Дитя Советского Союза

На завтрак была каша, которую Ваня очень не любил и в которую он всякий раз норовил залезть в тарелку руками, потому что эта тягучая вязкая масса сероватого цвета в глазах ребёнка восседала просто кучкой песка, из которой можно слепить домик или даже замок с округлыми башнями, стены которого омывались рвом. — Ваня, ешь, а не ковыряйся в еде, — строго сказал ему отец, закончивший мыть кастрюлю из-под этой самой каши и сейчас стоявший возле Вани, ожидая, когда тот доест, чтобы вымыть его тарелку. Но Ваня лишь протестующе бурчал, пытаясь затолкнуть в себя ещё хоть пару ложек этого липкого нечто. Александр и сам в детстве не любил кашу, но всё равно с улыбкой ел её, дабы не обидеть сестру, которая тратила своё время и крупу, чтобы приготовить ему лёгкий и вкусный завтрак. Всё же доев эту противную кашу, Ваня попросил отца поиграть с ним в прятки и тот, естественно, не мог отказать этим полным надежды просящим аметистовым глазкам. Пока Александр домывал тарелку, Ванька убежал прятаться. Они уже не в первый раз играли в прятки, в памяти Союза ещё оставались свежими воспоминания о той маленькой радости сына, который бегал и скакал как заведённый просто от того, что отец не смог найти его. Вспоминая это, Союз кладёт тарелку в шкафчик и приступает к поискам, но, разумеется, он не будет искать Ваню в шкафу или за креслом, прекрасно зная, что он прячется именно там. Александр начнёт прощупывать почву с серванта, а закончит ковром, нарочно заглянув под этот толстый тяжёлый пыльный многовековой предмет, хранящий в себе большую историю. Убедившись, что Вани там нет, Александр устало опускается на диван и задирает голову к потолку со словами: — Ну где же мой Ваня? Никак не могу его найти, — специально громко проговорил он, а после добавил уже шёпотом. — И чем я только занимаюсь под старость лет? Откуда-то из-за кресла доносится злорадное хихиканье, теперь понятно, где спрятался наш Ванечка. Но Союз не пойдёт доставать его оттуда, а лишь вздохнет со словами: — Сдаюсь! Услышав это победное слово, Ваня мгновенно выскакивает из-за кресла с криком, полным радости: — Я выиграл! — немного успокоившись, добавляет. — Теперь ты прячься. Несмотря на свой маленький возраст для страны, Союз всегда чувствовал себя на несколько сотен лет старше, особенно когда вот так непринужденно играл с сыном в подвижные игры. Взрослые люди всегда становятся старше, находясь рядом с детьми, что уж тут говорить о странах. Услышав распоряжение сына, Александр решил схитрить и спрятаться за дверью, где Ваня его точно не найдёт. Наивные мысли доверчивого взрослого. Как и следовало ожидать от вышесказанного, Ваня быстро нашёл отца и вновь заголосил: — Я выиграл! Опять выиграл! — остановившись, Ваня посмотрел на отца. — А что я выиграл? — Ну раз уж ты у меня такой замечательный сыщик, — говорил Союз, отряхивая свою одежду от пыли, руки всё никак не дойдут убраться тут, — то сегодня я возьму тебя с собой на работу. И вновь крики радости заполнили до самых краёв кирпичные стены этого дома. Александр изредка брал Ваню на работу, надеясь с малого возраста приучить сына к труду, заодно и подготавливая его к дальнейшему месту работы. Когда они сели в советскую «Победу» с личным водителем, автомобиль тронулся с места под восторженный смех мальчика. Ваня никак не унимался и всё время дёргался, то махая людям за окном, то напевая гимн СССР, а когда тот закончился, то принялся за стихи, тихонько мурлыча их себе под нос. — Пап, а куда мы едем? — В Кремль, где папа работает, — коротко пояснил Союз, быстро переводя тему. — Ваня, ты учил гимн нашей страны? — Конечно! — вскрикнул Ваня, резко оторвавшись от окна и повернувшись к отцу. — Он мне понравился! Мне нравится всё, что нравится тебе. Я хочу быть похожим на тебя. Александр ничего не сказал, лишь довольно улыбнулся, как сытый кот, и потрепал сына по голове, с забавой наблюдая, как тот запрыгал на месте, толкаясь головой в ладонь отца, выпрашивая ещё похвалы. Но это занятие довольно быстро наскучило мальчику, стоило только Союзу вернуть ладонь на штанину идеально выглаженных брюк. Закончив скакать на месте, Ваня начал приставать к водителю. И откуда у него столько энергии? — Как тебя зовут? — спросил он у водителя, вцепившись в его сидение своими крошечными пальчиками. — Почему не отвечаешь? А ты знаешь стишок «У лукоморья дуб зелёный»? — Ваня, не отвлекай дяденьку водителя, — протянул Союз, усадив сына на место. — А то останешься с ним, пока я буду в Кремле. На этой минуте водитель повернул голову и испуганно посмотрел на Александра, перспектива остаться наедине с этим маленьким горластым мальчишкой ему совершенно не нравилась. Войдя в Кремль, Александр начал рассказывать о своём месте работы, какие важные дяденьки обычно прилетают к ним на огонёк, чтобы покрасоваться, с важным видом потрясти своими бумагами, требуя лакомый кусочек их ресурсов, и такими же надутыми вернуться на свою родину с пустыми руками. — Шурик! — крикнула девушка, стремительно подбегая к мужчине с ребёнком. — Чего же ты не заехал к нам по дороге? Я тебе пирожков напекла, твои любимые с картошкой и луком. Поблагодарив Украину и взяв у неё узелок, Александр направился дальше, он хотел показать сыну своё рабочее место, то есть кабинет. Ольга спешила, поэтому даже не заметила мальчонку, что тёрся возле ног брата. Ване эта добрая тётенька понравилась, такая милая, приветливая и улыбчивая, как ясное солнышко, готовое согреть каждого своим теплом. Идя дальше по коридору, они столкнулись с парнем с белыми волосами и рубиново-алыми глазами. Перекинувшись с Союзом парой фраз, незнакомец ушёл своей дорогой. Он определённо заметил Ваню, прячущегося всё это время за отцом, но отчего-то промолчал. Ване этот странный дядя совершенно не понравился, какой-то он злой, грубый и совсем не приветливый. У Вани до сих пор по спине мурашки бегают от его ледяного взгляда. Войдя в кабинет, Союз развязал узелок платка, в котором находилась целая тарелка с ещё тёплыми румяными пирожками. Передав угощение сыну, Александр сел за рабочий стол и принялся за работу. Ваня тихо сидел в кресле, за обе щеки уплетая пирожки, которые были намного вкуснее каши, что Союз обычно варил Ване в субботнее утро и кормил ею сына. Нет, Александр хорошо готовил, так же хорошо, как и его сестры, просто Ваня не любил кашу от слова совсем не зависимо от того, кто её приготовил. — Пап, а кто из нас сильнее? — спросил Ваня, отодвинув полупустую тарелку вглубь стола. — Конечно же я, — тихо проговорил Союз, не отрываясь от своих подсчётов. Краем глаза заметив, как Ванюшка раздувает губки, Союз, наконец оторвался от своей документации и рассмеялся. Да, Союз и сам не мог объяснить того факта, почему его так забавляет недовольство сына, как-то чересчур уж это по-детски выглядело. Спрыгнув с высокого кресла, на которое его посадил отец, Ваня подошёл к Александру и стал дёргать того за рукав, вопя: — Неправда! Я сильнее! — Какой же ты сильный? — усадив сына на колени, Союз слегка пригладил его выбившиеся из причёски светлые волосы. — Если даже с тарелкой каши справиться не можешь? — Неправда, я съел кашу, — возмутился Ваня, обиженно скрестив руки на груди. — Будешь капризничать — не вырастешь, так и останешься маленьким головастиком. — Зато красивым! — Ваня, у папы новый ремень, лучше не зли его, — с улыбкой проговорил Союз, опять же наблюдая чудную картину раздувания губок.