Только не на кровати!

Наличие Жени неплохо компенсировало мужскую неразговорчивость в нашей компании — вынужденную и природную. Наша спасительница мило улыбалась и поддерживала беседу, пока щеночек решил внезапно проявить волны любви к котику и даже взгляд не поднимал. Я массировал больное плечо и разглядывал дерущихся воробьев на коньке крыши. Мисс Кожаные босоножки щебетала, как я ее героически спас, как она сначала испугалась, увидев побитого мужика. Чего бояться побитого? Меня до сих пор даже лёгким ветром шатает, а вчера так вообще. Лучше бы боялась мужика в расцвете сил, дура. Побороть раздражение у меня не получалось. И голос дурацкий высокий, и первое впечатление, и вот все мне в ней не нравилось. Я даже имя ее не захотел вспоминать. Мы валим завтра же утром, все. Без всяких там блондинок. Задумчиво прищурившись на яркие под тонкой светлой кожей венки, я мысленно прикинул. Воплей и вопросов будет явно больше, чем выдала моя чудесная логичная Женя, а вот энтузиазма — куда меньше. И сто грамм крови будут мне стоить столько же грамм нервных клеток, оно мне надо? Лучше завтра с утречка полтинничек у своей девочки возьму, за руль посажу оборотня, буду с ним часто меняться. Далеко сразу махануть не получится, да и не надо, просто потихоньку продвигаться на запад и юг. А эту вот радость оставить тут. И как ещё маман ее попутно не прибрала в число своих рабов? Впрочем, долго любезничать Женя не стала, свернула разговор с аргументом, что мы собирались обедать, хотя мы ж только что поели. Я думал, что гостья решит присоединиться, но наша девочка явно ее уже просчитала — недоразумение засобиралось по делам. Но все же спросило, может ли заглянуть к нам на ужин. Проводив ее взглядом, Женя плюхнулась на покрывало и пристроила свою хорошенькую головушку у меня на бедре. — Я сперва хотела спросить, какого черта ты не позвал ее к нам и даже не сказал о ней, но теперь вопросов больше нет, — вздохнула она, зажмурилась от поглаживания по щеке, как кошечка, — может, есть смысл у нее взять тебе крови? — Если только вырубить сперва, — я поморщился от перспектив, — представляешь, сколько будет ора и тупых вопросов? — девушка усмехнулась и кивнула, а я решил, что не собираюсь отказываться от своих планов на день. — Предлагаю потихоньку собраться, сгрести все нужное и завтра свалить. Они оба угукнули, даже не подумали спрашивать о причинах. Причины две. Обе женского пола, и ещё даже не скажу сразу, какая хуже. Мы собрались на кухне и провели ревизию запасов. Однозначно, берём с собой все пюрешки, овощи и соленья в адекватных количествах. Ну и вкусняхи в виде печенья, шоколадок и прочей дребедени завтра по пути наберём, а то уже почти не осталось. Вода у нас есть, но много набирать бессмысленно. А полный холодильник мяса, почти что целую корову, решили оставить — только травануться подпортившимся на жаре не хватало, будет наш взнос в жизнь этой дамочки. Впрочем, Андрей буркнул, что съест, сколько сможет. А сможет он, наверняка, немало. Котенок тоже участвовал в обсуждении, гуляя по столу от рук к рукам и мурлыча. Мы все перебрали, оставили то, что будет нашим ужином и завтраком, а остальное оборотень вызвался потихоньку перенести в машину. Я сделал ему внушение, чтобы действительно потихоньку и по чуть-чуть, а то поплохеет. И предложил Жене принять ванну, как и планировал. Она немедленно вздернула очаровательный носик и оскорбленно хмыкнула. — Ну я не в том смысле, — тихо смеясь, я обнял ее и чмокнул в висок, — поваляешься, я помогу, если что, м? А то хрен знает, когда в следующий раз будет возможность. Думаю, я и сам вечером вместо душа погрею старые косточки, люблю это дело. Натаскать и нагреть воды всегда не проблема, но когда без лишних хлопот можно принять горячую ванну — почему бы и нет? Женя, вроде бы, немного привыкла к моему участию в ее гигиенических процедурах, но немного смущалась. Значит, секс ее не смущает, а раздеться передо мной, чтобы купаться — да? И отчасти поэтому я добавил в воду под струёй из крана нормально так, почти треть бутылки пены для ванны. Аккуратно, с моей помощью устроившись в ванне, набравшейся уже до половины, девушка улеглась в пену, как в облачко, и счастливо вздохнула. Я зачерпнул кусочек бледно-розового богатства и положил ей на макушку. И подумал, что надо добыть фотоаппарат, который делает моментальные снимки, пока смотрел, как она смеется и пытается слепить у себя на голове корону. Зачем ей корона — и так ведь моя королевна. Руки у королевны ещё немного дрожали и быстро уставали, так что я помог ей хорошенько промыть волосы. Красивые, густые и длинные волосы. — Может, мне сделать короткую стрижку? — кощунственно предложила обладательница великолепной шевелюры, запрокинув голову и прикрыв глаза, пока я из лейки вымывал остатки шампуня. — Было бы проще. — Ещё чего! — шепотом возмутился я, понял, что она меня не услышала, и выключил воду. — Даже не думай. Даже в самой жёсткой ситуации мы тебе шампунь и расчёску с резинкой достанем. Она красивая, и волосы красивые, очень ей идут. Под мальчика? Нет, нет и нет, через мой труп! Хотя вот нам с пушистиком, похоже, скоро придется раздобыть машинку и сделать друг друга немного ближе к лысому состоянию, а то я не люблю неаккуратные стрижки и лезущие в глаза волосы. — Ладно, а с этими волосами как быть? — с оттенком веселья хмыкнула она, поднимая из пены стройную ножку. — Мне лень брить, если честно. — Меня особо не ебет, так что как хочешь, — пожав плечами, я поморщился и встал с колен, потёр хрустнувшие суставы, — ну что, дальше сама? Женя кивнула и побрызгала на меня с кончиков пальцев, прогоняя. Но дверь я плотно закрывать не стал, чтобы, если что-то случится, услышать и примчаться на помощь. Пушистик валялся на диване. Мне и отсюда видно пакеты, которые он ещё не унес с кухни, видимо, решил передохнуть. И хорошо, пусть. Я пристроился рядом и погладил его по голове, почесал немного за ухом. Андрей довольно прижмурил и так закрытые глаза, улыбнулся. Мешки под глазами стали немного светлее, да и общей изможденности на лице поменьше, даже меньше, чем было вечером. — Как ты себя чувствуешь? — я пощупал ему лоб. Умеренно теплый, а вот руки всё-таки ледяные. — Лучше, — пробормотал он, прижимаясь поближе и обнимая меня за талию, — почти не болит. Вот и славно. Это все, что я хотел бы услышать, да и приступы у него весьма редкие. — Ты молодой и сильный волчара, скоро выздоровеешь, — я с усилием взъерошил ему волосы против роста, он аж заскулил. Нет, ему точно нельзя под машинку. Научусь его стричь, но немного длины надо оставить, они так любят эту стимуляцию шерсти. Да и за что я буду хвататься, чтобы регулировать темп минета, как я об этом сразу не подумал? Однозначно, у него будет не слишком короткая стрижка. — Почему она меня так укусила? — еле слышно спросил щеночек, нервно сглотнул. — Потому что мразь, вот и все, — шепнул я, целуя его в лоб. Больше ответа нет и быть не может, просто хотела помучить меня, заставить сопереживать. Я не выношу, когда кому-то вокруг меня больно, особенно если это существо мне дорого. Зная это, старая падла подарила мне собаку на десятилетие, когда я начал серьезно брыкаться. Я почти пять лет был шелковым пай-мальчиком, а потом не выдержал и сдал Рекса в приют, чтобы... Чтобы с ним происходило что угодно, но только не злые пинки походя от братьев, потому что вампиры не любят всех собачьих, чтобы маман не таскала его за уши до визга из-за моих плохих оценок и... Ну, много чего. Даже не хочу все перебирать и снова себя мучить. — Нет, почему не убила? — прекрасные зелёные глаза, окружённые плотной сеткой полопавшихся сосудиков в белках и веках, посмотрели на меня. Чистые, наивные и даже почти невинные глаза ещё совсем ребенка, взрослого телом и знающего свои желания, но такого... Ещё такого маленького, боящегося ответственности и боли. Я нервно засмеялся и обнял его изо всех сил, немного приподнимаясь. — Не знаю, — шепнул я, жмурясь. Я тоже задавался этим вопросом, лёжа без сна и охраняя мертвецкий сон этих двоих, — она могла, ещё как могла, — она бы именно так и сделала, будь ее воля, но почему-то передумала, — может, просто хотела, чтобы я вернулся, а вашу смерть я бы точно не простил. Она меня хорошо знает, я бы после такого горло себе сам перегрыз, но не пришел бы к ней. Только она не учитывает, что я и так ни за что не стану снова частью клана, ни за какие коврижки. — Ты же не вернёшься? — с лёгкой тревогой прищурился Андрей, будто пытался найти во мне долю сомнения. — Никогда, — пообещал я ему и самому себе, целуя теплые губы, — тем более, клан вырастет, опять меня шпынять будут, а ещё она сделает из всех оставшихся людей рабов и устроит новый Содом. Я всегда ненавидел, как в клане обращались с людьми. Даже хуже, чем со мной. Блять, ладно, во много раз хуже, даже со скотом сейчас так не обращаются, хоть она их именно так и называет. — Ты такой добрый, — с улыбкой вздохнул щеночек. Я возмущённо нахмурился и приподнялся. — Я эгоист и мудак! — пришлось напомнить, если он забыл. — Ты добрый, нежный и заботливый, — повторил парень, мягко ероша мне волосы. — Вот сучка, — пробормотал я, целуя его, чтобы заткнулся и не говорил больше обо мне хорошего. В коридоре звучно и гулко что-то упало. Судя по хныканью, кто-то. Я с кряхтением поднялся и поспешил на помощь. Женя сидела под стеночкой, слегка взмокшая от усилий, бледная. Улыбнулась виновато, милашка. Я сел рядом на корточки и крепко ее обнял. Такая упорная и сильная, я восхищён ее характером и волей. — Колени подгибаются, — пожаловалась она, пока я помогал ей подняться. Ну, тогда хорошо, что она сама из ванны выбралась и нигде на мокрой скользкой плитке не навернулась. — Ничего, скоро все будет хорошо, — прошептал я, поцеловал ее в висок. Придерживаясь за меня, она доковыляла до дивана. Я немного наклонился, помогая ей сесть, потерял равновесие и рефлекторно уперся рукой в спинку. И только по острой вспышке боли и резко сложившемуся локтю понял, что это была сраная левая рука. Упасть мне не дали, Андрей обхватил поперек груди и уберёг от удара плечом. Ну и от падения на хрупкую девушку. Она взяла меня за руку, пока оборотень оттягивал ворот футболки и пытался осмотреть сустав. Двигается рука уже нормально, хоть и с болью, но любое напряжение просто уничтожает всю регенерацию, видимо, сухожилиям пизда. Напрягал бы меньше — уже бы зажило, да ещё и сначала я коряво вправил. Нервно хихикая, я прикрыл лицо ладонью и откинулся на теплого щеночка, поглаживая прохладные пальчики девушки. — Три с половиной калеки, — вздохнув, я пристроил затылок у него на плече и зажмурился от чмока в щеку, — куда мы так доедем? — Потихоньку, — буркнул Андрей. — Куда-нибудь и когда-нибудь, — беспечно хмыкнула Женя, — но почему три с половиной? Странная она. Отвечу я, пожалуй, максимально красноречиво: — Кс-кс-кс! Я настоял, чтобы длинные красивые волосы были высушены феном, потому что их обладательница сейчас хрупкая, как никогда, может и простудиться от общей нехватки сил. Пушистик сушил и расчесывал, я лениво бродил по кухне и думал, что бы такого изобразить на ужин, раз у нас гости. Хочется выебнуться, да. Но все время отвлекало зрелище воркующих на диване голубков. Женя сидела боком к своему запечатленному, и он нежно, со всеми предосторожностями и почтением проводил щеткой по широкой пряди, придерживая ее ладонью. А потом они начали целоваться, и я залип. И позавидовал, потому что целовались они глубоко, неторопливо и даже чуть развязно. Маленькие... Маленькие прекрасные сучки! Но сучки быстренько одумались, вместе соорудили приличный хвост и пришли спрашивать, что помочь. Я посадил Женю чистить картошку, а Андрея отправил за овощами в наш и соседний огороды. Ладно, что у нас есть? Ещё остался большой и длинный кусок вырезки, это хорошо. Лука много. Ну картошка. Опять гуляш? Скучно. Но надо так, чтобы и я мог есть. Так, ладненько... Пока искал сковороду, которая подошла бы для духовки, заодно нашел бутылку стремного столового вина, которое ни туда, ни сюда. Достал из холодильника говядину, для увеличения скорости всех процессов толстый брусок разрезал пополам вдоль, кинул в тазик, залил вином, добавил специй и оливкового масла. Особо не помаринуется, но зато сок будет что надо. Лук я почистил сам и положил немного отстояться в воде, а то умоюсь слезами, пока нарежу. Высунувшись в окно, я нашел взглядом ковыляющего между грядок оборотня. Помидоры собирает, отлично, пригодятся. — А сколько чистить? — уточнила девушка, чистым мизинцем почесывая устроившегося у нее на коленях котика. — Штук пятнадцать, — я пожал плечами и нахмурился от укола боли. Аж бесит. Потому и не заживает! Мне бы на перевязь ее повесить не помешало, а я тут готовить удумал. Хорошо хоть, что правша. Андрей притащил целое ведро всякого разного. — Сделаешь в духовке? — он достал кабачки и баклажаны и посмотрел на меня, как щеночек на вкусняшку. Я кивнул и походя коснулся его губ. Милейшее создание, просто невыносимо. Видимо, чувствуя в себе ещё силы, он сделал пару рейсов к машине и все же уселся за стол, помог Жене нарезать картошку под моим чутким руководством. Мясо будет готовиться долго, так что его лучше максимально скоро и поставить, а овощи запихаю по ходу дела. Я сделал дохренища смеси из масла со специями, сразу и для картошки, и для всего остального. Порезать овощи лучше потом, не картошка же, а она и в воде постоит. Врубив духовку, я нарезал лук, обжарил его до золотого цвета. Потом по несколько минут со всех сторон обжарил мясо, чтобы создать корочку, уложил уже аппетитные куски на луковую подушку и отправил под фольгой запекаться. Но пахло так вкусно, да и оборотень жадно поглядывал на мясо через стеклянную дверцу, что пришлось достать кусок лопатки, порезать тонко, обжарить с чесноком и... Не поесть толком, потому что жареная говядина для меня слишком жёсткая. Ну хоть пару соленых помидоров выпил и овощной пюрешкой заел. — Как ты вообще придумываешь, что приготовить? — вздохнула Женя, лениво похрустывая маринованным огурчиком. — Просто подгоняю рецепт под имеющиеся продукты, — пробормотал я, сосредоточенно следя за тем, чтобы пожать только одним плечом. Духовка прекрасно работала и без нас, таймер рабочий, так что мы перебрались в свою импровизированную кровать. Уставший от бытия грузчиком и разморенный перекусом пушистик быстренько рубанулся, тихо посапывая. Очень даже талантливая художница решила этим воспользоваться и взялась рисовать — повернула альбом горизонтально и быстро набросала Андрея по плечи. Я получил билет в первый ряд на мастер-класс по рисованию портретов, будучи подпоркой. И было очень интересно смотреть, как из простых геометрических форм наброска она вылепливает руку, которую он подложил под голову, складки футболки на плечах, черты лица. Очень и очень симпатичного расслабленного лица. Блять, как же хорошо. Тихо, спокойно, только мы втроём. Ни зомби каких, ни клана моего ебнутого, ни посторонних людей. Я понимаю, что совсем без общества мы долго не протянем, друг от друга тоже нужен отдых, мы ведь двадцать четыре на семь вместе. Но как же, сука, хорошо-то, а! — Волшебство какое-то, — шепнул я, целуя ее в плечо. Всего-ничего времени, и портрет готов. С тенями, прорисованными волосками, пусть просто графический, с заметными штрихами, но очень похожий на натуру. Создан с обманчивой лёгкостью, за которой, как я понимаю, сотни, тысячи часов упорного труда и самосовершенствования. Художники потрясающие. — На самом деле, я давно уже не рисовала на бумаге, — тоже тихо усмехнулась она, подправляя одной ей заметные недочёты, — все дидж и дидж, но тоже графика. Девушка отложила альбом и устроилась поудобнее, немного сползла и прикрыла глаза. Да, подремать было бы неплохо. Кто бы знал, что именно таким будет мой апокалипсис. Нет, конечно, это лето, первый год, все такое. Но я доволен, несмотря на поебанность прошлым. Думаю, уж мы втроём точно устроились лучше большинства. От резкого звонка таймера мы все подскочили. Андрей начал облизываться ещё на пути к духовке, и я только усмехнулся, не желая его сразу разочаровывать. Вместо того, чтобы достать мясо, я только снял фольгу, полил его соком со дна и вернул на место. Ещё где-то час, можно ставить картошку. Овощам-то и двадцати минут хватит, если что. Вымазав дольки в масле со специями, я разложил их на противне и пристроил под мясом. Усевшись на крыльце, я взялся за сигареты. Уже дело к вечеру, часов пять или шесть. Скоро притащится недоразумение, скорее всего. Надо, наверное, спросить у Жени, как эту чудную зовут, но не хочется. Буду и дальше делать вид, что немой, тактика шикарная. Возмущённо хлопнуло окно кухни, я ухмыльнулся, выпуская дым через нос. Ну ничего, я всего одну. Что-то его не беспокоит запах, когда он вылизывает мои пальцы. Я сейчас и так мало курю, раньше от нервов хотелось, чтобы каждый вдох был затяжкой. Почему-то этот процесс меня умиротворяет. Может быть, как раз потому, что я люблю подымить вот так — в красивом и удобном месте, неторопливо, думая о всяком. Из травы выбрался котенок. Наш? Наш. И точно, он с нами не приходил валяться. А в зубах тащит большого жука. Охотник, надо же. Жук был ещё живой, и я некоторое время смотрел, докуривая, как маленький хищник играет с жертвой, пытающейся уползти и отчаянно машущей перегрызенными крылышками. Потом все же сжалился над беспозвоночным, раздавил его кроссовком и откинул в траву, а котика взял на руки и вернулся в дом. Мясо надо опять полить. Детишки самозабвенно целовались. Стояли посреди кухни и бесстыже сосались, не обращая внимания ни на что вокруг. Великолепная картина. Влезть или не стоит? Я решил, что лучше влезть. Ну, для меня лучше точно. Женя вздрогнула, когда я поцеловал ее в шею, но правила игры приняла и не стала прерываться. Я через нее приобнял парня за талию и запустил пальцы в волосы, как сам всегда делаю, чтобы запутался, с кем целуется. Хотя, конечно, со мной он целуется совсем иначе, податливо и исключительно пассивно. В самых прекрасных смыслах этого слова. Едва-едва приоткрыв рот, я нежно куснул девушку за ушко, и она застонала в поцелуй. Андрей сразу же напрягся, его спина сыграла мускулами у меня под рукой, охуенное ощущение. Загрохотала крышка от кастрюли, кот испуганно мявкнул и дёрнул из кухни во все лопатки. И правильно, зараза, а то огреб бы за испоганивание такого момента! Женя ушла его искать и жалеть, а оборотень мрачно поджал губы. Они и так кошек не любят, а тут ещё облом. Но я постарался нивелировать его недовольство, чмокнув в уголок губ и почесав за ухом. Прогресс все равно шикарен, она уже не шарахается и не уходит в глухой отказ. Значит, все у нас скоро наладится, да и ревность ее пропадет. Недоразумение явилось как раз на готовое, мы уже обсуждали, сесть нам без нее или все же из вежливости подождать. Принесла салат и бутылку вина, так что я немного смягчился. Но не настолько, чтобы запомнить ее имя и разговаривать при ней. Все были в восторге от моего мяса. Вырезка же хорошая, и получилось сочно, мягко. Я зверски кромсал свой кусок на волокна, терялась большая часть сока и вообще вкусноты, но все равно вышло хорошо. И лучок мягкий, и картошка неплохая, если вилкой ещё размять. Вино вот не очень, не люблю сухое, но к говядине неплохо. Овощи, которые просил, Андрей тоже оценил. Да, вслух не сказал, но энтузиазм и интенсивность жевания были красноречивы. Я остался ужином вполне доволен. И, словно понимая проблему, Женя не затрагивала в разговоре наш отъезд. Да, скорее всего, эта мисс попросится с нами. Да, по идее, некрасиво просто сбежать. Но пошло оно все — и приличия, и истеричные дамочки. Девушки ещё болтали за бокальчиком вина, я оставил Андрея присматривать, чтобы гостья не выкинула какое-нибудь коленце, заодно и посуду помоет послушный пушистик. А сам набрал ванну с пеной и от души повалялся минут двадцать. Лампочка яркая, даже с закрытыми глазами не было ощущения темноты, и я просто лежал и думал, что и как мы будем делать дальше. Краем уха прислушивался и решил, что пора вылезать, когда негромко хлопнула входная дверь. В постели я оказался первым, потом пришла тепленькая и влажная после душа Женя, следом за ней явился и Андрей. Они устроились по бокам от меня, разморенные ужином, вином, длинным днём. И заснули быстро. Нет, ну совсем ещё дети — ни тебе тягостных мыслей о будущем, ни планирования, спихнули все заботы на старого вампира! Усмехнувшись, я погладил их по головам. Пусть. Все будет хорошо.