О, Дева Мария, зачем же так буквально?!

Эсмеральда, не отрывая глаз от своего саркастически ухмыляющегося тела, слезла с кровати. — И что же ты такое, хотела бы я знать? — тихо поинтересовалась она. — Ну!.. — ответом ей был укоризненный, полный разочарования взгляд и вздернутая бровь. — Неужели не догадываешься? А еще меня дураком на том идиотском празднике называла. Это ведь в моем теле ты сейчас находишься. Фролло ухмыльнулся, а Эсмеральда вздрогнула от того, каким стало ее настоящее лицо от этой ухмылки. — Как вы сюда попали, ваша честь? — она нахмурилась. — Это мой дом, дитя. Вполне естественно, что я тут знаю все явные и тайные ходы, — опять эта мерзкая усмешка, искривившая ее губы! — Впрочем, как знаю теперь и все про Двор Чудес. Фролло торжествовал. Теперь эта дерзкая заносчивая девчонка и пикнуть не посмеет против него! Он зажал ее в своем стальном кулаке, он теперь может манипулировать ей, сколько ему угодно, он… Но того, что произошло дальше, он себе даже вообразить не мог. Эсмеральда смотрела на этого ублюдка, который оккупировал ее тело, и ее слегка трясло от ненависти к нему. Теперь он знает, где находится цыганское убежище, ее убежище. И, если он вернется в свое тело, то наверняка сразу же пошлет туда своих солдат, натравит их на ее соплеменников. И тогда ее люди сильно пострадают! Нет, этого она не допустит! С глухим рыком Эсмеральда рванулась к нему, впечатала его спиной в стену и сдавила глотку судьи этими стальными пальцами, которые когда-то принадлежали ему. Фролло захрипел и забился у нее в руках, а она наслаждалась этим зрелищем и тихо рычала: — Ты больше не причинишь никому вреда! Я лучше придушу тебя до того, как ты устроишь опять какую-нибудь мерзость, подлец! — Пусти… полоумная стерва… задушишь! — судья задыхался, перед его глазами уже заплясали зеленые точки, в ушах звенело, и он понял, что еще чуть-чуть — и он потеряет сознание, и тогда эта сумасшедшая девка точно убьет его. И тогда он сделал одну из самых подлых и крайне болезненных вещей для мужчины. Фролло с силой дал ей коленом в промежность. Способность дышать к нему вернулась тут же, потому что Эсмеральда заскулила и, прижав обе руки к больному месту, осела на пол. Ей показалось, что ее лягнула лошадь, боль резкой вспышкой возникла в яичках и расплескалась по всему телу. Желудок сдавило, и тошнота подкатила к горлу, а тело покрылось испариной. — Ты… старая сссволочь! — наконец простонала она и повалилась на пол, свернувшись калачиком и зажимая руками отшибленную мошонку. Эсмеральда пыталась глубоко дышать, чтобы ее не вырвало от боли на этот роскошный ковер. Так вот что чувствуют мужчины, когда их туда бьешь! Господи, как же это БОЛЬНО! Судья, надсадно кашляя, отполз от нее подальше. Отдышавшись, он снова сосредоточился на Эсмеральде. Эта девчонка только что чуть не прикончила его! Он, конечно, знал, что его тело было сильным, но одно дело — знать, другое испытать это на себе же. Еще бы чуть-чуть и… Она подняла голову, и судья поежился. Ее лицо перекосилось от злости и боли. — Да, цыганка, я знаю, это больно, — он все-таки пришел в себя первым, хоть его голос и был сиплым сейчас. — Но что же оставалось делать бедной девушке, которую чуть не убил здоровый и сильный мужчина! — последние слова судья прорычал. — И я — не старый! Я — зрелый! Мне всего сорок два года! — он с раздражением фыркнул. Негодование и возмущение, полыхающие в нем, перемешались с невольным уважением и даже каким-то непонятным восторгом — вот отчаянная девчонка! И к тому же — умница, быстро поняла, что бы случилось со Двором Чудес, если бы Фролло вернул себе свое собственное тело. Хотя сам Фролло и не был уже уверен, что сотворил бы с цыганами именно то, что подумала Эсмеральда. А как она сопротивляется обстоятельствам или подлаживается под них! Без боя не сдается, прямо как он сам. В этом они с ней очень похожи. О, если бы они только сейчас поменялись местами обратно! Он вдруг почувствовал прилив возбуждения, даже его бедра слегка увлажнились. «Ничего, моя прелесть, если я найду способ как нас вернуть на свои места, то сделаю все, чтобы ты была моя! — с нежностью подумал судья. — И ты никуда от меня не денешься». Эсмеральда тем временем немного оправилась от боли. — Чего ты от меня хочешь? — мрачно спросила она. — Для начала я хочу, чтобы ты встала с пола. Здесь сквозняки, ты простудишься, — буркнул судья, подойдя к креслу возле горящего камина. Он развернул кресло так, чтобы видеть Эсмеральду, и вальяжно в нем расселся. — Ну? Ты застряла? Эсмеральда сглотнула, поднялась на дрожащие от всего пережитого ноги и уселась на постель напротив судьи, внимательно глядя на его лицо. Выражение на нем было какое-то непонятное. То ли торжествующее, то ли… Восторженное. Именно так. И в глазах мелькает нечто, очень похожее на нежность. С чего бы это? — Говори, зачем пришел, — поторопила она судью. Судья снова ощутил легкое раздражение. — Вообще-то, это мой дом, цыганка, — резко сказал он. — И я намерен здесь жить! — И в качестве кого?! — Эсмеральда вскинулась. — Я не позволю тебе порочить мою репутацию! Ты хоть представляешь, что будут говорить про нас с тобой в Париже? Люди будут сплетничать, что я — твоя подстилка! Что я продалась тебе за твое золото! — Успокойся, — судья с наслаждением откинулся на спинку кресла, думая, что он был бы счастлив, если бы то, что она сказала, оказалось правдой. — Ты ведь сама пустила слух о том, что судья Клод Фролло болен, вспомни. Вот цыганка Эсмеральда и пришла его полечить взамен на то, что он перестанет ее преследовать. Судье Фролло не чужда благодарность, знаешь ли. — Да ну?! Ты производишь впечатление абсолютно бесчувственного и надменного подонка. Таким благодарность не свойственна, — Эсмеральда фыркнула. — Тем более все будут ошарашены тем, что я все же могу быть благодарным. Это только пойдет мне на руку, — Фролло ухмыльнулся. — К тому же ты ошибаешься. Я действительно могу быть благодарным. Просто никто еще не делал мне таких одолжений, чтобы я проявил это свое качество. Обычно это у меня что-нибудь до сих пор просили. Кроме того, есть еще одно обстоятельство. — И какое же? — Мы с тобой теперь связаны, моя дорогая. Ты — в моем теле, а я — в твоем. И у нас есть два выхода. Первый: мы можем проявить упрямство, столкнуться лбами и испортить друг другу жизнь. Ты опорочишь меня в глазах всего Парижа, а я тебя в глазах твоих соплеменников. Лично я бы этого не хотел. Второй: мы с тобой можем друг другу помочь. Я научу тебя, как быть мной, а ты подскажешь мне свои действия и реакции в тех или иных ситуациях. И никто не заметит, что что-то здесь не так. Этот вариант мне кажется более благоприятным. Выбор за тобой, дитя, — он с легкой улыбкой смотрел на нее. Эсмеральда задумалась. В том, что он говорил, был свой резон. Она ведь сама только недавно пыталась разобраться во французском праве, чтобы никто ничего не заподозрил. А судья его знает великолепно и вполне может объяснить ей то, чего она не поняла, а не понимала она многого. Она же постарается сделать так, чтобы судья не испортил ей жизнь и ее доброе имя, если все вдруг вернется на свои места. — Ладно, уговорил, — медленно сказала Эсмеральда. — Я согласна на второй вариант. — Ну вот и прекрасно! — судья с удовлетворением кивнул. Она действительно большая умница. Хоть и дерзкая нахалка. Теперь с ней хотя бы можно спокойно разговаривать. В этот момент раздался деликатный стук, из-за двери послышался голос слуги: — Ваша милость, ванна готова! Судья уже открыл рот по привычке, чтобы ответить, но Эсмеральда мгновенно опередила его. — Благодарю, Анри. Ты можешь идти, — высокомерно сказала она. Судья приподнял брови. Она только что не дала ему совершить чудовищную ошибку. Какая прелесть. — А ты делаешь успехи, моя дорогая, — хмыкнул он и встал с кресла. — Ванна — это прекрасно. Я уже полторы недели мечтаю о том, чтобы смыть с себя запахи Двора Чудес. Пахнет у вас там просто ужасно. — Нечего было нас загонять в такую дыру, ты сам виноват! — буркнула она. — И вообще, я тоже хочу вымыться! — Мы можем сделать это вдвоем, не вижу препятствий, — усмехнулся судья, и Эсмеральда с возмущением вскочила на ноги. — Что?! Ты в своем уме?! Я не собираюсь плескаться с тобой в одной ванне! Знаю я вас, мужчин, сразу же домогаться начнешь! — она говорила очень тихо, но с дикой яростью. Судья на секунду потерял дар речи, и на его лице проскользнуло такое изумление, что он даже слегка приоткрыл рот. Затем он расхохотался. От души, до слез. — Радость моя, тебе не кажется, что ты несешь сейчас полную околесицу?! — Фролло застонал от смеха. — Мне в данный момент совершенно нечем тебя домогаться. Мой член в твоем полном распоряжении, и я никак не могу им воспользоваться! К тому же, мужчины меня совершенно не волнуют. Разве только… Ты что, питаешь тягу к женщинам?! — Нет! — отрезала Эсмеральда. — Не питаю! — Тогда мне тоже совершенно нечего опасаться! — судья все никак не мог успокоиться, но все-таки принял серьезный вид и вкрадчиво сказал: — К тому же, находясь один в этой роскошной купальне, я всегда могу сделать вот так, — он плавно провел себя рукой по талии, дотронулся до своей пышной груди и нежно сжал ее в ладони, лаская, томно прикрыв веки. Эсмеральда бешено засверкала глазами. — А ну, убери руки от моей груди, старый извращенец! — зашипела она. — Или что? — Я… Я сломаю твой чертов длинный нос! — она была настроена решительно. Фролло понял, что зашел слишком далеко. Он был вполне доволен своим носом, и не хотел бы, чтобы его варварски изуродовали. — Глупый поступок, — успокаивающим тоном сказал он, — тебе будет очень больно. — Да, будет! Зато твой носище станет еще кривее, чем был! — Эсмеральда бушевала. — Тогда тем более тебе надо лично проследить, чтобы я ничего такого фривольного с твоим телом не делал, — судья все-таки постарался сыграть на ее возмущении себе на пользу. — В ванной я буду у тебя на глазах — не так ли, моя прелесть? Ну, идем же. Он направился в ванную комнату и понял, что добился своего — Эсмеральда решительно пошла за ним. Когда они раздевались, Эсмеральда кинула на него злобный взгляд и прорычала: — Даже не смей пялиться на мое тело! Я все вижу! — Ну полно тебе, — Фролло вздохнул. — Я просто хочу вымыться. Не более того. Судья скинул последнюю юбку и залез в воду, с наслаждением откинув голову на бортик. Эсмеральда скользнула в ванну, постаравшись отплыть от него подальше. Некоторое время они молчали. От воды исходил приятный травяной запах, ненавязчивый, но весьма расслабляющий. — Тебе нравится этот аромат? — вдруг спросил судья. — Да, — Эсмеральда даже не ожидала такого вопроса. Судья слегка улыбнулся. — Я сам его подобрал, — сказал он и вздохнул. — Он умиротворяет, успокаивает… Эсмеральда ничего на это не ответила и потянулась за мочалкой. Судья наблюдал, как она натирает ею тело. Очень странно, подумал он, видеть себя со стороны. Фролло, конечно, тщательно следил за собой, но до сих пор воспринимал свое тело как должное. Теперь же он приглядывался к своему телу и нашел, что вполне неплохо выглядит для своих сорока двух лет. Все же регулярная езда верхом и упражнения с мечом поддерживали его в хорошей форме. — Повернись-ка ко мне спиной, — сказал он. Эсмеральда зыркнула на него глазами. — Это еще зачем? — настороженно спросила она. — Потру тебе спину. Ее тоже надо вымыть. — А не слишком ли ты себе много позволяешь? — возмутилась она. Фролло потер переносицу. — Девочка, это — мое тело, в конце концов, — сказал он. — И оно должно быть чистым. Эсмеральда нахмурилась, но протянула ему мочалку. Судья подплыл к ней и начал аккуратно натирать ее спину. Эсмеральда напряглась, и спинные мышцы отчетливо вздулись под белой кожей. — Не беспокойся, — шепнул Фролло. — Ничего плохого я тебе не сделаю. Она слегка расслабилась. Его прикосновения были такими нежными, осторожными… Она и не думала, что Фролло может… так. Как она ни хотела себе в этом признаваться, но это было приятно. Судья в последний раз провел мочалкой по ее спине и сказал: — Ну все, я закончил. Она забрала у него мочалку. Тут же ей пришло в голову, что сам он свою спину вымыть не сможет. — Теперь ты поворачивайся, — сказала она. — Я тоже хочу, чтобы мое тело было чистым. — Как скажешь, — по его губам пробежала легкая улыбка, и он повернулся к ней спиной, оперевшись о бортик ванны. Ее прикосновения были осторожными, и судья прикрыл глаза от удовольствия. «Она ведь сейчас в первый раз дотронулась до меня по своей воле», — мысль была внезапной и крайне возбуждающей. Фролло на мгновение забыл, что находится в женском теле, он вообще про все позабыл, и просто наслаждался тем, как она его касается, как оглаживает его мочалкой, дотрагивается до него руками. Он так мечтал все это время об этой девушке! «Повернуться бы к ней сейчас! — думал он. — Прижать бы ее к себе, поцеловать ее! Заняться с ней любовью в этой ванне!» Его дыхание слегка сбилось, и судья вспыхнул от возбуждения. Ему было все равно, что она сейчас — мужчина, пусть даже в его теле — это ведь все равно была Эсмеральда, вот что его волновало до такой степени, что он почти потерял над собой контроль. Но тут же опомнился. Как бы все хуже не сделать. Фролло глубоко вздохнул, приходя в себя. — Благодарю, — пробормотал он и повернулся, глядя в ее глаза. Свои глаза. Не зеленые, а карие. Он — мужчина, и никогда не питал тяги к другим мужчинам, в конце-то концов. Надо постоянно держать эту мысль в голове. Но это же Эсмеральда! «Вот оно, противоречие, — горько подумал он. — Как бы мне не спятить от того, что со мной происходит…» Они закончили омовение и, обернувшись простынями, вышли из ванной. Эсмеральда смертельно устала и чувствовала, как ее глаза закрываются. — Где ты будешь спать? — спросила она и отчаянно зевнула. — А ты как думаешь? — усмехнулся судья. — В своей постели, конечно! — Да? — она подошла к кровати, взяла приготовленную ночную рубашку и швырнула ему. — Тогда надень-ка это! Я не желаю, чтобы ты спал рядом со мной голым. Фролло криво ухмыльнулся. — Как пожелаешь, — сказал он. Когда они уже улеглись, Эсмеральда постаралась отодвинуться от Фролло как можно дальше. Он только головой покачал — вот ведь упрямая бестия! Но протестовать не стал, даже отвернулся от нее. Подальше от соблазна. Но видимо, они оба настолько выбились из сил, что заснули почти сразу же.