Время длилось, как натянутая резина. Казалось, что прошла бесконечность, или ещё хуже — вся вселенная будто бы испарилась. Но, естественно, это было не так. Из-за жуткой боли по всему телу у Изуку начинались галлюцинации, а руки и ноги он не чувствовал.
В конечном итоге, Тодороки-младший, полный сил, в отличии от Мидории, отцепился от шеи парня и остался слизывать оставшуюся красную густую жидкость с места укуса.
— Тодо… — в глазах темнело, –…роки…
Вампиру было плевать. Он наконец насладился тем, что больше всего ожидал. Шото слизывал, слизывал, обводил кончиком языка вокруг раны и вновь хотел впиться в ослепительную шею Деку. Но в этот раз он сдерживался, ведь уже насытился по горло.
— Ты вкусный, — говорит Тодороки, спускаясь вниз, — ты самый вкусный, Изуку…
Молодой вампир хотел, чтобы второй хотя бы как-нибудь отреагировал на происходящее, но Мидория был словно неживой. Поэтому сын графа подумал, что, скорее всего, человек хочет пить.
Усадив на пол почти бездыханное тело, Шото набрал с крана немного воды себе в рот и, снова подняв Деку на вялые ноги, впился ему в губы, приоткрывая их собственными, заталкивая языком прозрачную жидкость в рот парню.
Спустя пару секунд оба отцепились друг от друга, и парень распахнул глаза.
— Вы… Вы… — старался придумать аргумент Мидория, но у него ничего не выходило. Изуку в итоге смирился, –…кажется долго не пили человеческой крови, так ведь?
— А ты смышлёный парень, — вытирая краем плаща уголок рта, запачканный засохшей кровью, ответил Тодороки-младший, — извини, не сдержался, очень давно не пил её. Если мне не выпивать кровь хотя бы раз в неделю, я начинаю сходить с ума. Не знаю, как я продержался семь лет.
— Семь?! Это же чересчур много, вы могли погибнуть!
— Отец давал мне заменитель, — вампир почувствовал теплоту где-то в области паха, пока глядел на Изуку сверху.
Можно было свободно положить свой подбородок на его мягкую зелёную макушку, — так. О чём ты хотел поговорить?
— Ну, в общем…
* * *
— То есть ты имеешь ввиду, что ты обязан переехать к нам? Ты же человек! Ты долго у нас не протянешь! Я это из собственного опыта знаю, — разозлившийся Шото стукнул кулаками по столу и звучало это так, будто началась атомная война, — ты должен
немедленно уехать обратно. И поскорей.
— Я не могу!
— Как не можешь? Взял, собрал вещи и всё, до свидания, до новых встреч!
— Я, чёрт возьми, не могу! — у Мидории на глазах выступили слёзы, — Я… Не могу…
— Ты снова захотел пить?
— И почему же? — Тодороки-младший попытался успокоить свой гнев и повнимательнее взглянул на парня.
— Да, именно.
— Меня хотят… — Деку шмыгнул носом и вытер тыльной стороной ладони текущие по щекам слёзы.
— Хорошо, только не перебарщивай.
— …Казнить.
— За что казнить? Что ты мог сделать?
— Не я, — тянущая, волнующая пауза, — а моя семья. Я, мама и отец. Мои родители совершили огромную ошибку и, чтобы такого больше не случалось, казнят нас троих, — парень окончательно зарыдал, прячась от взгляда вампира кудрявой челкой. Ему было стыдно за то, что он обратился к нему за помощью.
— Хорошо.
— Что?..
— Я тебе помогу.
У Шото появилось странное чувство, которое он никогда не ощущал.
