Череда боли и безумия

      — Ты демон, а я истребитель демонов.       Эти слова слабым эхом зазвенели в ушах, прекращая надоедливую дрожь в теле. Хоть сказали тихо, но Зенитсу смог расслышать всё: каждую букву, звук, интонацию. Он понимал, с каким облегчением человек сказал эту фразу, будто бы ожидал чего-то другого. Однако всё внимание сейчас сконцентрировалось вокруг одного слова.       «Демон?» — хлопая глазами, подумал парень. Зенитсу точно знал, что обращались к нему, но… демон? — «Нет, мне показалось. Ну, либо у меня настолько плохое прошлое, что…»       — Что, кровожадный монстр, убиваем людей, а потом притворяемся белой и пушистой овечкой? — прервав рассуждения, ехидно усмехнулся незнакомец, и юноша дрогнул от страха. Он так жестоко общается, хоть и видит его, наверное, впервые в жизни. Из-за этого в груди поселилось тошнотворное чувство отвращения и смутное нестерпимое желание доказать обратное. Но не успел Зенитсу вникнуть в суть его фразы или хотя бы вспомнить значения слов, как почему-то мысли пошли в другое русло.       «Демон? Демон. Демон…» — это слово буквально впечаталось в мозг, и юноша никак не мог отвлечься от него, его просто заело, но всё же он выкарабкался из бездны с пятью буквами. Мозги начали обрабатывать новую информацию, — «Убивать? П-притворяться овечкой?» — Зенитсу хорошо воспринимал все частоты и тональности голосов — в этом он убедился, слушая крики воронов — и голос парня, стоящего позади него, не казался знакомым. Есть ли возможность, что, подумав о чём-то привычном, Зенитсу сможет расставить воспоминания в строгую колонну и хоть что-нибудь да восстановит в памяти, проведя линию последовательности между тем, что ему уже известно о себе? Во всяком случае брюнет надеялся на это до последнего, но голос не был знакомым. Брюнет даже старался представить внешность человека по его тону, но не помогало, — «М-мы знакомы? Или… Нет?»       Казалось, что Зенитсу навсегда погряз в своём внутреннем мире, однако его отстранили от всего этого:       — Эй! — прикрикнул незнакомец с явной злостью, вызванной, полным игнорированием его слов. И в этот момент парень смог расслышать, как его дыхание соскочило, начиная медленно, но верно ускоряться, когда он резко сменил тон. Зенитсу казалось странным такое постоянное дыхание: ровное, спокойное, без единого изъяна. А теперь оно сбилось с прежнего ритма, и парень невольно начал прислушиваться к этому человеку.       Оглушительно громкий скрежет стали вдруг пронзил уши, заставляя Зенитсу съёжиться и, негромко пискнув от неожиданности, с силой зажать уши ладонями. Это было не просто громко, а ОХРЕНЕТЬ как громко. Не понимая ничего, он быстро окинул взглядом через плечо этого юношу.       — Ч-чт?.. — страх навалился на парня, как будто куча снега с крыши на голову. Слова застряли в горле комом. Мысли спутались в клубок при виде блестящего в солнечном свете клинка.       «О… Острый», — судорожно сглотнув, он еле как смог оторваться от катаны, медленно переводя взгляд на самого человека, который выглядел не менее страшно. Его голубо-зелёные глаза смотрели на Зенитсу с немой злостью, но всё же блестели искренним непониманием. Чёрное кимоно, подвязанное широким синим поясом, мешком висело на парне. И всё это придавало его виду особенное впечатление о могуществе и силе, которыми он, судя по всему, не был обделён.       «Подчини его себе», — снова прогремело в голове, отчего новая порция снега-страха огромной волной погребла Зенитсу в сугроб. Вскрикнув, он зажался, вжимаясь лбом в колени, и до дрожи в руках сильно закрывая уши.       — Стоп! Хватит, пожалуйста, — не вынеся всего этого, тихо взмолился юноша. Нервы были на пределе, и если они могут порваться, то в скором времени это, вероятней всего, произойдёт. От стресса голова жутко болела, напрягая мышцы возле висков.       Он не понимал, на что сейчас должен уделять своё внимание. На голос? Или на парня с клинком? Что из этого опасней?!       Что-то пульсировало возле лба, растормашивая мысли в хаотичном порядке. Зенитсу скрипнул зубами и слегка ударил ребром ладони в висок. Эта боль была невыносима. Тело бросило в жар от скопившегося стресса.

***

      «Какого чёрта с ним творится?» — пуще прежнего недоумевал Кайгаку, — «Он безумен. Бешеный. Да, и скоро окончательно свихнётся.»       Он на шаг отступил назад от демона, бубнящего о чём-то и тихо хныкающего. Парень был уверен, что этот монстр совсем из ума выжил, когда осознал, что отказался от редкой крови. Да и перед тем, как Кайгаку нашёл его, он заметил странное поведение новообращённого: тот еле держался на ногах и мотал головой из стороны в сторону, словно пытаясь избавиться от противных ему мыслей. Первые признаки голода — психика расшатывается, и амбиции выходят вперёд. Поведение этого демона очень нестабильно. Ещё недавно он трясся от страха, потом задумался, не обращая внимания на угрозы, и снова испугался непонятно от чего.       Не опуская клинок, и боясь надолго сводить глаз с демона, Кайгаку коротко посмотрел на ворона, сидящего на ветке прямо над монстром, и приказал:       — Сообщи Камадо, что демон нестабильно… странно себя ведёт. Возможно, он голодный, и у него потихоньку едет крыша, — парень сделал небольшую паузу, с прищуром вглядываясь в «Возрождение», который уже расчёсывал глубокие царапины острыми когтями на своих щёках и висках, — Чёрт, да он безумец, — Кайгаку сморщился от отвращения и, цокнув, произнёс, — Демон.