О, Дева Мария, зачем же так буквально?!

— Когда приедем во Дворец Правосудия, делай вид, что неважно себя чувствуешь, — наставлял судья Эсмеральду, когда они ехали туда в карете. — Возможно, так никто не заметит, что с тобой что-то не то. Мало ли какие выкрутасы устраивает нездоровый человек. Но не перебарщивай. — Да знаю я… Знаю! — Эсмеральда вспомнила, как их раскусил Квазимодо. Нет, на этот раз она постарается сделать все, чтобы подобного не произошло. — Вот и прекрасно, — судья кивнул. — Первым делом, надо увидеть капитана де Шатопера, он отвечает за порядок в городе. Мы должны узнать, какие были происшествия, когда мы оказались отрезаны от городской жизни. Карета остановилась у подножия Дворца Правосудия. Капитан Феб де Шатопер в полном боевом облачении ожидал приезда судьи Фролло, выстроив перед Дворцом стражу и недоумевая, почему судья решил появиться так поздно — обычно он приезжал с утра, а сейчас уже вторая половина дня, ближе к вечеру. Дверь кареты тихо скрипнула, и на пороге показался судья. Он выглядел до крайности бледным и со стоном потирал висок. — Судья, с вами все в порядке? — капитан выказал свой интерес максимально осторожно и тактично. Кто его знает, как отреагирует на это судья — а ну как у него сейчас настроение ни к черту, и он начнет лютовать? Но Фролло ответил ему усталым взглядом и сказал: — Все хорошо, капитан. Это всего лишь последствия болезни, — судья сошел с ступенек и протянул руку. На его запястье тут же легли изящные женские пальчики, и капитан обомлел — из кареты вышла Эсмеральда. Выглядела она при этом так, что капитан почувствовал легкое возбуждение — на ней было яркое красное платье, которое шло ей необыкновенно, и которое она сама ни за что не смогла бы себе позволить. Значит, это судья заплатил за него, в этом не было никаких сомнений. «Благодарность за то, что она его лечит? Или… что-то большее?» — подумал он, но вслух ничего говорить не стал, не такой он был дурак. Феб прочистил горло. — Что прикажете, судья? — спросил он и вытянулся во фрунт. — Для начала расскажи-ка мне, что творилось в городе, пока я болел, — велел Фролло, а Эсмеральда встала рядом с ним, поддерживая его за локоть. — Судья, при девушке? Вы уверены? — Вполне. Эта девушка в ближайшее время постоянно будет рядом со мной, я еще нездоров, а она следит за моим состоянием, — Фролло чопорно поджал губы. — Как скажете, судья, — Феб слегка поклонился и начал перечислять происшествия: — Мы поймали парочку воров, грабителя и еще одного насильника. Они сейчас в темницах Дворца Правосудия. Все сведения о них лежат на вашем столе. — Благодарю. Ими я сейчас и займусь, а вы продолжайте делать свою работу, — Фролло жестом отпустил капитана, и тот пошел давать указания страже. Эсмеральда залюбовалась Фебом. Ах, он был так же красив, как тогда, в соборе! Тугая шапка отливающих золотом волос, прикрытая великолепным шлемом, сверкающие на солнце латы, военная осанка, мощная фигура. Феб действительно был похож на бога солнца, так же прекрасен! Она тихонько вздохнула, не в состоянии отвести от него восторженных глаз. Очнулась она от того, что в ее бок вонзился острый локоть судьи. Эсмеральда сердито обернулась и застыла — лицо Фролло было слегка перекошено от злости, а зеленые глаза горели бешенством. — В мой кабинет! Живо! — одними губами прошипел он. Судья увидел, как Эсмеральда пожирает взглядом капитана. На ее лице был явный восторг, боже, даже ее глаза кажется затянулись томной поволокой. И на щеках вспыхнул румянец, такой яркий! Поначалу у судьи от ревности застучало в висках, но затем… Он покрылся холодным потом. Даже его колени слегка задрожали от ужаса, потому что репутация грозного судьи Клода Фролло сейчас висела на волоске. И он поскорее утянул Эсмеральду — эту глупую девчонку! — в свой кабинет, пока никто не заметил, какие взгляды она кидает на этого чертового капитана. Он втолкнул ее в свой кабинет и с грохотом захлопнул дверь. — Да что случилось?! — Эсмеральда была вне себя от возмущения. — Ну-ка, садись в кресло! — рявкнул Фролло и с таким бешенством на нее посмотрел, что она беспрекословно плюхнулась туда, куда он ей указал. Судья, дрожа от ярости, медленно приблизился к ней. — Какого черта ты так уставилась на этого капитана?! — прорычал он. — Да ты что, ревнуешь?! — она попыталась перевести все в шутку, но судья только злобно сощурил свои глаза. — Похоже, моя дорогая, ты опять забыла, в чьем теле сейчас находишься, — вкрадчиво сказал он, нависнув над ней. — А представляешь ли ты себе мысли всех этих людишек, включая самого капитана, если бы они увидели, с каким обожанием ты на него смотришь? Представляешь ли ты катастрофические последствия сплетен, которые они бы разнесли по городу, если бы увидели, как смущенно ты краснеешь, когда кидаешь на него подобные восторженные взгляды? — он оперся о спинку кресла руками и навис над Эсмеральдой так, что еще чуть-чуть — и их лица соприкоснулись бы. — Ты понимаешь, что меня — МЕНЯ! — объявили бы мужеложцем, и я за всю свою жизнь не смог бы отмыться от такого позора?! — О, боже! — она задыхалась. Она поняла, что опять чуть не попала впросак, и все из-за того, что ей так понравился Феб. — Вот именно! — судья уже хрипел. — А знаешь ли ты, какая казнь причитается тому, кого уличили в этом грехе?! Моя дорогая, тебя швырнули бы в пыточные Дворца Правосудия, заковали бы в колодки, а затем засунули бы тебе в зад капиструм! Ты знаешь, что это такое?! А я тебе объясню. Эта вещь очень похожа на грушу. Когда ее засовывают тебе в зад, то поворачивают особый винт, который раскрывает эту мерзость у тебя в анусе! Но это еще не все. Затем тебя бы повели на эшафот, подвесили бы ногами кверху, и распилили бы ручной пилой от паха до горла, но умерла бы ты не сразу, далеко нет! Сначала тебе бы было так больно, что я этого даже описать не смогу, при всем своем красноречии! Эсмеральда прижала руку ко рту, пытаясь справиться с подступившей к горлу тошнотой. Ее скулы позеленели, и она покрылась потом, холодным и отвратительно липким, и чувствовала, как его капли медленно ползут по спине. — Господи! О, господи! — она рванулась из кресла, перегнулась через подлокотник, и ее все-таки стошнило. Судья еле успел увернуться, чтобы брызги не попали на его платье. Он скрипнул зубами, подошел к двери и подозвал одного из стражников, несущих стражу в коридоре Дворца. — Холодной воды, немедленно, — велел он. — Его чести стало дурно. И пришлите слугу, здесь надо прибрать. Воду принесли незамедлительно. Судья опустил в тазик с водой тряпку, отжал ее и осторожно, нежными движениями принялся обтирать лицо Эсмеральды, которая находилась в полубессознательном состоянии. Сейчас Фролло очень жалел, что сделал с ней это, но она должна была понять, какой опасности только что подвергла их обоих. Фролло надеялся, что хотя бы теперь она будет осторожна в своих поступках и словах. Слуга, тем временем, прибрался и исчез из кабинета. Эсмеральда шевельнулась, ее веки дрогнули. — Квазимодо… — прошептала она. — Что «Квазимодо»? — Фролло намочил в воде тряпку, слегка отжал ее и легкими касаниями опять начал вытирать ей лицо. — Ты с Квазимодо на празднике проделал то же самое, что и со мной только что… — в ее глазах стояли слезы. — Не совсем. С тобой я не перешел к практике. И тебе, и ему я говорил, что надо быть осторожными, а вы что сделали? Не послушались. Иногда слова до людей не доходят, — мрачно сказал судья, скользнув тряпкой по ее скуле, обозначившейся сейчас так остро. — И учти, тебе еще повезло, что я вовремя заметил твое непристойное поведение. Квазимодо отделался унижением и легкими синяками, но, если бы это произошло с тобой, ты была бы мертва, дитя мое, а не просто напугана, как сейчас. И умирала бы ты в поистине адских мучениях. Бог видит, как я этого не желаю, — он прижал Эсмеральду к себе, а она уткнулась лицом в его живот. Судья чувствовал мелкую дрожь, которая сотрясала все ее тело. — Тебе надо успокоиться. Ты посиди пока вот так, я сейчас вернусь. Фролло подошел к шкафу, где держал вино для особых случаев. Он выбрал самое крепкое, взял два серебряных бокала, стоявших там же, и вернулся к столу. Эсмеральда смотрела на него из-за полуприкрытых век, наблюдая, как он разливает вино по бокалам. Фролло вложил один из них ей в руку и сказал: — Пей! Тебе это сейчас необходимо. Эсмеральда поднесла бокал ко рту, ее рука слегка тряслась. Она выпила его залпом, не заметив даже вкуса вина, и через некоторое время почувствовала, как ее отпускает. Эсмеральда протянула бокал за второй порцией. — Ты уверена? — судья нахмурился. — Оно крепкое. — Думаю, что мне это сейчас только кстати, — пробормотала она, и судья наполнил ее бокал во второй раз. Эсмеральда пила вино мелкими глотками, чувствуя, как начинает успокаиваться. Комната слегка поплыла, но она не обратила на это внимания. — Нам надо разобраться с делами, — язык у нее немного заплетался, но Эсмеральде казалось, что все в порядке. — Не сейчас, мой ангел. Ты порядком пьяна, так что не сможешь понять и половину из того, что я тебе скажу, — хмыкнул судья и допил свое вино. Затем, он открыл ящик стола и достал оттуда портфель, куда обычно складывал дела, чтобы разобраться с ними у себя дома. Судья засунул туда документы, которые надо было изучить, и уже закрывал портфель на замок, когда его довольно чувствительно шлепнули по заду. Он резко обернулся. Эсмеральда сидела, ухмыляясь, а ее глаза ярко блестели. — Это тебе за то, что ты меня напугал, — невнятно сказала она. — Надо же, ты в моем теле всего ничего, а уже ведешь себя как настоящий мужлан, — фыркнул судья. За это его рванули за талию, и он оказался на коленях у Эсмеральды, которая прижала его к себе стальной хваткой. — Ну да, — она медленно облизнула губы, — именно так мужланы себя и ведут. — Ты, вроде бы, говорила, что не интересуешься женщинами, а я сейчас — как раз женщина, — он попытался освободиться, но Эсмеральда держала крепко. Проклятье, его тело все-таки чертовски сильное! Ее лицо было так близко, она пристально смотрела на судью, и ее глаза внезапно резко потемнели и стали почти черными. Фролло почувствовал, как вспыхивают его уши, и огненный румянец переползает на щеки и шею. Ее взгляд его обжигал. — Это я жжженщина, — пробормотала она, — а ты — заносчивый старый ублюдок, который мечтает о том, чтобы его поцеловали. Он не успел ничего ответить, как Эсмеральда впилась в его рот своими губами. Она целовала его настойчиво и требовательно, ее язык проник между его зубов, коснувшись его языка, и Фролло обдало жаром. Он позабыл о том, что сидит на коленях у своего собственного тела, он знал только одно — Эсмеральда поцеловала его, хоть и была при этом не в себе! Он мечтал об этом бог знает сколько времени, и вот сидит сейчас, прижавшись к ней, и она ласкает его губы, и ее язык заставляет его дрожать от возбуждения, ее дыхание, отдающее вином, смешивается с его, а во всем его теле растекается такая горячая истома, что это сводит судью с ума до такой степени, что все тело горит. И весь этот жар кидается вниз, оседая между бедер, увлажнившихся от желания, а сердце бьется как сумасшедшее, и его грохот слышен в ушах… Фролло все-таки нашел в себе силы и вырвался. — Чертова девчонка! — рявкнул он. Его дыхание сбилось, стало тяжелым, прерывистым, а Эсмеральда сидела в кресле и ухмылялась. — Я до сих пор думал, что ты невинна, но похоже, ошибся! — О, я невинна, можешь в этом не сомневаться, — хихикнула она. — Но кто сказал, что невинные девушки не умеют целоваться? Вы, мужчины, любите сорвать поцелуй-другой с женских губ, не так ли? Но я тебя уверяю, дальше поцелуев у меня дело не заходило! Ее глаза пьяно блестели, а сутана в паху стояла колом — похоже, она испытывала возбуждение, ничуть не меньшее, чем он, и Фролло подумал, что ее состоянием вполне можно воспользоваться, но… Она ему потом этого ни за что не простит. Возможно, она даже попытается опять придушить его, когда протрезвеет. Поэтому он схватил тряпку, плавающую в тазу с холодной водой, и запустил ею Эсмеральде в лицо. — Вставай, пьянчужка! — прорычал он. — Живо! А когда проспишься, я тебе еще припомню твои выкрутасы! — Ну, как знаешь, — Эсмеральда, хихикнув, скинула тряпку с лица, потянулась и встала, слегка покачнувшись. Он нахлобучил на ее голову шаперон и прошипел: — А теперь хотя бы сделай вид, что не пьяна в стельку, а тебе просто дурно! — Это будет нелегко, — хмыкнула она, — но я постараюсь. Иди ко мне. Ты должен поддерживать меня, а то еще упаду в обморок по болезни. Фролло, фыркнув, подхватил портфель с делами, обхватил ее за талию, и они вышли из кабинета. Судья вывел Эсмеральду из Дворца Правосудия и подвел ее к карете. Один из стражников услужливо распахнул дверь, а Эсмеральда издала страдальческий стон и навалилась на Фролло всем своим весом. — Его милости стало дурно? — тихо уточнил услужливый стражник. — Его милость еще до конца не выздоровел! — сердито ответил судья, заталкивая стонущую Эсмеральду в карету. — Ему вообще сейчас надо носу из дома не казать, а он все сюда рвался. А ведь я его отговаривала! Но он — упрямый, все равно приехал — мол, это мой долг! А теперь видите, сударь, что с ним творится? Горе, да и только! Судья, наконец, водворил Эсмеральду на скамью, захлопнул дверь кареты и уселся сам, поддерживая ее за плечи. Она наваливалась на него всем телом, пока карета не тронулась с места. — Эй, дитя мое, — Фролло потряс ее за плечо, — тебя там совсем развезло? На его плечи легла тяжелая и горячая рука, и Эсмеральда ерзнула на сиденье, устраиваясь более удобно. — Со мной все в порядке, — проурчала она судье на ухо, касаясь его губами, и ее язык все еще заплетался. Судья в тот же момент покрылся сладкими мурашками и почувствовал, как его лицо опять начинает гореть. — Веди себя прилично! — одернул он ее. — Ты настроен так серьезно? — ее дыхание обожгло ему ухо, а в голосе была слышна смешинка. — Более чем! — рыкнул судья. Эсмеральда разочарованно вздохнула и прижалась к нему, зарывшись в его волосы носом. Кучер гнал лошадей так быстро, что вскоре карета подъехала к дому судьи. Судья подтолкнул локтем задремавшую Эсмеральду и выпрыгнул наружу. Эсмеральда, осоловело моргая глазами, выползла из кареты, и судья тут же поднырнул под ее руку, закидывая ее себе на плечи, а с другого бока пристроился мажордом Анри, помогая тащить. — Давайте, ваша милость, — ворковал Фролло. — Еще немного осталось, сейчас дойдем до ваших покоев, там вы ляжете в постель, примете лекарство, и — баиньки. Эсмеральда опять застонала, и Анри почувствовал запах вина, исходивший от нее. — Его милость пил вино? — уточнил мажордом. — Его милость упал в обморок во Дворце Правосудия. Я дала ему немного вина, пытаясь привести его в чувство, но ему стало хуже, — прокряхтел судья. — Похоже, спать мне сегодня не придется. — Так, может, я вас сменю, барышня? — в голосе Анри отчетливо послышалось сочувствие. — Спасибо, но нет. У вас и так много забот, Анри, негоже, если вы будете клевать носом завтра, — они уже дошли до покоев Фролло, втащили Эсмеральду внутрь и осторожно уложили ее на постель. — Вы идите, Анри, — сказал судья. — Я помогу его милости переодеться. Анри с поклоном удалился, а судья встряхнул Эсмеральду. Она с мычанием открыла глаза и медленно, с большой неохотой села на постели. — Тебе надо снять это все и надеть ночную рубашку, — проворчал судья, отстегивая на ней наплечники. — Ну-ка, давай! — Знаешь, ты сейчас очччень мил! — она попыталась погладить его бедра, но тут же получила по рукам. — Зато ты очень нетрезвая, — буркнул Фролло, стягивая с нее сутану и остальную одежду. — И пускай я провалюсь, если опять подолью тебе такого крепкого вина! Наконец, он помог Эсмеральде облачиться в ночную рубашку и попытался уложить ее в постель, но она упрямо сидела, спустив ноги с кровати. Фролло навис над ней и слегка надавил на ее плечи. — Ну, давай же, моя дорогая, тебе надо поспать! — он постарался быть очень убедительным. Она притянула его к себе и подняла голову, вглядываясь в его лицо. — Я хочу, чтобы ты лег со мной! — насупилась она. — Обязательно, только чуть позже, — судья нежно ей улыбнулся, поглаживая ее по скуле, и Эсмеральда уткнулась головой в его живот. Посидела так немного, вздохнула и, наконец, улеглась, и Фролло прикрыл ее одеялом. Затем, устало выдохнул, разделся сам и прошел в ванную комнату, где слуги уже успели наполнить горячей водой ванну. Судья погрузился в нее, блаженно прикрыв глаза. Эсмеральда его сегодня совершенно измучила. Когда он вспоминал, что она вытворяла, то его лицо вспыхивало, а в горле перехватывало дыхание, и оно сбивалось, становясь таким неровным, прерывистым. Наконец, судья вылез из ванны, вытерся полотенцем, набросил на себя ночную рубашку и прошел в покои. Поначалу он хотел умоститься с краю постели, но тут же отказался от этой идеи. Эсмеральда лежала посреди кровати. Видимо, во сне она сбросила с себя одеяло, и теперь лежала, обняв его руками и ногами. Ворот ее ночной рубашки перекосился, обнажая крепкое белое плечо, а подол задрался, открывая взору судьи его же собственные стройные ноги. «Проклятье, эта негодная девчонка даже в мужском теле умудряется выглядеть соблазнительно», — возмутился про себя судья, чувствуя, как опять начинает гореть. Нет, ни за что он не уляжется с ней рядом! Если она опять потянется к нему и начнет домогаться, он не выдержит, и набросится на нее, и тогда… Он даже думать боялся, что она скажет утром, если они это сделают. Судья подтащил кресло к окну и опустился туда. Похоже, спать он сегодня будет в кресле. Эсмеральда с урчанием шевельнулась на постели, и Фролло закусил губу. Он снова и снова вспоминал ее поцелуй, ощущение ее губ на своих губах, нежные прикосновения ее языка, руку, уперевшуюся ему в затылок, зарывающуюся в его волосы, и его лицо в который раз за сегодняшний день вспыхнуло. Сердце забилось так сильно, что он услышал гул в ушах. Дыхание снова стало прерывистым и тяжелым, и возбуждение мощной волной опять прокатилось по телу судьи. Он заерзал в кресле, краем глаза заметил какое-то шевеление и посмотрел туда. Это было зеркало, а отражалась в нем Эсмеральда, с ее зелеными глазами, горящими, как у кошки, раскрасневшимся лицом, искусанными губами, взлохмаченная. Ночная рубашка сползла с ее плеча, почти обнажая грудь, и судье вдруг стало в ней тесно, жарко и неудобно. Он стащил проклятую рубашку со своих плеч, и снова посмотрел в зеркало. Теперь Эсмеральда выглядела до крайности развратно, и судья резко выдохнул, чувствуя сильную пульсацию между ног. Он коснулся руками обнаженных грудей, слегка сжал их и провел пальцами по соскам, которые тут же напряглись, собираясь в плотные комочки. О, если бы судья сейчас был в своем теле, он бы осыпал эти соблазнительные выпуклости поцелуями, заласкал бы небольшие и очень нежные лиловые сосочки, он бы наслаждался упругостью и тяжестью аппетитных, словно налившиеся плоды, пышных полушарий! Фролло задохнулся и обхватил руками грудь, чувствуя ее спелую тяжесть в ладонях. Он поглаживал набухшие соски, — боже, они были просто невероятно чувствительными! — и желание растекалось по всему его существу, устремляясь вниз, сосредотачиваясь неистовой пульсацией в складках лона. Судья закусил губу, и его рука скользнула вниз. Он поспешно задрал подол ночной рубашки, раздвинул бедра и пальцами коснулся нежного лона, утонув в его влаге. Он гладил себя там, пока не нашел особенно чувствительную точку, и тогда судья легонько нажал на нее. Его тело пошло мурашками от удовольствия, и Фролло с трудом удержал стон. Он продолжал ласкать пальцами свое лоно, другой рукой поглаживая груди, защемляя и теребя соски, и от этого приходил в полное неистовство. Его движения становились все быстрее, он давил все сильнее на тот напрягшийся бугорок, который дарил ему такое блаженство, пока его тело не взорвалось от острой вспышки наслаждения. Судья судорожно выгнулся в кресле, кусая губы, чтобы не кричать, и с мучительным трудом сглотнул, пытаясь снова начать дышать. «Господи, прости меня за этот грех», — подумал Фролло, чувствуя, как неистовая пульсация между его ног постепенно замолкает, дыхание выравнивается, а сердце снова начинается биться спокойно. Если ему удастся вернуться в свое тело, а Эсмеральде — в ее, то ему есть, чем ее обрадовать. Он сведет ее с ума своими ласками так же, как чуть не сошел с ума сейчас сам.