Автор, завязывай!

      На астрономической башне страшный ветер, на астрономической башне абсолютное одиночество. На астрономической башне одно единственное правило: если человек пришёл сюда, значит он хочет, чтобы его не трогали.       И Гермиона сидит около стены, прижавшись к холодным камням спиной, обхватив колени руками. И смотрит в одну точку. И ненавидит весь мир, который решил, что имеет права скомкать её прежнюю жизнь, вывернуть наизнанку, вылить на неё чёрные чернила, и вернуть хозяйке, как использованную, прохудившуюся старую вещь.       Гермиона понимает, что сегодня не конец, но начало нового сложного пути. Что больше не будет улыбающегося Гарри, и стоит позаботиться, чтобы не было переживающих родителей, что Рон, всегда счастливый и радостный Рон, сегодня серьёзен, как никогда. И даже Фред с Джорджем не шутят.       До конца её шестого курса неделя. Но этой неделе не суждено закончиться. Никто из них не напишет в этом году экзамен. Никто из выпускников не услышит речь Дамблдора получая результаты семи лет обучения. И что-то тяжелое, неприятное и злое нависает над школой. И кажется, что до этого чего-то можно дотронуться и тогда непременно утонешь.       — Привет. — Фред опускается на камни рядом с девушкой.       — Как Билл? — Произносит Гермиона после пятиминутной тишины, не отрываясь взглядом от точки, которую выбрала на камне на полу.       — Жить будет. Флёр сказала, что будет его любить даже со шрамами. Видела бы ты лица мамы и Джинни в этот момент. Готов спорить, они от неё ожидали чего угодно, но не этого.       Гермиона усмехается в ответ.       — Я тоже такого от неё не ожидала, и удивлена не меньше их. Вы всё-таки с Джорджем разбираетесь в людях куда лучше нас. Я должна была тебя послушаться, когда ты попросил быть к ней добрее.       — Мы просто знаем, что нас определяет не только внешность. — он накрывает её руку своей. — Знаешь, приходится научиться заглядывать человеку в душу, когда живешь с близнецом, и вас даже родная мать иногда путает. — он молчит, чувствует, как девушка начинает дрожать рядом. — Всегда поражался тому, что ты нас различаешь. Ты и Анджелина. — пение Феникса возобновляется где-то вдали. Протяжное и печальное, разрывающее душу и одновременно дающее надежду, что всё было не зря. — Блин, ты можешь хотя бы музыку веселее поставить? — Гермиона притягивает ладонь к лицу и прикусывает кожу, чтобы не разреветься. — Пожалуйста, я же не объясню ему, почему плачу. О, я больше никогда не буду заглядывать в предупреждения твоих работ… Это просто отвратительно! Но автор хочет больше драмы, ещё больше драмы. — Ну почему мне досталась Drama Queen с любовью к канону там, где этот канон совсем не нужен?       Музыка становится громче. Феникс взлетает над Хогвартсом, делает круг и покидает замок навсегда.       — Когда-нибудь это закончится, и мы все будем счастливы. Я знаешь, мечтаю однажды встретить в магазине компанию детей, человек десять не меньше. И чтобы половина из них были рыжие. Я очень хочу, чтобы дети Рона, Джинни, Джорджа, Джордана, Перси, Билла, Чарли, Невилла, твои и мои дружили. Чтобы МакГонагалл перекрестилась, когда их всех отправили на Гриффиндор. И я хочу… Я хочу, чтобы твои и мои дети были нашими. — он сильнее сжимает руку девушки в своей.       Гермиона поднимает на него взгляд и благодарит небо, что в темноте не видно румянца, которым она появляется на её щеках.       — Я даже представить не могу, что ты достанешься кому-то, кроме меня. С того самого дня, как ты чуть не погибла на первом курсе, а потом пыталась опять это сделать на втором. Когда на третьем курсе из девочки с книгами ты превратилась в борца, когда на четвёртом курсе ты единственная, кто оспорил нашу теорию старения, и единственная, кто не смеялась, когда она не сработала. Когда на пятом курсе ты встала у истоков Отряда Дамблдора и помогла Гарри разбудить в нас дух сопротивления. И когда мы с Джорджем покидали школу… я никогда не забуду восхищение в твоём взгляде, которое принадлежало тогда только мне. И когда я услышал, что ты в министерстве, думал, что с ума сойду, пока не окажусь рядом и не смогу защитить. И когда ты приезжала к нам домой. И смеялась над несмешными шутками Рона, и отказывалась летать на метле, и переживала за Гарри с Джинни, и смотрела на любовное зелье у нас в магазине… — Фред поворачивает весь корпус к девушке. — И когда сейчас монета дернулась, Гермиона, я боялся только одного, что не успею тебе всего этого сказать.       Грейнджер подается корпусом вперёд и прижимается губами к губам Фреда. Ещё секунда и он обхватывает её руками за талию, притягивая к себе ближе, она удобно устраивается на его коленях, обхватывая ногами его бёдра. И он углубляет поцелуй, исследуя руками её тело.       — Я и представить не мог, что однажды смогу тебя поцеловать вот так на астрономической башне. — выдыхает от в её губы. — Не только ты этого представить не мог, да что там, даже Роулинг не могла, это просто у нашего автора фантазия бурная. — тихо отвечает Гермиона, замеревшему парню. — Впрочем, есть кое-что, что и она не может представить, по крайней мере не в этом фанфике. Что ты там написала R, да?       Руки девушки скользят под кофту Фреда, стаскивают её через голову, и вот уже Грейнджер прижимается к его голому торсу и помогает расстегнуть свою мантию.       — Ты уверена? — тихо шепчет Уизли.       — Увереннее, чем когда-либо. — она прекрасно понимает, что в этом мире это будет её первый раз, и что у неё есть не так много времени, пока автор отвлеклась на приготовление ужина. Понимая, что в конце рассказа она будет рыдать не только из-за сценария над телом Фреда, который умудрялся ей нравиться даже в каноне, пусть и не так сильно, чтобы начать встречаться. Понимая, что она, конечно, обязательно пожалеет в конце, что поддалась эмоциям. — Вот послушай, — Гермиона наливает вино в бокал, — ну ведь ты бы могла писать ориджиналы, ты могла бы писать стихи, ну, или в конце концов учить новые языки, начать свой бизнес. Почему ты тратишь время на меня? Мне ведь это даже не нравится! Ей кажется, что автор тоже наливает вино в свой бокал. — Почему тебе так нравится, когда все страдают? Гермиона выдыхает. — Я давно на море не была и в горах, раз уж ты всё равно не планируешь оставить меня в покое, так может отправишь в отпуск куда-нибудь? Я даже согласна носить сексуальный черный купальник вместо моего любимого бордового со львом на груди. Только, пожалуйста, давай без смертей. Ну или не давай мне подсмотреть в описание к работе, я больше не выдержку смеяться и радоваться жизни пятьдесят страниц зная, что в конце мой парень умрет в Битве за Хогвартс. Она перемещается на подоконник своей квартиры, вытягивает ноги, включает музыку на плеере. — Вот чтобы тебе неповадно было больше так делать, получай ванильную страдающую херню, вместо меня нормальной. — она прижимается лбом к стеклу. Пары дней должно хватить, чтобы она пришла в себя и перестала убиваться из-за придуманной истории.