Дама с собачками

Я искренне благодарна тем читателям, кто принял близко к сердцу проблемы с моим компьютером. И в самом деле – не на пустом же месте идут слухи о древней магии, живущей в Корнуолле? С античных времен Корнуолл известен как место добычи олова. Будто бы именно из-за шахт этого края все Британские острова назывались Оловянными. Говорят, что к каким-то из этих берегов причалил Иосиф Аримафейский со святым Граалем. Этими краями владел король Марк, тиранивший Тристана и Изольду. Крайний западный мыс Корнуолла называется Land`s End, т.е. «Край земли». Да и само наше поселение – Боскасл. В пяти милях к юго-западу от него на побережье находятся руины замка Тинтагель. На том месте, когда-то по преданию стоял другой замок, где и был рождён знаменитый король Артур. А у подножия утёса, того, на котором стоит Тинтагель, говорят - до сих пор видна пещера самого Мерлина, который именно в ней ожидал, пока родится Артур. И младенца передадут ему на руки, чтобы старый волшебник мог пристроить куда-то «позор короля Утера». И только Мерлин мог знать, как вспыхнет на небосклоне Британии короткая, но яркая звезда короля Артура. Хотя Корнуолл пострадал «от великого английского народа» куда больше Уэльса, тут сохранилось не в пример больше доисторических памятников. Каменные круги и прочие стоячие камни попадаются тут чуть ли не на каждом шагу. А еще эта земля сохранила пропасть сказок. Самые знаменитые – сказки о великанах. Чуть ли не самая знаменитая - «Джек и бобовый стебель» - родом отсюда. А еще морской, рыбацкий и оловянный край хранит истории о море, русалках и рудокопах. А те таинственные туманы, что вдруг появляются над равнинами? Та же Бодминская пустошь до сих пор пользуется дурной славой. И редко кто отваживается шататься по ней поздно вечером в одиночку. Не случайно именно здесь нашёл последний приют Сесил Уильямсон – могущественный колдун, как он себя называл, и которого реально боялись местные жители – со своим Музеем колдовства и ведьмовства. С пятьдесят первого года, когда Уильямсону пришла в голову мысль о подобном музее, тот сменил не одно место. Начиналась его история в Виндзоре, Беркшир. Но там мистер Уильямсон слишком круто взялся за запугивание местных жителей, вот и пришлось переехать в Бертон-на-воде в Глостершире, но и там музей не прижился, хоть и пополнился некоторыми новыми и более устрашающими экспонатами. Полковник Фабстер, бывая по старой памяти у нас дома, рассказывал с улыбкой, что и там Уильямсон перестарался нагнать страха – жители вначале стали рисовать угрожающие надписи на стенах, потом и дохлых кошек развесили вокруг на деревьях. И закончилось всё тем, что кто-то из них подпустил красного петуха тёмной ночью. И вот мистер Уильямсон приехал к нам в Боскасл. Было это в шестидесятом году, поэтому я всё хорошо помню. Как был продан дом вдовы Купер на окраине города – как раз на улице с многозначительным названием Тинтагель Роуд, как его спешно приводили в порядок нанятые на неделю работники, сразу покинувшие Боскасл, как только с ними расплатились. Как на фасаде появилась вычурная вывеска «Музей волшебства», как соседские мальчишки пытались заглянуть в окна на первом этаже, как для них стало высшим шиком попытаться спрятаться в комнатах музея и провести там ночь. На спор. И как однажды в такой спор ввязался и Вернон. Ему тогда было десять лет. Как уж его подловили, не знаю, но та ночь, что он провёл в музее, произвела на него неизгладимое впечатление. Отец после этого быстро нашёл для него колледж за пределами Корнуолла. И мой братик даже не приезжал с тех пор на рождественские каникулы, предпочитая заниматься с отстающими учениками, зарабатывая себе на карманные расходы. С тех пор не терпел ни малейшего упоминания о чём-то сверхъестественном – даже банальное гадание на картах считал грехом и святотатством. Ибо просидел в музее под столом у гадалки всю ночь, слушая, как шелестят по деревянной столешнице карты, раскладываемые невидимой рукой для невидимого гадания. Во всём остальном он оставался разумным молодым человеком. Разве что в последние годы расслабился и позволил лишнему весу одержать верх. Но я что смогла – сделала. Оставила ему бесплатные брошюрки о здоровом образе жизни, которые нашла в больнице, посоветовала не злоупотреблять кофе, заняться спортом, чтобы сбросить лишний вес. Ненавязчиво намекнула, что быть ловким и подвижным становится модным. И можно попасть в число тех, кто первым будет пропагандировать спорт для здоровья. Насколько я поняла, от Петунии следовало ожидать поддержки в таком важном деле, как укрепление здоровья. Если это – модно и правильно. Уж сама-то я за него бегать и заниматься на тренажёрах не могла. О, у себя-то дома я установила в комнатке под крышей простые незамысловатые снаряды. И занималась там, выкраивая по часу утром и вечером. Мало? Для поддержки тела в новом состоянии мне хватало. Я ведь и в руки себя взяла, мужественно отказываясь от лишних порций мучного и сладкого. Лишь изредка позволяя себе расслабиться, а потом заставляла себя проделывать лишний круг на тренажёрах. Между делом записалась и в кружок, занимавшийся возрождением старинных корнских танцев. И разминка неплохая, и повод помотаться по окрестностям, собирая крупицы знаний, оставшихся от стариков. Могу похвалиться, что приложила и свою руку (то есть свои ноги) к восстановлению прежних традиций. Пусть они не всегда были аутентичными, ибо воспоминания могли быть и не слишком точными. Но мы – собиратели – старались. Отрабатывали движения. Подбирали соответствующую музыку. Внесли свою лепту. Ещё я пересела на велосипед и все свои маршруты по округе проделывала только с его помощью, оставив свой автомобиль лишь для непогожих деньков. Вот и теперь доехала на нём до невзрачного домика с простой вывеской. Вошла, поздоровавшись со смотрительницей миссис Райли. Она же по совместительству - заведующая почтой. Так как именно штамп Боскасл, Музей чародейства и волшебства, привлекал немало любопытных. Разумеется, состав персонала, работающего в музее, менялся со временем. Сам мистер Уильямсон был весьма неприятным человеком, имел очень скверный характер, поэтому не каждый сумел выдержать его нападки и проклятия и похвастаться, что работал в музее с первых дней основания. А я даже и не пыталась запомнить, ориентируясь лишь на таблички с именами на груди. Придя в музей в этот раз, с удовольствием узнала, что сегодня кроме самой миссис Райли в залах работает и её дочь – бывшая моя одноклассница, Меган Райли. Впрочем, она с гордостью повертела перед моими глазами рукой с роскошным перстнем, который ей преподнёс в знак помолвки сын полковника Фабстера, молодой капитан, недавно приезжавший к отцу. Так что Меган только и могла щебетать о своих чувствах. Мне пришлось собирать информацию самостоятельно. Экспозиция была размещена в нескольких залах. Для того чтобы посетители смогли лучше ориентироваться, в музее организовали чёткое разделение экспонатов по тематике – от сатанизма до способов борьбы с колдунами. Отдельные залы рассказывали о предсказаниях, обрядах последователей Богини-матери и Викки, символизме Колеса года и множестве других любопытнейших вещей. Мне очень был интересен зал, посвященный кромлехам – эти каменные сооружения строились язычниками для совершения ритуалов, связанных с небесными светилами, чаще всего Солнцем или Луной. И до сих пор в долинах Корнуолла можно видеть стоячие камни, окутанные туманной дымкой. Особенно много их на пустоши Краддок близ селения Минионс. И травы там растут не в пример гуще и насыщеннее. Я уже говорила, что там был оформлен уголок, стилизованный под хижину деревенской гадалки, и восковая кукла, изображавшая саму старуху. О, она была изготовлена на заказ наследниками знаменитой мадам Тюссо. Именно под её столом сидел в ту памятную ночь Вернон. Оказалось, что кроме банального гадания по руке - хиромантии, существует множество других «мантий». К примеру, существуют ливономантия (гадание по дыму), каттабомантия (гадание по чаше с водой), офиомантия (гадание по движениям змей), катакстромантия (гадание по зеркалу) и даже критомантия (гадание по движениям жука). Здесь в музее была собрана огромная коллекция колдовского искусства: ведьминские ножи с особыми лезвиями и причудливо изогнутыми рукоятками, пучки сушеных трав для зелий, способных приворожить за одну минуту. Все сказочные и легендарные корни мандрагоры, хрустальные шары, магические зеркала для вызова потусторонних обитателей, обереги и амулеты, зубы священных животных, приспособления алхимиков, огромная коллекция книг по колдовству и всяческих магических штучек – всё, что могло использоваться (и когда-то использовалось, да). - Миссией музея является развенчание стереотипа о ведьме как о старухе в остроконечной шляпе верхом на метле. – Прошелестело у меня за спиной. - Оххх, - я демонстративно закатила глаза и схватилась за сердце. – Мистер Уильямсон! Разве ж можно так пугать?! А если бы у меня было больное сердце? Он улыбнулся и похлопал меня по руке, успокаивая. - Мисс Дурсль, если бы не рекомендации от полковника Фабстера, я бы вообще не вышел к вам. Но я слишком уважаю полковника, чтобы пренебречь его протеже. Да, я не постеснялась задействовать все рычаги, какие смогла отыскать даже в нашем провинциальном поселении. Судя по всему, именно полковник Фабстер был куратором нынешней деятельности Сесила Уильямсона, а это означало, что слухи, ходящие о службе колдуна на МИ-6 ещё с довоенных времён, не лишены оснований. Впрочем, он и не скрывал, что в своё время был знаком с теми людьми, которые разыскивали материалы для общества «Туле» или были связаны с «Аненэрбе» в Германии. А это прямое указание на определённые контакты с нацистами. Ну, своим знакомством с Отто Раном он даже гордился, с ностальгией вспоминая их недолгие встречи и более долгую переписку. Хоть тот и специализировался на идеологии катаров, но не упускал из виду и другие проявления чародейства и волшебства. Хотя бы в теории. А сам мистер Уильямсон рассказывал, что увлёкся изучением наследия наших предков-язычников, когда после колледжа отправился в Родезию, чтобы заниматься там изучением тонкостей производства табака. Но вместо этого углублённо занялся изучением африканской магией, знаниями о которой с ним поделился его домашний слуга, некий Зандондо, являвшийся, по словам Уильямсона, непревзойдённым мастером вуду. - Но ещё раньше, - говорил он, - когда мне было всего шесть лет, - и глаза его каждый раз мрачно блестели, - была женщина в наших местах. Старуха, да. Нищенка. Её не любили в округе именно из-за внешнего вида. И мальчишки частенько дразнили её и кидали в неё камнями. – Тут он обычно вздрагивал. - А когда я попытался защитить её, то камнем попали и по мне. Но она оттащила меня в сторону и укрыла своими лохмотьями. Перевязала мне лоб. – Он тяжело вздохнул. – Она-то и познакомила меня с некоторыми началами истинной магии. - Люди часто боятся того, что не понимают, - поддакнула я. - И они не всегда неправы, - кивнул он. – Позже ещё одна из тех, кто назывался ведьмами, научила меня одному заклинанию против хулигана, который донимал меня в школе. После использования этого заклинания ничего не происходило, и я уж было разуверился в магии. Но после рождественских каникул узнал, что мой мучитель сломал ногу, катаясь на лыжах. И сильно повредил голову. Так что больше учиться с нами не будет. Так я уверовал. Истинно и всем сердцем. И я посвятил всю свою жизнь исследованиям в этой области. – Он нежно улыбнулся, вспоминая. – Подруга моей бабушки - Мона Макензи - научила меня основам гадания и открыла передо мной мир ясновидения. Потом были и другие знакомства. Думаю, что знакомство и близкое общение с восемью десятками мудрых женщин дают мне право называть себя знатоком. Ну, а я использовала всё, что смогла получить от разговоров с ним. Правда, от участия во всевозможных ритуалах я открещивалась руками и ногами. - По моим подсчётам, - уговаривал он меня, - с тридцатых годов этого века я принимал участие в тысяче ритуалов. Был и просто наблюдателем, потом стал и активным участником. И после каждого чувствовал в себе прилив новых сил. Почему бы и нет? - Все мы разные, - отговаривалась я, - как ещё на меня всё это подействует? До такой степени веры я ещё не дошла. Хотя у меня и были весомые основания верить в настоящую магию. А между делом обзавелась неплохим защитным комплектом из серебра старинной работы – нашла в своих поездках по округе, собирая материалы по истории Корнуолла. Всего-то серьги с особым кельтским плетением, тонкий браслетик на руке с парой камней, обработанных старинным образом. Да ещё и подвески, свисавшие с браслета. Я уж не говорю о вышитых обережных рунах на всех предметах моей одежды.