Череда боли и безумия

      Собрание. Оно началось так же быстро, как и Танджиро снова успел позабыть подготовленную речь. Вновь и вновь стараясь вспомнить свои извинения и последовательность слов, Камадо обрекал себя на очередноё осознание того, что он «предатель», коли упустил столь опасного демона. Взгляды других столпов прожигали юношу насквозь, от чего его новой волной мурашек пробирали страх и вина. Они были злы, они не понимали, как такое могло произойти.       «Я знаю… — подумал Танджиро, смотря в землю под ногами и хмурясь от стыда. — Я знаю, что я идиот, придурок, трус и недоумок».       Так же, как и Гию когда-то, Камадо стоял вдалеке ото всех остальных, словно боясь, что его сейчас побьют. Парень отчётливо понимал, он не достоин звания столпа, а значит, и стоять рядом с ними — тоже.       Собираясь снова безуспешно взъерошить заполненную доверху ненужными мыслями память, он почти с головой погрузился в собственное море отчаяния, и из этой прострации его вырвали два дружных девчачьих голоса:       — Достопочтенный глава прибыл.       Стоило завидеть в тёмном проходе веранды человеческий силуэт, как Камадо решил засунуть все свои мысли в задницу. Опускаясь на землю, столп преклонил колено, слыша, как все остальные проделали тоже самое.       Он готов поклясться, что слышал, как его сердце грохотало под рёбрами. От осознания, что придётся импровизировать, говорить почти что наобум, становилось не на шутку страшно. Танджиро не знал, куда уж дальше, но боялся опозориться ещё больше.       — Здравствуйте, дети, — это был настолько непринуждённый голос, что Танджиро вздрогнул. Может, всё и не так плохо? Голос Оякаты-сама был спокойным, и от него не веяло ненавистью. Впрочем, как обычно — все главы семьи Убуяшики обладали поразительными способностями, такими, как умение сдерживать себя и не проявлять агрессию, а ещё говорить таким мирным голосом, таким успокоительным тоном, от которого его собеседнику становилось легко.       И даже сейчас стоящий перед столпами ребёнок, Убуяшики Кирия, обладал всем этим. Прошлый глава Убуяшики Кагая умер из-за своей болезни ещё несколько лет назад, и контроль над организацией охотников перешёл в руки его единственного сына.       — Я рад видеть вас всех в добром здравии и в прежнем составе, — на этих словах Танджиро даже попытался отыскать хоть небольшую фальш в его речи. Камадо ведь только что обрёк их всех на неминуемую борьбу с «Возрождением», демоном, который больше ни за что не покажется на глаза охотникам, пока не станет достаточно сильным. И Ояката-сама рад видеть его живым? Хотя, беря в счёт добрый нрав главы, неудивительно.       Почувствовав ещё больше необъяснимой вины за такие мысли, Танджиро тихонько сжал гальку под собой в кулак и продолжил слушать Оякату-сама:       — Однако, сейчас над нами нависла новая угроза. Появился демон, который способен переносить солнечный свет, и сейчас неизвестно…       — И всё потому, что Камадо упустил его! — раздался громкий преисполненный злостью вопль Хашибиры, столпа зверя.       Готовясь к огромному шквалу сыплющихся оскорблений со стороны других, Танджиро нахмурился, до сих пор низко держа голову в поклоне, стараясь хоть немного скрыть своё лицо волосами.       — Настолько слабого демона мог грохнуть любой новобранец! Ты что, настолько слаб?       В надежде, что скоро ему надоест говорить что-то в тряпочку молчащему парню, Камадо не обращал внимания на крики Иноске. Вернее, обращал, но был согласен с основной сутью его слов, потому и не пытался оправдаться. Хах, в какой-то степени от этих простых и немного глупых оскорблений, юноше стало даже чутка легче. Он больше боялся того, что кто-то словно проникнет в его душу, прочтёт мысли и расскажет их остальным: расскажет, как он пожалел и упустил демона       Пока Иноске не умолкал, Танджиро смог расслышать слова самого близко стоящего к нему (в двух метрах) столпа, Кочо:       — Камадо, ты опять?       А вот уже от этих слов, полных неподдельного разочарования, ему стало хуже. «Опять», — что-то кольнуло в груди. Опять Танджиро пожалел демона и опять обрёк весь мир на нечто предстоящее непредсказуемое и, без сомнений, опасное.       Эти страх и самоненависть будто разверзли перед Камадо свою огромную клыкастую и мрачную пасть, готовясь сожрать парня, раскрошить его на мелкие кусочки.       Отвлекая парня от внутреннего самотерзания, в воздухе сверкула золотая монета. Несколько раз крутанувшись вокруг своей оси, она приземлились прямо на ладонь Цуюри Канао.       «Она всё ещё с этой монетой…» — промелькнуло в мыслях.       Совершенно безэмоционально взглянув на выпавшую сторону монеты, девушка перевела взгляд на Танджиро, одаряя его загадочным и непонятным взглядом.       Странно. На душе у Камадо появлялось некое отвращение от этих её действий. Танджиро никогда не мог понять её. Что она думает? Злится? Хотела только что высказать своё мнение по поводу всей этой ситуации, но бросок монетки остановил её? Или наоборот — хотела встать на защиту юноши? Неизвестно. И от этого было противно, неопределённо.       Всё ещё с немым недовольствием и сдвинутыми бровями косясь на девушку, пока на заднем фоне раздавались вопли Хашибиры, Камадо почти не сразу услышал тихую гармоничную, но очень привлекающую к себе внимание речь Оякаты-сама:       — Иноске, не мог бы ты прекратить? — мягко сказал Убуяшики. — Я думаю, Танджиро и сам всё понимает.       — Гх, — слегка оскалившись, Хашибира всё же замолчал. Несмотря на свой пыл, он, как и все остальные столпы, уважал Оякату-сама и его добрый нрав, пусть в поведении Иноске это было и не особо заметно. — Да, хорошо, — прорычал он, смеряя Танджиро несколько злым взглядом.       Одарив Хашибиру почтительной улыбкой, Убуяшики перевёл взгляд на Камадо.       — Танджиро, если я правильно понял, ты первее всех вышел на след этого демона. Честно признаться, нам несказанно повезло, что там оказался именно ты. Без тебя и твоего нюха мы бы сейчас даже и не знали о существовании столь опасного демона.       «Ну, я хотя бы не настолько бесполезный в глазах главы», — полуоблегчённо выдохнул юноша.       — Не расслабляйся, парень, — упрёк Тенгена поселил в душе Камадо ещё одну искру беспокойства. — Тебя блестяще обошёл демон. Новообращённый демон.       — Да, знаю, — полушёпотом вырвалось из уст.       — Несмотря на доставленную от воронов информацию, Танджиро, не мог бы ты нам ещё раз описать этого демона и его способности? — улыбнулся Убуяшики.       — Да. Он был ростом примерно с меня, — стараясь не обращать внимания на свою подавленность, Камадо излагал информацию как можно более понятным языком. Он же столп и должен уже быть хотя бы морально взрослым. Тем более, ему целых восемнадцать лет. — У него довольно детские черты лица, янтарные глаза, чёрные короткие волосы. И в принципе, внешне он ни чем особо не отличался от остальных новообращённых.       Сведя брови к переносице, Танджиро постарался подробно вспомнить то сражение, чтобы детально рассказать о возможностях демона.       — У меня почему-то создалось впечатление, будто у него две способности, — с опаской изрёк юноша, готовясь к шквалу протестов и недоумеваний.       — Сразу две магии крови? Абсурд, — фыркнул Хашибира.       — Да. Может быть, мне просто показалось, — согласился Камадо. Две способности — звучит не очень-то правдиво, учитывая, что раньше такого никто и никогда не видел. Да и это могла быть вовсе и не способность, а плод чрезмерного страха самого Танджиро: из-за того момента, когда он и пошевелиться не мог, пока демон убегал, Камадо больше всего себя презирал.       — Танджиро, — мягко позал голос Оякаты-сама.       — Да?       — Щажение демона является нарушением устава.       —…Я понимаю.       — Я не могу точно утверждать, что ты упустил демона специально, с плохими намерениями. Думаю, тебе нужен отдых, чтобы разобраться в себе и привести свои мысли в порядок.       — Отдых? — хоть Танджиро и не мог уловить ни единой негативной эмоции на запах, но, казалось, в словах Убуяшики был небольшой подтекст. Он сомневается в нём или просто заботится о его психическом состоянии? — Я благодарен за Вашу заботу, но, думаю, я смогу обойтись без этого. Я понимаю, что поступил не совсем правильно. И уже успел разобраться в себе. Я могу продолжать работу.       — Очень хорошо, что ты всё понимаешь. Но одного осознания мало. Танджиро, тебе надо немного отдохнуть от этой повседневности охотника на демонов, — что ж, добрая, заботливая улыбка этого ребёнка заставляла не сомневаться в нём ни разу, заставляла поверить каждому его слову.       С одной стороны, было даже стыдно сомневаться в этом добром человеке. А с другой — парня кололо сомнение: «лишь бы этот временный отдых не вылился в бесконечный».