В Туево-Кукуево

      Бабушка привела меня в мою будущую комнату. Здесь, по-видимому, когда-то жила мать: на стенах рисунки, множество книг на многочисленных полках, и… Что это? Нет, не может быть! Почему мы так похожи? На отдельной полке были фотографии моей матери в детстве. Черт, точная копия, даже стрижка такая же. Я взял одну из фотографий. Рядом с мамой стоял парень и слегка приобнимал ее. Взгляд юноши смотрел куда-то вниз и немного в сторону. Видимо, он очень стеснялся фотографироваться.       — Кто это, рядом с мамой? — поинтересовался я у бабушки, которая расстилала мне постель.       — А, да жених ее, восьмой по счету, — она захохотала. — В Кукуево за нее ребята рыцарские бои устраивали.       Я хотел добавить, что за нее мужики до сих пор устраивают, только теперь в Москве, но воздержался.       Сейчас мне очень хотелось переодеться после вчерашних квестов.       — Бабуль, а где у тебя душ?       Бабушка подумала немного.       — Я могу помыть тебя днем.       — Помыть? Не, бабуль, тут я и сам справлюсь.       — Да ладно тебе, Санечка, я ж не нянчилась с тобой в детстве, надо нагонять, — Бабдуня, наконец, закончила с кроватью и засмеялась, увидев мое испуганное лицо. — Да шучу я, просто воду надо греть. Ну все, идем кормить кур.       Я торопливо закивал и послушно побрел за бабулей в сарай.       — Запоминай. Будешь делать это два раза в день: утром и вечером. Здесь мешок зерна, а вот черпак, — объясняла мне бабушка, по-видимому, считая меня умственно отсталым. — Насыпаешь пять черпашков в ведро и рассыпаешь зерно тонкой полосой во дворе.       Мне не терпилось показать, что я не совсем дурачок, потому я выхватил черпак и ведро у бабушки.       — Иди, смотри сериальчики, бабуль! Все сделаю на высшем уровне, — и, надев ведро на голову, отдал честь, приложив к нему руку.       Бабсдуня сомнительно усмехнулась, но ушла в дом. Я набрал ведро пятью черпаками, и даже добавил один бонус, потому что я сегодня щедрый.       Куры нетерпеливо ждали и шли за мной от самого сарая. Их было много, и все — разные. Белые, рыжие, со смешными чупчиками и даже одна черная. Да уж, черные и здесь в меньшенстве. Во главе шел пышнохвостый красный петух. Он кукарекал, созывая своих курочек на завтрак. Дурашка. Не он же кормит курочек, а я. Высыпал во дворе зерно тонкой, насколько это вышло, полосой. Куры мгновенно слетелись, запрыгивая друг на друга. Важный петух много не ел, следил, чтобы досталось всем. А потом клюнул черную курицу, я сам не понял, за что. Возможно, запрещал ей есть, потому что она была самой жирной. Мне стало обидно за курочку. Ну, а что, черная и, в добавок, жируха. Я со злостью глянул на петуха. Петуху было все равно. Он запрыгнул на черную курицу, чуть не затоптал…       — Эй! Это все потому, что она черная?! Ну ты урод! — Я пнул петуха, но он не отстал от курицы.       Плюс ко всему, черная, кажется, тоже была недовольна, что я им помешал. И тут пришло осознание. Я уронил ведро, мои глаза от ужаса расширились. Ступор не отходил около полуминуты. Я все еще неосознанно наблюдал за процессом, происходившим между петухом и черной курицей. Последняя явно закатывала глаза от наслаждения. Из ступора меня вывел щелчок пальцами. Я испуганно вскрикнул.       Блондинистые кудри, забранные в хвост, голубые глаза. Парень был мне не знаком, но до ужаса напоминал одного актера. Да, действительно, в Кукуево ребята были гораздо красивее девчат. По крайней мере, из тех, что я видел.       — Подглядываешь за трахающимися кукареками? Ты же Алекс?       Хоть мы и не были знакомы, мне польстило, что он назвал меня Алексом.       — П-привет, — я все еще отходил от увиденного ранее шока.       Он осмотрел мое бледное лицо.       — Эй, тебе нехорошо?       Я ощупал свою грудь.       — Как развидеть это?!       Блондин расхохотался так, что я сразу пришел в себя.       — Смешной. Я Стас. Ты сегодня главная новость, так что можешь не представляться.       — Да я уже понял, — пришлось смириться, что сплетни в деревне разносятся со скоростью звука.       — Дашка сказала, что уже приглашала тебя, но я подумал, что ты можешь не прийти, так что решил сам пригласить, — с энтузиазмом выпалил Стас, и я обрадовался, что так легко смог завести новые знакомства. — Приходи вечером по этой улице вниз. Крайний дом у реки. Там вывеска, не пропустишь. У меня свой бар. Сегодня много кто будет.       На этом он исчез так же внезапно, как и появился. Пошатывающийся деревянный забор бабы Дуни намекал на то, что недавно через него кто-то перепрыгивал. Удивительно, а ведь забор около полутора метров. Как?       Растрепанная черная курица попыталась вернуть свою укладку. Я посмотрел на удовлетворенного петуха. Он посмотрел на меня. Наши взгляды, наконец, встретились, и я не должен был ему уступать. Этот парень мне явно не нравился. Он был слишком самоуверен — терпеть таких не могу. Я поднял ведро, не отводя взгляда. Петух тоже не отступал, а чтобы показать свое превосходство, он хотел сразить меня. Я чувствовал это на уровне инстинкта, потому что мы оба самцы. Петух надулся, перья на его шее встали дыбом. Он взлетел на меня, и я чудом успел защититься ведром.        — Отвали! Не нужна мне твоя черная баба! — орал я на полном серьезе, отступая спиной в сторону сарая.       Петух восстановил свою власть во дворе и довольный ушел к своим курочкам. Я проиграл. Было обидно.       Ну и хрен с ним. Нужно вернуть ведро на место. Я побрел в сарай, распахнул слегка приоткрытую дверь и… Замер. Из небольшой дырочки в мешке сыпалось зерно. Рядом было то, что я видел впервые в своей жизни: огромная крыса, размером с кота. Она тоже замерла и таращила на меня свой блестящий глаз. Ее противный хвост извился, как червь. Я дернулся, и крыса, уловив мое движение, сорвалась с места и прошмыгнула мимо меня. В ужасе вскрикнув, я убежал как можно дальше от сарая к крыльцу. Бабушка вышла, спросив, чего это я визжу, как девчонка.       — Крыса! — проорал я.       — Ох, как бы кур не утащила, — причитала Бабсдуня.       Когда мы вернулись к сараю, крысы уже нигде не было.       Бабушка попросила пересчитать кур, и я нехотя вернулся в петушиные владения.