Твой путь — это голод. И будь уверен, Что никто не накормит, Плюс Идти далеко так, Ты будто в походе Из Мории в Гондор.
Не заметив того, он вскоре дошёл до окраины города. Редкие дома обрывались чёткой линией и сменялись густым лесом. На мгновение парень задумался о том, стоит ли ему уйти прочь отсюда? — Зенитсу! — неожиданно раздалось сзади, отчего парень испугался и резко остановился на месте. «О, нет, пожалуйста, оставьте меня в покое», — взмолился он, страдальчески сморщив лоб. Этот голос совершенно точно принадлежал Кохэку. Может, стоит проигнорировать или просто убежать? Но тогда это будет выглядеть слишком трусливо. Юноша постарался вспомнить всевозможные ругательства и вопреки своей воле обернулся на голос, — Зенитсу, прости, пожалуйста! — брюнета слегка ошарашило, почему она извиняется, и молча наблюдал за ней, пока девушка, запыхавшись, не остановилась подле него, переводя дыхание. Парень сначала не понял, ведь почему-то чувствовал некий подвох в её словах, а потом неуверенно проговорил: — Да ничего. — О Господи, мне так стыдно! — выпалила Кохэку, — Изаму! Он! Он никогда никому не доверяет! Всюду видит опасность! Прости! Он хотел просто припугнуть тебя на всякий случай, но твоя реакция напугала его! Ещё раз, прости! Зенитсу с самого начала примерно понимал намерения Изаму, но всё равно ведь виноват он сам, а не кто-то другой. Всё могло сложиться по-другому, будь юноша чуточку сдержанней. — Ну, в какой-то степени, он прав, — только и нашёл, что сказать, Зенитсу. — В смысле… Эм… Ты думаешь? — Наверное, Изаму-сан пытается уберечь тебя от опасности, — юноша брякнул первую пришедшую в голову мысль и отвёл взгляд в сторону домов, придумывая объяснение своим словам, — Конечно, он уж излишне предостерегает тебя, но, по правде говоря, мне бы самому сейчас хотелось, чтобы меня тоже кто-нибудь защищал, чтобы был кто-то, кого я помню, кто никогда не бросит меня. — Ложь. Юноша просто врёт. На самом деле он боится. Боится говорить правду? Боится, что если был бы такой человек, то он умрёт? Боится своего прошлого, и поэтому не может ни на чём утверждать? Всего этого он боится. Трус. Кохэку скривила губы и переминулась с ноги на ногу. — Ну, не знаю.В нос резко ударил сладковатый аромат, отчего в глазах задвоилось.
— Как ни крути, — продолжила Кохэку, — он всё равно слишком зациклен на этом.В животе ощущалась «болезненная» пустота. Голова пошла кругом. Руки судорожно затрясло.
Чтобы не упасть, парень сделал небольшой шажок в сторону и вдруг потерял равновесие, шатко отойдя назад, и врезаясь спиной в дерево. Он глухо ударился головой о толстую кору. — Зенитсу? — он видел, как в глазах Кохэку появилось сильное волнение, как она подошла к нему, заботливо положив руку на плечо, отчего мурашки табуном прошлись по спине. Парень зажал нос пальцами, чтобы не чувствовать сводящий с ума запах, пока девушка продолжала переживающе что-то бормотать. «Какое-то странное влечение… Меня тянет… В желудке всё сводит… Мне больно оставаться на месте… И меня это бесит.» Не в силах сдержать необъяснимую агрессию, Зенитсу резко смахнул руку Кохэку со своего плеча.Что-то больно кольнуло в голове, сосредотачивая всё внимание брюнета на одной вещи — на её запястье.
Юноша уставился на руку Кохэку, остатками здравого ума замечая окровавленный бинт, что так сильно манил к себе. Кохэку снова приблизилась, и сознание затуманилось. Не помня, как, он вгрызся зубами в её ключицу, разрывая ткань и кожу, ощущая чужую кровь во рту, металлическим привкусом отдающую внутри. Он всё ещё мог различить рядом приглушённый вскрик. Её руки упирались в грудь парню, стараясь оттолкнуть, но тот крепко держал за плечи, острыми ногтями прокалывая кожу на плечах, и от этого ощущая ещё большее безумие. Клыки вдруг соскользнули с плеча, — кто-то отдёрнул Кохэку. Зенитсу успел только поднять возмущённый и не понимающий взгляд, краем глаза замечая широкий замах, прежде, чем слева по голове прилетело крепкой деревянной доской. Пытаясь не упасть, юноша расставил ноги шире, и запоздало приподнял руки для блока. Зенитсу слышал его прерывистое дыхание, её бурлящую кровь, своё безумие. В глазах помутнело. Ему мельком удалось увидеть Изаму, стоящего с обломком доски впереди Кохэку, и её взгляд, переполненный страхом.«З-зенитсу…» — её глаза сейчас были похожи скорее на тёмное штормовое небо, в котором изредка сверкает молния, чем на спокойное зимнее. В каждом уголке её взгляда я различал сильное отчаяние, разламывающее душу пополам, кромсающую прежнюю жизнь на куски. — «Остановись… Очнись, пожалуйста» —она забилась в угол и пыталась как можно больше вжаться в стену, от страха и ужаса еле как проговаривая слова. — «Прошу, не становись им… Не становись демоном!»
Демоном?