Что-то, гулко щёлкнув, слетело со своего места в механизме.
В голову резко прилила кровь, унося разум в забвение, а затем приводя юношу обратно в чувство, пропуская по телу некий электрический заряд. Его ошарашенный взгляд ещё полсекунды был устремлён в высокое и далёкое небо, словно ища там ответы — парень сам не знал каких — а потом приковался к шее человека. Что это было? Что сейчас происходит? Это сейчас не сильно его волновало, ведь тело переполняла мощь, и, на удивление, Зенитсу не трясло от неё. Будто организм уже успел привыкнуть. «Но когда?» — поинтересовался непонятно у кого юноша. Воздух проникся тошнотворной сладостью, и среди неё ощущался еле уловимый приятный запах крови. Руки невольно сильнее сжались на шее: Зенитсу не понимал, что означает странное влечение именно к этому месту. Его манило, притягивало к одному пульсирующему крупному кровеносному сосуду. Юноша слышал бешеный такт выплёскивания крови из самого сердца в артерию. Сглотнув образовавшуюся во рту слюну, Зенитсу на секунду ослабил хватку и перехватил крепкую шею пальцами, надавливая пуще прежнего.***
Танджиро казалось, что едкий запах заполнял пространство полностью, обволакивал каждое дерево, каждые веточку и листочек. Ещё он постоянно менялся. «Да, точно, ворон говорил об этом», — Камадо свёл брови к переносице, стараясь различить на нюх разные эмоции демона. Нестабильно. Если до этого Танджиро отчётливо понимал, что монстр напуган, то сейчас было сложно определить. Все запахи перемешались между собой, — «Раздражение и… страх», — спустя примерно минуту распознал парень. Но, стоп, этот запах принадлежит не демону, а человеку. Хотя и от «Возрождения» тоже слегка несёт чем-то человеческим. Камадо много тренировался над тем, как проводить грань между запахами людей и чудовищ, сохранившими в себе малую частичку гуманности. Конечно, так много занятий над этим он не мог провести, ведь таких демонов очень мало. Но у Танджиро всё же удавалось находить различные нотки запаха. Он ставил перед собой такие вопросы как: «Что изменяется в человеке после его становления демоном?», «Какие эмоции преобладают? Какой темперамент?» и «Что общего между благовониями человека и демона?» Уже как два года с момента их смерти Камадо хранит у себя небольшие кусочки ткани одежды Урокодаки, Томиоки и Незуко. Парень приподнял со своего плеча рукав клетчатой хаори, на которой плотными узелками были прикреплены три вязочки. Первая — голубая с истёртым изображением когда-то белых облаков. Вторая состоит из двух скрученных между собой полосочек — тёмно-бордовой и другой с кубообразным узором. Третья — нежно-розовая, и на ней ещё виднеются тоненькие чёрные ниточки от бывшего звёздного орнамента. По этим трём обрывкам тканей Танджиро тренировался отличать демонов, ведь на них до сих пор немного хранился запах владельцев. С каждым днём, Камадо замечал, как благовония выветриваются, а остатки чужих одежд постепенно пропахиваются самим парнем. И это не в малой степени огорчало его. Скоро от них совсем ничего не останется в этом мире. Хотя оставалось странное чувство от этой вести. Например, Незуко. После её смерти, смерти собственной сестры, Танджиро одолевали смешанные ощущения. На протяжении нескольких лет она ему была единственным родным человеком, но при этом являлась демоном. А Камадо ненавидел демонов. Всех, кроме Незуко. Однако она не сдержалась… И парень не мог определиться. Он презирал монстров, убивающих слабых людей для утоления голода. И вот, она стала такой. В итоге Танджиро не мог ничего подвести. Стоит ли ему ненавидеть свою сестру? После того происшествия все вокруг только и твердили о плохом, а в скором времени это дошло и до ненависти Камадо ко всем демонам. Чужое, постороннее мнение давило на него такой силой, с какой небо готово обрушиться на землю. За несколько лет юноша много раз пересматривал свой выбор, подвергаясь осуждениям со стороны других охотников, многократно услышав которые парень решил, что лучше своё мнение держать при себе, а говорить только обдуманные вещи, приемлемые для окружающих. Так он и пришёл к тому, с чего начинал: снова смешанные чувства. Но ведь с Тамаё и Юширо Танджиро по-прежнему поддерживает общение. Ояката-сама знал о них ещё до инцидента, поэтому истребители пока что находятся в союзе с ними. Охотники не убивают их, а они пытаются вывести лекарство для обращения демона в человека. После гибели Томиоки тоже оставался смешанный осадок. Это ведь он убил Незуко. «Казнил мою сестру», — с малой примесью ненависти подумал Танджиро, тяжело дыша от бега. Но она демон, убийца множества людей. Какой-то частью себя Камадо даже восхищался решимостью и волей Гию. В то время, как парень находился в замешательстве, Томиока без колебаний отрубил Незуко голову. Отрубил. От этого слова сердце с болью сжималось в груди. Но… Ведь Незуко для Гию была дорога в равной степени, что и для Танджиро. Парень сожалел о том, что в тот момент находился слишком далеко и не смог понять чувств Томиоки, которые он испытывал, когда взмахнул клинком. Казалось бы, ситуация с Незуко повторяется, однако теперь всё по-другому. Танджиро без малейших сомнений намерен уничтожить «Возрождение». Этот демон убил двух человек, поэтому не имеет смысла, есть ли в нём хоть что-то человеческое. «Скоро», — очень скоро. Камадо чувствовал, как запах становится резче и болезненней. Парень прижал хаори к носу свободной рукой. Может, это просто из-за поднявшегося ветра? Нет, он уже немного чувствовал истребителя, — «Беги быстрее», — сказал себе Танджиро, с надеждой выискивая очертания двух фигур на бесконечном горизонте.