Только не на кровати!

Я проснулся посреди ночи и даже не понял, почему. Андрей тоже сонно приподнял голову, как пёс. И потом до меня дошло — нет тихого гудения генератора в сарайчике у забора, которое уже стало восприниматься привычным фоном. Видимо, весь бензин выпил. Ну, твою мать, вперёд! А то спать без кондиционера я отказываюсь категорически. — Я помогу, — еле слышно буркнул щенок, вставая вместе со мной. А я и не стал геройствовать, потому что поднять канистру будет стоить мне слишком многого. Мы по-тихому выгреблись из кровати, умудрившись не разбудить Женю. Хотя, по идее, она должна крепко спать сейчас, человеческий организм тоже имеет этот механизм восстановления, пусть и не так сильно выраженный, как у нас. Чтобы было честно, я донес канистру от багажника до сарая, а парень наливал. Здоровый и явно новенький генератор включился без единого чиха, сразу мерно задрынчал. Я как представил, что нужно ещё тащиться обратно, так чуть не взвыл. И хорошо ещё, что без довесков. Я покосился на бледного оборотня. По крайней мере, надеюсь, что без довесков. Я дополз только до дивана и присел передохнуть. Спать хотелось очень, и я уже серьезно рассматривал возможность лечь прямо тут, даже глаза закрыл, но меня ласково погладили по бёдрам, ощутимо уселись между ними. Блин, может, не надо, а? И так весь как выпотрошенный, куда ещё на секс силы тратить? Ну, раз у меня встал, значит, можно было бы. Значит, не так уж мне и херово, как кажется. Я запустил пальцы в волосы Андрею, чуть шире развел колени. Вот что-что, а рот у него великолепный. И для поцелуев, и для горлового шикарно приспособлен. Не заснуть бы в процессе... В планы пушистика мой сон точно не входил. Немного поигравшись с членом, он уверенно уселся верхом ко мне на колени и полез целоваться. Я протестующе замычал, ухватив его за подбородок, чтобы не вжимался так сильно. Поцеловал сомкнутыми губами его в уголок губ. И чертов оборотень просительно заскулил, ерзая у меня на стояке, почти захныкал. Выдохнув, я толкнул в горячий рот большой палец, целуя мягкие губы, жадно вылизывающий мою руку и губы язык. Ухватившись за мое здоровое плечо, парень приподнялся и направил в себя член. Хорошо растянут и смазан, хорошо сопит, чудесно закатывает глаза от удовольствия. — Когда успел? — шепнул я, стараясь не шевелить челюстью. За время весьма короткого минета вряд ли он бы успел так раскрыться, максимум, смазать себя только мог бы. — Вечером, — тихо выстонал Андрей, запрокидывая голову. Я осторожно чмокнул его в шею, поддерживая правой рукой за талию, — в душе. Ах ты ж маленький шалунишка... Ни дня не прожить без чего-нибудь в заднице, да? Трахать-не перетрахать, как течную сучку. Придерживаясь за спинку дивана, он размашисто двигался, хрипло поскуливая и тычась лицом мне в шею, послушно сосал пальцы и жадно втягивал носом мой запах. Но мы ведь никуда не торопимся и оба на грани бессилия, сейчас выдохнется от этих скачек, и оба останемся со стояками. Я усадил его плотнее, придержал, возбуждённо дрожащего, зарылся пальцами в повлажневшие волосы и поцеловал. Легонько прикоснулся губами, и оборотень почти захныкал, умоляюще приоткрывая рот. Я позволил ему приподняться и пихнул обратно вниз. Вот так, неторопливо, мягко и без лишнего энтузиазма занимаются сексом люди. Ну, и вампиры. Да и все человекоподобные создания. А то привык, зверьё, блять, к звериной же ебле, чтобы быстрей-быстрей получить полную жопу члена и кончить. Нет, со мной так не прокатывает. Ну, больше одного раза в неделю, я полагаю. Поднатужившись, я опрокинул тяжеленного парня на спину, упёрся правой рукой в сиденье и продолжил урок. Не спеша, глубоко и мелко, чтобы всем было хорошо, чтобы дрожал от нетерпения и хватался за меня. Наблюдая, как чрезвычайно, феноменально, изумительно гибкий оборотень прогибает спину, распахнув в немом стоне рот, я повторил это движение. Снова по простате — и он чуть слышно заскулил, вцепился мне в бедро, то ли упрашивая сделать так ещё, то ли наоборот. Но я, конечно же, сделал так ещё. И ещё, ещё, пока он не начал извиваться. Стоны пришлось заткнуть пальцами, и Андрей прикусывал их, закатывая глаза от каждого толчка. Член я трогать не позволял, потому что он тут же кончил бы, а я ещё не наигрался. Твою же мать, когда вообще у меня был такой... Такой вот пассив? Изогнувшись ещё раз, он сдвинулся, и чудесный угол был потерян. И эта потеря хуже, чем сломанная челюсть, блядство! Как исчезла великолепная в своей развратности картина, я ещё и осознал, что устал. Поэтому расслабился и дал ему то, чего он хотел — жёстче, быстрее. Стоило только коснуться его стояка, он тут же кончил, содрогаясь и сжимаясь. Ну и я следом за ним, больше от изнеможения. Перекинув его ногу через себя, я привалился к спинке и прикрыл глаза. Теплые, ещё немного дрожащие бедра у меня под руками успокаивали. Слушая тяжёлое шумное дыхание, я ласково помассировал ему под коленями. — Я так устал, — тихонько пожаловался Андрей, я согласно замычал. Он сел, нежно обхватил мою голову большими холодными руками и почти невесомо поцеловал. Я чуть прижал его нижнюю губу своими, но шире открывать рот не рискнул, — прости. И встал. Я только приподнял брови, не понимая, за что такое он может извиняться, если сейчас у меня с ним был один из лучших аналов за всю мою долгую и полную всяких разных смертных грехов жизнь. Оборотень тщательно вытер живот, оделся. А жопку? Хотя ладно, там, вроде, на водной основе смазка, высохнет и впитается. Дело хозяйское, я ж в него не кончал. А если бы и кончал — все равно хозяйское. Зато по рукам, кстати, неплохо можно будет определить, когда яд выйдет. Мохнатые обычно горячие, а он, когда ранен, превращается в ледышку, по крайней мере, это касается кистей. Значит, когда потеплеет, можно будет уже не беспокоиться. Правда, я помню какие-то слухи, что оборотни на всю жизнь с эпилепсией остаются после яда, но будем считать это только слухами, чтобы не накаркать. Ему надо поменьше волноваться и поменьше двигаться, чтобы не нагружать и без того поебанную нервную систему. А мы тут устроили и то, и то, м-да. — Не надо было приставать, — буркнул Андрей, со вздохом помог мне подняться и повел в спальню. Я подумал было, что надо одеться, а потом обнаружил, что вся одежда так на мне и осталась. Некрасиво вышло, но снимать футболку через только зажившее плечо мне бы не хотелось. Чтобы не загонялся по поводу нашей усталости, я остановил его и ещё раз поцеловал. Он обнял меня за плечи, весь потянулся выше, прижался так крепко. Ну что за жадный до ласки щеночек, боже ты мой... Мы тихо улеглись обратно на свои места. Я руку все же разбередил, так что повернулся немного вправо, к Жене. Да, вот так лучше. Ещё и тепленький парень подпёр меня сзади, обнял за талию меня и дотянулся до девушки, заботливо и нежно поправил на ней одеялко. Милота какая. Утром мы были с Женей вдвоем. Я сонно повернулся к ней и прижался поближе, к теплой и вкусно пахнущей девочке. Крови бы... Но ей сейчас только ещё одной кровопотери не хватает для полного счастья, хорошо, если сможет сама пару шагов за сегодня сделать. — Как ты? — прошептал я, потираясь скулой о ее хрупкое плечико. Кажется, и без всяких вампирских выкрутасов тонко сложенная и худенькая девушка ещё схуднула, будто подтаяла немного. Но это ничего, это быстро исправится, уж пожрать приготовить вкусно и сытно я всегда готов. — О, ты обрёл дар речи, — усмехнулась она, погладила меня по волосам. — Если рот не разевать, то норм, — я пожал плечами и поморщился, — так как ты? Этот тихий шелест сквозь зубы трудно назвать даром речи, но зато хотя бы не болит. И плечо уже болит совсем немного, надо будет потом начать его потихоньку разрабатывать. Пиздец, даже в пустом мире, даже без зомби и дикого зверья я нашел себе на жопу, плечо и морду приключения. — Кажется, уже лучше, — коснувшись кончиками пальцев синяка у меня на щеке, она чуть шевельнулась, — и все равно я не понимаю, как это работает! Почему именно в месячные, почему от любого укуса такая слабость? Я пожал плечами, потому что тоже не в курсе. Наверное, никто не знает, почему так, почему именно у женщин и все такое прочее. Может, и узнали бы, если бы проводили какие-то исследования, но нахрен оно надо? Немного приподнявшись на локте, я чмокнул ее. И, кряхтя, как старый дед, едва-едва смог приоткрыть рот, чтобы коснуться кончиком языка мягких губ. — Боже, какие жертвы! — бессовестно захихикала Женя, за что я без жалости ущипнул ее за бедро. Бедро прижалось к моему боку, она недвусмысленно подалась ближе, плавно прогибаясь. Ну твою же мать, ну почему я опять должен ей отказать? — Побереги силы, — шепнул я, целуя ее в шею. И никак не ожидал, что меня пребольно пихнут в плечи, — ты чего? Потирая многострадальный сустав, я пытался понять, что за нахуй только что был вообще. Я ж не изнасиловать ее пытался, а наоборот, чего драться-то? — Значит, его ты ебешь, а я должна силы поберечь! — прошипела Женя, совершенно очаровательно надула губы. — Ну и иди к нему! — Вот оно, — удовлетворённо кивнул я. А я все думал, что ж между ними такое, что за кошка черная пробежала... Оказывается, один черноволосый вампир. Но неждан, неждан... — Что? — растерялась она, даже, похоже, злиться позабыла. — Мне казалось, запечатлённые не могут ссориться, — погладив ее по щеке, я все же чмокнул ее в уголок губ, — а тут вы раз... Думал, я вам мешаю, а вы решили меня поделить, — вздохнув, я ухватил ее за подбородок, чтобы не отводила взгляд, — детка, меня хватит на всех. И, пока ты будешь ревновать, никакого тройничка. — Это... Это ты меня, типа, наказал, что ли? — обескураженно фыркнула, как рассерженная кошечка. — Да больно надо! Вот-вот, даже если и начнем, даже если и не сольётся в процессе со своим смущением, только я, как ей будет казаться, уделю больше внимания Андрею — сразу разозлится и весь настрой убьет. И себе, и нам. — Женя, — я максимально серьезно заглянул ей в глаза, чтобы прочувствовала мою уверенность и важность сказанного. Вернее, прошептанного, — я общий. — Да поняла я, поняла, — буркнула она, спряталась от зрительного контакта у меня на плече, — извини. Погладив ее по затылку, я решил, что сегодня у милой дамы банный день. Согреем, отпарим ее хорошенько, вымоем и высушим волосы, сделаем массаж. К сожалению, без приятных вытекающих. На кухне звучно загрохотало. Я подорвался, насколько это было возможно, и, насколько смог, настолько быстро в сторону источника шума и пополз. Андрея выкручивало и ломало судорогами, в таком состоянии его надо забороть, чтобы уберечь от проглатывания языка, а сил на это у меня нет, так что я только перевернул его на бок и подпёр коленями со спины, чтобы обратно не опрокинулся. Выглядит жутко, конечно, будто из него демоны выходят. Да так и есть, наверное, бля, только демоны не его, а старой сучки. Стараясь не смотреть на конвульсии, я обвел взглядом кухню. М-да... Гора посуды немытой, уже три пакета с мусором в уголке, кот притащил листья какие-то, игрался, видимо. Засохшая черная лужица моей крови у двери на линолеуме. В спальне тоже так себе, давно пора белье поменять, я вообще не люблю больше одной ночи на одной и той же простыне спать. И надо приготовить им что-то нормальное, не все ж консервами и пюрешками питаться. Только надо учесть, что ему нужно мясо, а девушке надо бы что помягче. Сварю картошку и заставлю его толочь, вот. И мясо пожарим, если не лень будет, то и на огне даже. Не, к пюре лучше гуляш, из вырезки он получится мягонький, может, и я пару кусочков по волокнам съем. Салатец там из огурцов-помидорок, соленья какие-нибудь откроем. И даже можно будет попробовать сделать какой-нибудь десерт. Но это обед, а до обеда ещё надо дожить. Андрея резко отпустило, он попытался вдохнуть и закашлялся, дрожащей рукой утер пену с губ. Я отодвинулся, давая ему разлечься на спине, взял за руку, погладил по макушке. — Все хорошо, — прошептал я, — уже кончилось. Он приподнялся и бессильно уткнулся лицом мне в колени, хрипло дыша и ещё немного подрагивая. Руки — как лёд, даже через шорты чувствуется. И как тиски, блин, ауч... Я немного оттянул ворот его футболки и заглянул. Следы зубов уже затянулись, но венки все ещё ярко чернели. Ладно, всего-ничего времени прошло. Неделька, всего неделька, а потом все будет хорошо. Усадив оборотня жевать очередной шмат мяса, я подсадил на стол котенка, который явно решил, что это ежедневная традиция, и пошел к Жене. Она встревоженно комкала одеяло, одним взглядом спрашивала, как он. — Нормально, — я протянул ей руку, чтобы помочь встать. Девушка поднялась на ноги вполне уверенно, пусть и не совсем самостоятельно, сделала пару нетвердых шагов и нерешительно остановилась. Я прекрасно видел, как у нее дрожат коленки, так что без лишних вопросов закинул ее на плечо. Прогресс отличный, просто шикарный, она умница. И очень сильная девочка. И из ванной сильная и независимая меня выгнала. Видимо, решила, что не хочет больше мучительно краснеть, хотя что естественно, то не безобразно, между прочим. В клане меня, как самого слабого, вечно ставили присматривать за детьми и ранеными, так что я привык и к памперсам, и к уткам, и с ложечки кормить. После лёгкого завтрака я вывел Женю на крыльцо, усадил в плетёное кресло, чтобы подышала свежим воздухом, на солнце прогрелась, это тоже очень важно. И книжку принес. И котика. Открыл настежь окно в кухне и, фактически, находился в метре от нее. Мы с пушистиком порезали мясо, я почистил картошку, поставил ее вариться и отправил оборотня искать ещё яйца и овощи. Но попросил далеко не отходить и, если что, кричать. Приценившись к мясу, я решил, что можно и ещё помельче. И приготовится быстрее, и мне будет удобнее, да и Жене тоже надо мягкое очень. Так что каждый кусочек я порезал ещё пополам. — Хочешь, я почитаю вслух? — предложила девушка, я с энтузиазмом кивнул. Пока я мельчайше шинковал лук, грел сковородку и искал подсолнечное, а не оливковое масло в хозяйских шкафчиках, красивая девушка красивым голосом читала мне красивые стихи Есенина. Шипение обжаривающегося лука слегка мешало слушать ее, но все равно было замечательно. Вернулся Андрей, бледный, но, вроде, вполне ещё бодрый, притащил пакет самых разных овощей, даже молодую капусту, и пяток яиц. Положил все на подоконник и уселся на перила, обнимая столбик, закрыл глаза, тоже молчаливо присоединившись к поэтической минутке. Вот сучки малолетние, сидят, приобщаются к культуре, а побитый вампир приземленно жрать готовит в одну харю. Никакой помощи в этом доме! Впрочем, когда картошка сварилась, парень безропотно пришел ее толочь. Я кинул туда пару желтков, натёртый зубчик чеснока и налил несколько капель масла. Жалко, что сливочного нет. И сыра, я люблю пюре посыпать тёртым сыром. Но зато есть богатый салат из огурцов, помидоров, зелёного и репчатого лука, горошка, разноцветных перцев. И соленые овощи тоже, но из них я могу, максимум, мякоть помидора попробовать. Ревизия шкафчиков выявила ещё мед. И затраханный мохнатик был безжалостно отправлен искать яблоки. Нашел в соседнем же саду, приволок, помыл и почистил. А я полил их медом и сунул в духовку. А ещё взбил имеющиеся два белка с сахарной пудрой и замутил безешки. Когда мясо дотушилось, духовка была выключена и вообще все готово, я готов был просто лечь и умереть. Нахрен я связался ещё и с этим десертом. Но есть решили на улице, в тени здоровой вишни. Детишки радовались вкусной еде, я радовался, что реально могу поесть немного мяса, кот радовался, что ему дали пряного гуляша и полизать пюрешку. А потом Андрей не поленился сходить в дом, притащить огромный плед и расстелить его на траве под другим деревом. Отфыркиваясь от моего шипения о клещах, молодежь так аппетитно на нем растянулась, что я не удержался и тоже прилёг. Здорово ведь. Тепло, мягко, солнце ещё не жжется. Раз Женя ожила, завтра сделаю ей отсос. Ну, укол. Прикрыв глаза, я вздохнул. Она не возражала, даже бровью не повела, когда пушистый устроил голову у нее на животе. А через меня ноги перекинул. И котик пришел полежать-помурчать у меня на груди. Девушка придремала, хотя я бы не отказался послушать ещё стихи, у нее очень красиво и с выражением получается. Получается, блять. Получается, что у нас тут пиздец. Я умудрился так влезть в их запечатление, что оказался главным объектом симпатии. Не тем, кто им нравится, несмотря на запечатление, а тем, кто им нравится, а потом уже запечатление. Удивительно. И охуенно! Эх, я люблю тебя, жизнь... — Ой, привет! — или нет... — Так ты не один! Оно стояло у забора и усиленно нам махало и улыбалось. Проснувшаяся Женя сначала похлопала глазами в непонимании, а потом с такой ласковой улыбкой ко мне повернулась, что мне срочно захотелось спрятаться за Андреем.