесь, ужинает и скоро отправится в путь! «Ох уж эти ушлые имперцы! За звонкую монету они готовы на что угодно», с презрением подумала Мору, передавая ей кошель. — Это хорошая новость! Мне нужен лист пергамента и перо. Да и от ужина я тоже не отказалась бы. Имперка тот час же достала из-под прилавка перо с листом, и положила их перед нордкой: — Вот, пожалуйста. Капустный суп с картошкой пойдёт? — Пойдёт. И разогрей мне кружку мёда, пожалуйста, — Моруэн поняла, что замёрзла, и ей очень хотелось согреться. Обмакнув перо в чернильницу, она быстро начала царапать пером бумагу: «Дорогой мой брат, Кай! Наш дом разрушен, случилось несчастье — произошёл пожар! Почти вся наша семья погибла. Но Матушка цела, с братом и младшей сестрой они скоро прибудут к тебе, в Данстар. Я же выезжаю в Вайтран, моё дело ещё не закончено. Буду там завтра, в Лордас. Прощай. И надеюсь, что мы ещё увидимся!М.
Свернув лист в несколько раз, Моруэн передала его Валге. Та сразу отнесла его гонцу — молодому юноше с чёрными кудрями. Нордка с волчьим аппетитом накинулась на похлёбку, принесённую Валгой — уже через несколько минут миска опустела и она принялась за большую кружку с мёдом. Вскоре, по телу разлилось приятное тепло, а беспокойные мысли вовсе покинули её голову, которая стала такой тяжёлой, что невольно опустилась на прилавок. Моруэн, обессилевшая и разомлевшая от хмеля, быстро погрузилась в сон.***
Ослепительно белый снег хрустел под ногами. С Моря Призраков ветер дул с такой силой, что шерстяной плащ развивался огромным серым флагом за спиной Моруэн. Она быстро бежала по заметённой снегом тропе в сторону Данстарского Убежища, надеясь, что уже скоро будет согреваться у очага кружкой горячего мёда. Далеко впереди, на горизонте замаячила фигура в тёмном балахоне с капюшоном — нордке сначала показалось, что это Люсьен Лашанс стоит там, ожидая её. Но, по мере приближения, она поняла, что ошиблась. Прядь рыжих волос Хранителя выбилась из капюшона — сильный ветер кидал её из стороны в сторону, и она била его по лицу. Приблизившись ещё на несколько шагов, Моруэн заметила нечто странное: Цицерон стоял неподвижно, в напряжённой позе, с силой сжав кулаки. Он смотрел на неё исподлобья: в янтарных глазах полыхал огонь, а губы были плотно сжаты в прямую, тонкую линию. Нордка перешла на шаг, а потом и вовсе замерла, остановившись. — Цицерон?! Что происходит? — прокричав вопрос, она смерила его взглядом, полным недоумения. Ветер не донёс до Хранителя её слов, казалось, что нордка беззвучно шевелит губами. Он сделал решительный шаг к ней навстречу, доставая кинжал из ножен. Лицо его исказила гримаса, полная ненависти, но через мгновение, рот уже расплылся в безумной ухмылке, делая его похожим на устрашающую маску. Такой Хранитель был ей не знаком, он никогда ещё не смотрел на Моруэн с таким презрением и яростью, как сейчас. «Что случилось? Неужели он намеревается убить меня? Но этого не может быть, он не безумец! И не посмеет убить Слышащую!», мысли бешено бились в её голове, заглушая кровь, стучащую в висках. Нордка в ужасе отскочила и, развернувшись, бросилась бежать прочь со всех ног. Сзади послышался хруст снега — Цицерон пустился следом за ней. Моруэн бежала вперёд изо всех сил, с каждым мгновением увеличивая скорость, пока не достигла своего предела. Морозный воздух разрезал горло, сердце бешено колотилось в груди, а лёгкие просто горели огнём. Расстегнув застёжку, нордка скинула болтающийся позади неё шерстяной плащ, опасаясь, что Цицерон ухватится за него. Мору всё бежала и бежала, а Хранитель мчался за ней след в след, отставая буквально на несколько шагов. Ещё пару мгновений — и он догонит её и повалит на землю. Нордка попыталась собрать все силы и ускориться, но вдруг, время как будто замедлилось, и ноги стали проваливаться глубоко в снег, как если бы они утопали в вязкой трясине болота. Вопреки всем усилиям, она двигалась очень неуклюже и медленно — повернув голову, нордка увидела, что Цицерон уже почти поравнялся с ней и протягивает руку, чтобы схватить её. Моруэн хотела закричать изо всех сил, но крик так и не вырвался наружу, застряв у неё в груди. Вскоре она почувствовала резкую боль, будто тысячи кинжалов вонзились ей в руку — Цицерон схватил её за запястье и повалил нордку на снег. Со звериной быстротой, убийца обездвижил женщину, запрыгнув и усевшись на неё сверху. Он приставил чёрное лезвие эбонитового клинка к её горлу: — Матушка ошиблась, когда выбрала тебя Слышащей! — в бешенстве кричал он, всё сильнее прижимая холодное лезвие кинжала к её глотке. — Но Цицерон легко исправит эту ошибку! — с этими словами, он резко поменялся в лице и начал бешено хохотать, брызгая слюнями.***
Нордка проснулась в таверне в холодном поту от того, что у неё онемело запястье. Она пару мгновений приходила в себя после кошмара, а потом начала растирать затёкшую руку. — Какого даэдра?! — гневно спросила она вслух. Мору не понимала, к чему мог присниться такой ужасный сон. Она была уверена, что Хранитель бы никогда не посмел попытаться убить её. Но, отчего-то, Моруэн вдруг почувствовала сильный страх: её сны имеют обыкновение сбываться. «Для чего Ситис послал мне этот сон? Неужели мне стоит опасаться Цицерона? Но он ведь не безумец, нет!» Сомнения стали проникать в её голову, будто ядовитые змеи, жаля мыслями: «А может, желая оправдать его, я придумала себе идеальный образ Хранителя, но на самом деле, он был и остаётся неистовым маньяком, безумным шутом, просто умело играющим роль любовника?» Нервно сглотнув, нордка почувствовала, как холодная струйка пота пробежала по её спине. Она тряхнула головой, желая разом отогнать сон и эти жуткие мысли. Вернувшись к реальности, Моруэн обнаружила, что в таверне было пусто, а значит, время перевалило уже далеко за полночь. Сон за прилавком не входил в её планы и, соскочив со стула, она спешно покинула таверну. Стояла холодная и тёмная ночь, Массер низко нависал над землёй, озаряя кроны деревьев и дорогу, мощенную камнем, красноватым сиянием. Секунда же, напротив — была в небе очень высоко и казалась такой далёкой и недоступной: наполовину сокрытая облаками, она едва источала холодный, мёртвенно-бледный свет. Нордка обнаружила, что бушевавшая гроза уже давно закончилась. Вдохнув холодный и свежий после дождя воздух, Моруэн направилась за ворота Фолкрита, туда, где оставила своего верного коня. В скором времени, Тенегрив уносил её прочь, его красные глаза хорошо видели тракт в темноте, и он мчался так же быстро, как днём. Моруэн всегда казалось, что ночь — любимое время Тенегрива, возможно потому, что конь сам будто состоял из сгустков тьмы. «Он один из нас», сказала про него однажды Астрид и оказалась совершенно права — конь был таким же полноценным Братом, как и любой человек в Братстве. Он понимал нордку с полуслова, ловил каждую её эмоцию и всегда знал, куда нести свою сестру в случае беды. Когда-то давно, Тенегрив был конём Люсьена Лашанса, но ассасин так и не поведал тайну его происхождения. Дорога шла вдоль озера в гору какое-то время, а после Ривервуда начала петлять и вскоре резко пошла на спуск. Преодолев несколько крутых поворотов, Моруэн выехала в долину владения Вайтран. Тем временем, ночь подошла к концу, и постепенно начинало светать. В долине бушевал сильный шквалистый ветер, поднимая клубы пыли с земли в воздух. Бросив взгляд на горизонт, нордка заметила, как вдали танцевали, будто исполинские атронахи, пылевые вихри, захватывая в свои воронки листья вперемешку с сухой травой. На рассвете она уже оказалась за воротами города, оставив Тенегрива снаружи, пастись недалеко от конюшен. Город постепенно просыпался, сонные жители появлялись на улицах, спеша по своим делам. Моруэн приблизилась к таверне «Гарцующая кобыла» и, поднявшись по каменным ступеням, потянула дверь на себя. Внутри стоял запах хмеля, и тепло от горящего очага приятно согревало замёрзшие пальцы нордки. Осмотревшись по сторонам, она заметила, что слева от входа, за столиком, сидел уже знакомый ей имперский солдат, охранник Мотьера — Рекс. Лицо его было угрюмым и очень усталым, судя по десятку пустых бутылок нордского мёда, стоящих на столе, он пил тут уже всю ночь. Мору резко направилась к нему. — Будь я проклят! Говорили же, что тебя уже нет в живых! — воскликнул верзила, не веря своим глазам. — Ш-ш! Чего ты орёшь? Где Мотьер? — шикнула на него нордка, прикладывая палец к губам. Он ответил, понизив голос: — Он в задней комнате, там, — указал рукой имперец. Моруэн поспешила в коридор, слева от пустого прилавка. Он привёл её в самую дальнюю маленькую комнатушку в таверне. Открыв дверь, нордка почувствовала тяжёлый запах перегара, в комнате было душно — воздуха внутри почти не было. Всюду валялись пустые бутылки из-под вина, а в углу, за маленьким столиком, сидел Мотьер. Он уснул прямо на стуле, с открытой бутылкой в руке, которая пролилась прямо на его богатый коричневый камзол, перепачканный какой-то грязью. Подойдя к нему, женщина грубо тряхнула его за плечи. — В чём дело, я же приказал меня не беспокоить… — не открывая глаз, заплетающимся языком пролепетал бретонец. Судя по его лицу — опухшему и обросшему щетиной, пил он уже не первый день, и даже сейчас, ранним утром, был всё ещё пьян. Моруэн схватила стоящий на комоде кувшин с водой и, не раздумывая, резко вылила его на голову бретонца. От холодной воды, тот мгновенно пробудился и пришёл в чувство, широко распахнув глаза: — Какого даэдра? Тебя не убили?! — он бросил на нордку такой взгляд, будто увидел призрака. — А ты на это рассчитывал, Мотьер? Заманить нас в ловушку? — нордка приходила в ярость, и ей всё сильнее хотелось его ударить. — Нет, никогда! Это всё Марон! Это он виноват! — взгляд бретонца метался по сторонам. — Только не смей мне лгать, что ты не знал о двойнике Императора! — она схватилась за коричневую рукоять Клинка Горя. — Прошу тебя, не убивай меня! Клянусь, я не знал, — бретонец упал на колени. Моруэн бросила на него взгляд, полный отвращения. Быстро овладев собой и понизив голос, она промолвила: — Перестань изображать из себя жертву и сядь на место. Где скрывается настоящий Император? Тебе должно быть это известно. Мотьер поднялся с колен и, пошатываясь, тяжело рухнул на стул. Он попытался привести волосы в порядок, проведя по ним рукой, приглаживая. — То есть, после всего, что произошло, Тёмное Братство исполнит контракт? — он уставился на нордку пустыми глазами, но видя, что та снова начинает злиться, продолжил: — Тит Мид находится на корабле Катария, что стоит на якоре в порту в Солитьюде. Но скоро он уже отплывает, поэтому тебе нужно спешить! — Как попасть на корабль? — Наверное, нужно пойти в порт и… плыть? Я не знаю, вам, убийцам, должно быть лучше известно, как проникать в закрытые места, — попытался съязвить он. Нордка проигнорировала его сарказм и спросила: — Говори по делу, мне нужны подробности, какая там охрана? — Это настоящий Император, а не какой-то жалкий двойник. Я уверен, что его окружают лучшие телохранители. Пробиться к нему будет не просто. Но… Теперь все считают, что Тёмное Братство полностью уничтожено. Они могут и расслабиться. Моруэн помедлила, бросив на Мотьера вопросительный взгляд. Нужно было узнать ещё кое-что важное. — Командир Марон… Где скрывается эта крыса? — последнюю фразу она процедила сквозь зубы. Бретонец ухмыльнулся, окинув нордку хитрым взглядом: — Я полагаю, ты хочешь отомстить? Насколько мне известно, он находится в порту Солитьюда, готовит отплытие Императора. Мору удовлетворённо кивнула бретонцу и направилась к выходу из комнаты. — Пожалуйста, поторопись. Это последний шанс покончить с Императором. Корабль не будет стоять в порту вечно! — сказал Мотьер напоследок. Нордка остановилась на мгновение, не оборачиваясь и, ничего ему не ответив, быстрым шагом удалилась из таверны. После душной комнаты и таверны, пропахшей перегаром, Мору с наслаждением вдохнула свежий воздух улицы. В Вайтране у неё было ещё одно незаконченное дело. Хозяйка таверны — Хульда, подметала каменные ступени. — Где я могу найти Олаву Немощную? — спросила у неё Моруэн. — Она часто бывает здесь, в «Гарцующей кобыле». Её хибара находится рядом с особняком «Дом тёплых ветров». — Спасибо! Нордка поспешила на поиски Олавы. Времени у Мору было крайне мало, но ей очень хотелось узнать, какое предсказание она получит от этой таинственной пророчицы.***
Дом Олавы представлял собой маленькую деревянную хибару с соломенной крышей. Олава Немощная оказалась старухой в потрёпанном сером платье с многочисленными заплатками на рукавах и подоле. Старая женщина сидела на деревянной скамейке рядом с домом, и бросила недружелюбный взгляд на приблизившуюся к ней нордку: — Что тебе тут нужно? У старухи были лучистые голубые глаза, они светились мудростью и опытом. На испещрённом глубокими морщинами лице застыло вопросительное выражение, а уголки тонких губ были опущены вниз, что придавало ей хмурый вид. Моруэн, пошарив в рюкзаке, выудила оттуда маленький синий камушек и протянула его женщине. — Я от Габриэллы. Услыхав знакомое имя, Олава вдруг оживилась и в её холодных глазах возник интерес. — О боги, боги! Значит, ты из друзей Габриэллы? — воскликнула старуха. Она быстро взяла камушек, поднявшись со скамейки, и рукой указала на дверь: — Пойдём в дом. Мору последовала за ней. Внутри хибара выглядела лучше, чем снаружи и даже казалась чуть больше. В центре жилища ярко горел очаг, а над ним висел огромный котёл. Всюду был идеальный порядок, на полках горело множество свечей в старинных серебряных подставках. В углу комнаты, на тумбочке стоял массивный череп тролля. Старуха жестом пригласила нордку сесть за стол. На стене, рядом с очагом висела кадильница на длинной цепочке, распространяя курящийся в ней фимиам. В комнате пахло знакомыми ей ароматами — лавандой и паслёном. Вдохнув этот запах, нордка почувствовала себя спокойнее, вспоминая Цицерона и святилище Матери Ночи в Убежище. Олава взяла Моруэн за руку и, прикрыв глаза, долго сидела молча, погружаясь в транс. Через какое-то время, глаза старухи открылись и стали совсем бесцветными, как стекло. Она сфокусировалась на лице нордки, буравя её немигающим взглядом: — Твоя судьба темна. Но многое уже случилось с тобой. Вижу я огонь, разрушение, смерть. Много смертей, выпавших на твою долю. На твоих руках много крови, очень много. Но ещё я вижу любовь, смешанную с безумием, и страсть. Предательство, кривой клинок и смерть. Старый форт далеко на севере, у моря. Снег, холод… Моруэн слушала и запоминала, поток её речи был спутанным, но пока всё сходилось. — У тебя появились спутники. Дитя ночи и странник песков. Вместе — вы семья! «Да, всё верно. Бабетта и Назир. Но почему она не упомянула о Цицероне? Он тоже часть семьи!», со смятением подумала нордка. Олава замолчала. — Вы видите что-то ещё? — с надеждой спросила Моруэн. Немного помолчав, старуха ответила: — Ещё… Да, я вижу. Путь к приключениям и богатству. Руины, открытые для любого. Лесной оплот. Далеко на северо-западе. Место, где в давние времена нашёл покой убийца. Тёмный Брат, что оставил всё своё имущество… Тебе. Внутри Моруэн всё похолодело. Из оставшихся в живых братьев, кроме Назира, у неё был только Цицерон. О каком брате тогда идёт речь? — Это всё, что вы видите? Может, что-нибудь ещё? — Нет… Это всё… А теперь пожалуйста, прошу тебя, уходи. Я очень устала, — старуха и правда выглядела опустошённой. Нордка покинула хибару прорицательницы в очень смешанных чувствах. Многое после слов Олавы ей теперь предстояло обдумать. Что за таинственный брат, который оставил ей всё своё имущество? Старуха говорила про Лесной оплот — это значит, что Моруэн предстоит встреча с изгоями, коренными жителями Предела. Нужно оценить всю степень опасности и хорошо подготовиться к встрече с этими варварскими племенами. В одиночку туда соваться очень опасно, поэтому нужно ещё трижды всё продумать перед тем, как отправляться на поиски этого богатства. «Оставлю эти поиски на потом, когда закончу с контрактом», подумала она и отправилась в алхимическую лавку за припасами в дорогу. Оказавшись на улице, где располагались дома торговцев Вайтрана, Моруэн шагнула за дверь домика, на котором болталась знакомая ей вывеска «Котелок Аркадии». Она быстрым шагом подошла к прилавку и поздоровалась с имперкой. Аркадия смерила нордку обеспокоенным взглядом: — Вид у тебя бледноватый, наверное, это атаксия! — Ты что, целительница? — полюбопытствовала нордка. — Ну, вроде того. Я образование не в школе восстановления получала, но тоже неплохое. Эх, если бы я получала по септиму за каждый случай каменной подагры или разжижения мозга, которое я исцелила — я бы уже давно разбогатела, — грустно вздохнула имперка. — Думаю, в будущем так и случится, ты обязательно разбогатеешь! — попыталась подбодрить её Мору. — Мне нужно купить кое-чего в дорогу. Несколько флаконов зелья восстановления, пару флаконов зелья обаяния и одно зелье невидимости. — Всё это у меня есть, вот, пожалуйста, — Аркадия тут же достала и выставила на прилавок склянки с зельями. — Вот только не пойму, для чего такой красивой нордке понадобилось зелье обаяния? — женщина пыталась сделать ей комплимент. Нордка, вручив ей мешочек с септимами, быстро принялась складывать склянки себе в рюкзак. — Ну, знаешь ли... Многих смущает мой шрам. Недавно, мне даже советовали обратиться к некой Галатил из Рифтена, говорят она умеет менять внешность людей. — Я тоже слышала про эту целительницу, скорее всего, она пользуется магией. Иногда я задаюсь вопросом, почему люди скрывают и не любят свои шрамы? Для меня шрамы — это история жизни, написанная на коже, где каждый из них как рассказ, напоминание о том, что происходило когда-то с человеком, — задумчиво рассудила Аркадия. — Не все хотят помнить об этих историях своей жизни, — поморщилась Моруэн. — Но я знаю одного человека, который любит шрамы, — тут она вспомнила о Цицероне, но быстро перевела тему, прощаясь с имперкой: — Благодарю тебя, мне пора. — Счастливого пути! Если понадобится лекарство, ты знаешь, где меня найти. Моруэн поспешила к конюшням, увидев Тенегрива, пасущегося неподалёку, она громко свистнула. Конь мигом оказался возле неё, и нордка забралась в седло.***
Нордка ехала по каменистой дороге владения Вайтран, обдуваемая ветром со всех сторон. Утренний шквалистый ветер лишь немного стих, и пыль, поднявшаяся с земли, неприятно похрустывала у неё на зубах. Моруэн захотела срезать длинный путь и, свернув с дороги, поскакала напрямую через долину, о чём вскоре пожалела — пыль из-под копыт Тенегрива длинным шлейфом потянулась за ним, это могло привлечь излишнее внимание. Но часть пути ей всё же удалось срезать, и скоро она вновь вернулась на тракт. Дорога пошла вверх и вдалеке на горизонте показалась стена из заснеженных пиков гор. В скором времени нордка добралась до подножья хребта в Хьялмарке. Обогнув хребет, она выехала к реке Хьял, проехав мимо Разводной пещеры, в сторону северо-запада. Когда Моруэн пересекла длинный мост через реку, то оказалась в еловом лесу и подумала о том, что было бы неплохо найти здесь место для привала, чтобы перекусить и немного отдохнуть. К радости Мору, впереди, на небольшом пригорке показалась маленькая заброшенная хижина. Ускорившись, она доехала туда в два счёта. Спешившись, нордка подошла к хижине и с интересом заглянула внутрь. В хижине было довольно уютно и чисто, видимо, совсем недавно тут кто-то жил, но спешно покинул это место. В корзине на столе лежали овощи: помидоры, морковь и лук, а на верёвке висела тушка кролика. Сняв с верёвки кролика, нордка закинула его в корзину с овощами и направилась в лес. Свернув за хижину, Моруэн спустилась вниз — она не хотела привлечь чьё-либо внимание и потому, развела костёр под пригорком, где её не было видно с дороги. Освежевав кролика, Мору порезала его на части, нанизав мясо вместе с овощами и луком на деревянные палочки, заранее обточив их концы. Когда дрова почти прогорели, нордка пожарила мясо кролика с овощами на углях до хрустящей корочки. Бутылка нордского мёда, которая нашлась в её рюкзаке, стала отличным дополнением к ужину. Наевшись и отдохнув, нордка не спешила сразу покидать это место, предпочитая сначала всё обдумать и привести мысли в порядок. Моруэн старалась быть спокойной и не думать о предстоящем убийстве Императора, отбрасывая волнение далеко за пределы своего разума. «Делай, что должно, и будь, что будет!», внушала она себе. Она должна быть хладнокровной, и не давать воли эмоциям и ярости. Моруэн понимала, что на ней лежит вся ответственность за настоящее и будущее Тёмного Братства. Теперь она Глава Семьи, Глава Братства и ей предстояла огромная работа по восстановлению его из руин. И она сделает всё возможное для этого. Сейчас всё могло завершиться для неё только одним из возможных исходов: убить или умереть самой. Третьего варианта, как и пути назад, не было. У Мору была мысль, призвать Люсьена Лашанса, но она решила, что на этот раз отправится в порт Солитьюда в одиночку — уж очень хотелось убить Марона собственноручно. Она не собиралась убивать командира исподтишка, хотела сделать это в открытую, глядя ему в лицо. Покинув стоянку, нордка продолжила свой путь в сторону Солитьюда. Через пару часов, к вечеру она уже добралась до фермы Катлы и оставила Тенегрива недалеко от конюшни. Полная решимости, она быстро зашагала по дороге в сторону склада Восточной имперской компании. Моруэн бежала вниз по деревянным ступенькам пристани. Спустившись к воде, она увидела черноволосого имперца в броне Пенитус Окулатус, стоящего рядом с большой деревянной лодкой, нагруженной ящиками с припасами. Командир Марон отдавал приказы рабочим, снующим туда-сюда из склада. Рядом патрулировал пристань стражник Солитьюда. Дождавшись, когда все они — рабочие и стражник разойдутся, нордка ухмыльнулась, направившись к имперцу. Она сунула правую руку под борта шерстяного плаща и положила ладонь на обтянутую кожей рукоять Клинка Горя. Марон стоял к ней спиной, задумчиво уставившись в сторону горизонта. Услышав шаги нордки, командир обернулся. На его лице застыло удивление, смешанное с недоумением: — О Боги! Это ты, убийца?! Не может быть, тебя же не должно быть в живых! А-а-аа!!! — яростно проревел он и, кинувшись на женщину в капюшоне, вдруг застыл на месте, уставившись непонимающим взглядом на расползающееся тёмное пятно на своей груди. — Вот и свиделись, наконец, командир! Тёмное Братство вечно, а ты — нет, — глядя в глаза Марона, заговорила ровным голосом Моруэн. Приблизившись к нему вплотную, она одной рукой приобняла имперца, не давая ему упасть. Тот не отводил от неё взгляда, который вскоре стал стеклянным. Вытащив Клинок Горя из его груди, нордка быстро вытерла лезвие о броню имперца и убрала кинжал обратно под плащ, толкая Марона в воду. Обернувшись по сторонам, она не заметила никого, кто мог бы стать свидетелем произошедшего, на пристани было пусто. Вопреки своим ожиданиям, нордка не испытала никаких чувств после его убийства. Просто быстро и хладнокровно вонзила кинжал ему в грудь. Она не почувствовала ни ненависти, ни волнения, ни удовлетворения — ничего. Внутри было пусто и глухо. Не теряя времени на размышления, Моруэн отправилась дальше, дойдя до самого конца пристани. Там качалась на воде в привязи маленькая лодка — не задумываясь, она ступила внутрь и уселась на деревянное сидение. Отвязав лодку от причала, Мору взяла вёсла в руки и опустила их в воду, как вдруг её окликнул мужской голос: — Эй, далеко ли ты поплыла?