О кошачьем корме и прочих невеганских моментах жизни

      Поначалу Баорель и Жеан появлялись в "Коринфе" нечасто. Главным образом потому, что Баорель, продолжавший настаивать на существовании своей девушки где-то на Гавайях, собрался ее навестить. Он летал туда на деньги родителей, неизменно возвращаясь с потрясающим загаром. У Грантера было смутное подозрение, что девушки все-таки не было, но это было чем-то вроде любимой затянувшейся шутки среди Друзей Азбуки. Во всяком случае, ее совершенно точно никто не видел. Баорель летал редко, но подолгу, потому что "Анжольрас меня убьет, если буду летать слишком часто. Он разрешает пропускать собрания, потому что в основном ценит мою силу, когда приходит пора демонстраций". Это полная чепуха — Грантер видел, с какой горячностью Баорель выступал за феминизм на одном из вечеров.        В вечер, когда Грантер по совету Комбефера пришел на собрание, он официально познакомился с Жеаном, за глаза названным Flower Power. После этого парень стал заходить в «Коринф» чаще, всегда в разное время и с разными целями — писать стихи, читать стихи, обсуждать с Грантером ужасное положение современного общества… Он был единственной причиной, благодаря которой цветы в квартире не только не засохли, но расцвели. Грантер был уверен, что ни единая душа не тратила столько времени, разговаривая с ними и читая плоды своих литературных трудов.       Жеан также поставил целью смастерить такой венок из цветов, который Конгресс не разорвет на части в первые десять минут. Пока что безуспешно, но ни раздраженные мяуканья, ни комплект острых когтей с зубами не убавляли его решимости.       Но самой стабильной единицей в жизни Грантера стал Анжольрас. Он бывал в доме чаще, чем Эпонина, абсолютно не тяготясь одиночеством, печатая что-то в комнате наверху или читая.       Грантер взял за привычку приносить ему сэндвичи, расширяя свои знания о веганской кухне, либо прибегая к интернету, если идеи заканчивались. Анжольрас научился неловко благодарить за каждое блюдо. Он съедал все до последней крошки и выглядел несчастным, даже когда убеждал, что еда была невероятно вкусной. Грантер не стал бы так носиться с кем-то еще, но этот невозможный человек просто забывал есть. Если бы не он, Анжольрас бы, вероятно, заморил себя. Это одолжение миру от Грантера — он не получал взамен ничего, если не считать хмурых гримас. Анжольрасу предстояло еще поработать над этим, а Грантеру — убедиться, что бунтарь не умрет от авитаминоза.       ( "— Ну да, говори это себе чаще, — хихикнула Эпонина, озорливо кинув в Грантера маленькую круглую булочку. Снаряд остался проигнорирован и, стукнувшись о пол, покатился к более заинтересованному Конгрессу. — Смазливые страстные мальчики-активисты всегда были твоим типом, Эр")       Конгресс привык к Анжольрасу и полюбил его всей своей кошачьей душой. Даже для царства животных этот парень неотразим (Баорель в шутку объяснял это тем, что они не чувствуют запаха своих мертвых товарищей в дыхании. Жоли раздраженно вздыхал и принимался объяснять, что коты — хищники, и они любят запах мяса. Баорель лишь гнусаво передразнивал, намекая на вечный насморк Жоли)       И в очередной раз Грантер слонялся по дому в поиске кота, выкрикивая его имя. Впрочем, что-то ему подсказывало, что в отличие от собак, кошки не отзываются на имя.       — Конгресс! — в очередной раз с надеждой позвал он. Он оборвался на полуслове, заметив пушистого предателя, вальяжно расположившегося на плечах Анжольраса. Серый кот лениво подергивал хвостом и пристально смотрел на монитор. Как этот тихо урчащий комок меха забрался туда — отдельный вопрос. Анжольрас, увлеченный работой, либо не замечал, либо не возражал.       — Вот ты где! — выдохнул Грантер. Кот, в общем-то и не убегал, но Грантер не признавался в этом даже себе.       — Вот я где, — озадаченно подтвердил Анжольрас, оторвавшись от ноутбука. — Я поздоровался, когда пришел, разве нет?       — Это я коту, — уточнил Грантер.       — Оу. — Анжольрас поднял руку и осторожно погладил устроившегося кота, который невозмутимо смотрел на Грантера со своего поста наблюдения.       Между ними повисла тяжелая тишина.       — Ты назвал кота Конгрессом?       — Не я, Азельма. Потому что он испорченный, медлительный и ленивый, — Грантер зашел, наконец, в комнату, держа миску с едой для питомца. Внимательно посмотрев на ее содержимое и на экран монитора, кот расставил приоритеты и спустился вниз по руке Анжольраса. Он зарылся розовым носом в еду и захрустел обедом. Наученный опытом Грантер вовремя подхватил миску, когда увлеченный процессом Конгресс почти столкнул ее со стола. Кот горестно мяукнул. Анжольрас внимательно и вдумчиво наблюдал.       — Подходит, — согласился он.       — Тебе пора отдохнуть, — как и всегда, предложил Грантер.       — Ты так часто предлагаешь мне взять перерыв, что еще немного, и меня можно будет звать Сенатом, — заметил Анжольрас, не отрываясь от работы.       Пауза.       — Это была шутка?       Анжольрас утвердительно промычал. Конгресс удовлетворенно чавкнул.

***

      Ресторан работал только четыре дня в неделю, и благодаря этому Грантер не перегорал, с нетерпеливой радостью приступая к работе. Он мог по-прежнему воспринимать готовку как искусство, а не как навязанную рутину, и был очень рад такому раскладу вещей.       Они закрывались чуть за полночь. Поднимаясь к себе, Грантер обнаружил полоску света, исходящую от двери Друзей Азбуки.       В этот раз Анжольрас не работал: он заснул, мерно посапывая, на клавиатуре вместо подушки. Конгресс тоже дремал, свернувшись клубком где-то в районе острой лопатки. С появлением Грантера он проснулся, собираясь использовать хозяина как транспортное средство до третьего этажа — как всегда.       Грантер вздохнул: надо его будить. Анжольрас дерганно встрепенулся, распахнув глаза.       — Чт… — он поморгал, в упор глядя на нарушителя покоя, кашлянул и облизнул губу. Грантер абсолютно не готов к такому зрелищу, и он спешно отвел взгляд.       — Линия аргументов у тебя слабовата, — пошутил он, кивая в сторону экрана. Анжольрас уставился на бесконечно тянущуюся линию из бессмысленного набора букв с искренним ужасом.       — Да блять, — вздохнул он и, поморщившись, потер переносицу.       — Такое случается, когда не спишь. Людям свойственно спать.       — Курфейрак снова нагрянул, — раздраженно огрызнулся Анжольрас.       — А удобные диваны, на которых можно спать, как нагрянули в эту комнату, так и не уходили, — Грантер подмигнул. Анжольрас традиционно насупился.       — Знаешь-ка что? — начал повар. — Ты идешь спать, а за это я сделаю тебе веганские панкейки на завтрак.       После такого заявления Анжольрас устроился спать с рекордной скоростью. Грантер решил, что это хорошо. Кажется, от его стряпни все-таки не воротят нос. Хотя поди пойми.

***

      Анжольрас замаячил на лестничном пролете, явно сомневаясь в каждом шаге. С верхних ступенек просматривались кухня, гостиная и библиотека, потому что единственные комнаты, удостоенные дверей, были спальнями в конце длинного коридора.       — Я передумал, тебе достанется целое ничего! — злобно прошипел Грантер Конгрессу, упорно пытавшемуся сжевать его пальцы.       — Тогда я поднимусь обратно, — неловко пробормотал Анжольрас. Грантер, наконец, заметил его присутствие. Непостижимым образом парень выглядел и отдохнувшим, и еще более разбитым. Темные круги под глазами почти исчезли, но на смену им пришел полный хаос на голове.       — Он Конгресса ругал, — внес ясность Гаврош, кивнув на кота и склонившись, чтобы выкатить Анжольрасу стул.       Эпонина лишь закатывала глаза, когда и Гаврош, и Азельма хором просили купить в кухню кресла на колесиках. В конце концов она сдалась, но порой ворчала по этому поводу. («Ты не понимаешь! Тебе даже не надо вставать, чтобы открыть холодильник! Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, Эп», — жалобное нытье Гавроша не прекращалось, пока он не получил желаемое»)       Гаврош не пошел в школу из-за резей в животе. Он навалился на обеденный стол, жалобно скуля, а развалившийся рядом равнодушный Конгресс вылизывал короткие ноги. Эпонина уже давно ушла на работу, а Азельма — в школу.       — Тогда доброе утро, — добавил Анжольрас, чуть порозовевший от смущения.       — Смелое заявление, — проныл Гаврош, скривив рот. — Хотя знаешь, панкейки Грантера могли бы сделать его добрым...       — Даже не думай втягивать его в это. Мне дали строжайший приказ потчевать тебя банановым пюре и ничем больше, — оборвал подростка Грантер. Он сфокусировался на переворачивании панкейка, чтобы не пялиться на лохматые кудри Анжольраса и почти оголенное плечо, выглядывающее из-за растянутого ворота футболки, и на эти ключицы, которые хотелось то ли целовать, то ли кусать, то ли рисовать. — Садись, Аполло, — добавил он.       Анжольрас последовал совету. За спиной раздался возглас радости, который, думалось Грантеру, он позволил себе только из-за нехватки кофеина: гость заметил молоко кешью рядом с газетой.       — Я не знал, как ты пьешь кофе, и решил взять что-нибудь на случай, если мысль об эспрессо приносит только страдания. Мне сказали, что у этого самый сливочный вкус.       — Ты не пробовал? — спросил Анжольрас. Он вылил добрую половину молока в кружку, сделал огромный глоток и посветлел лицом. Грантер отрицательно помотал головой и увидел протянутую кружку в ответ. Он сделал осторожный глоток и поднял брови, осмысляя вкус.       — Ну как? — с участием спросил Анжольрас.       — Я никогда не пил кофе с молоком, не с чем сравнивать. Но неплохо.       — Пьешь просто черный?       — Нет, с тростниковым сахаром и корицей, — бросил Грантер, возвращаясь к плите.       — Café de Olla*, — понимающие кивнул Анжольрас. И нет никаких причин, почему сказанная будничным тоном фраза прозвучала так соблазнительно сексуально, и все же…       Гаврош издал еще один жалостливый писк. Конгресс, любящий мальчика больше, чем он когда-нибудь полюбит Грантера, забрался к нему на колени. Гаврош чихнул и забормотал что-то про способность кошек исцелять от болезней.       Анжольрас, несмотря на худощавость, ел за десятерых. Поглотив почти целую тарелку, он опомнился и виновато посмотрел на Грантера:       — Извини, — он опустил голову, — они слишком вкусные.

***

      Грантер будил спящего на диване Анжольраса почти каждый понедельник, и это становилось привычным распорядком жизни.       — По тебе Комбефер не скучает? — шутливо спросил он, протягивая веганский французский тост, которым в душе очень гордился.       — Он с Курфейраком думают наконец съехаться, раз уж Мариус решил разводить котов с Козеттой, а Курфейрак продолжает подбирать бездомных. Я все думал поговорить с тобой и Эпониной о моем переезде сюда. На втором этаже много свободных комнат… Что?       — Ты… — Грантер запнулся, подумав, что он, возможно, очень сильно просчитался. — Разве вы с Комбефером не вместе?       Анжольрас удивленно нахмурился:       — Нет.       Оу.       — Ты думал, что мы вместе?       — Типа того, — пожал плечами Грантер.       — Кажется, я рассказывал тебе о их с Курфейраком серенадах в спальне.       — Они достаточно часто и тебя целуют, — возразил Грантер. — Я думал, это ваши оговоренные границы дозволенного.       Анжольрас смутился и замотал головой.       — Нет, я один, и всегда был. Хотя теоретически готов изменить этот расклад вещей.       Грантер уставился на него во все глаза. Анжольрас ответил тем же. Повар позорно сбежал, издав звук, который, как он надеялся, звучал невнятно-ободряющим, а не полным паники.       Он был в панике. Он был растерян.