Только не на кровати!

Когда я вымылся хорошенько и поднялся обратно к машине, пришлось быстренько попятиться и присесть на середине склона. Закусив костяшку, я зажмурился и вздохнул. Красиво смотрятся. Мощный мускулистый парень и хрупкая худенькая девушка. Лапищи его у нее на спине органично так выглядят, да. Но почему, блять, надо было целоваться, сидя на капоте моей машины? — Вы ещё потрахайтесь здесь, — проворчал я, чтобы этот мохнатый блядун точно услышал. Конечно, они запечатлённые, он уже сейчас готов всю свою жизнь к ее ногам положить, потому что знает, что это такое. Женя ещё не знает, но уже не может сопротивляться этому притяжению. Полчаса назад со мной кувыркалась, а теперь с ним целуется. Когда осознает — будет краснеть. Вздохнув, я встал и пошел опять наверх, демонстративно громко шурша травой и насвистывая. Валить надо. Вот доедем до какого-никакого города, и оставлю их, а сам поеду дальше. Хотя бы узнаю, что там и как у отца, а если все плохо — поеду на юг. Поселюсь на берегу Средиземного моря, запасусь консервами, буду рыбачить с лодки и пить коктейли в тени оливы. Чем не кайф? Найду себе другую девчонку и буду ее пить и трахать, а может, и паренька. Я уже давно взрослый и независимый вампир, так что никакие нахальные оборотни и их запечатлевшиеся девочки не будут портить мне кайф от апокалипсиса! Женя старалась на меня не смотреть, но я и не пытался поймать ее взгляд. Я прекрасно понимаю, что происходит. И мне, блять, ни капли не жаль! Вообще похуй! До города вчера я не доехал всего-ничего, тридцать километров. Но, учитывая, как сильно хотелось спать, лучше было переночевать в поле, чем заснуть и разъебаться всем троим. Вполне ожидаемо, в городе было пусто, но не совсем. По рекламному указателю я нашел торговый центр недалеко от окраины с расчетом на имеющийся там большой продуктовый. И в результате мы стояли втроём у входа в центр и пялились на пятерых мужиков, а они точно так же пялились на нас. Я почти неосознанно сделал шаг вперёд и вправо, вставая плечом к плечу с Андреем и пряча за нами девушку. Эти пятеро просто люди, но у нас тут имеется отвлекающий фактор, который надо защищать, и едва-едва вставший на ноги оборотень, которого любой удар в живот вернёт к изначальному состоянию. — У вас такие лица, будто вы собрались защищаться, — неожиданно натянув улыбку, один из них выступил вперёд, подняв обе ладони, — мы мирные люди, если вы безоружны и не желаете зла, можем помочь вам и дать кров. Женя дернула меня за футболку, но я не обратил внимания. Сейчас надо на максимум врубить проницательность и понять, они реально добрые или с кулаками. Судя по двум пистолетам на эту чудную компашку, не все у них так гладко здесь. — Мы хотели просто пополнить запасы и поехать дальше, — так же спокойно ответил я. — Это наш город, и все припасы здесь принадлежат нашей общине, — так, понятно, — вы можете их обменять на что-нибудь ценное для нас или заработать. Вот же жадные мудаки, право слово, мы бы взяли всего по три-четыре банки, несколько пятилитровок и бак бензина и свалили бы подальше и поскорее. — Пожалуй, у нас не все так плохо ещё с запасами, мы поищем другое место, — вежливо улыбнувшись, я попятился к выходу, подталкивая назад Женю и потянув за запястье Андрея. — О, мы настаиваем, — все те же два замечательных образца огнестрельного оружия были освобождены от кобуры, — будьте нашими гостями. Пришлось быть. По пути к обжитым местам нам рассказали, что в общине собрались все выжившие из города и окрестных сел, и вообще тут у них маленький коммунизм, где каждый выполняет посильную работу и получает все необходимое. — С женщинами вот тяжело, — подал голос водитель, и я с трудом поборол желание собственнически положить ладонь Жене на колено. Андрей никаких желаний подавлять не стал и в их глазах моментально ее присвоил. Гондон пушистый. При наличии целого пустого города все эти люди гениально заселились в одну девятиэтажку. Ебать тяжко, наверное, таскаться по лестнице все время. Впрочем, мне предложили узнать, каково это, потому что главнюк как раз на девятом этаже и поселился. И мы с Женей ещё ничего, ползли, а вот наш подранок после четвертого этажа начал практически задыхаться и хватался за перила так, что дерево трещало. — Он ранен, передышка нужна, — я остановился, но в спину немилосердно ткнули стволом. — Иван Александрович ждёт вас сейчас, нет времени, — отрезал кто-то, я даже лица его не видел и голос до этого не слышал. Процедив сквозь зубы пару ласковых, я перекинул руку оборотня через плечи и обхватил за талию, практически взвалив на себя. Эти парни явно шутить не намерены, а вот так глупо подыхать из-за оборотня, который не может нормально зализать раны, я ни разу не готов. Женя понятливо шла впереди, чтобы я ее видел, Андрей честно пытался не висеть на мне всем немалым весом и даже перебирал ногами, но у него явно сейчас внутреннее кровотечение под молодой кожицей, которой затянулась рана. Тупая хрень — заживание снаружи внутрь. Печень разорванная, брюшина с дыркой, но зато кожа, блять, есть. Даром что кровь наружу не выливается, это было бы даже лучше. У-у, бесполезная мохнатая приблуда! Одни проблемы от него! На одной силе воли преодолев последний пролет, я с огромным трудом удержался и не бросил ношу на пол. А лучше бы отправил кубарем по лестнице обратно, блять! Но это было бы неуважением к собственному труду, м-да. Аккуратно прислонив парня к стене, я согнулся, упираясь ладонями в колени, и попытался отдышаться. Девушка сочувственно погладила меня по плечу, и вдруг иррационально стало полегче. Выпрямившись, я тяжело вздохнул, пригладил волосы. Ладно, я со всем справлюсь. Лишь бы не религиозные фанатики, с которых станется напоить меня расплавленным серебром, а остальное разрулим. Главнюк сидел за большим письменным столом и степенно что-то писал. А главное, очень показушно, видимо, желает подчеркнуть упорядоченность жизни в общине и собственную значимость. — Трое молодых людей, как замечательно, — цокнув языком, он встал, снял очки в тонкой оправе и аккуратно положил в чехол, — очень рад, что вы смогли выжить. Приветствую вас в нашей общине, теперь вы часть целого. Ну охренеть, он нас уже в свои подданные записал! Я вот только из одного рабства вышел и в другое вляпаться не хочу! — Мы, вообще, если честно, проездом здесь, — подал голос я, — хотим найти наших родственников на Урале, узнать, как они там. — Вы не покинете город, — нахмурился мужик, а я вдруг заметил у него на шее очень даже характерные шрамики и машинально потрогал клык языком. Ещё не до конца втянулся, значит, надо поменьше рот разевать, а то спалят, — провидение дало вам шанс быть спасенными мной, — от избытка негодования он начал постукивать костяшкой пальца по столешнице в такт словам, — и я спасу вас! Вы просто ещё не понимаете, что вся ваша жизнь, все ваше существование складывалось так, чтобы привести вас ко мне! Дерьмище. Точно, фанатики. Он либо всех вокруг заставляет верить в свою исключительную роль, либо, что самое вероятное, сам в нее истово верит. Другое дело, что девочку мою тут будут, скорее всего, использовать в качестве инкубатора-удовлетворителя. Хрена с два. Ладно, надо избавиться от этих двоих. Одного меня тут не удержат, эти никчёмные людишки даже в темноте не видят! — Ладно, допустим, если надо, чтобы кто-то остался, — старательно прикрывая зубы, я почти цедил слова, — давайте я останусь, а молодежь отпустите, они вот только поженились, все такое. — Он сильный, хоть и дрыщ, — уважительно буркнул кто-то из сопровождающих. Я. Не. Дрыщ! Я жилистый! Ну что поделать, если все вампиры тонкокостные и от природы худощавые! У-у, гондоны! — Парень здоровый и крепкий, — покачал головой главнюк, все же обошел стол и подошёл к Андрею, кое-как стоящему самостоятельно, взял за подбородок, повертел голову, что-то разглядывая, а у меня аж в груди свело. Если кто и будет так его трогать, то я! С небрежной лаской, чтобы знал, что нравится мне, что... Так, блять, стоп! Господи-боже, ебаная бисексуальность... — вылечим и обучим, будет хорошим защитником. А девушке всегда применение найдется, не сомневайтесь. Остаётесь все трое, это ваша судьба. Чем вам здесь плохо? В общине хорошо, всегда рядом товарищ, который подставит плечо. Я неуместно хмыкнул. Что-то в нашей тройной общине пока что только я всем плечи подставляю, теперь уже и буквально. — Как же мы тут будем жить, не зная, живы ли наши семьи? — Женя решила подыграть, но в этом царстве утрированного патриархата, если я все правильно понял, ей бы лучше помолчать. — Мы будем твоей семьей, — мягко улыбнулся главнюк, положив ладони ей на плечи, — твои сестры и мужья всегда тебя поддержат, а вскоре и дети. — М-мужья? — нервно заикнулась она, попытавшись сделать шаг назад, но этот сраный мудак не пустил. — Все мужчины нашей общины будут для тебя ласковыми и заботливыми мужьями, разве это не прекрасно? — улыбнувшись шире, он заставил меня думать, что право первой ночи как раз у него. — Да господи, всего две недели прошло, как вы успели построить такое общество? — без интонации проворчал Андрей, придерживаясь за живот и морщась. Кстати, да. Всего две недели людям нельзя спать на кровати, и за это время они успели вот настолько коллективно свихнуться? Что-то мне не верится, что все мужики добровольно решили пустить своих жен по кругу. Какую же качественную промывку мозгов тут провели, я даже готов был бы зауважать этого чувака, если бы он не посягал на мое. — Мы просто верим в свое предназначение, — вдохновенно ответил главнюк, приложив ладонь к груди. Видимо, принял это за комплимент, — наши жизни сошлись в одной точке и слились в одну, все мы — части целого, части нашей общины. Я решил промолчать. Слушать бред сил больше нет, спорить бесполезно и опасно. Значит, нужно продумать план и свалить. Для этого нужна машина, заправленная и с ключами, потому что в наличии человечек и раненый, остальное потом достанем. Только бы сбежать. Жить тут я нихрена не собираюсь, это даже хуже, чем у дражайшей мамули в клане. Нас вывели наружу — сказали, что сначала покормят, а потом проводят в отведенные комнаты. Причем, судя по всему, дамы тут живут отдельно. Пиздец, конечно, придумали. Рядом со входом в столовую, на которой и висела вывеска столовой, стоял "Патриот", заведённый, с открытой водительской дверью и багажником, из него выгружали коробки. Водила, сельского вида мужичок и такой же громкости, отчитывался, что заправил полный бак и поедет осматривать поселки на предмет техники, выживших и припасов. Мы с Андреем коротко переглянулись. Нас сопровождают двое, при оружии, но всего двое, больше, вроде, вооруженных рядом нет. Подарок судьбы, не иначе. Оборотень переместил руку, прижатую к животу, показывая три пальца. Я слабо кивнул. Два пальца. Закинуть Женю на заднее сиденье, запрыгнуть на переднее, оборотень сам заберется. Один палец. Снять ручник, включить передачу, дать по газам. Только бы впопыхах не перепутать. Увидев, как резко сжимается его кулак, я сжал свой, развернулся, с размаху впечатывая его в щеку сопровождающего. Рядом упал второй, Андрей наклонился, то ли от боли, то ли что-то хотел взять, но это не мое дело. Я вцепился в воротник футболки идущей впереди девушки и рванул ее к машине. Только в этот момент окружающие начали открывать рты, чтобы заорать, но я уже распахнул заднюю дверь. Хлопнул багажник. Хлопнуло что-то ещё, и вдруг задняя стойка двери прыгнула мне в лоб, черная и блестящая.